1 Января 1922 г. В ее рядах числилось свыше 10177 членов, то в октябре 1922 г. Партия в гу-

бернии сократилась до 7764. XIII губпартконференция (октябрь 1922 г.) охарактеризовала

состояние Саратовской организации РКП(б) как «здоровое». Делегаты констатировали

полное изчезновение группировок в губкоме и Саратовском горкоме. Однако в отдельных

уездных парторганизациях, отмечалось в стенографическом отчете конференции,

группировки периодически возникали, но они « болезненного характера не имели и никакого

влияния на общий ход работ не оказывали ». К тому же, их быстро и, главное,

«безболезенно» ликвидировали5. Чистка оздоровила и укрепила также Царицынскую

партийную организацию: из 7500 коммунистов было исключено 2578 человек, что составило

одну треть общего состава губернской организации РКП(б). Почти пятой части своего

состава (103 коммуниста) лишилась в ходе чистки парторганизация Немецкой автономии. На

27 % Сократилась численость Самарской партийной организации, на 25,8 % – Симбирской,

на 23,6 % – Пензенской. В целом, процент исключенных в губерниях Поволжья был

несколько выше, чем в промышленных губерниях (Петербургская, Московская, Ивано-

Вознесенская, Владимирская, Тульская, Костромская, Ярославская, Екатеринбургская).

Действительно, в этих губерниях было исключено всего 16,9 % членов партии6.

Мотивами к исключению были: злоупотребления по службе, использование служебного

положения в личных интересах, недисциплинированность, пассивность, уголовное прошлое,

пьянство, нарушение коммунистической этики, буржуазный образ жизни, грубое обращение

с населением, совершение религиозных обрядов, невыполнение государственных повинно-

стей, отказ от борьбы с «бандитизмом», балласт для партии, неподдающиеся воспитанию и

т.д. Не менее серьезным поводом для исключения являлся факт членства в прошлом многих

коммунистов в рядах других социалистических или непролетарских партий7. Одновременно

партийные организации региона пополнялись беспартийными рабочими и крестьянами. Так,

на 1 февраля 1922 г. в партийной организации Саратовской губернии было уже 34 % рабо-

чих, 48 % крестьян и 18 % советских служащих. Улучшился социальный состав (в понима-

нии большевиков) и других парторганизаций Поволжья. Рабочее ядро Самарской организа-

ции возросло с 43 % до 52,5 %. В Царицынской губернии на 10 тысяч человек населения

приходилось 44 коммуниста, что было в два раза выше, чем в других сельскохозяйственных

губерниях РСФСР. В два раза выросла численность Татарской организации РКП(б). К началу

1926 Г. В ней насчитывалось свыше 10 тысяч коммунистов8.

\

Однако вышеобозначенная позитивная тенденция в укреплении партийных рядов была

результатом не только кампании по очистке партии, но и - мероприятий по борьбе с добро-

вольными выходами из рядов РКП(б). Последние происходили по двум причинам: 1) идеоло-

гическое несогласие с новым курсом экономической политики; 2) снижение уровня жизни

из-за постигшего регион голода 1921–1922 годов. Отчасти, плачевность состояния парторга-

низаций Поволжья можно объяснить также действиями крестьянских повстанческих армий

или «бандитизма». Ведь именно коммунисты являлись главной мишенью крестьянства, не-

довольного продразверсткой и мерами ее взимания. Например, только в Нижнеломовском

уезде Пензенской губернии в августе-сентябре 1922 г. было убито 45 партийных и советских

работников9. В семи уездах Саратовской губернии жертвами восставшего крестьянства стали

свыше тысячи коммунистов и беспартийных активистов10. В Немецкой автономии лишь в

первой половине 1921 г. было расстреляно и вырезано свыше 200 коммунистов, т.е. полови-

на парторганизации области. Это на несколько месяцев парализовало работу областной ор-

ганизации РКП(б)11.

