5. Рассудок и разум

Процесс познания, по Канту, предполагает, как мы уже знаем, наличие двух способностей — восприимчивости, которая дос­тавляет чувственный материал, и спонтанности, самодеятель­ности, осуществляемой рассудком, который с помощью поня­тий объединяет чувственное многообразие. Ни чувственность, ни рассудок, взятые порознь, не могут дать знания. Кант отнюдь не ори­гинален, когда показывает, что именно рассудок осуществляет функцию единства в познании, это было известно и до него. Но вот тезис о том, что понятия рассудка сами по себе бессодержательны и что содержание им дает лишь чувственность, отличает кантовскую теорию познания от предшествующей. Но из такого понимания рассудка необходимо выте­кает большой важности вывод: категории рассудка можно применять лишь в пределах опыта; всякая попытка мыслить с помощью категорий вещи, как они существуют сами по себе, ведет к заблуждениям, в кото­рые всегда впадала метафизика.

Однако при этом Кант не считает рассудок высшей познавательной способностью: не говоря о том, что понятия рассудка без ощущений пусты, т.е. что рассудок нуждается в материале, для того чтобы осуществлять деятельность синтезирования, ему также недостает цели, т.е. движущего стимула, который придавал бы смысл, давал направление его деятельности. Не случайно кантовская система категорий рассудка не содержит категории цели. Здесь опять-таки, надо думать, сказалось то обстоятельство, что в своем понимании познания немецкий философ ориентировался на математическое естествознание, прежде всего — механику, не признававшую телеологического подхода к природе и полностью изгнавшую понятие цели из научного обихода.

Существует ли среди наших познавательных способностей такая, которая могла бы руководить деятельностью рассудка, ставя перед ним определенные цели? Согласно Канту, такая способность существует, и называется она разумом. К Канту восходит то различие между рассудком и разумом, которое затем будет играть важную роль у всех последующих представителей немецкого идеализма - Фихте, Шеллинга и Гегеля.

Что же такое разум, согласно Канту? Вот как отвечает на этот вопрос наш философ: «Трансцендентальное понятие разума всегда относится только к абсолютной целокупности в синтезе условий и заканчивается не иначе как в абсолютно безусловном... В самом деле, чистый разум все предоставляет рассудку, который имеет прямое отношение к предметам созерцания... Чистый разум сохраняет за собой одну лишь абсолютную целокупность в применении рассудочных понятий и стремится довести синтетическое единство, которое мыслится в категориях, до абсолютно безусловного. Поэтому такое единство можно назвать разумным един­ством явлений, тогда как единство, выражаемое категориями, можно на­звать рассудочным единством»¹¹².

Это определение разума нуждается в разъяснениях. Что значит «абсо­лютная целокупность в синтезе условий»? За этим выражением скрыва­ется вполне простая мысль. Всякое явление А обусловлено некоторым другим явлением В, которое мы обычно называем его причиной. В, та­ким образом, есть условие А. В свою очередь явление В обусловлено тре­тьим явлением С, С имеет в качестве своего условия явление Д и т.д. до бесконечности. Все эти явления имеют место в мире опыта, и научное познание состоит в том, чтобы раскрыть причинную зависимость все более широкого круга явлений. Однако при этом рассудок всегда пере­ходит от одного обусловленного к другому обусловленному, не имея воз­можности закончить этот ряд некоторым последним - безусловным, ибо в мире опыта нет ничего безусловного. В то же время человеку свойствен­но стремление обрести абсолютное знание, т.е., говоря словами Канта, по­лучить абсолютно безусловное, из которого, как из некоей первопричины, вытекал бы весь ряд явлений и объяснялась бы сразу вся их целокупность. Не случайно же философия начинается с поисков первопричины или пер­воначала всего сущего: стремление постигнуть это первоначало, которое Кант называет абсолютной целокупностью условий, и составляет содержа­ние понятия разума. Тем самым разум как бы ставит цель перед рассуд­ком, предписывая последнему направление его деятельности; эта цель со­стоит в достижении «такого единства, о котором рассудок не имеет ника­кого понятия и которое состоит в соединении всех действий рассудка в отношении каждого предмета в абсолютное целое»¹¹⁷¹.

