Вопрос 2. Российская и советская школа истории Индии.

Об этом сказано довольно подробно. Напоминаю:

Основные этапы развития советской школы исторической индологии изложены Л.Б.Алаевым (2001). Л.Б.Алаев отмечает, что советская школа индологии в области истории Индии была подвержена влиянию “советского марксизма” в большей степени, чем другие отрасли отечественной исторической науки, потому что она начинала “с чистого листа”. Хотя Россия к 1917 г. имела сильную индологическую школу (С. Ф. Ольденбург и Ф. И. Щербатской), тематика ее исследований оставалась узкой: буддология, санскритология, изучение текстов. История как отдельная дисциплина в рамках индологии не выделялась. Классическая российская индология не стала базисом последующего развития советской школы индологии, поскольку между маститыми академиками и молодыми кадрами, овладевавшими марксистскими подходами в общественных науках, пролегла не только идеологическая, но и тематическая пропасть. Л.Б.Алаев отмечает, что представители классического и практического направлений в индологии не понимали друг друга и относились друг к другу с подозрением и даже пренебрежением.  Далее Л.Б.Алаев отмечает:

Первыми историками стали люди, ориентированные на современность, считавшие историю лишь инструментом познания современности, не имевшие востоковедной подготовки, часто не знавшие восточных языков. Среди них не было еще страноведческой специализации. Работы, посвященные древней Индии, писали специалисты по древнему миру в целом. Новейший период индийской истории также изучался в 20-х гг. специалистами по колониальному вопросу, рабочему вопросу, аграрниками. Формирование кадров, профессионально занимающихся изучением истории Индии, происходило медленно и стало более или менее четко вырисовываться лишь в начале 30-х гг. Складывание школы можно отнести только к концу 40 – началу 50-х гг. 

Первым подлинно историческим исследованием явилась книга И.М.Рейснера, названная в духе того времени “Очерки классовой борьбы в Индии”. Общая задача автора заключалась в том, чтобы доказать, что для Индии классовая борьба была так же характерна, как и для других стран. Он видел классовые корни как в движении сикхов, так и в маратхском освободительном движении под руководством Шиваджи и даже в борьбе Майсура против английского завоевания. Однако вопреки этой узкой задаче автору удалось дать достаточно объективный очерк многих аспектов истории страны на протяжении XVII–XIX вв. Главное достоинство этой книги с точки зрения дальнейшего развития науки заключалось в привлечении широкого круга источников. Теоретическим вкладом явилась концепция “восточного феодализма”, которая затем стала на протяжении многих десятилетий ведущей в отечественной индологической медиевистике. Были проанализированы также Сипайское восстание, деятельность Индийского национального конгресса, в том числе роль Б.Г.Тилака. В оценках событий автор исходил из убеждения, что любая умеренность вредна, а радикализм благотворен. И.М.Рейснера можно считать основателем школы советской исторической индологии. 

Рассмотрение проблем новейшей истории Индии в 20–30-е и даже в 40-е годы находилось под сильным влиянием позиции Коминтерна по национально-колониальному вопросу. Считалось непреложным, что освобождение колоний может быть достигнуто лишь при руководящей роли рабочего класса (читай – под руководством коммунистических партий). Любые компромиссы с колониальными властями, умеренность в лозунгах и действиях, в том числе гандистские призывы к ненасилию, воспринимались как соглашательство с империализмом, “предательство” дела национально-освободительной революции, “реформизм” (слово, имевшее в то время исключительно негативное значение). Особенно отрицательное влияние на попытки объективного анализа движущих сил освободительной борьбы оказали решения VI конгресса Коминтерна  1928 г. “Разоблачения” М.К.Ганди как “слуги индийской национальной буржуазии и британского империализма” стали обычными в советской литературе.

Повинуясь требованиям сверху историки-индологи попытались подогнать историю Индии под теорию общественно-экономических формаций («пятичленка»). Однако, фактов, подтверждающих большую роль рабов в производстве, было недостаточно. Кроме того, в запале развернувшейся дискуссии сторонники рабовладельческой формации в древности стали утверждать, что эта формация в Индии ничем не отличалась от античной. А это расходилось с фактами уже очень значительно. В настоящее время российские востоковеды в целом, изучающие Древний Восток, отказались от концепции рабовладения. Непопулярна рабовладельческая концепция и среди индологов. Однако попытки ее обосновать привели к весьма скрупулезному изучению всего имеющегося материала о формах хозяйства в древней Индии, что значительно продвинуло изучение истории этого периода в нашей науке.  Что касается идеи о феодализме в средневековье, то, по мнению Л.Б.Алаева, она оказалась более состоятельной. Здесь тоже наблюдалось стремление полностью приравнять индийский феодализм европейскому. Но в основном индологи остались верны концепции “восточного феодализма”, выдвинутой, как уже говорилось, И. М. Рейснером. В качестве специфических черт, отличавших “восточный” феодализм от западного, он упомянул 1) большую роль искусственного орошения (основой производства являлись не только земля, но и вода),   2) сохранение сельской общины, 3) господство государственной собственности на землю. Эти тезисы в дальнейшем подвергались разнообразной критике, но в ходе обсуждений были созданы монографии, ставшие несомненным вкладом в мировую индологию. Вновь обратим внимание на противоречивость процесса научного познания: ограниченность проблематики, “зацикленность”, если хотите, на вопросе о формации, на производственных отношениях, привели к углубленному исследованию ряда важных аспектов средневекового индийского общества. Среди них – проблема соотношения и динамики частной и государственной собственности на землю и вообще всего комплекса аграрных проблем, а также вопрос о роли индийской сельской общины в земледелии, землевладении, развитии ремесла, во всем индийском социальном строе. Концепция “восточного феодализма” в целом устраивала индологов. Их материал ложился в данную схему. Симптоматично, что позже, когда развернулась дискуссия об “азиатском способе производства” и о применимости этого конструкта к доколониальным обществам Востока, ни один из индологов, работавший со средневековыми источниками, не стал его сторонником. 

