Тема 14. Этноэкономическая и этносоциальная политика.

1. Сущность этноэкономической и этносоциальной политики.

2. Этническая стратификация и социальная мобильность. Опыт политики СССР, России в экономическом и социальном развитии народов.

1.

Важнейшим направлением национальной (этнической) политики является создание условий для экономического и социального прогресса народов. Это достигается путем сочетания развития традиционных ремесел и промыслов, учета этноспецифических потребностей в одежде, жилище, пище с развитием современных отраслей промышленности, сельского хозяйства, науки, торговли. Оно неотделимо от распространения образования, приобщения этноса к современному образу жизни.

Экономические преобразования приводят к тому, что меняется социальный облик этноса в результате приобщения его к новым формам экономических отношений, распространяется на подавляющую часть членов этноса.

В царской России распространение промышленности (хотя и крайне медленное) происходило в результате колонизационной политики. При всем противоречивом характере последней, она отличалась достаточной гуманностью: проводились протекционистские меры в отношении коренного населения, сохранялась экономическая и местная власть традиционных элит, проявлялась религиозная терпимость. Это резко отличало политику царизма от кровавой колонизации индейских территорий в США (8 млн. физически уничтожены), айнов - в Японии, ирландцев - в Великобритании.

2.

Изучение социальной структуры этносов в отечественной этносоциологии было центральной проблемой с первых шагов выделения в самостоятельное направление этой науки. Более того, оно стимулировало развитие этносоциологии.

Вопреки имеющим место представлениям в современном общественном сознании, в публицистике, отечественные ученые отмечали дифференцированность советского общества, связывая это с общественным разделением труда, другими факторами. В качестве основания социальной и этнической стратификации было взято не только различное отношение к собственности на средства производства (социально - классовое деление), но и социально-профессиональные, социально-функциональные различия (разделение по характеру и содержанию труда: умственный - физический, сельский - городской, управленческий - исполнительский, отраслевое приложение и т.д.). Использовались данные переписей населения, социологические опросы.

Изменение социальной структуры этносов обусловливалось политикой коренизации, индустриализации, культурной революции. При рассмотрении изменений, происшедших в социальной структуре этносов в XX в. можно взять как исходные приводимые Л. Владимировым в начале века данные по 18 народностям страны:

	На каждые 1.000 человек населения приходилось занятых
	В сельском хозяйстве	В промышленности, торговле, путях сообщения	В общественной службе и свободных профессиях
евреи	38	778	184
немцы	577	276	156
армяне	717	189	98
поляки	630	178	192
эсты	681	178	141
Латыши	692	175	134
русские	715	170	115
татары	817	103	80
грузины	832	74	94
украинцы	672	60	62
литовцы	855	53	92
белорусы	909	39	52
башкиры	918	32	44
молдаване	928	27	45
киргизы	962	17	21
мордва	957	17	26
якуты	953	15,5	31,5
буряты	977	8	15

В специальных исследованиях (напр., А.М. Стопани) отмечалось, что, если русские составляли костяк квалифицированных или среднеквалифицированных рабочих среди нефтепромышленных рабочих, то среди представителей местных этносов азербайджанцев, персов, татов, талышей, сартов неквалифицированных рабочих было от 85 до 96%. Различались они и по продолжительности жизни, жилищным условиям, расходам на культурно-общественные нужды.

Как описывал известный русский писатель Н.Г. Помяловский, даже по виду петербургских домов можно было судить о социальных различиях: «Барство заняло среднее этажи - окна на улицу; порядочное чиновничество - средние этажи - окна на двор; из нижних этажей на двор глядят мастеровые разного рода - шляпники, медники, квасовары, столяры, бочары и тому подобный люд; из нижних этажей на улицу купечество выставило свое тучное чрево; ближе к небу, под крышами живет бедность - вдовы, мещане, мелкие чиновники, студенты, а ближе к земле, в подвалах флигелей, вдали от света божьего, гнездится сволочь всякого рода, отребье общества, та одичавшая, беспашпортная, бесшабашная часть человечества, которая вечно враждует со всеми людьми имеющими какую-нибудь собственность... Так и в большей части Петербурга». Социальные контрасты усиливаются унижением людей труда: «Протекции, деньги, поклоны, пронырство, наушничество и тому подобные качества надо иметь для того, чтобы добиться права на труд; а у нас хозяин почти всегда ломается над наемщиком, купец над приказчиком, начальник над подчиненным, священник над дьячком. Вот отсюда - то для многих очень естественно и законно вытекает презрение к труду как признаку зависимости и любовь к праздности как имеющей авторитет свободы и человеческого достоинства».

