3.О поэтике сергея есенина. Звукопись и цветопись

Быть поэтом – это значит то же,

Если правды жизни не нарушив,

Рубцевать себя по нежной коже,

Кровью чувств ласкать чужие души.

В чем секрет мощнейшего воздействия поэзии Сергея Есенина на читателя?

Прежде всего – в ее высочайшем совершенстве, красоте.

С точки зрения музыкального совершенства стихи поэта буквально пронизаны песенной стихией («Засосал меня песенный плен…»). Они столь мелодичны, что в 20-е годы их даже пытались записать с помощью нотных знаков!..

Сотни из них положены на музыку. Это и песни, и романсы, и вокально-симфонические произведения.

ЗВУКОРЯД: ФРАГМЕНТЫ «ПАМЯТИ СЕРГЕЯ ЕСЕНИНА» ГЕОРГИЯ СВИРИДОВА.

У Сергея Есенина нет резких, внезапных переключений ритма (как у М. Цветаевой, например). Наблюдается звуко-интонационное единство стиха, непрерывное мелодическое развертывание лирического сюжета.

Есенинская поэзия совершенна не только с музыкальной, но и с живописной точки зрения. Поэт «писал красками», похожими на палехскую живопись.

ВИДЕОРЯД: ШКАТУЛКИ ПАЛЕХА.

Жизнь моя! Иль ты приснилась мне?

Словно я весенней гулкой ранью

Проскакал на розовом коне.

Любимые цвета Сергея Есенина – голубой, синий, золотой.

Синее струится во всем: «синий май»; «несказанное, синее, нежное»; «предрассветное, синее, раннее…». «Синий свет, свет такой синий! В эту синь умереть не жаль!»

Краски неожиданны и смелы:

О Русь! Малиновое поле

И синь, упавшая в реку.

Люблю до радости и боли

Твою озерную тоску.

Именно так – в звучащих красках и красочной звукописи – находит выход «буйство глаз и половодье чувств» лирико-автобиографического героя Сергея Есенина.

4.Периодизация творчества сергея есенина

В дооктоябрьском творчестве поэта выделяют три периода.

Первый –1904-1912 гг. – Спас-Клепиковский (по месту жительства в эти годы). Именно в этот период он начал писать стихи (с 9 лет), которые уже тогда довольно точно соответствовали его фамилии. «Фамилия Есенина, – по тонкому наблюдению А. Толстого, – русская, коренная, в ней звучат языческие корни – овсень, ясень, ясень, связанные с плодородием, с дарами земли, с осенними праздниками». На эти же годы приходится учеба в церковно-приходской школе….

Второй период – Московский – 1912-1915 гг. К нему относится начало самостоятельной жизни и публикаторской деятельности, учеба в народном университете Шанявского и поэтическом (суриковском) кружке, работа в лавке у купца (вместе с отцом – приказчиком), затем в типографии и на патронном заводе. Первые есенинские стихи появляются в тогдашних детских журналах «Мирок», «Проталинка», «Доброе утро» и др.

Третий период (1915-1917 гг.), Петербургский, знаменателен выходом первой поэтической книги «Радуница» (1916), знакомством с А. Блоком, А. Белым, А. Ремизовым, Н. Клюевым, С. Клычковым и даже с самой императрицей.

Ровно столько же, т.е. три периода, выделяют и в постоктябрьском творчестве поэта.

Первый период (1917-1920 гг.) – т.н. скифский (по литературной группировке «Скифы», в которую наряду с А. Блоком и другими поэтами входил в эти годы Сергей Есенин).

Поэт в это время целиком находится во власти тех романтических настроений, о которых в «Хождении по мукам» А. Толстого сказано так:

«Казалось, не может быть больше ни войны, ни ненависти… Казалось, нужно еще куда-то, на какую-то высоченную колокольню вздернуть красное знамя, и весь мир поймет, что мы все братья, что нет другой силы на свете, - только радость, свобода, любовь, жизнь…»

Лирический герой в стихах и поэмах («Инония», «Небесный барабанщик», «Иорданская голубица», «Сельский часослов») предстает в роли Христа-Спасителя. Он – певец вселенского братства. Все люди – братья-миряне. Поэтому: «Да здравствует революция На земле и на небесах!…Разметем все тучи. Все дороги взмесим. Бубенцом мы землю К радуге подвесим!»

Однако очень скоро – приблизительно к концу 1920 г. – Сергей Есенин убедится, что великие потрясения тех лет не принесли желаемого блага для России, а обернулись продразверсткой, продналогом, гражданской войной…

«Ведь идет совсем не тот социализм, о котором я думал», – к такому горестному выводу приходит поэт.

Начинается второй – 1920-1923 гг. – период, имажинистский (по литературной группировке, в которой после «Скифов» оказался поэт). Поэзия этого времени выражает нисколько не завуалированный протест против большевистского социализма.

