indrik2015syria_1

внушала озабоченность султану. Роль, которую прежде сыграл палестинский шейх Захир аль-Омар, отводилась знаменитому Ах- мед-паше аль-Джеззару: некоторые известия свидетельствуют о его тайных связях с Россией15. Также и ливанский эмир Юсуф ашШихаб, не прерывавший переписки с русским посланником в Константинополе Я.И. Булгаковым, в письме, написанном накануне войны 1787–1791 гг., снова высказал намерение тесно сотрудничать с Российской империей16.

Итак, 1 декабря 1784 г. на основании указа от 19 августа того же года о назначении генеральных консулов в Александрии и Сайде17 генеральным консулом в Сайду был определен тосканский уроженец Шарль (Карл) Ферриери. Почти год спустя, 16 мая 1785 г., вице-кон- сулом в Бейрут был назначен капитан Реджис (Реджио) Коронелли, житель острова Наксос, а в Дамаск — выходец из Смирны майор Дмитрий Мазгана18. Все трое участвовали в военных действиях или активно сотрудничали с командованием российского флота в ходе войны 1768–1774 гг. Они получили российское подданство и, будучи записаны в герольдии, являлись российскими дворянами.

15Первый российский консул в Сайде Шарль Ферриери сообщал, что Ахмед-паша аль-Джеззар принял благосклонно его назначение, приказав подыскать ему жилище. (АВПРИ. Ф. 89. Сношение России с Турцией. Оп. 8. Консулат Сайды. Д. 1471. Л. 11). Письмо эмира Юсуфа аш-Шихаба о намерении сотрудничать с Россией было вручено Ферриери через Ахмедпашу. Это означало, что в условиях уже начавшейся войны паша склонен был прибегнуть к тайным контактам с Россией. (Там же. Д. 1475. Л. 1–4). Наконец, Дм. Фрумин обратил внимание на сообщение, что в конце войны по распоряжению российского командования Л. Кацонис передал Ахмед-паше аль-Джеззару военное судно. (Frumin M. Why Did a Russian Privateur Present the Ottoman Governor of Acra with a Prized Ship? // Proceedings of the First International Congress of Eurasian Maritime History (Turkish Maritime History). Istanbul, 2014).

16АВПРИ. Ф. 89. Сношения России с Турцией. Оп. 8. Консулат в Сайде. Д. 1475. Л. 1–4.

17Об учреждении генеральных консулов в Александрии, Албании, Химаре, Сейде и в прочих местах // ПСЗ–1. Т. 22. 1784–1788. № 16 044 (в числе «прочих» в указе перечислены Сирия, Морея, острова Кипр, Родос, Хиос, Самос, города Варна и Портоферрайо).

18В сентябре 1785 г. последовал именной указ «Об определении к консулам и вице-консулам в Негропонт (Эвбею. — Авт.), Санторино, Дамаск и Барут (Бейрут. — Авт.) драгоманов и о произвождении им жалования». (Там же. № 16 251).

Дм. Мазгана (Мазган, Мозган) — дворянин Таврической губернии, ум. в 1826 г. в Феодосии.

приложение 3

Впрочем, в XVIII в. и подданные России, и иностранцы, занимавшие консульские посты, пользовались на государственной службе равными правами, получая ордена, чины и определенное в каждом конкретном случае жалованье19. Став вице-консулом, Р. Коронелли, чей отец принадлежал к «известным приматам» Архипелага20 и усердно уговаривал народ «ко принятию оружия противу Порты», получил чин надворного советника (VII класс табели о рангах), а Дм. Мазгана соответственно со своим более высоким военным званием — коллежского советника (VI класс)21. Статус Шарля Ферриери, два других члена семьи которого были российскими консулами

вСмирне и тосканском Портоферрайо, неизвестен, но его последующее назначение российским генеральным консулом в Швецию свидетельствовало о прочном положении на российской службе. Драгоманами и секретарями у вице-консулов Бейрута и Дамаска служили их родственники: организация этих ранних консульств была еще вполне патриархальной22.