О коренных изменениях в социальной структуре общества в СССР в XX веке говорит социальный состав населения (процентах):

	1913г.	1924 г.	1939 г.	1987г.
Российская империя
Все население (вклю­- чая неработающих членов семей)	100	100	100	100
в том числе:
рабочие и служащие	17,0	14,8	50,2	88,0
из них рабочие	14.6	10.4	33.7	61,8
колхозное крестьян­- ство, кооперирован­- ные кустари	-	1,3	47.2	12.0
Крестьяне единоличники, некооперир. кустари	66.7	75.4	2.6	0.0
буржуазия, помещики, торговцы, кулаки	16.3	8.5	—	—

Хотя данные не дают картины по этническому составу классов и слоев, однако, преобразования захватили все народы страны. В то же время были существенные различия между этносами. Уже отмечалась высокая урбанизованность одних народов, низкая - у других. К 1970 г. самый высокий удельный вес рабочих и служащих (последние включали в себя и интеллигенцию) был среди русских (88%), казахов (87%), армян (85%), в то время как у молдаван - 38%, туркмен - 49%, таджиков - 52% и т.д. Хотя в последующие годы процесс выравнивания шел, но различия в этнической стратификации оставались.

Русские в ряде случаев имели меньший процент занятых высококвалифицированным умственным трудом (по сравнению с эстонцами в Эстонии, грузинами в Грузии), в других республиках они постепенно стали уступать место титульным этносам по этому роду занятий и в других союзных республиках. «Прорыв» местной элиты в дальнейшем стал одной из причин суверенизации. В то же время русские оставались как в своей, так и в других республиках основной частью инженерно-технических работников, рабочих тяжелой промышленности, в то время как удельный вес крестьянства снижался.

С н. 90-х гг. типичным в союзных республиках (ставших позднее "бывшими") становится уход титульных этносов в сферу легкой промышленности, сферу обслуживания, торговлю (не говоря об управленческой сфере) и сокращение сферы материального производства, что ухудшило положение русского населения, становится фактором их «выталкивания».

Социальная структура современной россии в определенном смысле "бесструктурна", противоречива. Для нее характерно преобладание значительных маргинальных слоев (безработных, беженцев, нищих), не связанных с производством. Преобладают крайние группы в материальном отношении: свехбогатые и сверхбедные, причем в соотношении по уровню доходов примерно в 1:20-50 и более раз по данным разных источников. Сверхбедные включают в себя представителей классических общественных классов, слоев и групп, сельское и городское население, людей умственного и физического труда, значительные массы социально-этнических групп, прежде всего в районах боевых, военных действий, включая русскоязычное население в бывших союзных республиках, где формально боевых действий и не наблюдается. По данным Международной организации труда 30% населения имеет доходы ниже прожиточного уровня (10 лет назад таких было 6%).

В начале 90 - х годов в России и ряде бывших союзных республик были исследованы изменения в социальной структуре этносов (Эстония, Молдова, Россия, Грузия, Узбекистан) в рамках проекта "Оптимизация социально-культурных условий развития наций" (ОСУ). Итоги показали на различия в ориентациях на частную собственность (напр., русских и эстонцев в Эстонии и другими этносами в других государствах), на удовлетворенность величиной заработка у резных народов, на "земельный" вопрос, на собственную роль в управлении производством и т.д. Общее, что объединяет большинство - нарастание пессимизма по поводу итогов реформирования общества. Подробнее об этом в указанном учебном пособии «Этносоциология» гл. 5, а также: Арутюнян Ю.В. О национальных отношениях в постсоветских обществах: межличностный аспект // Соц. 1999. №4.

Подводя итог, можно сказать, что в социальной структуре этносов, как и общества в целом отражается множество тенденций развития.

Развитие социальной структуры наций немыслимо без её мобильности. Мобильность связана с динамикой этнической стратификации. Как и при рассмотрении других явлений учитывается связь (порой относительная) между статичностью и динамикой социальной структуры общества и этносов - подход обоснованный ещё О. Контом, развитый Г,Спенсером, Э.Дюркгеймом и другими.

Под социальной мобильностью понимается изменение группой или индивидом места, позиции, занимаемой в социальной структуре общества. она обусловлена как закономерностями развития общества, отражаемыми в социальной структуре, так личной деятельностью индивидов. Различают вертикальную мобильность (движение вверх или вниз в системе социальных позиций) и горизонтальную (передвижение индивида на том же социальном уровне). "Социальная, - мобильность, - отмечает Б. Барбер,- направленная как вверх, так и вниз, имеет место тогда, когда мужчина - глава семьи (и своих ближайших родственников) занимает более высокое или более низкое положение, чем его отец, в структуре относительных рангов по каким бы то ни было из различных стратификационных измерений".

Социальная мобильность приобретенный или предписанный статус связывается с ролью, выполняемой группой, человеком в обществе. Ролью называется ожидаемое поведение, обусловленное - статусом (Мертон Т. Парсонс).

