Khrestomatia_po_istorii_Dalnego_Vostoka_Kniga_1

нем из орудий они уничтожили первые постройки Константиновского поста.

Вот в таких невероятно сложных условиях русским людям приходилось основывать города. Сегодня совгаванцы свято чтут подвиги первопоселенцев и строите­ лей своего города. На месте могил умерших в тяжелую зиму 1859 года поставлен чугунный памятник. Есть памятник и на месте гибели фрегата «Паллада». Но главный памятник первопроходцам — это город Совет­ ская Гавань с прекрасным портом Ванино.

Таким образом, события, связанные с деятельно­ стью Невельского и его сподвижников в пятидесятые годы прошлого века, явились началом освоения При­ амурья и Приморья, имели огромные последствия для развития всего Дальневосточного региона. Как мы уже убедились, они позволили в сравнительно небольшие сроки собрать на огромных пространствах русские по­ селения, из которых суждено было впоследствии выра­ сти селам и городам. Так возникли Хабаровск, Нико­ лаевск, Советская Гавань. Даже легендарный Комсо­ мольск-на-Амуре, родившийся в славные тридцатые го­ ды, был заложен на месте села Пермское, первые избы которого срубили переселенцы из Перми. «Пермское се­ ление Приморской области, Софийского округа, на ле­ вом берегу Амура, в 352,5 верстах от Хабаровки,— сообщают нам документальные свидетельства, — осно­ вано переселенцами Пермской губернии в 1860 году».

Вот куда уходят корни легендарного Комсомольска— в героические годы второй половины XIX века, изме­ нившие весь облик Дальнего Востока, превратившие эти глухие места в плацдарм для его хозяйственного освоения. Кто же герой этой великой эпопеи? Русский крестьянин, солдат, мастеровой.

Начало Владивостоку так же, как и Хабаровску, в 1860 году положили линейные солдаты. После того как в 1854 году адмирал Е. В. Путятин открыл и описал залив Петра Великого и первым составил карту При­ морского побережья, началось интенсивное его освое­ ние. На карте побережья появились заливы Ольги, Владимира, Посьета. В 1859 году русскими моряками была открыта замечательная бухта Находка. «Наиболь­ ший интерес среди этих событий, — говорится в книге «Приморский край», — вызвала бухта, получившая на­ звание Золотой Рог. Именно сюда 20 июня 1860 года

440

прибыл из Николаевска-на-Амуре военный транспорт «Маньчжур» под командованием капитан-лейтенанта Шефнера. На борту судна находилось 40 солдат. Поло­ вина из них должна была отправиться в залив Посьета для его охраны, остальные во главе с прапорщиком Комаровым высадились на берег. Так был основан пост Владивосток. В августе того же года корвет «Гридень» доставил во Владивостокский порт новую пар­ тию людей и грузов».

Удачное географическое положение поста способст­ вовало тому, что Владивосток стал быстро расти. В своем развитии он довольно скоро обогнал другие города Дальнего Востока, хотя был основан позже Пет- ропавловска-Камчатского, Николаевска-на-Амуре, Бла­ говещенска, Хабаровска, Охотска.

Писатели, исследователи донесли до наших дней первые страницы биографии Владивостока.

Писатель В. Павчинский в романе «Орлиное гнез­ до» так воспроизвел незабываемые минуты основания нового поста:

«...И вот наступила торжественная минута подъема флага. Возле мачты выстроились полукругом, лицом к ней, солдаты. Замерла в недвижном строю на палубе «Маньчжура» его команда.

— На флаг, смирно! — торжественно скомандовал Шефнер.

Сверкнув саблей, отсалютовал прапорщик Комаров. И, как бы по взмаху его сабли, медленно и величаво, колеблемое ветром с моря, поднялось на верхушку мачты белое, пересеченное голубым андреевским кре­ стом полотнище русского военного флотского флага. Точно такое же полотнище взвилось на «Маньчжуре». И тогда нетерпеливо грянул ружейный салют, оглуши­ тельно пальнули обе привезенные пушки, раздалось троекратное «ура», и стаи вспугнутых птиц выпорхну­ ли из прохладных зеленых глубин дремучего леса, что встревожимо рос на земле, где более тысячи лет на­ зад погибло от опустошительных войн могущественное тунгусское царство Бохай — одно из самых цветущих государств на берегу Великого океана. Теперь на этой земле, которая была погружена в долгое безмолвие, обречена на многовековое безлюдье и запустение, на­ чиналась новая жизнь, и горсточка русских мужиков, одетых в солдатские, вскоробленные от соленого пота

441

рубахи, возвестила о ее пришествии дружным стуком топоров и приветственной пальбой из ружей.

