6
Мобилизация мусульман
ОДИННАДЦАТОГО января 1944 года в казармах на учебном полигоне Нойхаммер в Силезии Генрих Гиммлер приветствовал группу мусульманских командиров из Боснии. «Для меня абсолютно ясно, что нет ничего отделяющего мусульман Европы и всего мира от нас, немцев,– объявил он.– У нас общие цели. Нет более прочной основы для сотрудничества, чем общие цели и общие идеалы. В течение двухсот лет Германия не испытывала ни малейшего конфликта с исламом»[1018]. По словам рейхсфюрера, германский народ и его лидеры оставались друзьями ислама все последние столетия не только по прагматическим причинам, но и по убеждению. Бог – «для вас это Аллах, но это одно и то же» – послал фюрера, который освободит сначала Европу, а затем и весь мир, от евреев. Глава СС перечислил и общих врагов – «большевиков, Англию и Америку, постоянно находящихся под еврейским контролем». Речь Гиммлера была адресована десяткам тысяч новобранцев-мусульман, рекрутированных в части вермахта и СС. Большинство из них составляли выходцы с территорий Советского Союза, хотя многих завербовали на Балканах, а кое-кого (таковых было мало) – на Ближнем Востоке. Новобранцам говорили, что, во имя ислама, они должны освободить свои страны от чужеземной власти. Это была одна из величайших кампаний по мобилизации мусульман, проводившихся по инициативе немусульманской державы. По своему масштабу она многократно превосходила аналогичные мероприятия рейхсвера во время Первой мировой войны.
Развертывание мусульманских подразделений стало одним из признаков обновления немецкой политики комплектования войск[1019]. С конца 1941 года и до завершения войны сотни тысяч добровольцев (не являвшихся немцами) со всех оккупированных территорий зачислялись в германские армии. Привлечение нового контингента происходило не в силу какого-то долгосрочного плана, но из-за перехода к более прагматичному и краткосрочному планированию, обусловленному провалом операции «Барбаросса» и гитлеровской
стратегии блицкрига в конце 1941 года. Сдвиг ускорился после поражений под Сталинградом и Эль-Аламейном, а также подъема партизанских движений по всему континенту. Осенью 1941 года, после неудачи «Барбароссы», немецкое военное командование столкнулось с острой нехваткой личного состава. К концу ноября потери немцев составляли 743 112 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести[1020]; то есть они лишились почти четверти военнослужащих, сражавшихся на Восточном фронте. Стало ясно, что немецкие солдаты сами по себе не способны выиграть войну. Вермахт начал пополнять свои ряды за счет военнопленных и гражданских лиц с оккупированных восточных территорий с конца 1941 года[1021]. Азербайджанцы, тюрки Средней Азии, калмыки, украинцы, грузины, армяне и некоторые другие народы воевали в составе так называемых восточных войск (Osttruppen) вермахта. Вдохновителем этого проекта выступил прагматичный Клаус фон Штауффенберг. В конце 1942 года новые части были поставлены под начало генерала Гейнца Гелльмиха, назначенного инспектором восточных войск (General der Osttruppen). В январе 1944 года эту должность переименовали; на обновленном посту «инспектора добровольческих соединений» (General der Freiwilligenverbände) Гелльмиха сменил Эрнст Кёстринг. Последнего задействовали в военной мобилизации в качестве «инспектора тюркских отрядов» – это произошло после того, как Красная армия в начале 1943 года отбила Кавказ. Восточные войска быстро росли. К середине 1943 года в их частях сражалось более 300 000 новобранцев[1022]. Еще через год это число удвоилось. Подавляющее большинство в восточных войсках составляли неславянские меньшинства с южных окраин советской империи (тюрки Средней Азии, поволжские татары, народы Северного Кавказа, азербайджанцы, грузины и армяне). С начала 1942 года их подразделения были организованы в шесть так называемых восточных легионов. Большинство из них комплектовалось мусульманами. Помимо восточных легионов, под началом инспектора восточных войск сражался Калмыцкий кавалерийский корпус и несколько менее крупных национальных соединений, в том числе эстонские, литовские, латвийские, финские, украинские, белорусские и казацкие отряды. В конце 1944 года Гитлер согласился зачислять в свои войска даже русских: из них комплектовалась «Русская освободительная армия»
Андрея Власова. Вермахт также экспериментировал с небольшими добровольческими соединениями за пределами восточных территорий, прежде всего с арабскими частями и Индийским легионом «Азад Хинд» Субхаса Чандры Боса[1023].
Формирование негерманских дивизий СС также было результатом неожиданного для немцев развития ситуации на фронтах[1024]. Изначально Гиммлер создавал первые три немецких дивизии войск СС
– «Лейбштандарт Адольф Гитлер», «Рейх» и «Мертвая голова» – с целью обзавестись независимыми от вермахта вооруженными силами. Однако войска СС изначально были крайне немногочисленными по сравнению с вермахтом, а привлекать туда добровольцев-немцев становилось все труднее. С конца 1940 года Гиммлер вербовал в эсэсовские части жителей Северной и Западной Европы, начиная с Норвегии и стран Бенилюкса. После Сталинграда эти усилия стали более интенсивными. Для противодействия партизанам на Балканах была создана дивизия «Принц Ойген», состоявшая из этнических немцев. В войска СС начали зачислять солдат из Латвии и Эстонии, а потом и из других мест. К концу войны, когда Гитлер снял запрет на образование негерманских частей СС, эти войска росли особенно быстро. Среди негерманских добровольческих подразделений, создаваемых эсэсовцами, были крымские, тюркские и кавказские части на Востоке, а также албанская и боснийская дивизии на Балканах. Во многих из них преобладали мусульмане. В итоге почти полмиллиона солдат, включенных в состав девятнадцати из тридцати восьми дивизий СС, были завербованы за пределами Германии[1025].
Большинство новобранцев присоединялись к СС по материальным причинам. Для военнопленных существенным стимулом была возможность получать жалованье и улучшенное питание. В частности, для оказавшихся в плену солдат Красной армии сражаться за немцев казалось более привлекательной перспективой, чем оставаться в ужасающих условиях лагерей[1026]. Другие новобранцы, например с Балкан и из Крыма, надеялись защитить свои семьи и деревни от партизан и бандитов. Идеология и политические мотивы также играли свою роль. Национализм, религиозная ненависть и антибольшевизм привели в ряды немецкой армии многих. Такие добровольцы верили, что под флагом со свастикой они помогут борьбе против большевизма (или британского империализма), а также освобождению своих стран
от иноземцев. Немцы, со своей стороны, делали все возможное, чтобы усилить потенциальную идеологическую мотивацию своих иностранных помощников средствами пропаганды.
Хотя негерманские части создавались прежде всего для сбережения немецкой крови и ликвидации чудовищного дефицита личного состава в армиях Третьего рейха, руководство вермахта и СС осознавало и пропагандистскую ценность этих отрядов – они должны были влиять на моральный дух как армий противника, так и его тыла. Привлечение мусульман в данном контексте играло особо важную роль, так как выступало частью общей исламской стратегии Германии. Когда эти части развернулись на боевых позициях, немецкое руководство начало продвигать их как элемент более масштабной кампании по мобилизации ислама – как это сделал Гиммлер в своей речи в Нойхаммере.