Глава 2. Особенности классификации и применения нормативно-правового акта как источника права в современной России

2.1. Проблемы роли и места нормативно-правового акта в системе источников права

В советской правовой системе определяющая роль отводилась нормативно-правовому акту. Такое привилегированное положение было предопределено всей российской историей, и в этом смысле после революции 1917 года сохранилась определенная преемственность. Однако используемый в советский период нормативно-правовой акт имел определенную специфику.

Нормативно-правовой акт, несмотря на свою востребованность в качестве формы права, не устраивал новую власть по многим параметрам. Природа, содержание, виды издаваемых актов, их соотношение между собой подверглись серьезной трансформации. Даже их наименования не сохранились в прежнем варианте. Названия «закон» и «указ» ассоциировались с царским режимом и поэтому требовали замены. Так появился новый термин для обозначения нормативно-правовых актов -«декрет», заимствованный у Парижской Коммуны. Правда, просуществовал он недолго, до принятия Конституции СССР 1936 года, когда вновь были возвращены старые названия «закон» и «указ».

Помимо терминологических вариаций, в целом для системы нормативно-правовых актов на протяжении всего советского периода характерны общие тенденции в развитии.

О.В. Богатова в своем диссертационном исследовании «Нормативно-правовой акт как источник права» справедливо отмечает: «Концентрация власти в руках единственной политической партии позволила ей распространить свое влияние на государственные органы, в том числе на законодательные настолько широко и глубоко, что в некоторые периоды развития советской государственности можно говорить о подмене нормативного регулирования правоотношений в обществе партийно-политическим управлением. Соответственно, нормативно-правовой акт как атрибут правовой системы государства, как источник права приобретает несколько неожиданные черты»²⁴.

В начале 30-х годов XX в. появились специфические виды нормативно-правовых актов - совместные постановления партии и правительства. Е.А. Лукьянова отмечает: «Их юридическая сила равна юридической силе актов правительства, в то время как политическое воздействие неизмеримо выше, ибо они являют собой соединение партийной директивы и государственного решения и принимались в основном по вопросам государственного управления (сельское хозяйство, торговля, транспорт, народное образование, капитальное строительство)».²⁵

С.Л. Зивс, указывая на особенности данных актов, поддерживает точку зрения Ц.А. Ямпольской о том, что авторитет этих норм исключительно велик. Однако только факт их принятия органом государства придает правовую силу нормам, содержащимся в этих актах. Он обращает внимание на подзаконность совместных постановлений и на тождественность их по юридической силе нормативным постановлениям правительства. «Авторитет их огромен, ибо правовая норма здесь подкреплена «авторитетом и директивой ЦК КПСС»²⁶.

С укреплением административно-командной системы руководства партийные органы все больше берут на себя административно-управленческие функции, начинают заниматься конкретными хозяйственно-организационными вопросами, количество совместных постановлений увеличивается. Изменяется и структура аппарата ЦК. Она становится все больше похожей на структуру аппарата государственного управления.

Характерной чертой нормативно-правовых актов в советский период является отсутствие четких границ юридической силы закона и подзаконного акта. Это явилось следствием отрицания марксистской идеологией принципа разделения властей. По мнению В.И. Ленина, «...парламентарии должны сами работать, сами исполнять свои законы, сами проверять то, что получается в жизни, сами отвечать непосредственно перед своими избирателями. Представительные учреждения остаются, но парламентаризма как особой системы, как разделения труда законодательного и исполнительного, как привилегированного положения для депутатов, здесь нет. Без представительных учреждений мы не можем себе представить демократии, без парламентаризма — можем и должны...»²⁷.

Данная система существовала до принятия Конституции СССР 1936 г. Однако отсутствие на практике явно выраженного верховенства закона наблюдалось на протяжении всего советского периода. Так, М.Ю. Тихомиров отмечал: «Системе действующих правовых актов присущи серьезные недостатки. Снизилась роль закона за счет неоправданно широкого использования актов правительства, а затем и центральных органов управления. Механизм осуществления народовластия, будучи лишенным важнейшего своего атрибута — эффективной нормотворческой деятельности на всех этажах системы представительных органов, был по существу блокирован. Вопреки конституционным декларациям, не подкрепленным реальными правовыми средствами, власть оказалась в руках органов, располагающих организационными механизмами ее осуществления. На уровне министерств, государственных комитетов, ведомств, партийных органов решалось большинство вопросов, которые в демократическом государстве должны решать только органы народного представительства. Верховный Совет СССР, а тем более местные Советы, находясь почти целиком под влиянием партийных директив, не смогли стать выразителями воли народа.

В результате в сфере правового регулирования произошло смещение центра тяжести в сторону актов, обладающих меньшей юридической силой.