1909–1913 Годов. Особенно сократились посевные площади технических культур. Например,

на 93% сократились хлопковые поля Туркестана. Ощущалась нехватка инвентаря, рабочего

скота, удобрений. В 23 губерниях европейской России в период с 1919 по 1920 гг. число бес-

коровных хозяйств выросло с 15,1 % до 15,3 %, безлошадные хозяйства увеличились за тот

же период с 24,9 % до 27,5 %. Уже в 1919 г. в хозяйствах имелось лишь 87 % плугов, 84 %

кос и 80 % молотилок. Но с наибольшей остротой кризис сказался в производящих хлеб губерниях. Хотя к кон-

цу гражданской войны большевики получили контроль над другими продовольственными

центрами (например, Самарской губернией), роль Саратовской губернии в снабжении армии

и потребляющих центров (в том числе и столиц) была по-прежнему высока. Другой характерной чертой кризиса в сельском хозяйстве было изменение его структу-

ры: под влиянием двух войн и продовольственной политики советской власти эта отрасль

экономики губернии стала приобретать натуральный характер. В полеводстве увеличились

посевы культур для внутригубернского потребления – картофеля, гречихи, льна. В животно-

водстве гораздо меньшими темпами шло сокращение поголовья коз (всего на 9 %) и коров,

что позволяло крестьянину обеспечить своей семье определенной прожиточный минимум9.

Однако эти явления не могли изменить в целом картину резкого сокращения поголовья ско-

та, следствием чего было снижение продуктивности животноводства. Огромные разрушения

были нанесены транспорту. Объем железнодорожных перевозок в губернии в сравнении с

1920 Г. Сократился почти вдвое. Из-за отсутствия топлива на запасных путях стояло и ржаве-

ло 2000 паровозов10. Во всех районах Поволжья отмечалось свертывание промышленного производства. По

переписи 1920 г., здесь не работало свыше 5,5 тысяч предприятий. Неурожай 1920 и 1921 гг.

еще более ухудшил состояние промышленности. Экономический кризис отразился и на социальной сфере. В 1920 г. смертность в Сара-

товской губернии превысила рождаемость на 24483 человека. Продолжение политики продразверстки и ужесточение деятельности заготовительных

органов по ее сбору способствовало распространению так называемой «ползучей контррево-

люции». Широкие масштабы приобрели репрессивные методы: конфискации, аресты, залож-

ничество. Особенно популярной оказалась практика фиктивных расстрелов крестьян, подоз-

реваемых в «сокрытии» запасов зерна: им завязывали глаза, ставили к стенке и стреляли

поверх головыЗначительное пополнение рядов повстанцев крестьянством и его поддержка восставших

отрядов превращали действия так называемых «бандитов» в серьезную опасность для руко-

водства страны. На подавление крестьянских восстаний была брошена вся мощь регулярной

Красной Армии. Боевыми операциями командовали М. Тухачевский, М. Фрунзе,

С. Буденный, И. Якир, И. Уборевич и др. Во многих губерниях были организованы части

особого назначения (ЧОН), функционировали ревкомы. На «мятежные» села накладывались

крупные и обременительные продовольственные «штрафы». Устраивались показательные

казни заложников из «кулаков» и пленных «бандитов». Практиковалась и высылка на север

целых деревень, «сочувствующих бандитам».

Вскоре ситуация еще больше осложнилась: крестьянское недовольство перекинулось на

армию и пролетариат. И самым неприятным для режима моментом было то, что первыми это

недовольство выразили Петроград и Кронштадт, всегда считавшиеся надежной военной опо-

рой большевиков. Моряки и рабочие этой морской базы являлись наиболее радикальными

приверженцами различных начинаний большевистской партии, в том числе и террора. Одна-

ко в 1920 г. гарнизон крепости сблизился с анархистами, критикующими «диктатуру боль-

шевистских комиссаров». Ситуацию еще больше накалила голодная зима 1921 г., в течение

которой команды кораблей страдали от постоянных невыдач жалования.

Кризис «военного коммунизма» был всеобщим, тотальным. Настроения недовольства

этой политикой проникли и в ряды РКП(б). Всего за два года, с марта 1919 по март 1921 г. (с