disser_al-hatib-1 (1)
.pdf
171
«покровитель», от чьей воли зависит покровительствуемый. В пальмирских надписях с посвящениями есть пример, где в роли клиента выступали представители знатных аристократических родов. Согласно надписям о посвящении от декабря 262г., Септимий Вород выступал в роли патрона Юлия Аврелия Небузабада сына Шоада, который занимал самый высший пост магистрата621. Надпись о посвящении от 267 г. н.э. Септимию Вороду как
«другу» от всадника Юлия Аврелия Септимия Йаде. Септимий Вород также выступал патроном и «другом» для Юлия Аврелия Септимия Малха, а также для римского всадника Юлия Аврелия Салма Кассиана622. Эти данные говорят о том, что представители местной знати в III в. н.э. пытались не зависеть от полисной и императорской власти.
При анализе имеющихся документов можно пронаблюдать как к концу III
в. н.э. многие аристократические пальмирские семьи претерпели социальную деградацию и уступили главенствующую роль высшей бюрократической прослойке населения. Пример упадка одного из выдающихся аристократических родов Сирии рассматривал Ж.Б. Шабо, при составлении генеалогического древа семьи Септимиев, которые являлись потомками Цепперы, где глава семьи был магистрат Сурайку. Генеалогическое древо составлялось на основе имеющихся надписей к почетным статуям, надписей с надгробий и посвящений, поэтому в основу легли лишь имена выдающихся представителей этого рода, как правило, при указании одного имени заявлялось имя его отца и деда. Пальмирский текст на статуе гласил: «Статуя эта Йаде сына Сурайку сына Хайрана сына Алайне сына Цепперы, которую воздвигли ему сыны Забдибола все в честь Сурайку, отца его. В месяц адар, год 490»623. К
этой записи был еще текст на греческом языке: «Йаде сын Сурайку сына Хайрана сына Алайне сына Цепперы – те, что из рода забдиболиев, чести ради. В месяц дистр 490 года»624.
621 Ibid. II.3939.
622Ibid. II.3943.
623Ibid. II.3950.
624 Шифман И.Ш. Сирийское общество эпохи принципата. C 138.
172
Ко второй статуе тоже прилагалось две надписи, пальмирская: «Статуя эта Хайрана сына Сурайку сына Хайрана сына Алайне сына Цепперы, которую воздвигли ему сыны Забдибла все в честь Сурайку, отца его. В месяц адар, год
490», и греческая: «Ирода, прозываемого также Хайраном, сына Сурайку сына Хайрана сына Алайне сына Цепперы, - те, что из рода забдиболиев, чести ради.
В месяц дистр 490 года»625. Эти надписи интересны тем, что сыновья чествовались за заслуги своего отца, что четко прописано в пальмирских надписях, еще при его жизни. Сурайку вместе со своим братом Алайне не скупились на благотворительность и облагораживание родного города. Сурайку выделил средства на изготовление жаровни из меди, а также колонны в портик,
которые были качественно выполнены и искусно украшены узорами и орнаментами. Делал он это не как представитель власти, а как гражданин,
любящий и чтущий свой город.
Алайне в свою очередь оградил бога Шамше серебряной оградой за свой счет, за что совет племени забдиболиев наградил его почетной статуей с надписью: «Статуя это Алайне сына Хайрана сына Алайне сына Цепперы,
которую воздвигли ему сыны Забдибола все, так как он был угоден им, в его честь. В месяц адар, год 490»626. Суммы, выделенные на благоустройство города, говорят о том, что род Септимиев был по-прежнему процветающим и состоятельным, но интересен тот момент, что братьев одной семьи чествуют по-отдельности, за заслуги каждого. Как правило, в таких патрилинейных родах главенство должно было передаться одному из братьев, а на примере Сурайку и Алайне мы можем предположить, что после смерти их отца они разделились на отдельные социальные ячейки627.
Другая ветвь потомков Цепперы насчитывает три поколения, начиная с Хайрана, действия и положение которого явно указывает на упадок его некогда славного рода и тяжелое финансовое положение. Чтобы удержаться на социальной верхушке, он вынужден был начать военную карьеру, став
625 Corpus Inscriptionum Semiticarum, Vol. I, Académie des inscriptions. II. 3953 р. 626 Ibid. II. 3951.
627 Шифман И.Ш. Сирийское общество эпохи принципата C. 138.
