indrik2015syria_1

гресса (июнь 1815 г.) и заключения Священного союза (сентябрь 1815 г.) стали обнаруживаться признаки активизации восточносредиземноморской политики России. Принцип легитимизма, на котором основывались решения Венского конгресса, и апелляция к религиозно-нравственным ценностям, присущая духовной атмосфере Священного союза, наложили свою печать на политику России в «Большой» Сирии (включавшей собственно Сирию и Палестину).

Первыми свидетельствами оживления восточной политики былиновыедолжностныеназначенияАлександраI.30августа1815г. император назначил графа Каподистрию статс-секретарем, поручив ему ведение восточных дел. Иоаннис Каподистрия (1776–1831) происходил из старинного аристократического греческого рода, обосновавшегося на острове Корфу. Высшее образование, как было принято в православных кругах Греции, он получил в Падуе, где готовился

кмедицинской карьере и попутно слушал лекции по философии и политике. Врачебной практикой на Корфу Каподистрия занимался недолго, его влекли политическая деятельность и идеи греческого национального освобождения, которое он мыслил с опорой на Россию. Как политик И. Каподистрия разделял умеренно-либеральные взгляды. В 1803 г. благодаря связям с Россией он занял пост статссекретаря по иностранным делам Республики Семи соединенных (Ионических) островов, а после передачи Наполеону по Тильзитскому мирному договору (1807 г.) протектората над Республикой перешел на русскую службу. С 1809 г. Каподистрия был приписан

кКоллегии иностранных дел, состоял правителем дипломатической канцелярии Дунайской армии адмирала П.В. Чичагова и дипломатическим чиновником при М.Б. Барклае-де-Толли (так благодаря знанию иностранных языков начиналась дипломатическая карьера многих иностранцев на русской службе). Во время европейского похода Каподистрия был замечен Александром I, по его поручению выполнил сложное задание вШвейцарии, и на Венском конгрессе назначен советником и вскоре стал человеком, близким к императору.

Таким образом, осуществление восточной политики АлександрI доверил одаренному выходцу из Османской империи, пророссийски настроенному стороннику освобождения балканских народов от турецкого господства. (Впрочем, общее управление Министерством иностранныхделсохранялосьзапервымстатс-секретаремК.В.Нессель- роде, назначенным на должность в августе 1814г. после официальной отставки Н.П. Румянцева.) И. Каподистрия оказал влияние на российскую внешнюю политику и отчасти взгляды самого Александра I. Бла-

приложение 3

вéдения Коллегии иностранных дел; в течение XIX в. это подразделение МИД (в 1897 г. переименованное в Первый департамент) будет проводить восточную политику империи. А 29 мая 1823 г. при Ази-

45См.: Арш Г.Л. И. Каподистрия и греческое национально-освободитель- ное движение 1809–1822. М., 1976; Савельева О. А. Греческий патриот на службе России. И.А. Каподистрия и Священный союз // Российская дипломатия в портретах. М., 1992. С. 135–150; Хитрова Н.И. Триумф

А.М. Горчакова. Отмена нейтрализации Черного моря // Там же.

С. 208–220.

46Строганов Георгий Александрович (1770–1857) — барон, с 1826 г. граф; дипломатическую службу начал в 1808 г. в качестве посланника в Мадриде, в 1812 г. назначен чрезвычайным посланником и полномочным министром в Швецию, в 1816–1821 гг. пребывал в той же должности в Константинополе. (За заслуги на константинопольской­ службе Николай I имел намерение назначить Строганова министром иностранных дел.) В последующие годы занимал высокие государственные и придворные посты; являлся почетным членом Академии наук. Будучи двоюродным дядей Н.Н. Гончаровой, состоял между 1837 и 1846 гг. опекуном вдовы А.С. Пушкина и его детей; он оплатил часть долгов поэта и взял на себя расходы по его похоронам.

приложения

атском департаменте было открыто Учебное отделение восточных языков, предназначенное готовить дипломатических и консульских сотрудников47. Проект создания этого учреждения по образцу французской Школы живых восточных языков (основана в Париже в 1795 г.) был предложен французскими профессорами Ж.-Ф.Деман- жем и Ф. Б. Шармуа, приглашенными в Петербургский университет для преподавания арабского и персидского языков. Проект был поддержан И. Каподистрией, но осуществлен уже после его фактической отставки.

