Государственный капитализм — переход к социализму

Все, что ведет к централизации средств производства, ведет также и к централизации  рабочего  класса.   Государственный капитализм доводит эту концентрацию до наивысшей ступени,  какая только возможна при капиталистической системе, государственный капитализм приводит к максимально возможной  концентрации рабочего класса.

Частичное отрицание капитализма на базисе капиталистических производственных отношений означает,   что   производительные силы, развивающиеся в недрах капиталистической системы, настолько ее перерастают, что класс капиталистов вынужден прибегать к «социалистическим» мерам, используя их в своих собственных интересах.

«Капитализм в его империалистской стадии… втаскивает, так сказать, капиталистов, вопреки их волн и сознания, в какой-то новый общественный порядок, переходный от полной свободы конкуренции к полному обобществлению» (6).

Производительные силы оказываются слишком мощными для капитализма, а потому в экономику проникают «социалистические» элементы (Энгельс называл это «вторжением социалистического общества»). Но они служат интересам сохранения капитализма.

Подобно этому в рабочем государстве, где производительные силы недостаточно развиты для социализма, рабочий класс вынужден применять капиталистические меры (например, использовать капиталистический закон в области распределения) в интересах строительства социализма.

Государственный капитализм и рабочее государство — это две стадии переходного периода от капитализма к социализму. Государственный капитализм является противоположностью социализма — они диаметрально противоположны, но в то же время диалектически взаимосвязаны.

Если при государственном капитализме частичное отрицание наемного труда выражается в том, что рабочий не свободен в выборе своего нанимателя, то при диктатуре пролетариата частичное отрицание наемного труда выражается в том, что рабочие, как коллектив, уже не «свободны» более от средств производства. В то же время в рабочем государстве наемный труд перестает быть товаром. «Продажа» рабочей силы носит иной характер, чем при капитализме, ибо в рабочем государстве рабочие, как индивидуумы, не продают свою рабочую силу, а ставят ее на службу себе же самим, как коллективу. Рабочая сила фактически уже не является  больше товаром, так как здесь имеет место обмен между рабочими, выступающими как отдельные личности, и этими же самыми рабочими, выступающими в качестве коллектива, а не между двумя лицами, ничем не связанными друг с другом, помимо акта обмена. В то время как государственный капитализм ведет к слиянию профсоюзов с государством, так что в конце концов они вовсе упраздняются как союзы, в рабочем государстве влияние профсоюзов достигает наивысшей степени. Если  государственный капитализм знаменует собой исторически тоталитарное государство, то в рабочем государстве осуществляется наивысшая форма демократии, какую когда-либо знало общество.

Государственный капитализм   означает  крайнюю  степень  угнетения  рабочего класса классом капиталистов, распоряжающимся средствами производства. Рабочее государство означает подавление капиталистов рабочим классом, распоряжающимся средствами производства.

Ленин ясно определил отношение между государственным капитализмом и социализмом: «…то. что немецкие Плехановы (Шейдеман, Ленч и др.) называют «военным социализмом», на деле есть военно-государственный монополистический капитализм или, говоря проще и яснее, военная каторга для рабочих, военная охрана прибылей капиталистов.

Ну, а попробуйте-ка подставить вместо юнкерски-капиталистического, вместо помещичьи-капиталистического государства государство революционно-демократическое, т. е. революционно разрушающее всякие привилегии, не боящееся революционно осуществлять самый полный демократизм? Вы увидите, что государственно-монополистический капитализм при действительно революционно-демократическом государстве неминуемо, неизбежно означает шаг и шаги к социализму!

…Ибо социализм есть не что иное, как ближайший шаг вперед от государственно-капиталистической монополии. Или иначе: социализм есть не что иное, как государственно-капиталистическая монополия, обращенная на пользу всего народа и постольку переставшая быть капиталистической монополией» (7.) Бухарин, много занимавшийся проблемой государственного капитализма, определил отношения между государственным капитализмом и диктатурой пролетариата очень ясно:

«При системе государственного капитализма экономическим субъектом является капиталистическое государство, коллективный капиталист. При диктатуре пролетариата экономическим субъектом является пролетарское государство, коллективно организованный рабочий класс, «пролетариат, организованный в государственную власть».   При государственном  капитализме процесс производства есть процесс, производства прибавочной стоимости, попадающей в руки класса капиталистов, которые пытаются превратить эту стоимость в прибавочный  продукт. При диктатуре пролетариата процесс производства есть способ планового удовлетворения общественных потребностей. Система государственного капитализма представляет собой  наиболее законченную форму эксплуатации масс горсткой  олигархов. Диктатура пролетариата делает совершенно немыслимой какую бы то ни было эксплуатацию, ибо она  превращает коллективную капиталистическую собственность с ее частнокапиталистической формой в коллективно-пролетарскую «собственность»! Несмотря на их формальное сходство, по содержанию они диаметрально противоположны. Этот антагонизм определяет также антагонизм всех составных частей систем, о которых идет речь, даже если по форме они схожи. Так, например, всеобщая трудовая повинность при государственном капитализме означает порабощение трудящихся масс, тогда как при диктатуре пролетариата она есть не что иное, как трудовая самоорганизация масс: в первом случае мобилизация промышленности означает укрепление власти буржуазии и укрепление капиталистического строя, тогда как во втором случае она означает укрепление социализма. При системе государственного капитализма все формы государственного принуждения представляют собой гнет, долженствующий закрепить, расширить и углубить процесс эксплуатации, тогда как государственное принуждение при диктатуре пролетариата есть метод построения коммунистического общества. Короче говоря, функциональная противоположность формально сходных явлений здесь полностью определяется функциональной противоположностью систем организации, их противоположными классовыми признаками» (8).

Гораздо раньше Ленина и Бухарина, Энгельс изложил в основном те же самые идеи в «Анти-Дюринге»:

«Чем больше производительных сил возьмет оно [государство] в свою собственность, тем полнее будет его превращение в совокупного капиталиста и тем большее число граждан будет оно эксплуатировать. Рабочие останутся наемными рабочими, пролетариями. Капиталистические отношения не уничтожаются, а, наоборот, доводятся до крайности, до высшей точки. Но на высшей точке происходит переворот. Государственная собственность на производительные силы не разрешает конфликта, но она содержит в себе формальное средство, возможность его разрешения» (9).