Инструкции и патенты консулы были обязаны получить в Коллегии иностранных дел. Текст обширной секретной инструкции, врученной Ферриери, позволяет полагать, что генеральный консул пользовался особым доверием Двора и коллегии; заметное место в инструкции занимали поручения разведывательного и политического характера23. В инструкции, полученной Р. Коронелли, речь шла преимущественно об обязанностях в торгово-экономической сфере24.

Вновь назначенные чиновники слишком долго добирались до места своей службы. Коронелли и Мазгана, получив берат (патент) и ферман — указ о назначении, так и не успели прибыть на свои посты до начала войны, объявленной Портой 24 августа 1787 г. Но они числились в составленной во время войны «Росписи обретающихся

вИталии, как при тамошних областях, так и бывшим в турецких местах здешним генеральным консулям, консулям и вице-консулям с

19См.: Сафронова Е.В. Становление и развитие консульской службы. С. 155.

20Коронелли — испанский род, переселившийся в Восточное Среди­ земноморье в XV в., многие представители которого перешли в конце XVIII в. в русскую службу. Реджио (Регис Яковлевич) Коронелли скончался в России в 1814 г. (См.: Иванов Е., Коронелли Дж. Книга Коронелло. Исторические исследования. Мемуары. М., 2011).

21АВПРИ. Ф. 2. Внутренние коллежские дела. Оп. 6. Д. 94.

22Там же. Л. 2 об. — 4 об.

23Текст инструкции см.: АВПРИ. Ф. 89. Сношения России с Турцией. Оп. 8. Т. 2. Консулат в Сайде. Д. 1472. Л. 1–12.

24Текст опубликован Н.Н. Лисовым (Россия в Святой Земле. Т. 1. С. 46–50).

приложения

находящимися при них канцелярскими служителями»25. В 1790 и 1791 гг. они еще требовали выплаты задержанного жалованья26, иными словами, входили в состав российского консульского корпуса.

Шарль Ферриери прибыл в Сайду незадолго до начала второй русско-турецкой войны. Свое донесение от 9 июля 1787 г. он начал с описания торжественного открытия генерального консульства. (Екатерина весьма чувствительно реагировала на международное признание управляемой ею державы и ее императорского имени.) «Я приказал поднять славный штандарт нашей августейшей монархини 1 июля 1787 г. ст. ст., — сообщал Ферриери. — Немедленно консулат Франции поднял свой; власти, согласно обычаю, направили свою музыку а-ля тюрк. И рукоплескания простонародья не прекращались в течение многих дней»27. К этому сообщению было приложено обширное описание города Сайды, его оборонительных сооружений, состояния торговли, конфессионального состава населения, внутриполитического положения и т. п. Ферриери не преминул отметить плохое состояние христианской церкви, в которой службу мирно отправляли по очереди православные и марониты. Именно это донесение Ферриери положило начало сбору и хранению в Коллегии иностранных дел информации о Сирии.

После окончания войны российские консулы не успели возоб­ новить деятельность в Сирии. Их служба утратила свое предназначение, поскольку Ясский мирный договор (заключен 29 декабря 1791 (9 января 1792) г.) далеко не соответствовал обширным довоенным планам и замыслам Екатерины II28, а расходы на широкую сеть консульств Восточного Средиземноморья только вызывали раздражение в кругах, ведавших финансами.

Предупреждая упреки в безосновательности консульских назначений в этом регионе, 27 марта 1792 г. императрица издала указ, в котором заявляла о якобы исключительно коммерческих целях,

25АВПРИ. Ф. 89. Сношения России с Турцией. Оп. 8. Д. 2060. Л. 118–121.