При И. Каподистрии снова заработала российская консульская служба в Сирии. Импульсом для создания скромного вице-консуль- ства в Яффе послужила переписка между Иерусалимским патриаршим престолом и российскими духовными и правящими кругами, возобновившаяся после длительного (с 1782 г.) перерыва. Поводом для нее стало разрешение Святейшего синода и императора в ответ на просьбу таганрогского грека И.А. Варвакиса (в прошлом корсара, участника Чесменской битвы, переселившегося в Россию при Екатерине II) создать на собственные средства в Таганроге греческий монастырь, который служил бы также иерусалимским подворьем48. Известие об этом решении и побудило иерусалимского патриарха Поликарпа (Поликарпоса) вступить в переписку.

На его письмо 1814 г. в Синод о «нестерпимости» притеснений от «армян-еретиков» ответа не последовало. Тогда в апреле 1815 г. Поликарп через обер-прокурора Синода князя А.Н. Голицына обратился к императору с поздравлениями по случаю победы, одержанной Россией над Наполеоном, и с благодарностью за разрешение основать греческий монастырь в Таганроге. Соблюдая этикет, патриарх лишь в общих чертах упомянул о бедствиях, претерпеваемых иерусалимской церковью. Зато в письмах к самому А.Н. Голицыну и к кишиневскому митрополиту Гавриилу Поликарп описал эти бедствия, надеясь, что жалобы его дойдут до императора. Речь шла о непосильных долгах патриархии, возникших из-за расходов на восстановление иерусалимского храма Воскресения, пострадавшего от пожара 1808 г. (Огонь вспыхнул в армянском приделе и затем охватил весь храм, что дало патриарху сомнительное основание обвинять армян-

47Об учреждении при Азиатском департаменте Министерства иностранных дел Учебного отделения для восточных языков // ПСЗ–1. Т. 38. 1822– 1823. № 29 487.

48Об этом см.: Лисовой Н.Н. Русское духовное и политическое присутствие в Святой Земле. С. 73–74.

приложение 3

ское духовенство в поджоге — якобы ради того, чтобы, самостоятельно отремонтировав храм, изгнать из него православных.) Патриарх призывал «защитить права первенства от наваждения армян» также в храмах Вифлеема и Гефсимании, где эти «еретики» прерывают православное богослужение и оскверняют алтари.

В марте 1816 г. синод представил императору доклад с предложением удовлетворить просьбы Поликарпа. Император «соизволил» отпустить Иерусалимскому патриархату сумму в 25 000 рублей «на счет палестинской суммы»49, «а по последней статье („защите права первенства“. — Авт.) повелел сообщить господину статс-секретарю по иностранной части графу Каподистрии для внесения того, что будет нужно, в инструкцию министра нашего, отправляющегося в Константинополь»50. По-видимому, имелось в виду указание Г.А. Строганову представить перед Портой вопрос о защите прав православных.

Английский исследователь церковной политики России на Ближнем Востоке Дерек Хопвуд полагал, что конфликт возник из-за антиправославнойполитики«Римскойкатолическойпропаганды»51, инспирируемой Францией. Однако в известных нам российских документах речь идет об армянских «наваждениях». Впрочем, последующие действия российской миссии в Константинополе дают основания говорить и об озабоченности российского посланника поведением в Иерусалиме «латинов» – католиков52.

Представление Г.А. Строганова имело результатом султанский ферман 1817 г., подтверждавший status quo в правах на святые места разных христианских конфессий. Тем не менее год спустя Строганов доносил в Петербург, что выпады католиков против православной церкви продолжаются53.

49«Палестинские суммы», или «палестинские штаты» — сумма в 25 000 рублей, утвержденная Синодом в 1735г. в качестве милостыни — жалования четырем патриаршим престолам и монастырям в Палестине. (См.: Лисовой Н.Н. Русское духовное и политическое присутствие.

С. 75, 82).

50Цит. по: Каптерев Н.Ф. Сношения Иерусалимских патриархов с русским правительством в текущем столетии (1815–1844). СПб., 1895. (ППС. Т. 15.

Вып. 43).

51«Римская католическая пропаганда» — религиозная конгрегация при римском престоле, основанная в XVI в. с целью распространения католицизма, располагавшая в Риме учебным заведением.

52HopwoodD.TheRussianPresenceinSyriaandPalestine,1843–1914.P.13–14.

53Ibid. P. 14.

