Писателям можно

Один мальчик спросил:

— А слово чудеса всегда надо писать с буквой у? Ю никому нельзя? Даже писателям?

Писателям можно. Это я говорю серьезно; и попытаюсь доказать.

Вы, несомненно, помните "«Дневник лишнего человека» Тургенева. Он посвящен тяжелым, трагически-напряженным переживаниям человека, которого жизненные испытания приводят к отчаянию и гибели. Этот дневник-исповедь кончается так: «Живите, живые.

И пуст у гробового входа

Младая будет жизнь играть,

И равнодушная природа

Красою вечною сиять!

Примечание издателя.— Под этой последней находится профиль головы с большим хохлом и усами, с глазом en face и лучеобразными ресницами; а кто-то написал следующие слова:

Сiю рукопись читалъ

И СодЪржанiе Онной НЪ Одобрил

ПЪ ръ ЗудотЪшинъ

ММММ

Милостивый Государь

ПЪ тръ ЗудотЪшинъ Милостивый Государь мой.

Но так как почерк этих строк нисколько не походил на почерк, которым написана остальная часть тетради, издатель и почитает себя в праве заключить, что упомянутые строки прибавлены были впоследствии, другим лицом ...»

Концовка удивительно сильна, она действует как удар. Одна из постоянных тем у Тургенева — разлад дворянина-интеллигента с ограниченной, угнетающе-тупой средой. И вот в конце рассказа, после строк крайнего напряжения и трагедийной силы, неожиданно следуют строчки воплощенной пошлости и убожества. Нарисовано удивительно тупое и самодовольное существо, одно из тех, с кем встречался, жил, мучился тургеневский герой. Образ темного царства дан вплотную, близко, резко. А ведь это всего только «резолюция» под дневником... И здесь нелепая и ; глупая орфография ПЪ тра ЗудотЪ шина художественно значима и оправдана. (Для современного читателя эта выразительность, может быть, несколько потускнела: "сейчас уже не все могут оценить глупейшую расстановку ятей именно там, где они никак не могут стоять).

Вот отрывок из рассказа Чехова: «В зале никого не было. Поручик направился в гостиную и тут увидел живое существо. За круглым столом, развалясь на диване, сидел какой-то молодой человек с щетинистыми волосами и синими мутными глазами... Одет он был щегольски, в новую триковую пару, которая носила еще на себе следы утюжной выправки; на груди болтался брелок; на ногах лакированные штиблеты с пряжками...

Взглянув на вошедшего поручика, франт вытаращил глаза, разинул рот. Удивленный Стрекачев сделал шаг назад... Во франте с трудом узнал он писаря Филенкова, которого он не далее как сегодня утром распекал в канцелярии за безграмотно написанную бумагу, за то что олово „капуста" он написал так: „копусста"».

Франтоватый вид этого жалкого писаря удивил Стрекачова; а удивляться было нечего. Склонность к франтовству видна в самой безграмотности Филенкова: он ведь ухитрился превратить простецкую капусту в изысканную... копуссту. Возможно, он так и произносил: с [о] _ безударным и с долгим [ее]. По образцу таких слов, как I; колосс, прогресс, процесс, компромисс ...²⁴ Чехов использовал отступление от орфографии для характеристики героя рассказа; орфографическая неправильность в руках мастера оказалась художественно выразительной.

Александр Архангельский, пародируя стихи одного малоталантливого поэта, писал так:

Мне снится, снится, снится,

Мне снится чюдный сон —

Шикарная девица

Евангельских времен.

Мой помутился разум,

И я, впадая в транс,

Спел под гармонь с экстазом

Чювствительный романс.

Любовь пронзает пятки.

Я страстью весь вскипел.

Братишечка! Ребятки!

Я прямо опюпел!

В последних изданиях «исправили», печатают:

Мне снится чудный сон... — и т. д.

Очень жаль, что так поправили. Сергей Волконский метко характеризовал некоторые типы манерного произношения: «У нас есть трагически-бытовой тон на ы: «А ты, быярин, зныешь ли...» Этот весь в гортани. А то есть тон элегантной непринужденности — на э: «Здрэвствуйте, дэрэгой Ивэн Иванович...» Этот говор весь в челюстях. Есть тон барышни-жеманницы — на у: «Ну чту это такуе...» Этот весь на губах»²⁵_;

В рассказе Чехова одна из героинь говорит «У нас в Пютюрбюрге»...

Буква ю означает ведь звук [у] (после мягких согласных). Этот звук требует сильного округления губ. Чеховская дама говорит жеманно, губы округлены и вытянут в дудочку...

Вот и у Архангельского «чюдный сон» передает такое жеманно-«элегантное» сюсюканье: буква ю здесь показывает нарочитость и подчеркнутость произношения, его деланность²⁶.

Мальчик был прав, предполагая, что иногда можно писать букву ю в словах, например, чудо, чудесный. Но только тогда, когда это художественно оправдано.

Академик Л. В. Щерба говорил: «Правила существуют для того, чтобы их с умом можно было нарушать». Форма этого высказывания парадоксальна, но мысль верна и глубока. Если существует строгая норма — например орфографическая, если она неуклонно выполняется, то продуманные и обоснованные отступления от нее сразу будут замечены и по достоинству оценены читателем (как средство выразительности, как художественный прием). Напротив, когда в письме разнобой, то невозможна, и игра на отступлениях от нормы. Как можно увидеть узор на стене, если вся стена в пятнах, выбоинах и подтеках?

***

Мы с вами, читатель, пришли к таким выводам. Орфография—полезная, необходимая вещь, она помогает быстро, легко читать и без помех усваивать содержание прочитанного. Понятно, что орфографические требования от одной эпохи к другой становятся все строже и строже. Этому не противоречит, напротив,— с этим связано,— что в исключительных случаях от орфографических написаний можно отступать. Но эти отступления должны быть мотивированы и целесообразны.