Не менее крупные бреши в партийных организациях региона образовались вследствие

многочисленных случаев добровольных выходов коммунистов из партии. Так, например, в

Хвалынском уезде Саратовской губернии из РКП(б) вышло около 100 человек, еще больше в

Аткарском уезде – до 600 человек. Случаи выхода из партии были отмечены и в Кузнецком

уезде этой губернии. О масштабности этого явления можно судить по тому факту, что одна

треть членов Саратовского губкома РКП(б) была занята разрешением этого вопроса12. Ана-

логичные процессы происходили и в других губерниях Поволжья, например, в Пензенской и

Самарской13. Конечно, уход из партии ряда ее членов имел и позитивные стороны для пра-

вящего режима, поскольку способствовал очистке партии «от колеблющегося элемента». Но

наряду с избавлением партийных рядов от случайных, неустойчивых элементов, РКП(б) ли-

шалась большого количества по-настоящему преданных ей крестьян-коммунистов, ослабе-

вала ее связь с крестьянскими и рабочими массами. Поэтому массовый выход из партии

встревожил руководство страны. В конце мая 1921 г. в регионы была разослана телеграмма

за подписью ответственного секретаря ЦК РКП(б) В. М. Молотова, где рекомендовалось

очень внимательно изучать случаи выхода из партии, обращая особое внимание на социаль-

ное положение, участие в войне, партийный стаж выходящих14.

Первые ростки идеологического несогласия с НЭПом возникли еще в ходе работы X

съезда партии. После принятия съездом решения о замене продразверстки продналогом мно-

гие старые и опытные члены партии были в недоумении. Он был воспринят как какая-то

шутка. Уездное партийное руководство и рядовые коммунисты полагали, что налог введен

временно, для умиротворения крестьян, недовольных продовольственной политикой совет-

ской власти. Они ожидали, что весной, когда крестьяне успокоятся, будет опять введена раз-

верстка. Разноречивые суждения рождались среди партийных масс региона и после опубли-

кования декрета о свободе торговли. В легализации черного рынка местные партийные

работники усматривали угрозу для существования пролетарского государства. Поэтому не-

редко члены партии (особенно крестьяне) видели в НЭПе не столько экономическую, сколь-

ко политическую уступку, опасаясь «как бы новая экономическая политика не привела опять

к господству буржуазии»15.

Однако гораздо больше членов РКП(б) покидало ряды партии по соображениям матери-

ального порядка. Достаточно сказать, что в одной только Саратовской губернии случаи вы-

хода по идеологическим мотивам отмечались лишь в Балашовском и Новоузенском уездах.

На остальной территории губернии партийные ряды «таяли» из-за тяжелых условий жизни16.

\

Как и простые обыватели, члены РКП(б), спасаясь от голодной смерти, стремились заняться

каким-нибудь кустарным промыслом, обзавестись своим подсобным хозяйством или вовсе

покинуть свою губернию. Толкала партработников к этому и неспособность центрального и

регионального руководства обеспечить им определенный прожиточный минимум. Коммуни-

сты-крестьяне рассуждали так: «… раз те, кто не вступает в партию, могут есть блины, да

еще и с маслом, а партия блинов не дает, значит надо уходить»17. В городе на многих пред-

приятиях и в учреждениях (а коммунисты почти все работали там) обыденным явлением бы-

ла задержка выплаты жалования и пайка. Негативно сказывалось на продовольственном

обеспечении семей членов партии и длительное их пребывание в отрядах, боровшихся с пов-

станчеством. Эти вопросы стояли на повестке дня настолько остро, что некоторые коммуни-

сты обращались в парторганизации Поволжья с заявлениями о выходе из партии18. Поэтому

члены партии концентрировали основное внимание на проблемах восстановления или созда-

ния своего личного хозяйства, в ущерб партийной работе. Например, в Саратовской губер-

нии уже к середине июля 1921 г. многие недавние члены партии довольно быстро обзавелись

своим хозяйством, держа на рынке свои лавчонки19. К тому же, многие коммунисты, выходя

из партии, и, желая повысить свое благосостояние, вступали в брак с дочерьми частных

предпринимателей, торговцев, получая, таким образом, материальную поддержку. Но не все

коммунисты, чтобы улучшить свое материальное благосостояние, стремились выйти из пар-

тии - многие использовали свое служебное положение в целях самоснабжения. Это явление в

то время именовалось процессом «обрастания собственностью», который шел параллельно

выходу из партии. Но случаи самоснабжения были распространены, главным образом, среди

«верхов» регионального руководства РКП(б), что порождало недовольство рядовых членов,

«низов» партии. Например, среди членов Саратовского губкома к октябрю 1922 г. только