Новый этап в развитии исторических исследований советских индологов начался в начале 50-х гг., еще до XX съезда КПСС, что свидетельствует о том, что наука имеет свою логику даже в условиях значительного идеологического пресса. Его ознаменовали выход монографий  А. М. Дьякова и К. А. Антоновой и защита И.М.Рейснером докторской диссертации. Эти работы были основаны на широком круге источников и аккумулировали весь накопленный к тому времени индологами фактический и концептуальный материал по проблемам доколониальной Индии и современному периоду. Они послужили базой для работ их учеников, развивавших выдвинутые положения или опровергавших их. Особенное значение имел раздел диссертации И. М. Рейснера, содержавший анализ сельской общины в Махараштре, вышедший также отдельной статьей. Автор очертил основную проблематику исследований общины и предложил новую методику изучения характерных источников. В русле этого направления были впоследствии опубликованы работы Н.И.Семеновой по общине в Панджабе, Э. Н. Комарова по Бенгалии, А. М. Осипова по Северо-Западным провинциям (современный Уттар-Прадеш),  К. А. Антоновой и Л. Б. Алаева по Южной Индии. 

После XX съезда и совпавшего с ним по времени серьезного улучшения межгосударственных индо-советских отношений размах исследований в области истории Индии стал значительно шире. Начались регулярные контакты советских ученых с зарубежными, в том числе и индийскими коллегами. Важными вехами стали сборник статей, посвященный столетию Сипайского восстания, и сборник по проблемам национально-освободительного движения, приуроченный к столетию со дня рождения Б. Г. Тилака. По обеим темам был собран большой материал и предпринята попытка по новому осмыслить ход освободительного движения. Показателем определенной зрелости индологической школы стала 4-х-томная “История Индии”, подготовленная в 1959–1969 гг. коллективными усилиями всех московских индоведов, прежде всего сотрудников Отдела Индии и Отдела Древнего Востока Института востоковедения АН СССР. Нельзя сказать, что в этих томах была представлена единая советская концепция истории Индии. Однако каждый из томов был довольно цельным произведением. В томе по древней истории отстаивалась рабовладельческая концепция. В томе по средним векам исторический процесс рассматривался с “феодальной” точки зрения, причем была учтена позиция Е. М. Медведева, который считал феодальной и Древнюю Индию. В томе по новой истории основное внимание уделялось раскрытию форм и методов колониальной эксплуатации и национально-освободительному движению. Гораздо объективнее, чем прежде, дана история национально-освободительного движения в новейшее время. Получили подробное освещение первые годы независимого развития Индии. Во всех томах присутствовали содержательные главы по экономическому развитию и по развитию культуры. 

В области изучения древней истории в последние десятилетия наибольшие успехи связаны с публикацией и анализом санскритских источников. Еще в 1959 г. был издан перевод “Артхашастры”. Однако в настоящее время этот перевод не удовлетворяет специалистов. А. М. Самозванцев и А. А. Вигасин представили переводы нескольких ключевых разделов этого памятника и анализ их данных, которые позволили выявить особенности логики трактата и более глубоко понять его содержание. Так называемые “Законы Ману” (Манавадхармашастра) в русском переводе имелись уже давно. В последние годы к ним добавились весьма качественные переводы других дхармашастр – Яджнявалкьи и Нарады. На основе всех этих источников разработаны проблемы собственности в древней Индии, особенности системы древнеиндийского права. Углубленное изучение древней дидактической литературы и раннесредневековых надписей позволило серьезно пересмотреть представления о структуре ранних государств. Разработаны и многие другие проблемы истории и общественных отношений древней Индии. Вопросы формационной принадлежности общества отошли на задний план. Гораздо большее внимание привлекают конкретные вопросы функционирования социально-экономических и политических институтов. Можно уверенно утверждать, что в изучении древнеиндийского общества отечественные индологи могли бы занять ведущее место в мировой индологии, если бы их работы были в большей мере известны за рубежом. 