173
солдатом римской армии, получив римское гражданство. В своих комментариях к сирийским надписям Ж.Б. Шабо полагает, что род Цеппера принял имя Септимиев в середине III в. н.э. Этот шаг, скорее всего, связан с принятием имени Одента и Ворода, что указывает на зависимость потомков Цепперы от Септимия Ворода. Подкрепляется этот факт найденными посвящениями от этого рода в его честь. Хайран, начав военную карьеру, мог рассчитывать на особое положение ветерана в будущем и финансовую стабильность.
Следующим ярким представителем этого рода был Юлий Аврелий Септимий Йаде, сын Септимия Александра сына Хайрана сына Сурайку. Он занимал высокое положение в обществе и сделал хорошую военную карьеру,
получив статус всадника, пожалованного ему, скорее всего, самим Оденатом628.
От лица Юлия Аврелия Септимия Йаде в апреле 267 г. были сделаны посвящения в честь Септимия Ворода, со словами: «Септимий Вород,
превосходнейший прокуратор-дуценарий и аргапет. Воздвиг Юлий Аврелий Септимий Йаде, всадник, сын Александра сына Хайрана сына Сурайку в честь друга его и патрона его. В месяц сиван года 575». Дата в документе указана согласно селевкидскому исчислению.
Имя Септимия Ворода встречается во многих надписях, что говорит о том, что он был выдающимся политическим деятелем. Надписи гласят, что он был агораномом, стратегом, каравановожатым, дикеодотом, начальником крепости и прокуратором-дуценарием629. Все это говорит о личных качествах этого человека, который мог заниматься всеми порученными делами и получать похвалу, очевидно, что он имел лидерские качества и был способным и грамотным. Несмотря на все занимаемые посты, не было найдено ни одного официального документа, который бы говорил о его родословной и о его происхождении; будучи уже на посту, Септимий Вород по-прежнему писался во всех документах без упоминания отца и деда, что указывает только на одно,
628Ростовцев М.И. Караванные города. C. 103.
629Corpus Inscriptionum Semiticarum, Vol. I, Académie des inscriptions. II. Р. 3940, 3941, 3943.
174
что Вород был, скорее всего, императорским вольноотпущенником. Благодаря своим выдающимся личным качествам он смог сделать блестящую карьеру при поддержке императора. Если эти данные являются верными, то в III в н.э.
наблюдается явный упадок влияния некогда значимой пальмирской аристократии, которая все больше уступала место амбициозным выходцам из низшего социального слоя630.
Документы из Дура-Европос.
В рассматриваемое нами время земля в Дура-Европос была объектом сделок и переходила из рук в руки. Такое положение дел вело к неминуемому обнищанию средних и мелких собственников. Со временем крупные землевладельцы все больше возвышались над выходцами из низшего класса,
закабаляя и эксплуатируя их. Один из документов из Дура-Европос содержит текст одной сделки, заключенной между местным аристократом Фраатом и, по-
видимому, простолюдином Барлаа, которому был предоставлен кредит631.
Такого рода сделки изначально составлялись в пользу кредитора, что в последующем предоставляло ему бесплатный труд заемщика, со временем это превращалось в бессрочную зависимость.
Документы, сохранившиеся в Дура-Европос, содержат отрывочные данные о представителях высшего класса данного общества. В основном это плиты с посвящениями в честь знатных господ, которые вели строительство или ремонт и облагораживание храмов на свои деньги. Одна из надписей датируемая 91 г. н.э., найдена в храме богини Атаргатис. В ней указывается,
что Лисаний сын Селевка сына Аммония сына Аполлофана на личные средства возвел в храме сакральное помещение и установил двери632. Аналогичная надпись, датируемая 161 г. н.э., найдена в храме Аззанатконы, где Барнабус
630Шифман И.Ш. Сирийское общество эпохи принципата. C. 142.
631Welles C. Bradford, Stephen L. Dyson. The Excavations at Dura-Europos: Final Report IV. New York, 1968. Р. 20-
632The Excavations at DuraEuropos, Preliminary Reports, Season I-IX. New Heaven, 1929-1952. P.157.
