Tom_II_Chast_1_Ictopia_Blizhnego_Vostoka_i_Egeyckogo_pegiona_Ok_1800-1380_gg_do_n_e

В качестве правящих партнеров верховный регент Тан-Ули и управитель Суз Темти-халки упоминаются во многих правовых документах, которые позволяют сделать вывод о том, что оба они правили долго и безмятежно.

После того как Темти-халки был в конечном итоге произведен в вице­ регенты, верховный регент Тан-Ули назначил другого своего племянника, Кук-нашура П, наместником Суз. Однако вскоре после этого, как пред­ ставляется, примерно в 1655 г. до н. э., Тан-Ули умер, и, в соответствии с правилами наследования, на престол взошел Темти-халки. Управителем Суз он оставил своего кузена Кук-нашура П. Хотя титулы «Верховный Регент, Регент Элама и Симашки» и «Верховный регент Элама и Симашки» до нас дошли в связи с упоминаниями Темти-халки, одновре­ менно те же надписи называют и его «возлюбленного брата Куригугу», что свидетельствует о назначении Куригугу вице-регентом55. Даже если Темти-халки царствовал не особенно долго — многие годы он был намест­ ником Суз при своем дяде Тан-Ули, — он, тем не менее, проявил чрезвы­ чайную активность в деле строительства храма Иншушинака в Сузах, о чем свидетельствуют многочисленные надписи на кирпичах.

Около 1650 г. до н. э. его уже сменил на престоле двоюродный брат, прежний управитель Суз, Кук-нашур П, из чего необходимо заключить, что вице-регент Куригугу не пережил своего брата Темти-халки. Достаточ­ но долго Кук-нашур П правил Эламом единолично, без вице-регента и без наместника Суз. Это видно не только по некоторым правовым докумен­ там, но также и по его титулу «Верховный Регент Элама, Правитель Си­ машки и Суз»56. Однако документ, на котором появляется данный титул, присущий единоличному правителю, датируется — и это существенно — годом восшествия на престол в Вавилоне царя Аммицадука57, то есть при­ мерно 1646 г. до н. э. Датировочная формула показывает, что Элам уже давно попал под сюзеренитет Вавилонии, а также то, что триумф КутирНаххунте над Месопотамией имел лишь временный эффект.

В конце концов Кук-нашур П назначил брата — то ли родного, то ли двоюродного — Кутир-Шилхаха (I) вице-регентом, а племянника Кудуцулуша (П) — наместником Суз. Этот последний вскоре умер, и в должность вступил Ширукдух (П), сын сестры Кук-нашура П58. Подобно своему кузе­ ну и предшественнику Темти-халки, этот верховный регент (Кук-нашур П) расширил Высокий Храм бога Иншушинака; «ради благоденствия его жизни»59 бог имел теперь здание из обожженного кирпича.

Около 1635 г. до н. э. Кук-нашуру П наследовал его родной или двою­ родный брат —Кутир-Шилхаха I. Племянник последнего, Ширукдух П, до того бывший управителем Суз, стал, вероятно, вице-регентом, а его место занял другой племянник — Кук-нашур Ш. Но жизнь последнего, как кажется, оказалась недолгой, поскольку в Сузах его сменил Темтирапташ, вне всякого сомнения, еще один племянник верховного регента. Темти-рапташ, напротив, оставался в этой должности заместителя при

дяде Кутир-Шилхахе I в течение продолжительного времени —примерно до 1625 г. до н. э. или даже дольше, когда он сам стал верховным реген­ том60.

С Темти-рапташа начинается восьмое поколение царей Эпарти. С это­ го времени наши основные источники, правовые документы из Суз, стано­ вятся всё более редкими. Тем не менее они позволяют проследить смену правителей в этой династии вплоть до двенадцатого поколения, то есть приблизительно до 1520 г. до н. э.61. Лишь две фигуры выступают из мра­ ка, который их окутывает: Пала-ишшан и его племянник Кук-кирваш, принадлежавшие к десятому и одиннадцатому поколениям соответствен­ но, о чем свидетельствует хронологическая таблица. Поначалу Темтирапташ правил без наместника Суз, но в конце концов назначил на эту должность Кудузулуша Ш. Каким образом в следующем поколении, око­ ло 1570 г. до н. э., к власти пришел Пала-ишшан, установить уже невоз­ можно. Надпись Шутрук-Наххунте, датируемая средним эламитским пе­ риодом, из всей последовательности царей Эпарти упоминает только Сиве-палар-хуппака (четвертое поколение) и Пала-ишшана (вероятно, де­ сятое поколение). Каждый из этих двух верховных регентов, как кажется, захватил богатую добычу в горных районах Восточного Ирана и привез ее в свою столицу62. Хотя период правления Пала-ишшана кажется нам сей­ час малопонятным и темным, тогдашним эламским миром и последу­ ющими поколениями этот верховный регент воспринимался в качестве одного из самых могущественных правителей Элама.