В многонациональной стране, особенно в эпоху бурных перемен, прошедших в XX веке в России, изучение социальной мобильности было и остается важным направлением как этнологии, так у социологии. Это ~ изучение интенсивности и направлений мобильности разных народов (и индивидов - представителей этих народов); изменение их статута, социальных функций, ролей; влияние этнических факторов на этот процесс:

образования социального происхождения, исторического прошлого и т.д.

Внимание к этому аспекту развития наций в отечественной науке было всегда, но наиболее ярко оно проявилось с 60-х гг., когда стала изучаться история поколений людей (Б.Ц.Урланис), когда изучалась история многонациональных по составу советской интеллигенции, рабочего класса, крестьянства, города, села (Б.Ц.Урланис, А.Г.Рашин, С.Л.Сенявский, П.П.Амелин, Ю.В.Арутюнян и др.) По существу не было ни одной союзной или автономной республики, где не велось бы исследований разных слоев населения, многонациональных по своему составу. Особенно это касается истории рабочего класса. Наряду с этими "слоевыми" исследованиями, осуществлялся комплексный подход - через анализ изменений социальной структуры народов.

В социальной мобильности этносов отражается движение социальной структуры, процеди этнической стратификации общества, обусловленный множеством факторов: политических, экономических, духовных. СССР, Россия в XX веке совершила такой гигантский скачок в развитии народов, какого нельзя было наблюдать в других странах. В этой связи нельзя не согласиться с мнением А.Зиновьева, что за всю историю развития страны это была наивысшая точка её развития.

Если социальную мобильность этносов, её представителей мы определяем как процесс изменения социального статуса, социальных ролей, то эти изменения имели коренной характер и многонациональная Россия в XX в. совершила колоссальный скачок вперед, преодолев цивилизационный разрыв по сравнению с западными странами.

Вместе с тем она сохранила свои этносы, создав и условия для их развития, а далее... своего распада.

Как отмечалось в предыдущей лекции, типичным для социальной структуры этносов России к началу XX века как страны среднеразвитого капитализма было многообразие типов. Почти у всех этносов преобладало крестьянство, особенно у народов Поволжья, Севера, Ср. Азии - свыше 90% (кроме евреев), а занятость в промышленности, торговле, путях сообщения - от 70 до 100% имели евреи, немцы, армяне, поляки, эстонцы, латыши, русские, татары, у остальных этот процент анадительно был значительно ниже. В общественной службе и свободных профессиях больше всего было занято поляков, евреев, немцев, эстонцев, латышей, русских (от 1,9 до 1,15% от численности каждого этноса), в то время как у других народов он не достигал и полпроцента.

Наряду со складывающимся капиталистическим типом социальной структуры существовал феодальный и даже патриархально-родовой. Многие народы вели кочевой и полукочевой образ жизни (до 10 млн. "инородцев"). Тогдашним правительством это рассматривалась как естественное состояние. Показателен общий - низкий - уровень грамотности населения. Даже в 1926 г., когда общий уровень её поднялся с трети до 56,6% , у представителей различных этносов он сильно отличался: от 70 с лишним процентов у латышей, литовцев, эстонцев (проживавших в СССР) до 2-х с небольшим процентов среди таджиков, туркмен, народов Севера.

Великая Октябрьская революция, провозгласившая принцип равноправия и фактического равенства народов, положила начало коренным преобразованиям в жизни народов. Политика коренизации (привлечения всех народов к управлению, хозяйственному и культурному строительству) отличилась комплексностью и включала в себя ликвидацию неграмотности и развитие образования, формирование национальных отрядов рабочего класса, создание национальной интеллигенции. В декрете "О ликвидации безграмотности среди населения РСФСР" от 26 октября 1919 г. все население от 8 до 50 лет обязывалось обучиться грамоте либо на русском, либо на родном языке. Аналогичные постановления принимались и после образования СССР. И, если в 1939 г. на I тыс. занятых в народном хозяйстве приходилось в среднем по стране 123 чел. с высшим и средним (полным и неполным) образованием, то в 1959 г. - 433, а в 1986 г. - 701. Характерно, что самый низкий показатель был в Молдавии (640 чел.), самый высокий - в Грузии (756 чел.). Но разница была невелика.

Важным направлением модернизации и одновременно социальной мобильности являлось привлечение этносов к управлению как государством, так и хозяйственно-экономической деятельностью. Не всегда ныне известно, что этносы в дореволюционный период не допускались к власти, либо допускалась очень ограниченно. Так, в Государственную Думу могли быть избраны по месту своего проживания русские, армяне, латыши, эстонцы, литовцы, молдаване, с урезанным представительством - белорусы, грузины; не имели этого права народы Средней Азии и Казахстана (киргизы, казахи, туркмены, таджики, узбеки). В органы местного самоуправления имели право представительства на губернском уровне русские, в пределах волости - латыши, литовцы, эстонцы. Что же касается белорусов, армян, киргизов, узбеков, грузин, молдаван такой возможности они не имели вообще.