Когда мы ищем последний безусловный источник всех явлений внут­реннего чувства, мы, говорим Кант, получаем идею души, которую тра­диционная метафизика рассматривала как субстанцию, наделенную бес­смертием и свободной волей. Стремясь подняться к последнему безус­ловному всех явлений внешнего мира, мы приходим к идее мира, космо­са в целом. И, наконец, желая постигнуть абсолютное начало всех явле­ний вообще — как психических, так и физических, — наш разум восхо­дит к идее Бога.

Вводя платоновское понятие идеи для обозначения высшей безуслов­ной реальности, Кант однако понимает идеи разума совсем не так, как Платон. Идеи у Канта — это не сверхчувственные сущности, обладающие реальным бытием и постигаемые с помощью разума. Идеи - это пред­ставления о цели, к которой стремится наше познание, о задаче, которую оно перед собой ставит. Идеи разума выполняют регулятивную функцию в познании, побуждая рассудок к деятельности, но не более того. Отка­зав человеку в возможности познавать предметы, не данные ему в опыте, Кант тем самым подверг критике идеализм Платона и всех тех, кто, вслед за Платоном разделял убеждение в возможности внеопытного по­знания, познания вещей самих по себе.

Таким образом, достижение последнего безусловного — это задача, к которой стремится разум. Но тут возникает парадокс: задача, которую ставит разум перед рассудком, невыполнима для последнего: ведь рассу­док может работать только с чувственным материалом, а значит только в пределах опыта. А в этих пределах нет и не может быть ничего безус­ловного, здесь каждое явление обусловлено другим. Иначе говоря, в мире опыта царит необходимость, всякое явление имеет свою причину, и этот ряд причин и следствий никогда не может быть завершен; наука, согласно Канту, по самому своему существу должна давать нам только относительное, а не абсолютное знание.

Здесь мы сталкиваемся с противоречием, в своей сущности неразре­шимым: чтобы у рассудка был стимул к деятельности, он, побуждаемый разумом, стремится к абсолютному знанию; но эта цель всегда остается недостижимой для него. А потому, стремясь к этой цели, рассудок выхо­дит за пределы опыта; между тем лишь в этих пределах его категории имеют законное применение. В этом случае рассудок впадает в иллюзию, в заблуждение, предполагая, что с помощью категорий он в состоянии познавать внеопытные вещи сами по себе. Эта иллюзия, согласно Кан­ту, характерна для всей предшествующей философии, и только «Крити­ка чистого разума» впервые раскрыла как истинный источник этой ил­люзии, так и ее ложность.

Доказать, что идеям разума не может соответствовать реальный пред­мет, Кант пытается с помощью обнаружения противоречивого характе­ра этого мнимого предмета. Например, если мы возьмем идею мира в це­лом, то возникает удивительная вещь: оказывается, что можно доказать справедливость двух противоречащих друг другу утверждений, характе­ризующих свойства мира. Так, тезис о том, что мир ограничен в про­странстве и имеет начало во времени, так же доказуем, как и противопо­ложный тезис, согласно которому мир бесконечен в пространстве и без­начален во времени. Обнаружение такого противоречия (антиномии), согласно Канту, свидетельствует о том, что предмет, которому приписы­ваются эти взаимоисключающие определения, непознаваем.

Раздел «Критики чистого разума», в котором Кант анализирует при­роду разума и его идеи, носит название «Трансцендентальной диалекти­ки». И это не случайно. Как мы уже знаем, согласно Канту, в стремле­нии достигнуть безусловного знания разум имеет тенденцию выходить за пределы опыта. А внеопытное применение категорий ведет к неразреши­мым противоречиям — антиномиям. Незаконное употребление рассудка, таким образом, и порождает диалектическое противоречие; стало быть, Диалектика есть знак того, что предмет, о котором возможны высказы­вания, нарушающие основной закон мышления — закон тождества, — с помощью разума непостижим. Пытаясь его познать, рассудок впадает в трансцендентальную иллюзию, принимая за реально существующий предмет ту задачу, ту цель, к которой должен стремиться разум, никог­да не достигая ее в сфере познания.

Диалектическое противоречие, по Канту, есть свидетельство незакон­ного применения нашей познавательной способности. Само понятие ди­алектики характеризуется, таким образом, отрицательно: диалектическая иллюзия имеет место там, где с помощью конечного человеческого рас­судка пытаются конструировать не мир опыта, а мир вещей самих по себе - задача, которую, согласно Канту, может разрешить только беско­нечный божественный рассудок, совмещающий мышление и созерцание т.е. наделенный интеллектуальной интуицией.