— Была пустыня, стала Россия, — задумчиво ска­ зал Прохор.—Теперь только топором поспевай тесать.

Комаров сидел на ящике с патронами и писал днев­ ник. «В августе 1850 года был поставлен военный пост в устье Амура, на мысе Куегда, названный Николаев­ ским. И вот сегодня, 20 июня 1860 года — через десять лет, — русские солдаты и матросы подняли флаг России на берегу Великого океана, в военном посту Влади­ восток. Место безлюдное, не тронутое рукой человече­ ской. Дикая глушь и обиталище непуганого зверья. Но надолго ли? Уже топор свалил первые деревья на поль­ зу человека. Сия земля разбужена от тысячелетнего сна!..»

Кто-то затянул старую солдатскую песню:

Ты Расея, ты Расея,

Ты расейская земля...

А когда линейный прапорщик, закончив свои запи­ си, оторвал от тетради глаза, он увидел белые палатки, поставленные неподалеку от высокой стены леса. Они придавали этой местности обжитой вид и выглядели так, будто стояли здесь давным-давно.».

Быстрому росту Владивостока способствовал энтузи­ азм русских людей, первооснователей новых городов на Дальнем Востоке. Углубляясь в дебри Уссурийской тай­ ги, исследуя побережье Японского моря, они твердо и прочно становились на берегах Тихого океана.

Энергия и труд русского народа сотворили чудеса. Новые города и селения на Дальнем Востоке рож­

дались трудно. В монографии Н. Кабузана «Как засе­ лялся Дальний Восток», к которой мы не раз уже об­ ращались, скрупулезно подсчитано, сколько крестьян­ ских семей, когда, откуда пришли на дальневосточ­ ные земли. Как известно, статистика беспристрастна. Она не может заменить живого человеческого доку­ мента — воспоминаний, песни, сказания.

Песни и частушки очень верно и эмоционально вы­ ражают все величие и трагедию первопроходческой жизни.

Мы по Шилке плыли, Много горя видели, По Амуру проплывали — Еще больше повидали.

442

Чем вызывались горькие страдания первопроход­ цев? Прежде всего суровыми условиями края, куда они прибывали. Эпидемии, наводнения, засухи, пожа­ ры были постоянными спутниками первых жителей Приамурья. Давил на первопоселенцев и социальный гнет. В казачьих станицах властвовали станичные ата­ маны, зажиточная верхушка казачества, захватившая самые плодородные земли, пастбища, рыболовные угодья. В селениях бедняки страдали от притеснения кулаков, духовенства, произвола царской администра­ ции. Все это отразилось в амурском фольклоре, кото­ рый бережно собрал и научно обработал доктор фило­ логических наук Л. Е. Элиасов со своими учениками. Для полноты характеристики положения переселен­ цев Приамурья обратимся к некоторым рассказам и преданиям очевидцев, которые были записаны участ­ никами экспедиции Элиасова.

«Мой дед Ануфрий Захаров с самим генералом Невельским сюда на Амур пришел. Привезли деда с семьей со товарищами на берег Амура, высадили и сказали: «Вот здесь жить будете. Ни вправо шаг, ни влево сажени делать не надо. Тут ваше место».

— А как же здесь жить будем? — спрашивает мой дед. Казак он был не из последних, сам Муравьев его знал. Казачий начальник ему отвечает:

— Тебя привезли и радуйся, а как дальше тут жить — дело твое. Не хочешь умирать, так найдешь себе пропитание.

И искали, устраивали.

Из бревен от плотов землянок понаделали, хоть впроголодь, но зиму пережили. Весной голод начался, никто хлеба не подбросил, царь все старался только людей посылать. Мор пошел, да такой, что хоронить некому было. Дед мой выжил, он охотником фартовым значился у казаков, со зверями на своем языке бол­ тать мог. Но как бы тайга человека ни кормила, на одном зверобойном промысле не проживешь, русскому человеку хлеб надо».

Этот бесхитростный рассказ, записанный от внука одного из первопроходцев Матвея Логиновича Захаро­ ва, отражает истинное положение крестьян, прибывших на берег Амура. И вот, несмотря на тяжелейшие усло­ вия жизни, сумели все-таки выстоять первопроходцы на приамурской земле.