175
сын Забидкона также возвел сакральное помещение. Она гласит, что Ададиаб сын Забдибола сына Силой основал в храме Афлада фундамент633.
Согласно М. И. Ростовцеву634, надписи, найденные во время археологических раскопок с 1933 – 1934 гг. с посвящениями из храма Митры имели отношение к одной богатой и знатной семье, так как были от их имени и выглядели очень щедрыми и затратными. Данные надписи датируются, начиная с I в. н.э. и заканчивая II в. н.э., самая первая надпись говорит о том, что жрец божества Эпиник за свой счет соорудил центральную часть храма с алтарем и фресками, фрагменты которых сейчас находятся в художественной галерее Йельского университета. В последующем обязанность за попечением храма взял на себя сын Эпиника Александр, который отреставрировал наос, добавил новые помещения и заказал новые двери. Третья надпись говорит о том, что тот же Александр пристроил к храму еще одно сакральное помещение.
Согласно этим надписям, семья Эпиника не одно поколение усовершенствовала храм Митры и следила за его состоянием, вкладывая в него свои личные средства, что говорило о их прочном имущественном положении.
Другая богатая семья стала известна благодаря фрескам из пальмирского храма, на которых изображены Диоген, Лисий, Патрокл, Никострат, сыновья Конона сына Никострата, и его дочь Битнанайа, совершающие жертвоприношения своим богам. Фреска датируется второй половиной I в. н.э.
Эта семья не раз делала щедрые подношения в этот храм, а также наравне с другими аристократическими семьями занималась его благоустройством,
расширением и строительством. Несмотря на надписи с посвящениями,
принадлежащими этой семье, датируемые с I –II вв. н.э., что говорит о ее долгом процветании и финансовой стабильности, были найдены документы с расчётами по долгам. Согласно этим документам Никострат, будучи выходцем из знатного рода, в какой-то момент претерпел крупные финансовые затруднения, о чем свидетельствовали документально зафиксированные займы.
633Ibid. V.
634Rostovtzeff M. Dura-Europos and its Art. Oxford, 1938. P. 75-76.
176
Более того были найдены более поздние документы, которые свидетельствуют о возобновлении долговых обязательств в лице сына Никострата Конона. На основе более поздних надписей, связанных с благотворительной деятельностью этой семьи, можно полагать, что Конон погасил долг отца, сохранив благосостояние своего рода635. На основе имеющихся данных можно составить примерное генеалогические древо семьи Никострата. Ф. Кюмон во время своих исследований к уже вышеперечисленным членам семьи добавил Селевка, сына Конона сына Никострата; отсутствие его изображения на фреске, скорее всего,
связано с его преждевременной кончиной. Согласно данным из амфитеатра в храме Атаргатис, члены семьи Никострата имели там свои места. Среди них были указаны: Румайа дочь Птолемея, жена Никострата сына Конона,
Битнанайа дочь Артемидора, жена Патрокла сына Конона636.
Документы из Герасы.
Гераса, являясь частью Декаполиса, была крупным и экономически развитым городом, с процветающей торговлей. На основе этих данных можно сказать, что в Герасе существовала крупная денежная аристократия, основу процветания которой составляли землевладение и торговля. Основные сведения о знатных и богатых семьях в Герасе с I-III вв., как и в других сирийских городах, содержат документы о свершённых пожертвованиях и надписях с посвящениями. Благотворительность аристократических семей, как правило,
была направлена на строительство и содержание храмов. Карл Герман Краелинг в работе «Гераса: город Декаполиса» привел имеющиеся данные из найденных надписей. Надпись от 22 г. содержала сведения о Забдионе сыне Аристомаха, который вложил свои деньги в строительство храма Зевса Олимпийского, затратив на это тысячу драхм. Чуть позднее, в 42 г. Аристон сын Аристомаха выделил на благотворительные цели полторы тысячи тирских
635Welles C. Bradford, Stephen L. Dyson. The Excavations at Dura-Europos: Final Report IV. NewYork,1968. P.24.
636Шифман И.Ш. Сирийское общество эпохи принципата. C. 147.