Сохранилась цилиндрическая печать, принадлежавшая главному со­ ветнику Пала-ишшана, И6ни-<...> — сыну некоего Хаштука; на ней имеет­ ся восхитительный эскиз: Пала-ишшан восседает на троне, а его советник стоит в почтительной позе перед верховным регентом63. Куку-санит, пред­ положительно являвшийся сыном Пала-ишшана, умер, будучи еще упра­ вителем Суз, и был сменен на этом посту Кук-кирвашем, сыном Ланкуку, являвшегося одним из братьев Пала-ишшана. Относительно этой новой пары правителей мы получаем информацию из датировочной формулы одного торгового соглашения из Суз: согласно этому документу, Палаишшан и Кук-кирваш «восстановили справедливость и праведность»64. Можно предположить, что здесь имеется в виду, помимо прочего, общее уменьшение налогов и прощение долгов.

Около 1545 г. до н. э. Пала-ишшана сменил, как выясняется, его пле­ мянник — наместник Суз Кук-кирваш (а не вице-регент. —А .З.). Он ока­ зался последним верховным регентом, который, согласно сообщениям источников, занимался строительством. Мало того что эта его деятель­ ность особо упоминается Шилхак-Иншушинаком, правителем ХП в. до

60§ I, 5: 9.

61См. далее, с. 264 наст. изд. В том, что касается последовательности суккалей от девятого поколения и далее, мы следуем за профессором Дж.-Г. Кэмероном.

62§ I, 6: 54 сл.

63§ I, 15: 36.

64Mem. D.P. 24: № 348, 13-16.

н. э., но еще и в нескольких аккадских надписях на кирпичах, найденных в Сузах, сам Кук-кирваш подчеркивает, что он не стал ремонтировать старые асфальтовые стены Высокого Храма Иншушинака, а заменил их новыми кирпичными стенами65. Строительная активность Кук-кирваша, по всей видимости, относится к периоду непосредственно после его при­ хода к власти, когда он — следуя известным прецедентам — правил пона­ чалу единолично, о чем говорит его титул на упомянутых кирпичах: «Вер­ ховный Регент, Регент Элама, Симаша и Суз». И лишь позднее на долж­ ность управителя Суз он все-таки выбрал Темти-санита и, по смерти по­ следнего, Кук-Наххунте (оба, вероятно, являлись его племянниками). По­ путно отметим, что оттиск печати главного советника Кук-кирваша также сохранился66.

Последние верховные регенты, представляющие двенадцатое поколе­ ние этой цепочки преемства, Кук-Наххунте и, наконец, Кутир-Наххунте П, нам известны лишь своими именами.

С самого начала истории маятник верховенства постоянно качался между двумя враждебно настроенными друг к другу соседями — Месопо­ тамией и Эламом, принося господство то одному, то другому. В течение старовавилонского периода хозяином положения в целом оставалась Ме­ сопотамия. Это ясно видно по аккадизации Сузианы, что отражается в почти исключительном использовании аккадского языка в официальных документах. Постепенно, впрочем, новая сила вышла на сцену междуна­ родной политики: касситы. Когда касситский царь Агум П двинулся око­ ло 1593 г. до н. э. в Вавилонию (после ухода хеттов), славная I династия Вавилона подошла к своему закату, а вместе с тем завершился и вавилон­ ский сюзеренитет над Эламом. Важный вопрос состоит в том, был ли за­ менен этот сюзеренитет касситским господством.

