2. «Пионеры» российской модернизации: индивидуальное измерение инновационной сферы

Анализ инновационного поля и условий его развития в России предполагает не только и не столько обращение к структурам, институтам и контекстам, в рамках которых разворачиваются модернизационные процессы, но и особое внимание к индивидуальному измерению (точно так же как анализ условий появления и развития капитализма актуализировал интерес исследователей к «первым предпринимателям»). В данном тексте, говоря об агентах процессов модернизации, мы вводим синонимичные категории модернизаторы и инноваторы, тем самым обозначив не только включенность агентов в это поле, но и их субъектность, активное и деятельное участие в процессе модернизации.

В фокусе нашего исследования находились разные представители модернизированных структур и организаций – разработчики или, иначе говоря, «креативщики», а также предприниматели «от науки» и менеджеры, работающие в наукоемких, инновационных отраслях. В ходе работы были проанализированы их профессиональные биографии, самоидентификация и позиционирование себя в российских и глобальных полях, рамки референций (с кем и в каких ситуациях соотносят и сравнивают себя с «другими»). В этой части отчета речь пойдет, скорее, об обобщенном или, точнее, идеальном типе инноватора (в веберовском понимании этой категории), и будет предпринята попытка проанализировать условия и препятствия вхождения агентов, а также вопросы их успешного функционирования в исследуемом поле. Иначе говоря, в фокусе нашего внимания – «персональные проекты модернизации».

2.1. Российские «модернизаторы»: биографическая специфика

Наши информанты, вне зависимости от возраста, сферы занятости и позиции в организации, по большому счету, представили схожие профессиональные биографические нарративы, в которых демонстрировали непротиворечивые, во многом идентичные «картины мира» – свои представления об окружающей действительности, мировоззренческие установки и т.п., что позволяет нам реконструировать некую «обобщенную» профессиональную биографию.

Специфика анализируемых биографических повествований состоит, прежде всего, в их структурировании. Практически все информанты представляют разные этапы своей жизни как логическую последовательность смены мест работы или профессиональных позиций. При этом эта последовательность представляется не в качестве некой цепочки профессиональных статусов, не как карьера по достижению более высокой позиции, но как определенные этапы «накопления опыта», как профессионализация. То есть карьера рассматривается не как статусный рост, но как развитие и совершенствование профессиональных навыков и знаний.

Частая смена мест работы – а большинство наших информантов имеют богатый опыт работы в различных организациях, сферах, странах и т.д. – позволяет нам номинировать такую биографию как «проектную». В данном случае биография представляется как череда различных законченных жизненных проектов – срочных, то есть имеющих определенные временные границы, с конкретными задачами, актуальными «здесь и сейчас». При этом в качестве главной цели все-таки представляется цель аккумуляции знаний и любых опытов. Например, один из информантов интерпретирует свою работу в качестве офис-менеджера, не как «отход», выпадение из профессиональной карьеры, но как этап получения важной информации, один из этапов обучения и собственной профессионализации:

«Я пошел в американское посольство в Москве, и там есть такой «Корпус мира» – агентство, которым нужен был офис-менеджер /…/ Вот я за это дело взялся. И одновременно стал с американцами общаться, что-то обсуждать, что-то говорить. Поскольку «Корпус мира» завозил много бывших бизнесменов в Россию, чтобы они учили на периферии как бизнес ставить. Эти люди приезжали, они все проезжали через Москву. Я старался с ними поговорить, разобраться, как и что, в чем была специфика, как они свой бизнес выстраивали» (Владимир, руководитель исследовательской лаборатории гиганта мировой IT-индустрии, канд. физ.-мат. наук, 59 лет).

Таким образом, профессиональная биография представляется не только и не столько как реестр различных «мест работы», не как смена статусов и должностей, не как история повышения экономического благосостояния и обретения стабильности, но как история профессионализации, история становления специалистом высокого уровня в выбранной профессиональной нише. Подобный «проектный» подход, с одной стороны, не способствует стратегическому жизненному планированию, ибо жизнь представляется, прежде всего, как последовательность краткосрочных проектов, планы на которые не распространяются далее, чем на два-три года. Однако при этом наши информанты совершенно не проблематизируют краткосрочность жизненных планов. Она интерпретируется ими, прежде всего, как свобода – свобода не быть «привязанным», свобода выбора, свобода перемещений и свобода желаемых изменений.

Несмотря на краткосрочность жизненных проектов и кажущееся, на первый взгляд, отсутствие стратегического планирования, в биографиях инноваторов в значительной мере прочитывается ориентирование на будущее. Информанты довольно легко рассуждают о возможных сценариях своей жизни через пять-десять лет. Приобретение различных опытов работы в рамках разнообразных проектов (будь это конкретный исследовательский проект или годовой контракт в каком-либо университете и пр.) – все это расценивается как безусловная инвестиция в будущее, которое, возможно, не конкретизировано и четко не сформулировано, но главный ориентир которого – высокая степень профессионализации и (что менее проговорено в биографических нарративах) улучшение благосостояния. Подобная стратегия реализуется в повседневных, рутинных тактиках, например, один из информантов рассказал о том, как в начале 90-ых он со своими коллегами принял решение, что «мы во всякие не лезем» – не получать доступ к секретным разработкам с тем, чтобы в будущем иметь возможность ездить за границу:

«Вот когда мы сделали кооператив, я тогда для себя уже понимаю, что может быть будут какие-то изменения в стране…» (Владимир, руководитель корпоративной лаборатории, канд. физ.-мат. наук, 59 лет).

Итак, согласно биографическому анализу, «модернизированный» человек представляет собой конфигурацию профессиональных квалификаций, личностных навыков и опытов социализации в рамках разных структур (Инновационный слой… 2009; Клеман, 2009; Абрамов, Климова, 2010). И здесь необходимо отметить принципиальную незначимость возрастных различий среди агентов этого поля. Поколенческая перспектива подсказывает первое и самое очевидное основание для классификации занятых в инновационной сфере – тех, кто социализировался в советское время и имеет опыт работы на советских предприятиях, и тех, кто не имеет ни опыта работы, ни опыта жизни в Советском Союзе. Безусловно, эти люди находятся на разных этапах жизни и профессионального развития. При этом на наш взгляд, нет большой аналитической пользы в попытках фиксации различий поведенческих образцов и установок отдельных возрастных групп; поколенческие особенности, хотя и прослеживаются, однако во многом варьируют в зависимости от конкретной жизненной ситуации. Более того, в проектной биографии разнообразие опытов интерпретируется как несомненная ценность, и наличие большего, среди прочего и советского, опыта позволяет представителям первой категории сравнивать и рефлектировать различия и сходства разных форм академических организаций и высокотехнологичных производств, что делает выбор в пользу этой сферы более осознанным и сформулированным.

Однако здесь надо иметь ввиду, что в фокусе нашего внимания оказались «модернизированные» биографии, то есть мы беседовали с людьми, которые уже достаточно успешно (ре-)социализированы в новых условиях и контекстах. И можно предположить, что основные отличия в жизненных стратегиях бывших советских людей (как занятых, так и не вовлеченных в инновационную сферу) будут концентрироваться вокруг двух принципиально разных ориентиров – стремление к стабильности vs. стремление к профессиональной самореализации и свободе. И сторонники последней стратегии имеют больше общего с молодыми людьми, задействованными в инновативной сфере, нежели с прочими представителями своего поколения.