26Российский драгоман в Бейруте Константин Коронелли просит 20 декабря 1790 г. «об уплате ему израсходованных денег во время войны России с Турцией», а в 1796 г. — «об отводе ему и другим грекам земли» в Крыму (АВПРИ. Ф. 5. Секретные мнения КИД. Оп. 1. Д. 479). В прошении от 2 февраля 1791 г. вице-консула в Бейруте Р. Коронелли также идет речь «об уплате израсходованных денег». (Там же. Д. 480).

27АВПРИ. Ф. 89. Сношения России с Турцией. Оп. 8. Т. 2. Консулат в Сайде.

Д. 1471. Л. 11.

28Ясский мирный договор 1792г. // Дипломатический словарь. Т.2. М., 1950.

Стб. 992–994.

приложение 3

ради которых были созданы консульства, и требовала пересмотреть не оправдавшие себя решения. «Учреждение консульских постов наших в разных местах Европы и Азии происходило доселе единственно для пользы российской торговли; но как оная производится большею частию в собственных портах наших, то содержание сих консулов не соответствует теперь той цели, с которой они определены были, и обращается только в излишнее отягощение казны нашей». И императрица запрашивала Коллегию иностранных дел и Коммерц-коллегию, какие посты следует сохранить и что делать

сконсулами, которые «беспорочно» несли службу29.

Всостоявшейся переписке между руководством обоих ведомств ответственность за упомянутые назначения Коллегия иностранных дел, по-видимому, попыталась возложить на Коммерц-коллегию. В ответ глава Коммерц-коллегии дал понять, что круг обязанностей консулов отвечал политическим интересам Коллегии иностранных дел и был далек от торговых. О назначении консулов, писал президент Коммерц-коллегии, характере их деятельности («течении их дел») и «о надобности в оных консулях, конечно, более известно Коллегии иностранных дел, чем Коммерц-коллегии, а при том все оные консули (кроме некоторых) получают жалованье и на расходы от той же коллегии»30. Позднее, в начале 1793 г., президент Коммерц-колле- гии сделал вывод, что «в турецких областях, не касаясь до политической части, довольно, кажется, иметь консулей наших в Смирне, Синопе, Дарданеллах, Александрии и одного в Архипелаге»31.

Как видим, сирийские консульства в перечень не попали. Повидимому, к этому времени (1792 или 1793 г.) и следует отнести их закрытие. Русско-сирийские связи, согласно Т.Ю. Кобищанову, в последнее десятилетие XVIIIв. ограничивались торговлей курсировавшихподроссийскимфлагоммеждуТаганрогом,Херсономипортами Сирии и Египта греческих судов и посещением святых мест немногочисленными русскими паломниками32.

Несмотря на то что Павел I через два года после вступления на престол принял титул великого магистра Мальтийского ордена (но - ябрь1798г.),активнойполитикивВосточномСредиземноморьеонне

29АВПРИ. Ф. 2. Внутренние коллежские дела. Оп. 6. Д. 30. 1792–1793. Л. 3.

30Там же. Л. 6.

31Там же. Л. 12 об.

32Кобищанов Т.Ю. Политика России на Ближнем Востоке в годы экспедиции Наполеона Бонапарта в Египет и Сирию (1798–1801) // Вестник Моск. ун-та. Сер. 13: Востоковедение. 2013. № 1. С. 6.

приложения

проводил. С одобрения императора Ф.Ф. Ушаков не единожды уклонялся от исполнения просьбы султана послать русскую эскадру к египетскимберегамвподдержкутурецкихвоенныхдействийпротив армии Бонапарта33. К этому времени Россия вступила в антифранцузскую коалицию, созданную в 1798 г. в составе Великобритании, Габсбургской монархии, Королевства обеих Сицилий и Османской империи, и заключила 23 декабря 1798 г. союз с султаном Селимом III. Разочаровавшись в политике Великобритании и Габсбургов, осенью 1799г. Павел расторг договор и решительно изменил отношения с великими державами, начав сближение с Наполеоном. Как и Бонапарт, российский император строил планы вторжения в сферу колониальных владений Англии. Он стал готовиться к совместному походу в Индию, намеченному на май 1801 г. Дворцовый переворот марта 1801 г. положил конец этим планам.