Некоторые таблички из Суз — к сожалению, их невозможно датиро­ вать — заставляют думать, что касситы присутствовали в Эламе. Дело в том, что такие имена, как Ани-киланди в Хухнуре (Маламир) или Рушупиаш, Биргалзу и <...>ур-6угаш в Сузах, являются касситскими67. Более того, даже сегодня название реки Каштан служит напоминанием о народе кашу (касситах)68. На самом деле ни один документ прямо не утверждает, что касситы положили конец власти царей Эпарти. Около 1520 г. до н. э. все источники просто иссякают.

Мрак, окутавший Элам, вновь рассеивается только в связи с завоева­ нием Суз касситским царем Куригалзу П (1345—1324 гг. до н. э.)69. Мы не знаем, что происходило в Эламе на протяжении двух предыдущих столе­ тий. Пресечение династии Эпарти покрыто такой же завесой неизвестно­ сти, как и уход в небытие предыдущей династии Симашки. Впрочем, не­ возможно отделаться от впечатления, что на Элам опустилась «тьма

65 Mem. D.P. 2: 74.

66 § I 15: 35.

67 Міт. D.P. 22: № 132, 2; № 77, на обороте б; № 115, 2; МЫ. D.P. 28: № 504, 13.

68Minorsky V. ЦBull. S.OA.S. (1945): 660.

69§ I, 7: 216.

эламской правовой системы, в особенности сферы частного права. Дело в том, что около четырехсот пятидесяти документов на аккадском языке из Суз и двадцать документов из Хухнура (Маламира) касаются, по суще­ ству, лишь сделок, имеющих отношение к праву собственности. Информа­ ция об эламском уголовном праве носит случайный характер и происхо­ дит из санкций, которые могут наступить в случае нарушения этих согла­ шений.

За рамками эпохи суккалей известно всего-навсего семь правовых таб­ личек (и они относятся к позднему периоду в истории Элама)70. Вряд ли такое положение дел можно объяснить фактором случайности при от­ крытии этих табличек. Напротив, письменные свидетельства от эпохи верховных регентов позволяют предположить, что именно в их время — благодаря преобладанию аккадских представлений в Сузиане — эламиты впервые начали фиксировать ход судебного процесса на письме. Местная правовая система Элама изначально была сугубо устной71, причем она не сдавала свои позиции и продолжала существовать наряду с письменной системой, заимствованной из Вавилонии. Взаимное влияние и интерпрета­ ция двух этих форм придали в древние времена особый характер элам­ ской правовой системе.

Один судебный отчет72, датируемый поздним периодом династии Эпарти, дает нам выразительную картину этой системы.

Два брата требуют выдачи им земельного участка от некоего Бели, сына их приемного дяди, к тому времени умершего. Обе стороны пред­ стают пред Атаром — главным советником и судьей при Хабил-кину. Но Бели защищается, утверждая, что «отец этих двух истцов, Дамкия, при­ нял моего отца как своего брата. “Законная стезя”, в силу которой приня­ тие кого-то в качестве своего брата создает братские отношения, а усынов­ ление создает сыновние отношения, та “законная стезя”, которую проло­ жили бог Иншушинак и богиня Ишме-караб, — была той [стезей], по конто­ рой всё было исполнено, так что я унаследовал имение, которое приобрел мой отец [от Дамкии, который его принял в качестве брата]».

Этот судебный казус, по всей видимости, вызвал большой резонанс в Сузах. Дело в том, что, помимо советника и судьи, в судебном процессе приняли участие наместник, тюремный надзиратель, а также многочис­ ленные жители города. Была составлена опись всего того, что Дамкия и его кровный брат прежде унаследовали от своего отца и разделили меж­ ду собой, принеся клятвы перед верховным регентом Тата и управителем Суз Темти-агуном П. «Советник и судья Атар представил таблички, име­ ющие отношение к тогдашнему разделу наследства, и исследовал их вмес­ те с многочисленными жителями Суз, и они вынесли судебное решение в отношении тяжущихся». Бели было позволено сохранить за собой то кон­ кретное имение, которое его отец получил как приемный брат Дамкии;

70Mem. D.P. 11: № 301-307.

71§ П, 13: 252.

72Mem. D.P. 23: № 321-322.