443

Строители дорог

Первым поселенцам Дальнего Востока приходилось добираться из центра России до места более трех лет. Так было в течение долгих лет, вплоть до строитель­ ства Великого Сибирского пути.

«Великая сибирская дорога,— писал В. И. Ленин,— (великая не только по своей длине, но и по безмерно­ му грабежу строителями казенных денег, по безмерной эксплуатации строивших ее рабочих) открывала Си­ бирь для капитализма».

Особенно было сложным строительство дальневос­ точного участка Транссиба. Болота и топи, многочис­ ленные, большие и малые реки Забайкалья и Приаму­ рья — все это пришлось преодолевать мужественным строителям стальной магистрали. Участок от Владивос­ тока до Хабаровска, начавший строиться в 1891 году, проходил по сильно пересеченной местности. Бытовые условия были крайне тяжелые, медицинская помощь от­ сутствовала. Среди рабочих была большая смертность.

Еще труднее давалась прокладка железнодорожной колеи от станции Куегда до Хабаровска. Здесь почти повсеместно расстилалась глухая тайга. Горные цепи, бесконечные мари вставали на пути строителей. Если в Сибири неподалеку от строящейся дороги прошел Великий Сибирский тракт, то здесь после Благовещен­ ска его заменила «амурская колесуха».

О ней также нельзя не сказать, коль мы ведем рас­ сказ о подвиге русских первопроходцев на дальневос­ точной земле. «Амурская колесуха» — это дорога, по­ строенная уголовными и политическими заключенными, которых немало было в предреволюционной России. «До 1905 года, — вспоминает бывший политкаторжа­ нин Андрей Соболь, впоследствии известный русский писатель, — на «колесуху» посылали только уголовни­ ков, а с пятого года стали направлять туда и полити­ ческих. В верхах сочли это, по-видимому, разумным и целесообразным, и поплелись на «колесуху» рабочие, студенты, учителя, статистики. Быстро политические заполняли «колесуху», к длинной цепи непрерывных страданий прибавилось еще одно, новое звено». В своих воспоминаниях А. Соболь рисует яркую картину без­ мерного по жестокости эксплуатации арестантского труда на «колесухе».

444

«Мы живем в палатках, дырявых и грязных, куда легко и беспрерывно попадает дождь, заглядывает ве­ тер, первые ранние снежинки... Спим мы на грубо ско­

лоченных козлах, не только тюфяков, но и соломы нет,

потому ночью шинель и подстилка и одеяло. Наш ра­ бочий день начинается рано: в 4 часа утра нас выго­ няют на работу... Мы в рваных обовшивевших рубахах, многие из нас босиком, а утро холодное... Мы строили дорогу, ненавидели ее, мы работали из-под палки. Мы знали, что дорога словно нарочно придумана для изде­ вательства над нами. Мы ненавидели ее, и она мстила нам болотными испарениями, мошкарой, дождями, ли­ хорадкой. Мы не боялись труда, но труд на колесной дороге был не трудом, а пыткой, нудной, утонченной. «Колесуха» была воистине сумасшедшим домом». Такая тяжелая жизнь и непосильный труд были и на строи­ тельстве Амурской железной дороги. Вот что сообща­ ется в книге «Применение арестантского труда при строительстве Амурской железной дороги».

«Ныне на строящейся Амурской железной дороге, на которую возлагается задача высокой государствен­ ной важности — накрепко приковать к России ее Даль­ ний Восток, также привлекается арестантская рабочая сила, которой и здесь придется сослужить немалую службу государству. Их было здесь более 8 тысяч. Крупные партии арестантов можно было встретить всюду — от Сретенска до Хабаровска и Николаевска- на-Амуре. Неблагоприятные климатические и почвен­ ные условия крайне усложняют и без того нерадостную жизнь строителей дороги. Рядом с арестантами труди­ лись здесь огромные массы рабочих и крестьян, выбро­ шенных на рынок нищетой и безземельем. Сюда везли партии переселенцев из Смоленской, Витебской, Минской, Волынской губерний. Конечно, они и не могли мечтать о механизации труда. Ее не существовало вообще. Клин да лом, кувалда да лопата — вот и вся «меха­ низация». Как свидетельствуют документы, рабочий день продолжался по 10—12 часов. Работали без праздников и выходных дней. Жили в землянках, бараках, шалашах. На стройке свирепствовали болез­ ни, которые уносили в могилу наиболее слабых и не­ мощных.