Но определенный вклад в организацию российской дипломатической и консульской службы на Востоке Павел I внес: в 1797 г. по его указу в Коллегии иностранных дел было создано «особое» подразделение, в вéдение которого были переданы сношения с государствами Азии и «восточными инородцами»34; впоследствии оно было преобразовано в Азиатский департамент Министерства иностранных дел.

Существует мнение, что эта реформа Павла I знаменовала собою «лишь более определенное, чем ранее, сосредоточение азиатских дел в особой “экспедиции”». Однако подобное решение свидетельствовало также об изменении, произошедшем в представлениях рус-

33Там же. С. 8–10. Это не исключало поставок в Сирию на греческих судах под российским флагом продовольствия и боеприпасов для османской армии (с. 12). Александр I, придя к власти, решительно изменил внешнеполитический курс России (восстановил отношения с Великобританией, отказался от титула великого магистра Мальтийского ордена); но, несмотря на это, в отношении Египта он придерживался тех же взглядов, что Павел I, полагая, что в международной политике Египет является «неисчерпаемым источником затруднений и споров, которые <…> не могут не задеть Россию». (Там же. С. 20).

34Указ императора от 26 февраля 1797 г. гласил: «Для отправления дел, касающихся до азиятских народов, как в подданстве нашем состоящих, так и тех, с коими по соседству торговые и другие сношения производятся, повелеваем учредить в Коллегии иностранных дел особый департамент или экспедицию, в которой присутствовать и под руководством Министерства нашего дела вести действительному статскому советнику Лашкареву и коллежскому советнику Константинову, которого мы всемилостивейше жалуем в статские советники». (ПСЗ–1. Т. 24. 6 ноября 1796 – 1797. № 17 844).

приложение 3

ской элиты о месте России в политическом мире. В ее сознании мир теперь делился не только на христианский и мусульманский, или православный и католический, но и на европейский, к которому она себя причисляла, и азиатский. Осознание культурно-политических различий между европейским и азиатским мирами требовало особых подходов к решению вопросов их взаимоотношений, а для этого было необходимо преобразовать систему управления иностранными делами, сформировать профессиональные дипломатические и консульские кадры и создать аппарат переводчиков с восточных языков35. Эти задачи выполнялись в продолжение XIX в., и начало было положено в правление Александра I.

Сложные военно-политические коллизии в Европе, вызванные наполеоновскими походами и войнами, поглотили внимание Александра I в первый период его правления. Восток временно отошел на второй план. Сирия вплоть до 1820 г. оставалась вообще вне поля зрения дипломатической службы России. Дела российских подданных в Сирии после Ясского мирного договора находились, судя по всему, в ведении генерального консула в Каире, а позднее в Александрии.

Генеральное консульство в Александрии, открытое 16 июля 1785 г. и возглавленное бароном Конрадом фон Тонусом (погиб 27 сентября 1789 г. при выполнении в Египте тайной миссии Екатерины II)36, было после войны сохранено, однако в 1792 г. его статус был понижен до вице-консульства. Зато в Каире, где Тонус завязал важные политические связи с мамлюкской элитой, было учреждено российское генеральное консульство. Генеральным консулом был назначен Карло Россетти (1736–1820), венецианец, некогда тесно свя-

35Известно, что еще с XVII в. предпринимались попытки основать при Посольском приказе, а потом Коллегии иностранных дел школу переводчиков, но эти попытки «не дали ощутимых результатов», как и не оставила заметного следа школа переводчиков с китайского, маньчжурского, персидского, турецкого и татарского языков, созданная год спустя после указаимператораосозданиивКоллегии иностранныхдел особого азиатского подразделения. (История отечественного востоковедения до середины XIX в. М., 1990. С. 68, 96).