речень областей права, божественный kubussum касался также и совер­ шенно мирских отношений76. Все другие законы и правовые обычаи приписьшались правящей диархии того времени, как если бы верховный ре­ гент и его наместник Суз вместе являлись их инициаторами77. Само собой разумеется, что эламские правители не только сохраняли существовав­ шие законы, но и добавляли новые к тем, которые были унаследованы от предков. Это засвидетельствовано для управителя Суз Аттахушу (около 1810 г. до н. э.), а также для верховного регента Пала-ишшана и наместни­ ка Суз Кук-кирваша (около 1560 г. до н. э.). До какой степени эламское право было кодифицированным, мы сказать не можем. Впрочем, к коди­ фицированному земельному праву, быть может, имеет отношение одна фрагментированная табличка, найденная в Сузах78.

Можно предположить, что «законные стези», которым приписывается божественное авторство, принадлежат самому древнему корпусу установ­ лений, к которым были добавлены судебные решения, сохранившиеся, как и предшествующее обычное право, от правителей прошлого. Обычное право данного типа применялось, например, в отношении «граждан Суз» и даже в отношении отдельных профессиональных групп, таких как по­ сыльные79. Невозможно, впрочем, провести разделительную линию меж­ ду сакральным и мирским правом, и нельзя даже обнаружить хоть какоето противопоставление этих двух упрочившихся форм права. Наоборот, всё указывает на то, что для эламитов всякое право, даже право светское, корнями своими уходило в непостижимую сферу сверхъестественного. При таком взгляде на вещи правитель-законодатель оказывался совер­ шенно соединившимся с божеством. Это можно проиллюстрировать од­ ной поздней эламской надписью, в которой сказано: «Закон, который Бог Иншушинак и Царь Шутрук-Наххунте (П) милостиво дали <...>»80. В Эла­ ме божественное и мирское право всегда образовывали единое целое.

В наших документах, впрочем, появляется еще один творец «закон­ ных стезей», о котором до сих пор ничего не было сказано. В самом деле, на одной из табличек мы читаем о «законных стезях», «которые Царство Вавилона81, точно так же, как Тан-Ули [Верховный] Регент и Кук-нашур [П, наместник Суз], установило для гонцов и посыльных». В двух других табличках82 упоминаются «законные стези», которые были учреждены Царством наряду с Темти-халки [Верховным] Регентом и Кук-нашуром [П, наместником Суз]. Весьма вероятно, что все эти три документа (их при­ близительная датировка укладывается в период между 1670 и 1650 гг. до н. э.) подразумевают вавилонское право, функционировавшее в Сузах,

zunki (zu-uk-ki-zu-uk-ki)» имеет корень «zunk-» («быть царем»); абстрактное имя существи­ тельное «царство» образовано путем редупликации (удвоения) (ср.: § I, 4: 113 примеч. 2, где «hu-ut-hu-ut» [из «hutt-», «делать»] = «творение, сооружение»).

Там же: No 208, 209.

хотя всего лишь один из них связывает понятие «Царство» с Вавилоном явным образом. Из всего этого можно заключить, что Свод законов Хам­ мурапи до некоторой степени имел юридическую силу и в Эламе, хотя бы в качестве дополнения к обычному праву страны.

Например, в случае с законом об обработке земли пайщиками даже возникает ощущение, как если бы Хаммурапи включил в свой Свод пра­ вовые нормы из Суз, с тем чтобы иметь возможность распространить его, Свода, юридическую силу на Элам83. Упоминание «законных стезей Цар­ ства Бабель [Вавилона]» заодно подтверждает сюзеренитет Вавилонии над Сузианой, вывод о наличии которого в период суккалъ-махов мы уже сде­ лали.

Впрочем, в эламском праве к божественной сфере принадлежала не только законодательная деятельность Иншушинака и Ишме-караб (имен­ но в таком порядке), но также и то проявление сверхъестественного, кото­ рое эламиты передавали посредством понятия «kiten». «Kiten» означает ту защитную силу, исходящую от божества, магического отворотного талис­ мана, без которой человеческая жизнь оказывается немыслимой. Так, из надписи князя Ханни из Маламира (около 710 г. до н. э.) мы узнаём, что правитель находился под особой kiten бога Хумбана; князь подчеркивал также, что его изображение осеняет «могучая защитная сила богов»84. В сущности, считалось, что все боги наделены kiten, но в правовых вопросах kiten Иншушинака играло самую значимую роль — во всяком случае, в самих Сузах; в Хухнуре (Маламир) эту роль выполняла kiten Рухуратира, тамошнего местного бога85. В многочисленных правовых текстах из Суз сообщается, что любой нарушивший соглашение рисковал лишиться охранительной силы Иншушинака. Вместе с тем выясняется, что тот, кто утратил kiten, магическую защиту божества, оказывался «вне закона»86 — и нередко текст лаконично добавлял: «Он умер!» В одном случае также сказано: «Он будет предан Иншушинаку», а это означает, что он будет казнен.