Рабочие нередко бастовали. Но с бунтовщиками же­ стоко расправлялись.

445

И все-таки дорога строилась, и уже в 1915 году, че­ рез семь лет после того, как вбили первый костыль на станции Куегда, стальные пути пришли в Хабаровск.

***

Открытие Великого Сибирского пути, строитель­ ство которого велось сразу с запада и востока, от Челябинска и Владивостока, дало новый мощный тол­ чок хозяйственного и экономического развития При­ амурья и Приморья. В результате этого изменились и условия движения переселенцев с запада на восток.

Привлекая рабочие руки в Сибирь и на Дальний Вос­ ток для строительства железной дороги, царское прави­ тельство предприняло ряд мер, поощрявших переселе­ ние. Крестьянским ходокам представлялась возмож­ ность выбирать отводимые для переселенцев земельные участки, для переселенцев были введены льготные же­ лезнодорожные тарифы, переселенцы освобождались на несколько лет от всяких налогов и податей.

Сооружение дороги безусловно увеличило приток переселенцев на Дальний Восток. Строительство осуще­ ствлялось невиданно высокими темпами и требовало огромного количества рабочей силы. И проблема эта, как отмечается в третьем томе «Истории Сибири», ре­ шалась типичным для капитализма путем: безработи­ ца, нужда, аграрное перенаселение в Европейской Рос­ сии создавали постоянную резервную армию труда, за счет которой и шло непрерывное пополнение рабочей силы на Востоке. Сквозное движение с запада на вос­ ток было открыто с окончанием строительства моста через Амур в 1916 году. Строителям пришлось вести дорогу и через зону вечной мерзлоты, и через горные хребты. И так по всей России, протянувшейся почти на две тысячи километров. История не сохранила нам име­ на рабочих, безвестных русских умельцев, проложив­ ших этот многоверстный железнодорожный путь к океану с уникальным мостовым переходом через Амур. Их имена не сохранила официальная царская печать. Зато газеты в связи с открытием сквозного движения по Великому Сибирскому пути много славословили о за­ слугах его величества императора Николая, амурско­ го генерал-губернатора Корфа и других сановников. Истинные же герои, рабочие руки страны остались за­ бытыми в этот торжественный момент. А кому, как не

446

им, рабочим русским мужикам, надо воздавать славу и почести? Это они на своих плечах вынесли все тяготы строительства.

Крупнейший мостовой переход через Амур — это «амурское чудо», как назвали его в русской и иностран­ ной печати, проектировал Лавр Дмитриевич Проскуря­ ков. Он, будучи профессором Московского инженерного училища, проектировал мосты через Неву, Западный Буг, Енисей, Зею. За проект моста через Енисей Прос­ куряков был удостоен в 1900 году на выставке в Па­ риже Золотой медали. Одной из самых крупных его работ был мост через Амур, с которой он блестяще справился.

Побывавший на Амуре в период строительства до­ роги известный норвежский путешественник Фритьоф Нансен высоко отзывался о мастерстве инженеров, ра- бочих-строителей. Позже в своей книге «В страну бу­ дущего» он писал о своих впечатлениях:

«...В этих диких, пустынных местах не существовало никаких путей сообщения и приходилось начинать с проложения проезжих дорог, чтобы обеспечить подвоз строительных материалов и рабочих, а также продо­ вольствия для последних. И все это надо было везти издалека. Вдобавок большие затруднения ставила са­ ма природа».

В своей книге он приводит довольно любопытные данные. Оказывается, только за последние годы (1910—1913) на Восток перевезено было 130 тысяч русских рабочих, в Приамурье в одном 1912 году пере­ правилось 80 тысяч рабочих.

«Многие рабочие не возвращаются назад в Рос­ сию,— делает Нансен заключение в книге, — но получа­ ют здесь землю и остаются на Востоке в качестве пе­ реселенцев. По официальным сведениям, 20 процентов рабочих привозят с собой семьи и образуют в этих необитаемых землях новые поселения.» Действительно, строительство железной дороги вызвало к жизни но­ вые поселки и города на хабаровской земле. Именно в это время вдоль строящейся дороги были заложены ожерелья станций и поселков, некоторые из них впо­ следствии стали городами.