36О нем см.: Смилянская И.М. О политике Екатерины II в Средиземноморье и первых российско-арабских контактах // Анналы / Ин-т востоковедения РАН.Вып.5–6.М.,1997.С.5–35;Онаже.ПолитическаяинтригаЕкатериныII в Египте в войну 1787–1791 гг.: Конрад Тонус // Смилянская И.М., Вели­ жев М.Б., Смилянская Е.Б. Россия в Средиземноморье. C. 729–744; Фру­ минД.Е.Миссия барона Тонуса // Восточный архив. № 1 (19). 2009. С.4–16.

приложения

занный с Али-беем и через него — с командованием Архипелагской экспедиции37. На этом посту с коротким перерывом в 1809–1810 гг. Россетти оставался до 1817 г., т. е. до глубокой старости. Еще два года консульство в Каире возглавляли исполняющий обязанности российского генерального консула французский консул в Каире Русел

инаходившийся на о. Самос российский генеральный консул Джорджио Чивини. Наконец, после перерыва 1819–1823 гг. в Каир был назначен — не генеральным, а всего лишь вице-консулом — И. Бокти, занимавший этот пост до 1832 г.

Во главе Александрийского консульства с 1792 г. до 1820 г. находился вице-консул А. Бучианти, которого в 1819–1823 гг. (по дру- гимсведениям—в1818–1824)сменилупомянутыйЧивини38.Идалее вплоть до сентября 1832 г. российское консульство в разное время возглавляли французский генеральный консул Бернардино Дроветти (1776–1852), российские генеральные консулы Антонио Пеццони

иЭдуард Лавизон39. Дела немногочисленных русских подданных в Сирии, очевидно, вверялись консульским агентам, назначаемым из числа местных коммерсантов или европейских консулов, как было в Яффе в 1797–1798 гг., когда российскими делами управлял консул Королевства обеих Сицилий Пьетро Дамиани, которого сменил сын Антонио (Антуан), служивший британским консулом40. Российским

37По поручению Али-бея Карло Россетти посетил ставку Г.А. Спиридова на о. Парос. (См.: Смилянская И.М., Велижев М.Б., Смилянская Е.Б. Россия в Средиземноморье. С. 361).

38АВПРИ.Ф.180.ПосольствовКонстантинополе.Оп.517/1.Перепискасрос- сийскимконсульствомвКаире.Д.1029–1050;Ф.90.Константинопольская миссия. Оп. 90/1. Переписка с российским консульством в Александрии. Д. 622–659.

39АВПРИ. Ф. 90. Константинопольская миссия. Оп. 90/1. Переписка с рос- сийскимконсульствомвАлександрии.Д.622–659(1801–1831).А.Пеццони занимал пост генерального консула в 1826–1831 гг., Э. Лавизон — с февраля 1831 по сентябрь 1832 г. По данным Е.П. Кудрявцевой, Пеццони, врач по профессии, между 1818 и 1853 гг. служил сверх штата при Константинопольской миссии; в 1827 г. числился генеральным консулом в Александрии. Э. Лавизон в 1827 и 1828 гг. служил драгоманом консульства в Александрии; будучи французским коммерсантом, состоял «втом же звании при французском консуле». (Кудрявцева Е.П. Русские на Босфоре: Российское посольство в Константинополе в первой половине ХIX века. М., 2010. С. 136, 152, 164, 321, 324, 328).

40Якушев М.М. Из истории русского паломничества. Консульство в Яффе и русские паломники в 1820–1838 годах // Свободная мысль. 2011. № 1. С. 174.

приложение 3

генеральным консулам в Александрии в 1820–1830-е годы подчинялись консульские агенты в Алеппо, Латакии, Бейруте и Сайде41.