приложения

Можно себе представить, какое раздражение вызвало у Александра I — победителя Франции в Европе, стремившегося утвердить европейский «баланс сил» на началах христианского единения, — это проявление французского соперничества на Востоке и сколь серьезно оно могло повлиять на религиозноцерковный характер политики России в Сирии и Палестине.

Почти одновременно с упомянутыми проблемами перед российской дипломатией встал вопрос о необходимости участия государства ворганизации­ паломничествароссийскихподданныхвСвятую землю, поскольку после 1812г. посещение святых мест россиянами всех сословий и вероисповеданий­ заметноучастилось.Это создало для Константинопольской миссии, обремененной балканскими делами, дополнительныехлопотыпообеспечению­ паломников необходимыми документами, устройству их пребывания и передви-

жения по Османской империи, контролю Г.А. Строганов (1770–1857) за их поведением.

На эту проблему уже в год своего прибытия в Константинополь Г.А. Строганов обратил внимание Министерства иностранных дел. Он предложил создать в Яффе, откуда начинался путь паломников в Иерусалим, российское вице-консульство. Между 1816 и 1819 гг. Строганов составил «ряд важных документов, воснове которых лежит анализ вопроса о паломниках с предложениями и рекомендациями по обустройству и улучшению их быта на пути следования ксвятым местам»54. Однако решение вопроса о вице-консульстве в Яффе затянулось до 1января 1820г., когда Александр I, наконец, подписал соответствующий указ55.

54Якушев М.М. Из истории русского паломничества. С. 175. Следует упомянуть и активную деятельность российского посланника по разработке вопросов организации консульской службы и консульских судов в Османской империи. В 1818г. он представил вМинистерство иностранных дел«ПроектположениядляроссийскихконсуловидрагомановвТурецкой империи», который не был принят. (Подробно об этом см.:Сафронова Е.В. Становление и развитие консульской службы. С.187–188).

55ОбучреждениивЯффевице-консульскогопоста//ПСЗ–1.Т.37.1820–1821. №28073.Обэтомсм.:ЯкушевМ.М.Изисториирусскогопаломничества...

приложение 3

Тогда, в 1820 г., учреждение нового вице-консульства было соединено с задачей обследования представителями Константинопольской миссии консульских постов в Египте и Сирии и посещением ими святых мест, что стало предлогом и дипломатическим прикрытием для командирования Г.А. Строгановым второго советника Константинопольской миссии Д.В. Дашкова в Палестину.

Последнемубылопоручено,посетивпод видомпростогопутешественникаИерусалим, собрать там «обстоятельнейшие сведения, в коих посланник имеет на-

добность, дабы вместе с французским консулом в Константинополе присту-

пить к окончательному распоряжению

по делу о Святом Гробе Господнем»56. Главной же задачей Дашкова было выяснение состояния межконфессиональных взаимоотношений в Палестине и прав каждой из конфессий на места поклонения. Эти темы отражены в его

Д.В. Дашков (1788–1839) записке о путешествии по Греции и Палестине57.

Вице-консуломвЯффусконкретнымиполномочиямибылопре- делен Георгий Иванович Мострас (1787–1838), грек с острова Корфу, служивший в российской Константинопольской миссии в низшей должности актуариуса. Главной его задачей было предоставление «удобств и выгод российским подданным, кои приезжают морем в

С. 173–184; Он же. Великий князь Константин Николаевич и русское паломничество в Святую Землю: Каталог выставки. М., 2012. С. 135–149.

56Цит. по: Лисовой Н.Н. Русское духовное и политическое присутствие.

С. 129.

57ДашковД.В. Русские поклонники в Иерусалиме. Отрывок из путешествия по Греции и Палестине в 1820 году // Святые места вблизи и издали. Путевые заметки русских писателей 1-й половины XIX века. М., 1995 [впервые опубликована в альманахе «Северные цветы» (СПб., 1826)].

Д.В. Дашкова сопровождал академик живописи М.Н. Воробьев, в задачу которого входило «под величайшим секретом» снять план храма Воскресения. (См.: Лисовой Н.Н. Русское духовное и политическое присутствие. С. 129). Как сообщал Дашков, к рисункам Воробьева прилагалось «описание главнейших обрядов, исчисление икон и лампад каждого исповедания, и проч.» (Дашков Д.В. Русские поклонники. С. 26).

