12. Новоевропейская наука о сути, способностях и предназначении личности.

Просвещение продолжает начатую в эпоху Возрождения борьбу за уста­новление «царства разума», политических свобод и гражданских прав чело­века. Конец эпохи Просвещения ознаменован двумя важнейшими явлени­ями — Великой промышленной революцией, окончательно закрепившей бесповоротность наступления на земле капитализма, и Великой французс­кой революцией (1789), провозгласившей те политические права и свобо­ды, которые составляют основу современной демократии. Это эпоха вели­ких географических и научных открытий, завоевание юридической свобо­ды, борьбы буржуазии за власть, которая в конечном итоге привела к тому, что закрытое, инертное традиционное общество сменилось открытым, мо­бильным современным обществом.

Одной из главных проблем, которые исследует Ж.-Ж. Руссо, является проблема человека, его истинной сущности. Руссо усматривает в человеке два естественных начала, предшествующих разуму (рассудку): «...из них одно горячо заинтересовывает нас в нашем собственном благосостоянии и само­сохранении, а другое выражает наше естественное отвращение при виде ги­бели и страданий всякого чувствующего существа и главным образом нам подобных»¹¹. По природе человек, согласно Руссо, незлобив, скорее даже добр, он становится добродетельным, когда, любя добро, еще и осуществля­ет его через борьбу и преодоление в себе противоборствующих наклоннос­тей. Выполнение долга является внешней формой добродетели по сравнению с поступками, вытекающими из естественного стремления к добру, на осно­ве которых чувство долга формируется и закрепляется в качестве привычки к добродетели, — привычки, доставляющей удовлетворенность и наслаждение.

Первое философски точное осмысле­ние личности дал И. Кант. По И. Канту, человек становится личностью благодаря самосознанию, которое отличает его от животных и позволяет ему свободно под­чинять свое «Я» нравственному закону; если психологическая личность — лишь способность осознания собственной тождественности, то моральная лич­ность — это свобода разумного существа, подчиняющегося «...только тем законам, которые оно (само или по крайней мере совместно с другими) для себя устанавли­вает»¹³. «Самодисциплина», «самообладание», «способность быть господином себе самому» — ключевые понятия кантов-ского этического словаря. Но самая важная категория, проли­вающая свет на проблему личности, — автономия. С одной стороны, она означает просто независимость по отношению к чему-то, с другой — «самозаконность». Это простейшие тре­бования нравственности, такие как «не лги», «не воруй», «не чини насилия». Их-то человек и должен прежде всего возвес­ти в свой безусловный императив поведения. Свобода от со­циальных ограничений достигается только за счет нравствен­ного самоограничения. Лишь тот, у кого есть этические прин­ципы, способен к независимому целеполаганию. Только на основе последнего возможна подлинная целесообразность действий, т.е. устойчивая жизненная стратегия. Нет ничего более чуждого для индивидуальной независимости, чем безот­ветственность. Нет ничего более пагубного для личностной целостности, чем беспринципность. Высшим принципом нравственного отношения человека к человеку является сфор­мулированный И. Кантом категорический императив: посту­пай так, чтобы ты всегда относился к человеку как к цели и ни­когда — только как к средству.

У Гегеля человек — воплощение мирового духа, который только через человека, мыслящего субъекта, обретает волю и сознание. Активная деятельность человека усматривалась им прежде всего в познании абсолютной идеи. Чем глубже созна­ет человек ее логику, тем более свободным он становится.

Возникшее в XIX в. учение Л. Фейербаха называют антро-поцентристским, поскольку в центре всех рассуждений не­мецкого мыслителя находилась не природа или Абсолютная идея, а живой человек в единстве всех его земных, даже не всегда симпатичных, проявлений. Для Фейербаха природа — это высшая реальность, а человек — высший продукт приро­ды. В лице человека природа ощущает, созерцает себя. Нет ничего выше природы, нет ничего ниже природы.