Таким образом, в первой трети XIX, как и в XVIIIв., русскую консульскую службу в Восточном Средиземноморье продолжали нести иностранцы. В подавляющем большинстве это были средиземноморские предприниматели, занятые коммерческими и банковскими посредническими операциями, обслуживавшие местные правящие домаипопутноисполнявшиесложныеполитическиепоручениясвоих контрагентов. Космополиты по убеждениям, эти люди успешно осуществляли экономические, политические и культурные связи между христианским и мусульманским мирами42. Но, как не без основания полагал Н.Н. Муравьев (Карсский), на консульской службе они преследовали прежде всего собственные интересы и были мало надежны при исполнении политических поручений43. Лучше обстояли дела у Великобритании и Франции, отчасти укомплектовывавших штаты консульских учреждений на Востоке соотечественниками, которые переселились туда сами или были внедрены службами иностранных дел: например, семья британцев Баркер, служивших в Алеппо и Александрии, или французов Гис (Гюис) — в Алеппо и Бейруте.

Состояние русской консульской службы подтверждает временное угасание интереса российского Двора к Восточному Средиземноморью. Тем не менее проводившиеся в царствование Александра I реформы государственного управления, направленные на преодолениеархаическихчертпоследнего,способствовалиразвитиюконсуль-

41HopwoodD.TheRussianpresenceinSyriaandPalestine,1843–1914//Church and Politics in the Near East. Oxford, 1969. P. 15.

42Подробнее см.: Якушев М.И. Антиохийский и Иерусалимский патриар-

хаты. С. 301–303.

43По опыту пребывания в Египте в 1832 г. Н.Н. Муравьев писал: «В Александрии находится до 5 тысяч европейцев, издавна там поселившихся и занимающихся там торговлей. Они уже совершенно освоились в том краю, и, забыв отечество, предались одновременно видам своей промышленности. Они возбуждают Мехмет-Али к восстанию, чтобы более

расширить круг своих оборотов и тем обеспечить свои капиталы, вверенные ими паше». (Муравьев Н.Н. Русские на Босфоре в 1833 г. Из запи - сок Н.Н. Муравьева. М., 1889. С. 89). Выполняя свою миссию в Египте, Н.Н. Муравьев отказался от того, чтобы его сопровождал пребывавший в Константинополе российский генеральный консул в Александрии Лавизон: «Неприлично было мне иметь с собою в этой поездке француза, исполненного хвастовства и нескромности. Он имел уже давние связи в Александрии с иностранцами, и мне довелось бы на каждом шагу остерегаться его». (Там же. С. 77).

приложения

ской службы, определив место консульских учреждений в системе государственных органов власти44.

44С целью заменить коллегиальное управление единоначалием, манифестом от 8 (20) сентября 1802 г. император провозгласил учреждение министерств: военно-сухопутных сил, военно-морских сил, внутренних дел, иностранных дел, коммерции, финансов, народного просвещения и юстиции. (ПСЗ–1. Т. 27. 1802–1803. № 20 406). Формирование­ Министерстваиностранныхделпотребоваловремени,поэтомувтечение трех десятилетий наряду с министерством, возглавляемым министром, действовала и Коллегия иностранных дел. Главенство в делах принадлежало министру иностранных дел, штаты министерства и коллегии были общими, в коллегии сохранялся прежний порядок делопроизводства, но рассмотрение ряда дел постепенно переходило в канцелярию министерства. Таким образом, вопросы внешних сношений (в том числе «по азиатской части») рассматривались как в специальном подразделении министерской канцелярии, так и в одном из отделений Особого департамента Коллегии иностранных дел.

Канцелярия министра делилась на четыре экспедиции: первая ведала азиатскими делами, вторая — перепиской с «Царьградской миссией» и по всем внутренним делам (в частности, «азиатских инородцев»), третья — перепиской на французском языке (с министрами в чужих краях и внутри государства), а также выдачей паспортов, четвертая — нотами и записками, получаемыми от иностранных министров и им передаваемыми. Каждая экспедиция была вверена управляющему в чине коллежского советника. Кроме того, существовала должность правителя канцелярии, который «надзирает вообще по всем экспедициям за порядком архива и регистратурой; ему поручено хранение цифирных ключей и весь внутренний порядок канцелярии, а сверх того — сочинение записок в доклады государю». (Очерк истории министерства иностранных дел. 1802–1902. СПб., 1902. С. 106). Как видим, система еще сохраняла черты патриархальности, ей по-прежнему недоставало бюрократической четкости.

