ет 3. М. Какабадзе, лозунг Гуссерля "к самим предметам!" означает требование обратиться к трансцендентальной субъ­ективности как к той последней основе, "центру мировых отношений" (5, 84), которая конституирует способ бытия вся­кого сущего.

В "Бытии и времени" Хайдеггер в методологическом от­ношении идет за Гуссерлем. Предметом исследования у него является "бытие сущего, т. е. смысл бытия вообще" (25, 27), а это значит — структура трансцендентальной субъективности, являющаяся онтологическим фундаментом всего эмпирическо­го (онтического). Как и Гуссерль, Хайдеггер отличает бытие от сущего, т. е. выносит за скобки эмпирический мир, чтобы добраться "к самому предмету". "Отделение бытия от сущего,

— пишет он, — и экспликация самого бытия есть задача он­тологии" (25, 27). Методом осуществления этой задачи Хайдег­гер считает феноменологию. "Способ рассмотрения этого воп­роса (о смысле бытия. — П. Г.) является феноменологическим. Тем самым это исследование не предполагает ни определенной "точки зрения", ни определенного "направления", потому что феноменология не есть и не может стать ни тем, ни другим, пока она понимается правильно. Феноменология как определен­ный метод — таково исходное значение этого понятия" (25, 27). В чем же, по Хайдеггеру, состоит феноменологический метод? Чтобы раскрыть это, нужно прежде всего правильно понять, что такое феномен и что такое "логия" (наука — ведь феномено­логия буквально означает: наука о феноменах). "Греческое вы­ражение (paiv6(i£vov, к которому восходит термин "феномен",

— говорит Хайдеггер, — происходит от глагола (рснуестбси, который означает: показывать себя; (paivouevov поэтому зна­чит: то, что показывает себя, являющееся, открытое; само (paiveoGai есть медиальная форма от (paivco, являть, извлекать (что-либо) на свет; (paiva происходит от корня (pa, или (рй<;

— свет, ясность, то есть то, в чем нечто может стать открытым, видимым в себе самом. Отсюда значение выражения феномен можно установить следующим образом: себя-в-себе-самом-по-казывающее, открытое" (25, 28).

2. Что такое феномен

Однако определение феномена как того, что само себя явля­ет, есть только его формальное определение. Как и Гуссерль, Хайдеггер ставит вопрос о том, какой именно род сущего может непосредственно являть себя; ведь сущее как эмпиричес­кое не может быть пережито с непосредственной очевидностью.

357

• "При такой формулировке понятия феномена, — пишет он,

— остается неопределенным, какое сущее можно рассматри­вать как феномен, и вообще остается открытым вопрос, явля­ется ли показывающее себя некоторым сущим или же бытий­ной характеристикой сущего" (25, 28—31). Ответ Хайдеггера здесь тот же, что и ответ Гуссерля: явления эмпирического мира не суть феномены, они не открыты непосредственно, каждое из них указывает на другое, и так до бесконечности;

поэтому в качестве подлинных феноменов предстает то, что Хайдеггер называет бытийной характеристикой или способом (смыслом) бытия сущего.

Предоставим слово Хайдеггеру. "Если мы под являю-щим-себя понимаем сущее, которое, как, например, в смысле Канта, доступно через эмпирическое созерцание, то при этом мы правомерно применяем формальное понятие феномена. Но это вульгарное понятие еще не есть феноменологическое понятие феномена. В горизонте кантовской проблематики то, что понимает под феноменом феноменология, может быть проиллюстрировано — если принять во внимание другие различия — следующим образом: то, что в явлениях, вульгар­но понятых феноменах предварительно и попутно всегда уже показывает себя, хотя и не тематически, может быть приведе­но к самопоказыванию тематически, и это себя-в-себе-са-мом-показывающее ("формы созерцания") суть феномены феноменологии" (25, 31). Как видим, то, что Кант называет явлением, Хайдеггер называет вульгарно понятым феноменом;

подлинные же феномены, с которыми имеет дело феномено-лог, это, если говорить на языке Канта, априорные структуры трансцендентальной субъективности, например пространство и время.

Тут, однако, возникает парадоксальная ситуация. Если под феноменами понимать то, что непосредственно открыто нам и являет себя нашему взору, то окажется, что это прежде всего эмпирические явления окружающего нас мира. Вряд ли кому бы то ни было может непосредственно явить себя пространство или время, которые, согласно Канту, суть условия возможности всяких эмпирических сущих. Выходит, что не­посредственно нам даны именно "вульгарные" феномены, а не феномены подлинные, чистые. Последние нуждаются для сво­его выявления в очень сложных операциях мышления, т. е. в опосредовании, как о том свидетельствует, например, "Кри­тика чистого разума".

И в самом деле, Хайдеггер замечает, что предметом фено­менологии является, "очевидно, то, что как раз себя прежде всего и чаще всего не показывает; оно является скрытым по

358

сравнению с тем, что показывает себя прежде всего и чаще всего, но в то же время оно составляет смысл и основу того, что показывает себя прежде всего и чаще всего" (25, 35). Это скрытое и есть бытие сущего, "оно может быть скрыто так глубоко, что оказывается забытым, и вопрос о нем и его смысле даже не возникает" (25, 35). Как видим, понятие феномена не такое уж простое и беспроблемное, как могло бы показаться, если принять во внимание только формальное его определение,

— то, что непосредственно являет себя. Оказывается, что имен­но подлинные феномены, составляющие предмет исследования феноменологии, сокрыты, да притом так основательно, что вначале даже вопроса о них не возникает.

Феноменология потому и необходима, что феномены обыч­но сокрыты, говорит Хайдеггер. Анализируя значение второго слова, входящего в состав термина "феноменология", Хайдег­гер обращается к греческому понятию "логос" — одному из основных философских понятий, обладающему целым рядом значений. Согласно Хайдеггеру, прежде всего "логос" есть речь (25, 32). Анализируя контекст, в котором слово "логос" упо­треблялось греками, в частности Аристотелем, Хайдеггер при­ходит к выводу, что речь — это то, что открывает, позволяет увидеть то, о чем ведется речь (25, 32).

Итак, "феноменология" — это метод, сущность которого состоит в открывании того, что само-себя-в-себе-показывает. Предмет же исследования, к которому должен быть применен феноменологический метод, — это бытие сущего, т. е. те трансцендентально-априорные структуры, которые являются "смыслом и основой" эмпирических явлений; феноменология как наука о бытии сущего есть, таким образом, онтология (25, 37).

Но если феноменология, прежде чем описать феномены, должна позволить им открыться, то возникает вопрос: что именно, какую реальность сделать предметом своего рас­смотрения и как вести описание этой реальности? Иными словами, перед Хайдеггером встает традиционный вопрос о предмете и методе онтологии. Казалось бы, он и здесь отправляется от Гуссерлевых посылок: предмет исследования

— трансцендентальная субъективность, а метод — феномено­логия. Но в действительности именно теперь Хайдеггер и на­чинает свой путь, в конце концов далеко уведший его от трансцендентальной феноменологии его учителя. Он дает по сравнению с Гуссерлем иное истолкование трансценденталь­ной субъективности.

359