177
драхм. В 43 г. Афинион сын Афиниона сына Лупа выделил из личных средств полторы тысячи серебряных драхм на строительство храма637.
Подобные пожертвования были достаточно частым явлением среди аристократических кругов, опираясь на имеющиеся данные можно предположить, что минимальная граница таких взносов составляла примерно
400 драхм, более состоятельные вносили от тысячи и выше. Однако одна серия надписей из Герасы содержит данные о герасской аристократической семье,
которая потратила колоссальные суммы на благотворительные пожертвования.
Это был Феон сын Деметрия, который потратил 18600 драхм тирской чеканки на строительство и обустройство храма. На само строительство Феон выделил
7100 драхм, а потом еще 8686 драхм, отдельно было оплачено изготовление бронзовой статуи Зевса, которая обошлась в 1314 драхм. К храму пристраивались пропилеи с портиками и колоннами, что обошлось в 1500
драхм. Выделять такие огромные суммы на благотворительность мог позволить себе не каждый богатый гражданин. Вероятно, в I в. н.э. семья Феона сына Деметрия была одной из самых процветающих и экономически устойчивых638.
Несмотря на обрывочность следующих данных, удалось восстановить имена представителей аристократической верхушки и их благотворительную деятельность. Надпись от 67 г. н.э. содержит данные об Сарапионе сыне Аполлония сына Деметрия, который мог позволить себе выделить на благотворительные цели всего лишь 400 драхм. Имеются подобные надписи,
которые датируются II и III вв. н.э., так Деметрий сын Аполлофана завещал выделить свои средства на изготовление статуй в храм Немесиды, а также на установление в нем алтаря и прочих декораций. Надпись от 153 г. гласит, что Малха сын Деметрия делал пожертвования в храм Сараписа и Исиды639.
Надпись от 237 г. гласит, что Марк Аврелий Солон сын Солона установил за свой счет алтарь в честь Зевса, Крона и Урании. В этот же период Флавий
637Kraeling C. H. Gerasa: City of the Decapolis. New Haven, 1938. Р. 3-4.
638Ibid. P. 6.
639Ibid. P. 15.
178
Мунаций выделил средства на строительство пронаоса в храм Артемиды640. Эти хоть и неполные, обрывочные данные, указывают на то, что со временем крупная землевладельческая и денежная аристократия не подверглась социальной деградации и сохранила свое положение на протяжении всего интересующего нас времени.
Особое положение в сирийском обществе в период I – III вв. н.э.
занимали римские ветераны. Помимо обычных привилегий, римские ветераны,
а также их родители, жены и дети удостаивались иммунитета на разного рода пошлины, сргласно данным, изложенным в эдикте Домициана641. К.Г. Краелинг в своем труде приводит краткую биографию выдающегося жителя Герасы Тита Флавия, сына Дионисия, который за свою военную службу получил римское гражданство и должность центуриона. После окончания службы в Риме Тит Флавий сын Дионисия вернулся на родину, но уже как римский ветеран, что дало ему высокое положение в обществе. Помимо звания, он располагал большими денежными средствами, часть которых выделял на строительство и облагораживание родного города. И этот случай не был единичным, многие выходцы из Герасы несли службу в римской армии, занимая там должности и поднимаясь по социальной лестнице. О возвращении представителей местной аристократии на родину в лице римских ветеранов говорят, прежде всего, их посвящения в честь императора. Так, предшественник Флавия Агриппы в 130 г.
выделил средства на строительство триумфальной арки с фигурой императора в центре642.
Два поколения Флавий Флакк сын Флавия Кериалия и его сын Тит Флавий Гаррон занимали должность агонофетов. Последний был судьей и распорядителем на играх в честь Нервы. Флавий Флакк не раз совершал посвящения в Герасе с подписью «владычной отчизне»643.
640Ibid. P. 62.
641L'Année épigraphique. 1889-2011 (Année 1888 - Année 2008), Presses Universitaires de France, № 75. P. 331.
642Kraeling C.H. Gerasa: City of the Decapolis. New Haven, 1938. P. 58.
643Ibid. P. 119.
179
Две надписи, датируемые второй половиной II в. н.э. содержат данные об одном и том же лице, а первой надписи некий Флавий Керсилиох выступает как посвятитель богине Лакайна, а во второй он является объектом почитания.