приложения

Яффу для следования в Иерусалим и далее в Палестину на поклонениесвятымместам»58; организация же последнего былакомпетенцией иерусалимского духовенства.

Предыстория создания яффского вице-консульства позволяет уяснить, как шло становление церковно-дипломатического курса российской политики в Сирии в XIX в. (в европейской Турции, как известно, внимание российской дипломатической­ миссии было сосредоточено на проблемах освобождения единоверцев от турецкого гнета). Уже к 1820 г. в этом курсе обозначилось несколько направле - ний. Одно из них — материальная поддержка православной высшей духовной иерархии (преимущественно иерусалимского Святогробского братства) в Палестине. Как пишет И.Ю.Смирнова, это «финансовое вливание» породило внутреннее напряжение в отношениях между российским Синодом, стремившимся упорядочить расходование пожертвованных средств, и иерусалимским патриархатом, не желавшим допустить российского контроля, что со временем, наряду с российским вмешательством в канонические вопросы восточной церкви (в частности, выборы патриархов), стало главной причиной русофобии в среде греческой духовной иерархии на арабском Востоке59. Другое направление религиозно-политического курса России определяла вовлеченность в святоместные межконфессиональные конфликты («защита права первенства»), в которых преломлялась борьба держав за позиции на Ближнем Востоке и которые послужили не только предлогом, но и одной из причин Крымской вой­ ны. Наконец, развитие получил вопрос о расширении российского паломничества, в основу решения которого легли предложения Г.А. Строганова, Г.И. Мостраса и позднее — К.М. Базили60.

Надо сказать, что российская политика в Сирии в первой четверти XIX в., по сути, представляла собой серию импульсивных решений относительно возникавших конфликтных ситуаций (нередко имевших исторические корни), но не была результатом продуманной стратегии. Отсюда отчасти негативные последствия этой политики.

58Цит. по: Якушев М.М. Из истории русского паломничества. С. 175.

59Смирнова И.Ю. Церковно-дипломатические отношения России и Иерусалимского патриархата в первое десятилетие после Крымской войны // Государство, религия, церковь в России и за рубежом. 2009. № 4. С. 266.

60См.: Якушев М.М. Великий князь Константин Николаевич и русское паломничество. С. 147–149; Якушев М И. Антиохийский и Иерусалим­ ский патриархаты. С. 319.

приложение 3

Итак, в августе 1820 г. Г.И. Мострас утвердился в Яффе, вступив в оживленную деловую переписку с Г.А. Строгановым. Однако его деятельность, как и, по-видимому, рассмотрение в Константинополе французским послом и российским чрезвычайным и полномочным

Вид Яффы с моря. С рис. М.Н. Воробьева

посланником иерусалимских противоречий для «окончательного распоряжения по делу о Святом Гробе Господнем», были прерваны событиями в Греции.

В начале марта 1821 г. из Бессарабии в Молдавию, на территорию Османской империи, вступил отряд Александра Ипсиланти, генерал-майора русской армии и личного адъютанта императора61, с обращенным к грекам призывом восстать во имя свободы. К концу марта восстание охватило Эпир, Морею (Пелопоннес) и греческие острова. Александр I осудил выступление А. Ипсиланти и грече-

61Александр Ипсиланти (1792–1828) происходил из фанариотского (см. примеч. 92) греческого рода, его дед и отец временами занимали посты

господарей Молдавии и Валахии; отец эмигрировал в Россию, братья поступили на русскую военную службу. Александр участвовал в Отечественной войне 1812 г. в качестве адъютанта Александра I. Звание генерал-майора получил в 1817 г.

приложения

ское восстание как нарушение легитимных прав султана и решений Венского конгресса. Того же взгляда, что и российский император, придерживались главы континентальных держав Европы. (Великобритания заняла в этом вопросе особую позицию: предложив рассматривать греков воюющей стороной, она стала поддерживать восставших и тем смогла укрепить свое влияние в Греции62.) Через И. Каподистрию Александр I передал А. Ипсиланти отказ на просьбу последнего о военной помощи, строго указав, что «было бы недостойно подрывать устои Турецкой империи позорной и преступной акцией тайного общества»63.

Взгляды императора и его статс-секретаря разошлись и получили драматическую развязку: И. Каподистрия полагал, что необходимо односторонней российской помощью поддержать греческое восстание, и устранился от исполнения поручений императора, противоречивших его взглядам. По-видимому, не имея намерения предавать этот разрыв огласке, Александр I предложил Каподистрии отправиться для лечения в Швейцарию, «на воды», откуда тот тайно оказывал материальную и политическую помощь повстанцам.