За годы Советской власти до 98% населения СССР приобрели ту или иную форму национальной государственности в виде 15 союзных, 20 автономных республик, 8 автономных областей, 10 автономных округов.

О том, как происходило выравнивание уровней развития этносов по участию в политической жизни можно судить, сравнивая удельный вес титульной нации в населении республики и удельный вес представителей этой нации среди руководящих работников союзных республик. На 1 янв. 1989 г. это соотношение выглядело следующим образом:

русские в РСФСР 82,6 и 77,3%,

украинцы в УССР 73,6 и 79%,

белорусы в БССР 79,4 и 77,7%,

узбеки в Уз.ССР 68,7 и 67,3%,

казахи в Каз.ССР 36,0 и 39,5%,

грузины в Груз.ССР 68,0 и 89,3%,

азербайджанцы в Азерб.ССР 78,1 и 93,8%,

литовцы в Лит. ССР 80.0 и 91,5%,

молдаване Молд. ССР 64,0 и 49,8%,

латыши в Латв.ССР 53.7 и 63,1%,

киргизы а Киргиз.ССР 47,0 и 55,1%,

таджики в Тадж.ССР 59,0 и 66,3%,

армяне в Арм.ССР 89,0 и 99,4%,

туркмены в Туркм. ССР 66,0 и 71,8%,

эстонцы в Эст.ССР 64,7 и 88,2%.

Как видно из статистических данных, большинство союзных республик управлялось представителями коренных (титульных) национальностей - их удельный вес среди руководящих работников превышал, порой значительно (в закавказских республиках и прибалтийских) удельный вес своего этноса в республиканском населении. Лишь 4 титульные этноса - русские, белорусы, узбеки, молдаване "уступали" часть мест среди руководящих работников.

Если учесть, что в период перестройки возникли экономические проблемы, решить которые некоторым руководящим работникам хотелось за счет обвинения в адрес других республик («работаем на них»), да ещё возник соблазн дележа союзного богатства (доля СССР составляла 20% мирового промышленного производства (для сравнения: по подсчетам акад. Н.Н.Моисеева современная Россия дает 5% мирового промышленного производства, то станут ясны экономические основы суверенизации на рубеже 80-х~90-х гг..

Как показывают социологические исследования, процесс современной "коренизации" набирает силу внутри РФ: титульная нация преобладает среди руководящих работников (напр., в Татарстане татары 48% в населении республики) до перестройки управляли 2% промышленных предприятий, сейчас - 65%. Они же составляют 79% правящей элиты. В результате коренизации были сформированы этнические отряда рабочего класса в республиках страны. Однако в республиках значительную долю среди промышленных рабочих составляли русские (в Прибалтике, Средней Азии).

Опережающими по сравнению с русскими шло выравнивание наций по интеллигенции и её отдельным отрядам. Не перегружая внимания абсолютными цифрами, можно взять в основу темпы роста. Так, с 1939 г. по 1970 гг. среди административно -управленческих кадров русских увеличилось в 1,03 раза, у других титульных этносов союзных республик (исключая армян) темпы были выше (напр., у казахов в 1,35 раза) среди производственной интеллигенции темпы роста были либо примерно равны русским (украинцы, белорусы, грузины, армяне), составляя в среднем 2,3 раза, то у остальных были выше. При этом надо учесть, что последние почти не имели до революции сложившейся производственной интеллигенции. Резко возросла численность научной интеллигенции, увеличившись среди русских в 7 с лишним раз и в 45 раз у киргизов, в 22 раза у узбеков и т.д. Относительно ровно шла мобильность той части интеллигенции, которая называется "массовой"; учителя, врачи и др. У русских - в 2,1 раза, у других этносов от 3,39 раз (узбеки) до 1,93 раз (армяне) с 1939г. по 1970г.

В ходе суверенизации республик идет опережение темпов социальной мобилизации интеллигенции у титульных наций по сравнению с русской. Похоже, здесь оказывает влияние принадлежность к титульной нации. Это происходит как внутри России, так и в ближнем зарубежье, отсюда ущемление собственного достоинства из-за национальной принадлежности независимо от квалификации, отмечает от 20 до 50% опрошенных русских в Кишиневе, Тбилиси, Ташкенте.

Итак, социальная мобильность этносов в современной жизни была высокой, хотя и не равномерной. Отражая происходящие изменения в различных сферах общественной жизни, она, в свою очередь, оказывает воздействие на политическое дознание граждан.