Деметрий сын Деметрия воздвиг в честь Флафия Керсилиоха почетную статую с надписью в его честь и здравие, что, скорее всего, говорит о том, что последний являлся патроном Деметрия сына Деметрия644.
Надпись, датируемая серединой III в. н.э., содержит данные о римском всаднике Флавие Мунации, который был сыном центуриона Флавия Мунация,
который вернулся на родину в должности булевта и стратега.
Французский исследователь Ж. П. Рэй-Кокэ645 изучил и опубликовал в одном собрании все надписи из Гелиополя, города колонии римских ветеранов.
В этом собрании в основном содержится информация о правящем классе указанного города. На основе этих данных можно составить примерную социальную картину в других римских колониях на территории Сирии в рассматриваемый нами период. Среди надписей достаточно часто встречаются посвящения от частных лиц представителям местной знати. Как правило,
посвящения адресовались высокопоставленным чиновникам и военным.
Однако есть две надписи, которые были установлены от Марка Альфия Олимпиака, который был ветераном и знаменосцем, а вторая от Марка Юлия Мацера, члена коллегии августалов. На основе этих надписей можно полагать,
что в Гелиополе существовала форма отношений близкая к патронату, но прямых указаний и упоминаний в надписях не было обнаружено.
Посвятительные надписи устанавливались в основном за заслуги перед обществом, благотворительность, покровительство и помощь. Представители высшего класса Гелиополя, как правило, были военными с большими заслугами перед Римской империей, участвовавшими в многочисленных военных походах. Укоренившись в Сирийской провинции, они имели большие денежные средства и привилегии. Эти люди были основой управленческого
644Ibid. P. 128.
645Inscriptiones grecques et latines de la Syrie. Edited by J.P. ReyCoquais. Paris, 1967. P. 81.
180
аппарата, занимая посты прокураторов императорских провинций, членов совета и магистратов. Присутствует любопытный факт: проанализировав имеющиеся надписи, можно заметить, что представители правящей верхушки города, уходя в отставку, более не принимали участие в управлении колонии.
Тем самым появилась местная аристократическая прослойка, обладающая крупными финансовыми средствами, не связывающая себя обязательствами с местной властью, но имеющая большой авторитет и связи. Такие люди часто выступали как покровители представителям более низкого социального класса.
Так, согласно записям Ж.П. Рэй-Кокэ представитель сенаторского сословия Ювенций Мунит, чье полное имя в надписях пишется как Tito Statilio Maximo Severo Lucio Iuventio Muntio, занимал пост авгура, народного трибуна,
децемвирома, преторома и иные должности, которые не сохранились в надписи, позднее стал выступать в лице патрона колонии646. Очень состоятельной и яркой личностью был Г. Юлий Никанор, уроженец Гелиополя,
который обладал такими огромными средствами, что смог выкупить остров Саламин и вернуть его властям Афин, которые потеряли его при набеге Суллы647. Другой знатный гражданин Антоний Силон завещал своим последователям выделить городу 80 фунтов серебра648.
Из ряда колониальной верхушки были и те, кто был заинтересован в деятельности муниципальной власти города, принимая в этой деятельности активное участие. Сохранившиеся фрагменты документа «Путь чести» (Cursus honorum) Марка Лициния Помпенны Потита Урбана, которые рассмотрены в работе Ж.П. Рэй-Кокэ, представляют значительный интерес. Восхождение этого человека по карьерной лестнице начинается от жречества в храме Юпитера Гелиополитанского; с приходом к власти императора Публия Элия Траяна Адрина он начал свою военную карьеру и стал всадником. Позднее по решению курии он был награжден отличительными знаками дукерионов и со временем получил должности понтифика, дуумвира квинквеннала, а также он
646Inscriptiones grecques et latines de la Syrie. Edited by J.P. ReyCoquais. Paris, 1967. VII. 2795.
647Strabon. Geographie. Par by Francois Lasserre. Paris, 1981. Vol. XII. 394 р.
648Inscriptiones grecques et latines de la Syrie. Edited by J.P. ReyCoquais. Paris, 1967. VII. 2714.