13. Проблема выбора пути развития странами Азии и Африки после крушения колониализма.

После распада колониальной системы перед странами Азии и Африки встала проблема выбора пути развития. Необходимо было решить задачу поиска адекватных путей социально-экономического развития, обретения культурной идентификации, построения справедливых отношений с экономически развитыми странами, в кругах политологов и социологов велись дискуссии о том, как должен развиваться Восток. Общим для западных специалистов в первые десятилетия после Второй Мировой войны было представление о том, что экономически отставший Восток будет развиваться по путям, близким к становлению западноевропейского и североамериканского капитализма. Главные компоненты этой модели: частично индустриализованная капиталистическая экономика при сохранении аграрно-сырьевого профиля; политический институционализм буржуазно-демократического толка; внедрение западного образа жизни и массовой культуры; внешняя помощь политически лояльным афро-азиатским режимам. Этой концепции противостояла марксистская. В соответствии с ней постколониальный мир, опираясь на опыт Монголии и советских республик Средней Азии, должны были: создать сильный госсектор в экономике; путём мер национализации свести на нет присутствие Запада, укрепив организационно и идейно политические партии или фронты коммунистического толка, обеспечить быстрое развитие по некапиталистическому пути. Социализм в условиях отсталости, периферийности, зависимости казался адекватным способом развития, способным не только конкурировать с буржуазной модернизацией, но и стать её исторической альтернативой. В ряде стран на «путях социалистических преобразований» были достигнуты немалые результаты, в первую очередь, технологические. Но уже в 60-70 гг. выявилась ограниченность «социалистической модернизации», блокировавшей создание гражданского общества и постиндустриальное развитие. Некоторые страны преобразовывают социалистические тоталитарные системы в авторитарные, базирующиеся на смешанной экономике и включённые в мировое хозяйство. Возможно, на базе такого порядка модернизация в этих странах получит более полное и действительное выражение. Можно привести пример Китая, страну с огромным потенциалом, которая проводит такие реформы. Что касается модернизации по западному образцу, то в своём схематическом изложении она оказалась неприложимой к реалиям развивающегося Востока. Практика показала, что по мере включения в мировое хозяйство новых стран и регионов Востока создались причудливые сочетания либеральных принципов и демократических институтов с культурными и идейно-политическими традициями, весьма отличными от европейских. Для новой политической элиты восточных обществ наиболее привлекательным в западной политической культуре были идеалы равенства, справедливости и демократии. Но их притягательность вызывалась не столько потребностью общества, трансформированного из доиндустриального, традиционного, в индустриальное, современное, сколько реакцией на колониальное угнетение.

Поэтому заимствованные модели институтов и концепций, попав в реальные условия восточного общества, в котором преобладали традиционные социальные связи и политические представления, наполнились традиционным содержанием, соединив западные и местные компоненты (например, политическая система Индии покоится на мощной власти кастовых институтов и религиозных представлений, парламентаризм основан плюрализме сект и каст). Экономические и политические структуры я Японии, Южной Корее, Таиланде, Индии и других странах Азии и Африки далеки от западных образцов. В большинстве стран Востока синтез привёл к следующим результатам: На экономическом уровне известные модели капиталистического развития оказались неприемлемыми для современного постколониального Востока. Капитализм остаётся анклавным, связанным с докапиталистическими формами производства. На социальном уровне средние слои в большинстве стран не превратились в «центральный массив» общества. Постколониальное общество в основном представлено традиционными (община, каста, сословие) и маргинальными социальными структурами. На политическом уровне развитие или модернизация политических институтов типа буржуазной демократии западного толка не привели к консолидации современной политической культуры. Социальные носители такой политической культуры - харизматические лидеры, светские или религиозные, элитарные группировки и кланы, верхушки армии и бюрократии. На личностном уровне основной тип личности – «маргинальный человек», черты которого – эклектичность, противоречивость, расколотость, соединение традиций и современности. На уровне культуры сохранилось состояние маргинальности, конфликтности, различающихся ценностей, институтов и моделей поведения. В последнее время распространение западных ценностей, вестернизация перестаёт быть синонимом модернизации, появляется реальные возможности взаимовлияния цивилизаций и культур. Возникли концепции самобытности, которые противостоят господствовавшим ранее теориям модернизации. Такие концепции, как «конфуцианский капитализм», «авторитарная демократия», «восточная демократия» наполнились реальным содержанием. Афро-азиатские лидеры стремятся осуществить модернизацию без вестернизации, совместить модернизацию с сохранением ценностей, практики и институтов коренной культуры того или иного общества. Каждое восточное общество избирает свой путь развития. Его ответом на вызовы модернизации в условиях глобализации становится поиск национальной идентичности. Иногда этот поиск имеет неоднозначные результаты, т.к. на волне культурной самоидентификации спекулируют фундаменталисты, у элиты восточных стран появляется «комплекс полноценности». Очевидно, что политическое развитие Востока должно избавляться от «национальной ограниченности». Наиболее дальновидные учёные и политики понимают, что сила современного Запада не в «чистоте» либеральных принципов, не в унификации общественно-политической жизни всего мира на из базе, а в обеспечении условий для богатства и разнообразия идейного и политического, способности, оставаясь самим собой, абсорбировать различные влияния, «переваривать» чуждые установки. Представляется, что именно такой путь предстоит и Востоку.