Султанское правительство приступило к жестокому подавлению греческого восстания. В городах империи были спровоцированы греческие погромы, которые распространились на Сирию, угрожая православнымарабам,принадлежавшимкединойсгрекамиконфессии«рум ортодокси» («миллет-и рум»)64. В середине апреля 1821г. в нарушение режимакапитуляций(Россияещесохраняладипломатическиеотношения с Портой) резиденция вице-консула Г.И.Мостраса, расположенная

62О позиции Великобритании в греческом вопросе см.: История междуна-

родных отношений. В 3 т. Т. 1. М., 2013. С. 203–204.

63Цит. по: История международных отношений. Т. 1. С. 203.

64Абдаллах-паша, правитель Акки, преследуя «архиереев и приматов во всех городах своего пашалыка», приказал разрушить два древнейших монастыря, православный и католический, под предлогом, «что христиане намеревались обратить их в крепости». (Базили К.М. Сирия и Палестина под турецким правительством в историческом и политическом отношениях. Иерусалим; М., 2007. С. 130). По-видимому, еще была жива память о совместных антитурецких военных действиях греков и арабов во время русско-турецкой войны 1768–1774 гг. Во всяком случае, влиятельные дамасские христиане-торговцы подверглись репрессиям за «связи» с греческими повстанцами. В 1826 г. «подобные обвинения были предъявлены бейрутским христианам, после того как тринадцать греческих судов подошли к Бейруту и высадили десант с целью поднять восстание среди городского населения». (Там же).

приложение 3

возле Яффы в монастыре св. Георгия, была разгромлена турецкими солдатами, имущество консульской семьи разграблено.

Выполняя свои служебные обязанности, вице-консул оставил на попечение драгомана Франсуа Ванина65 семью и печать консульства, чтобы оно не прерывало своей деятельности, и выехал с русскими паломниками из Яффы в Триест, откуда отдельными группами переправил их в Россию66. Вернуться к исполнению своих обязанностей в Палестине Мострас смог только через девять лет, в середине июня 1830 г., после окончания русско-турецкой войны 1828–1829 гг. и подписания Адрианопольского мирного договора.

Жестокость турецких репрессий по отношению к грекам, отказ султана идти на политические уступки восставшей Греции, стойкость повстанцев, давление на свои правительства филэллински настроенных кругов европейского общества способствовали постепенному изменению позиции держав. А поскольку действия Османов непосредственно нарушали права России, последовал на несколько лет разрыв дипломатических отношений (28 июля 1821 г. российский посланник Г.А. Строганов, советник Д.В. Дашков и весь штат Константинопольской миссии покинули Константинополь)67.

После ряда совещаний, переговоров и соглашений по греческому вопросу, происходивших между 1822 и 1827 гг., державы перешли к более решительным действиям, тем более что в июле 1824 г. Махмуд II заключил соглашение с Мухаммедом Али о совместных действиях при подавлении греческого восстания (за содействие султан обещал передать под управление Мухаммеда Али Крит и Сирию).

65В начале 1820-х годов при Г. Мострасе в вице-консульстве служили один штатный драгоман — Франсуа Ванин (тесть Мостраса) и два нештатных — Н. Марабути и Фр. Дамиани. В начале 1830-х оставалось два драгомана — штатный, Август Дементьевич Жаба, и нештатный, Фр. Дамиани.

66Подробнее об этом см.: Якушев М.М. Становление и развитие русского паломничества на Святую Землю в первой половине XIX в. // Великий князь Константин Николаевич и русский Иерусалим: к 150-летию осно-

вания. М., 2012. С. 110–112.

67С октября 1823 г. на должность временно управляющего торговыми делами был командирован в Константинополь генеральный консул в Бухаресте М.Я. Минчаки. Почти год спустя дипломатические отношения восстановились,нонауровневременногоповеренного,кемибылопределенМинчаки.Толькочерезтригода,вфеврале1827г.,вКонстантинополь прибыл новый посланник — А.И. Рибопьер. А в декабре 1827 г. Порта объявила войну России. (Подробнее см.: Якушев М.М. Великий князь Константин Николаевич и русское паломничество. С. 135–136.)

приложения