Орфографiя прежнихъ лЪтъ

Наша дореволющонная орфографiя была въ значительной м'Ьр'Ь традищонной. Писали буквы: Ъ и е, е и ф, I «десятиричное» и и «восьмиричное» — всЪ онЪ⁴⁷ попарно передавали одни и тЪ же звуки. Однфхъ только орвограммъ с Ъ было несколько сотенъ.

Ученикамъ приходилось зазубривать стишки, очень скверные, спец!ально изобретенные грамматистами и набитые словами сь ятью:

БЪлый, блЪдный, бЪдный бЪсъ

УбЪжалъ бЪдняга въ лЪсъ.

Л'Ъшимъ по лЪсу онъ б4галъ,

РЪдькой съ хрЪномъ пообЪдалъ . . .

Не выучишь глупыя вирши — ну, и не запомнишь, гдЪ пишется 'Ъ- Сторонники и оберегатели этой буквы ретиво отстаивали ее; она помогаетъ-де вЪрно судить, кто пи-салъ: невежды или лица образованный.

Есть у насъ, говорили они, древнiя письменныя традицiи. ОнЪ священны, и менять ихъ нельзя. ТЪ, кто не видятъ великаго достоинства нашей письменности и не цЪнятъ ея, не имЪютъ права пользоваться ея⁴⁸ благами.

Разумеется, все это были пустыя слова, и только.

Иногда у этихъ⁴⁹ словъ былъ свой социальный под-текстъ. ..

Вот я и дал образец традиционной орфографии. Это — наше письмо до 1918 года. Под некоторыми буквами стоят точки: так я обозначал, что здесь как раз традиционное написание⁵⁰.

Пожалуй, нужны пояснения. Везде, где буква ять, стоит точка, это понятно: традиционная орфограмма. Но и под буквой е тоже везде точка, зачем?

В слове нЪтъ традиционное написание: "обязательно надо было поставить букву Ъ, хотя то же бы означала и буква е: у них одно звуковое содержание. Выбор Ъ вместо е не обоснован фактами нашего языка (и языка XIX века), он обоснован только древней традицией. Но так же и в частице не выбор буквы е (а не ять) современным языком никак не подсказан, не обоснован — значит, здесь тоже традиционное написание. Поэтому и под буквой е тоже ставлю точку.

Номера «Учительской газеты» и «Советской культуры» стоят по 3 копейки. Вдруг в киоске продавец потребовал: за «Учительскую» всегда платите монетой в 3 копейки, а за «Советскую культуру» двумя монетами в 2 и 1 копейку. Почему? Зачем? Не зачем и не почему; платите! Это было бы проявлением «традиционного принципа» в газетной торговле; продавец мог бы найти одно оправдание своей прихоти: я так всегда делаю, я привык.

Примерно так же дело обстоит в орфографии. Буква Ъ — это монета в 3 копейки, е — монеты в 2 и 1 копейку. Почему для слова Ъстъ 'питаться⁵ нужна монета в 3 копейки, а для слова есть 'существовать⁵— монеты в 2 и 1 копейку? Так надо, не спрашивайте. Ясно, что требование здесь платить так, а там эдак — произвольно и может быть поддержано только привычкой и обычаем.

Там, где стоит фита, я поставил точку; это не вызовет возражения: написание явно традиционное. Но тогда и там, где написано ф, тоже надо поставить точку: в обоих случаях выбор одной буквы из двух, одинаковых по значению, языком не обоснован, не подсказан. Ни одно общее правило не натолкнет пишущего на мысль: где писать е, а где ф. Просто каждое слово надо запомнить. Это и есть примета традиционной орфографии.

Изгнания фиты из азбуки требовал еще Ломоносов. Сумароков допытывался у Ломоносова: почему же лучше оставить в алфавите букву ф, а не е? Ломоносов ответил шуткой: «Ета де литера стоит подпершися и, следовательно, бодряе».

Сто лет спустя Я. К. Грот, присоединившись к мнению Ломоносова, так укорял его противника: «Сумароков не понимал мысли Ломоносова, что так как обе буквы произносятся совершенно одинаково, то нужна только та, которая прямо соответствует наличному звуку».

Рассуждение Грота забавно. Есть старая и непритязательная юмореска: «Ах, как похожи друг на друга ваши сыновья! Особенно старший». У Грота получилось почти так же: обе буквы, ф и в, передают один и тот же звук; особенно буква ф.

Такая иллюзия создается потому, что буква ф писалась чаще, чем е, в большем количестве слов; и правильно, что именно ее Ломоносов предлагал оставить в алфавите, а не фиту.

Но правда и то, что обе буквы однозначны, и выбор той или другой для каждого слова вовсе не указан, не обоснован языком. Поэтому ставлю точку и под фертом, и под фитой.

Так же поступаю с -буквами I — и.

Твердость согласных на конце обозначалась твердым знаком; а в середине слова (перед согласным) — обозначалась... ничем. Отсутствием и ь, и ъ. Например, писали: видятъ, но видятся. Почему одно и то же обозначали то так, то этак? Различие это только традиционно, и поэтому я под ерами (ъ) и под согласными без еров (если дальше идет еще согласный) ставлю точки.

Традиционно писались некоторые окончания; я их тоже отметил точками. Писали в женском роде: однЪ, одн15хъ, онЪ, а произносили одни, одних, они—как в мужском. Надо было это запомнить и не думать, почему это так.

Следовало бы тогда, ради последовательности, писать в женском роде не эти, аэтЪ, этЪхъ... Нет, не писали: здесь было одно и то же окончание для всех родов. Исключение из исключения; минус на минус... Это дважды традиционное написание также отмечают точкой.

В женском и среднем роде писали славныя женщины, красивыя лица; это традиционно. Но традиционно и написание в мужском роде: смелые юноши. Хотя выбор -ыя— -ые определяется правилом (зависит от рода), но само правило не имеет опоры в языке. Оно произвольно и оправдано только традицией.

Обратите еще внимание на слова видят, ценят в том же тексте. Сейчас мы произносим эти слова примерно так, как пишем их. Но в XIX веке и в начале нашего писали так же, а произносили: видют, ценют. И так во всех подобных случаях: смотрют, пилют, хвалют, то-пют, любют... Писали же в этих случаях ~ят. Написания не обоснованы фактами языка — и, значит, традиционны. Поэтому-то я и поставил под ними точку. Говорили: при-ходилос, приходилса, а писали приходилось, приходился.

Текст подсказывает нам один вывод. Раньше письмо наше опиралось очень часто на традиционный принцип; но постепенно оно очищалось от традиционных написаний. И сразу двумя путями: с одной стороны, исчезали одно за другим всякие не обоснованные языком написания. С другой стороны, в более редких случаях, произношение приближалось к письму: говорили видют, ценют — стали говорить видят, ценят; говорили приходи-лос, приходилса—стали говорить приходилось, приходился. Письмо шло навстречу языку — язык идет навстречу письму.