Угроза объявления вне закона зачастую формулировалась с помощью выражения: «Он изгнан из царства, где божество и правитель обладают силой!» Самым недвусмысленным образом данная формулировка пред­ ставлена в одном современном Хаммурапи документе, в котором присут­ ствует явная ссылка на двух членов рода Эпарти, уже умерших; таким образом, даже почившие правители имели питеп (лат. «божественное могущество», «божественная воля». — А.5.), который, подобно заговору, колдовским чарам, продолжал быть действенным. Вот что говорится в этом тексте: [Тот, кто нарушит соглашение,] наверняка будет изгнан из царства, в котором правят Шилхаха, Ширукдух, Сиве-палар-хуппак (дей­ ствующий верховный регент на тот момент времени. — BJC.) и Кудузулуш [, наместник Суз]; бог Иншушинак, сузанский царь, [истребит его!]»87

Часто в качестве карающих богов наряду с Иншушинаком фигурируют Хумбан и Наххунте, что опять же можно видеть благодаря печатному оттиску на нашем «судебном отчете»88. Во всех этих угрозах единство бо­ жественных и мирских представлений оказывается совершенно очевид­ ным.

Однако ясно, что эламское слово «kiten» (в аккадский язык оно про­ никло в виде заимствования «kidinnu») имело не только абстрактное зна­ чение «магическая оградительная сила божества», но также и конкрет­ ный смысл «табуированная эмблема»89. Что касается санкции «он лишил­ ся охранительной силы бога Иншушинака», то при буквальном переводе она будет иметь такой вид: «он положил свою руку на kiten Иншушина­ ка», и это вполне могло иметь тот смысл, что любой человек, нарушив­ ший соглашение, вступил в недопустимый контакт с олицетворением бо­ жественного табу, в результате чего он будет убит (если так сталось, что пока он еще жив). В этом же контексте, вероятно, мы должны рассматри­ вать следующую санкцию:90 «Он пройдет мимо кумира бога», к чему вполне можно было бы добавить: «...и он этого не переживет». Символом Иншушинака являлся, вероятно, орел с распростертыми крыльями91.

Отталкиваясь от своего конкретного значения табуированной эмбле­ мы, слово «kiten») путем расширительного понимания, символизировало также то пространство, в котором эта магическая сила действовала. Ибо в одном контракте сказано, что заключившие его стороны достигли миро­ вого соглашения «в Сузах, под kiten бога Иншушинака»92, и понятно, что здесь имеется в виду определенный город. Но где именно нам следует искать эти места? Где разбирались дела?

Наши источники чрезвычайно лаконичны на сей счет; наиболее ва­ жен следующий судебный отчет:93 несколько истцов выдвинули против ответчика обвинение в том, что тот владеет домом, который их отец при своей жизни ему не продавал: «Твоя табличка поддельная». Далее сказа­ но: «Многие свидетели присутствовали на слушаниях и исполнили свои законные обязанности, побудив принесение ответчиком клятвы перед бо­ жеством. Затем [ответчик] поклялся в храме богини Ипггар: “О богиня Иштар, ты ведаешь истину, [которая состоит в том,] что я не подделывал никакой таблички, но что этот документ оставлен мне моим отцом”. Так вот поклялся Икишуни, и дом был объявлен принадлежащим ему. В при­ сутствии тридцати четырех свидетелей принес Икишуни клятву в храме Иштар».

88См. выше, с. 267 наст, изд.; а также: Mem. D.P. 23: No 282; Mem. D.P. 24: NQ338.

89§ II, 10: 43 сл. (Этот священный символ бога был табуированным в следующем смысле: при произнесении клятвы человек прикасался к этой эмблеме, если же впослед­ ствии он нарушал клятву, то тем самым осквернял священный символ и подлежал смер­ ти. — А.3.)

90Mem. D.P. 22: NQ 130, 17 сл.

91См.: Thureau-Dangin F.// R А. (1927) 24: 200.

92Mem. D.P. 22: NQ 160, 36 сл.

93Mem. D.P. 24: NQ393.