В1806 г. при Коллегии иностранных дел было основано переводческое отделение, состоявшее из европейской и азиатской частей. Кадры для этого отделения должны были готовить российские университеты. Это предусматривалось общим уставом университетов от 5 ноября 1804 г., утверждавшим открытие кафедр восточных языков на отделениях (факультетах) словесных наук. (История отечественного востоковедения до середины XIX в. С. 112).

По предложению назначенного в феврале 1809 г. на должность министра иностранных дел канцлера Н.П. Румянцева 3 мая того же года последовал императорский указ о создании под управлением министра иностранных дел особой экспедиции консульских дел (позже ликвидированной), в функции которой входило составление инструкций, наблюдение за их исполнением, а также переписка с консулами и ведение дел по торговле и мореплаванию. Особо оговаривалось, что при назначениях на посты в экспедиции надлежало учитывать «не класс», а способности

приложение 3

Формирование российской консульской службы

вСирии в первой половине XIX в.

Впреобразованиях государственного управления первой половины царствования Александра I реформы «по азиатской части» не играли заметной роли. Однако после завершения Венского кон-

чиновника, проявленные при исполнении дел. По вопросам торговых сношений консулы были обязаны вести переписку и подчиняться Министерству финансов (ПСЗ–1. Т. 30. 1808–1809. № 23 627; Сафронова Е.В. Становление и развитие консульской службы. С. 112–113). Таким образом, двойное подчинение консулов сохранялось.

Втом же 1809 г. с целью повышения профессиональных качеств чиновников и упорядочения их продвижения по службе были произведены кадровые изменения (указ «О правилах производства в чины по гражданской службе и об испытаниях в науках, для производства в коллежские асессоры и статские советники». ПСЗ–1. Т. 30. 1808–1809.

№23 771). Для поступления на государственную службу требовалось представить свидетельство об окончании университета и, кроме того, сдать экзамены по словесным наукам, правоведению, исторической науке, математическим и физическим наукам.

Наконец, в 1811 г. был принято решение об общей структуре министерств (указ об «Общем учреждении министерств». ПСЗ–1. Т. 31. 1810–1811. № 24 686). Согласно указу, во главе министерства находился министр, при нем действовала канцелярия и Совет. Министерство состояло из департаментов, подчиненных министру, которые подразделялись на отделения, а отделения — на столы. Коллегия иностранных дел сохранялась до 1832 г., что усложняло структуру Министерства иностранных дел. В процессе укрепления последнего указом 1814 г. вся политическая переписка передавалась из ведения коллегии в канцелярию министра.

В1846 г. структура Министерства иностранных дел была преобразована: отныне оно состояло из Совета, канцелярии, Азиатского департамента, департамента внутренних сношений, департамента хозяйственных

исчетных дел и трех архивов. Введении министерства находились все российскиепосольстваимиссии,пребывавшиеприиностранныхдворахиправительствах, а также консульская служба за границей. Консульские представительствавстранахВостоканепосредственноподчинялисьАзиатскому департаменту, в компетенции которого была переписка с дипломатическимии консульскими представительствамипо делам «собственноАзии,а также областей Турецких и Греции». Переписка имела «предметом сношения политические и сверх того дела: а)о торговле в вышеозначенных странах;б)опребывающихтамрусскихподданных;в)обазиатцахиотурецких

игреческих подданных, и г)все вообще распоряжения о находящихся там Российских миссиях и консульствах». (Сафронова Е.В. Становление и раз- витиеконсульскойслужбы.С.114–115).Введенииминистерстваоставалось Учебное отделение восточных языков.

приложения