В стихотворении «Сорокоуст» (по названию погребального колокольного звона) конфликт эпохи изображен в виде символического соревнования между паровозом и жеребенком. Паровоз – это олицетворение железного, жестокого, бездушного начала. Жеребенок – олицетворение всего живого, естественного, прекрасного. Ведущий мотив стихотворения – мотив безнадежности, мотив гибели этого живого, естественного и прекрасного:

Видели ли вы,

Как бежит по степям,

В туманах озерных кроясь,

Железной ноздрей храпя,

На лапах чугунных поезд?

А за ним

По большой траве,

Как на празднике отчаянных гонок,

Тонкие ноги закидывая к голове,

Скачет красногривый жеребенок?

Милый, милый, смешной дуралей,

Ну, куда он, куда он гонится?

Неужель он не знает, что живых коней

Победила стальная конница?..

Черт бы взял тебя, скверный гость!

Наша песня с тобой не сживется.

Жаль, что в детстве тебя не пришлось

Утопить, как ведро в колодце.

В этом же духе написаны «Волчья гибель», «Кобыльи корабли», поэма «Пугачев», «Москва кабацкая» и др. произведения.

«Пугачев» (1921) – наиболее крупное и талантливое произведение рассматриваемого периода. Почему Есенин обращается к Пугачеву, событиям ХVIII в.? В трагедии и гибели крестьянского вождя он увидел собственную трагедию и гибель!..

Заглавный герой поэмы чувствует себя затравленным волком и почти по-есенински исповедуется. Монологи Пугачева, как и монологи его сподвижника Хлопуши, захватывают глубиной драматизма, силой и искренностью переживаний:

Где ж ты? Где ж ты, былая мощь?

Хочешь встать – и рукою не можешь двинуться!

Юность, юность! Как майская ночь,

Отзвенела ты черемухой в степной провинции.

Вот всплывает, всплывает синь ночная над Доном,

Тянет мягкою гарью с сухих перелесиц.

Золотою известкою над низеньким домом

Брызжет широкий и теплый месяц.

Где-то хрипло и нехотя кукарекает петух,

В рваные ноздри пылью чихнет околица,

И все дальше, все дальше, встревоживши сонный луг,

Бежит колокольчик, пока за горой не расколется.

Боже мой! Неужели пришла пора?

Неужель под душой так же падешь, как под ношей?

А казалось… казалось еще вчера…

Дорогие мои…. дорогие… хорошие…

ЗВУКОРЯД: МОНОЛОГ ХЛОПУШИ В ИСПОЛНЕНИИ СЕРГЕЯ ЕСЕНИНА.

Сумасшедшая, бешеная кровавая муть!

Что ты? Смерть? Иль исцеление калекам?

Проведите, проведите меня к нему,

Я хочу видеть этого человека.

Я три дня и три ночи искал ваш умет,

Тучи с севера сыпались каменной грудой.

Слава ему! Пусть он даже не Петр!

Чернь его любит за буйство и удаль.

Я три дня и три ночи блуждал по тропам,

В солонце рыл глазами удачу.

Ветер волосы мои, как солому, трепал

И цепами дождя обмолачивал.

Но озлобленное сердце никогда не заблудится,

Эту голову с шеи сшибить нелегко.

Оренбургская заря красношерстой верблюдицей

Рассветное роняла мне в рот молоко.

И холодное, корявое вымя сквозь тьму

Прижимал я, как хлеб, к истощенным векам

Проведите, проведите меня к нему,

Я хочу видеть этого человека.

В эти же годы Есенин обращается к образу Махно. Это происходит в другой драматической поэме – «Страна негодяев». Махно ненавидит тех, кто «на Марксе жиреют, как янки».

Я верил… я горел….

Я шел с революцией.

Я думал, что братство не мечта, не сон,

Что все во единое море сольются,

Все сонмы народов, рас и племен…

Все вы стадо!

Стадо! Стадо!

Ваше равенство – обман и ложь.

Старая гнусавая шарманка –

Этот мир идейных дел и слов.

Для глупцов – хорошая приманка,

Подлецам – порядочный улов…

Ревет и стонет поэзия Сергея Есенина... Эти страдание и боль будут ощутимы и в стихах третьего, последнего, периода:

Так мало пройдено дорог,

Так много сделано ошибок…

(1923)

Голова ль ты моя удалая,

До чего ты меня довела?..

(1923)

Годы молодые

С забубенной славой,

Отравил я сам вас

Горькою отравой …

(1924).

Кризис, вызванный разочарованием в большевистских идеалах, был усугублен связью с имажинизмом (А. Мариенгоф, А. Кусиков, В. Шершеневич).

Об эстетике этой группировки достаточно ясное представление дают высказывания В. Шершеневича:

«Поэт – это тот безумец, который сидит в пылающем небоскребе и спокойно чистит карандаши, чтобы зарисовать пожар. Помогая тушить пожар, он становится гражданином и перестает быть поэтом». «Мы те, кто чистит форму от пыли содержания... Наша цель – как можно глубже всадить в ладонь читательского восприятия занозу образа». И т. д.