У Хинганских гор строители Амурской железной до­ роги основали Облучье. Южнее его возникла станция Тихонькая. На месте мало кому тогда известного селе-

447

ния в наше, советское время вырос большой город Би­ робиджан — центр Еврейской автономной области. Дальше за Тихонькой возникли станции Ин, Волочаевка, ставшие в годы гражданской войны центрами пар­ тизанского движения и плацдармами решающих боев с интервентами и белогвардейцами. Железная дорога да­ ла вторую жизнь Хабаровску, связав его с центром страны и тихоокеанской окраиной.

Южнее Хабаровска первостроители заложили стан­ ции Верино, Вяземскую, Бикин. Вяземская была одной из крупных по тому времени станций. В ней проживало около тысячи человек. Основанный в 1899 году поселок вскоре стал центром волости, которая объединяла около двух десятков казачьих и приграничных поселков. На самой станции было паровозное депо и малые мастер­ ские.

Таким же выглядел в то время и Бикин, который в наши дни стал большим городом.

Когда мы сегодня говорим о славных делах нынеш­ него поколения, возводящего в таежных дебрях новые города, поселки, строящего новые заводы, фабрики, электростанции, рудники, леспромхозы, то никак не мо­ жем обойти молчанием подвиг предшествующих поко­ лений по преобразованию нашей дальневосточной зем­ ли. Им было намного труднее, намного сложнее, но они шли вперед, множа славу нашей Родины.

Первопроходчество и свободомыслие неотделимы друг от друга. Эти два понятия завязаны крепким уз­ лом. Ермак перешел Уральский хребет и открыл си­ бирские просторы для русского человека не только потому, что был отважен и силен, он прежде всего лю­ бил свободу, он рвался к ней, жил и боролся ради нее. И ради нее пошел на Восток, и ради этой свободы поплатился своей жизнью. Все патриотические действия и устремления последователей Ермака по изучению восточных пределов всегда горячо воспринимались пе­ редовыми людьми страны. Народное движение «встречь солнца» получило самую благожелательную оценку великих революционеров-демократов В. Г. Белинского, А. И. Герцена, Н. А. Добролюбова. Как истинные демо­ краты, они отстаивали принципы добровольности при переселении в Сибирь и на Дальний Восток, исклю­ чающей всякое насилие над личностью переселенцев. Они глубоко были убеждены в том, что только героизм

448

и мужество русского мужика открыли для России этот отдаленный край нашей Отчизны.

Известно, что огромный след в истории освоения восточных пределов Родины оставили декабристы. Некоторые из них были до восстания на Сенатской площади непосредственными участниками экспедиций по открытию восточных земель. Показательна в этом отношении судьба неустрашимого флотского офицера, декабриста Константина Петровича Торсона. В 1819 го­ ду он был зачислен в состав русской экспедиции капи­ тана Ф. Ф. Беллинсгаузена. За год до восстания К. П. Торсон собирался принять участие в экспедиции на Северный полюс вместе с декабристом Михаилом Бестужевым. Но памятный 1825 год позвал их на Се­ натскую площадь. Как и Торсон, участниками круго­ светных путешествий были декабристы Д. Завалишин и М. Кюхельбекер.

Ссыльные декабристы активно поддерживали гене­ рал-губернатора Восточной Сибири Н. Н. Муравьева в его мероприятиях по освоению Приамурья. Некоторые из них активно участвовали в этом патриотическом деле.

В конце прошлого и начале нашего века известное воздействие на патриотическое движение русского народа по освоению дальневосточных окраин оказали революционеры, представители ленинской гвардии И. В. Бабушкин, В. К. Курчатовский, отбывавшие ка­ торгу в Сибири и на Дальнем Востоке.

В. И. Ленин, глубоко интересовавшийся экономикой и историей Сибири и Дальнего Востока, дал в своих ра­ ботах глубокую и принципиальную оценку деятельно­ сти царской администрации в освоении Дальнего Восто­ ка. Он считал, что колонизационный вопрос в России есть подчиненный вопрос по отношению к аграрному вопросу в центре страны. Он писал: «Конец XIX века ставит перед нами альтернативу: либо решительная ликвидация крепостничества в «исконных» русских гу­ берниях: тогда бы второе, широкое американское раз­ витие обеспечено. Либо затяжка аграрного вопроса в центре: тогда неизбежна долгая задержка в развитии про­ изводительных сил, сохранение крепостнических традиций в колонизационном деле». Великий Октябрь положил конец капиталистическому строю России со всеми его крепостническими порядками.