Питаясь за счет имени Есенина, «как кабацкая голь за счет богача» (А. Серафимович), имажинисты оказались в это тяжелое время ближе всего к поэту, нуждавшемуся хоть в каком-то дружеском участии и внимании…

ПОСЛЕДНИЙ ПЕРИОД (1924-1925 гг.) ТВОРЧЕСТВА.

«БОЛДИНСКАЯ ОСЕНЬ» СЕРГЕЯ ЕСЕНИНА

За два последних года поэтом было написано вдвое больше, чем за все постоктябрьские годы: около ста стихотворений и поэм. Среди них такие шедевры, как «Отговорила роща золотая», «Клен ты мой опавший», «Письмо матери», «Письмо женщине», Персидские мотивы» и мн. др.

«Прет черт знает как. Не могу остановиться. Как заведенная машина», – признается он в одном из писем.

Вновь слово Есенина пропитывается добротой и тонкостью чувств. Вновь в нем начинает звучать «нежность грустная русской души»…

Руки милой – пара лебедей –

В золоте волос моих ныряют…

Эти волосы взял я у ржи,

Сколько хочешь на палец вяжи,

Я нисколько не чувствую боли…

Если душу вылюбить до дна,

Сердце станет глыбой золотою…

Я еще никогда бережливо

Так не слушал разумную плоть…

Хорошо бы, как ветками ива,

Опрокинуться в розовость вод…

Где ты, где, моя тихая радость,

Все любя, ничего не желать…

Цветы мне говорят – прощай,

Головками склоняясь ниже..

Душу поэта переполняют самые разнообразные чувства – чувство любви ко всему живому, чувство умиротворенности, просветленности:

«Я утих. Годы сделали дело…» «Мир тебе, отшумевшая жизнь…»

Возникает тютчевское стремление слиться со всем сущим, пушкинская величавость, гармония, несуетность, ясность.

«Я чувствую себя просветленным. Не надо мне этой глупой шумливой славы. Не надо построчного успеха. Я понял, что такое поэзия». Как и у Пушкина, одной из главных тем становится трагическая тема скоротечности жизни, невозвратимости, несбыточности и, наконец, неотвратимости конца («Черный человек», «До свиданья, друг мой, до свиданья»).

Милая, мне скоро стукнет тридцать…

И земля милей мне с каждым днем.

Жить нужно легче, жить нужно проще,

Все принимая, что есть на свете.

Вот почему, обалдев, над рощей

Свищет ветер, серебряный ветер…

…Ленинградская гостиница «Англетер» в декабрьскую ночь 1925 г. стала последним пристанищем поэта.

«Глубокая, широкая складка лежала поперек лба. Выражение лица было такое, словно он хотел понять что-то и не мог»… Таким увидели поэта те, кто переступил порог его номера на следующее утро.

Критики ерничали:

«Песням Есенина не жить, когда трактор заменит лошадь»... «Тысячу раз хорошо, что отзвучали есенинские серенады»…

Н. Бухарин о поэзии Есенина: «Это отвратительная, напудренная и нагло раскрашенная российская матерщина, обильно смоченная слезами и оттого еще более гнусная» («Правда», 12.01.27 г.).

Давление на поэта со стороны властей и официальной критики было столь велико, что рождалось трагическое ощущение: «Моя поэзия здесь больше не нужна, Да и, пожалуй, сам я тоже здесь не нужен…»

А. Кусикову поэт в последние годы своей жизни писал:

«Тошно мне, законному сыну российскому в своем государстве пасынком быть. Надоело мне это блядское снисходительное отношение власть имущих, а еще тошней переносить подхалимство своей же братии к ним. Не могу! Ей Богу, не могу. Хоть караул кричи или бери нож да становись на большую дорогу… Я перестаю понимать, к какой революции я принадлежал. Вижу только одно, что ни к февральской, ни к октябрьской, по-видимому. В нас скрывался и скрывается какой-нибудь ноябрь».

Такого отношения к себе тогдашняя власть терпеть не могла. Выходят книги, в которых все более проясняется, что смерть Есенина была делом ее рук…

…Говоря словами В. Г. Белинского о Михаиле Кольцове, Сергей Есенин «носил в себе все элементы русского духа, в особенности – страшную силу в страдании, в наслаждении, способность бешено предаваться печали,  веселью и, вместо того чтобы падать под бременем самого отчаяния, способность находить в нем какое-то буйное, удалое, размашистое упоение».

ЛИТЕРАТУРА

Русская литература XX века: Учеб. метод, пособие: В 2-х ч. / Авт.-сост.: А.Ф. Калашникова, Л.И. Бобринева и др. - Мн., 2002.

Буслакова Т.П. Русская литература XX века / Буслакова Т.П.. - М., 2001.

Русская литература второй половины XX века. - М., 2001.

Русская литература XX века: Энциклопедия. - М., 2002.

Лекция 14

ФИЛЬМ О ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ С.ЕСЕНИНА

Лекция 15

ГЕРОИКО-РОМАНТИЧЕСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ РАННЕГО М. ГОРЬКОГО