Изучение средневековой истории велось по нескольким направлениям. Раннесредневековый период (до мусульманского завоевания) наиболее подробно изучался Е. М. Медведевым. Фундаментальные работы по мусульманскому периоду принадлежат К. З. Ашрафян. В центре внимания находились проблемы землевладения, эволюции сельской общины, развития товарного хозяйства и городов и вопрос о формационной характеристике средневекового индийского общества. Как уже говорилось, отечественные индологи продолжают придерживаться мнения, что в Индии в средние века господствовал феодализм²⁴. В последнее время гораздо большее внимание, чем прежде, привлекают вопросы духовного развития в средние века. 

В 60–70-е гг. одним из наиболее дискутируемых стал вопрос об уровне развития Индии накануне колониального завоевания. Следует отметить, что этот вопрос стал разрабатываться в советской индологии раньше, чем к нему приступили индийские историки. Стала весьма популярной идея, что в Индии в XVII–XVIII вв. появились зародыши капиталистических отношений, Индия смогла бы самостоятельно перейти к капитализму, если бы не английское порабощение, которое привело к уничтожению этих зачатков. Подобная концепция была призвана еще раз “разоблачить” реакционную роль колониализма. Несмотря на политизированность постановки вопроса, поиски “зачатков капитализма” в позднесредневековой Индии позволили ввести в научный оборот много нового материала по организации производства и значительно расширили наши знания о хозяйственных аспектах функционирования индийского общества. Правда, постепенно многие специалисты отказались от идеи о самостоятельном развитии капитализма в доколониальный период. 

Изучение проблем новой истории Индии в последние десятилетия находится в упадке. После всплеска конца 50-х – начала 60-х гг., связанного с подготовкой упоминавшихся выше сборников, посвященных Сипайскому восстанию и деятельности Б. Г. Тилака, а также работой над “Новой историей Индии”, в дальнейшем крупных монографий, анализирующих колониальную политику и развертывание национально-освободительного движения, почти не появлялось. Впрочем, заметным явлением стали работы, посвященные духовным процессам в новое время, реформаторским движениям в индуизме и исламе, идейным исканиям тогдашних властителей дум. Это направление исследований значительно расширило прежнюю тематику, группировавшуюся вокруг политических и экономических сюжетов. 

В цитируемом очерке советской исторической индологии Л.Б.Алаев отмечает, что проблема переосмысления хода развития Индии в колониальный период назрела. Политика колонизаторов была гораздо сложнее и противоречивее, чем это представлялось раньше. Она не сводилась к эксплуатации колонии и к подавлению всего прогрессивного в ней. Национально-освободительное движение также содержало в себе много противоречий. Помимо общенационального движения шла борьба за идентичность составляющих Индию этносов, каст, конфессий. Эта борьба недостаточно изучена. 

Исследования по новейшей истории велись довольно интенсивно. В соответствии с общей направленностью советской историографии большое внимание уделялось радикальным течениям в национально-освободительной борьбе. Довольно объективно для тех условий были изучены процессы, приведшие к образованию Коммунистической партии Индии. Повышенное внимание было уделено так называемым “рабоче-крестьянским партиям”, возникавшим в 1920-х гг., хотя они большой роли в политической жизни не играли. Деятельность некоммунистических радикальных и террористических организаций была подробно освещена в многочисленных работах А. В. Райкова. Он же исследовал роль противоречивой фигуры Субхас Чандра Боса на последнем этапе борьбы за независимость. 

Пожалуй, наиболее подробно и многосторонне изучались личности и деятельность Махатмы Ганди и Джавахарлала Неру. Можно сказать, что российский читатель может получить объемное представление об этих деятелях из доступных ему книг. Вместе с тем, явно недостаточное внимание уделялось тем партиям, организациям и движениям, которые считались “реакционными”, таким, как Хинду Махасабха, Раштрия Сваямсевак Сангх, “Партия справедливости”, движение “неприкасаемых” и т.п. Лидеры таких движений (Мадан Мохан Малавия, В. Д. Саваркар, Ш. П. Мукерджи, К. Н. Ан-надураи,   Б. Р. Амбедкар) лишь упоминались в различных исследованиях и их деятельность не подвергалась тщательному разбору. Деятельность Мусульманской лиги и ее лидера Мухаммада Али Джинны рассматривалась как “реакционная” и “раскольническая”. Впрочем, позднее она получила более объективное освещение. 

Период независимого развития Индии привлекал вполне естественно наибольшее внимание в советской индологической литературе. В настоящем обзоре невозможно даже упомянуть все значительные научные работы, связанные с этой тематикой. 

Политическая борьба рассматривалась под углом зрения противостояния прогрессивных и реакционных сил. К прогрессивным относили, конечно, коммунистов, а также левое крыло правящей партии Индийский национальный конгресс. К реакционным – прежде всего партию Бхаратия Джана сангх (наследницей которой в настоящее время является Бхаратия Джаната парти) и другие партии, считавшиеся выразителями интересов помещиков и “монополистической буржуазии”. Критерием прогрессивности считалось стремление к аграрным реформам, к национализации всего и вся, к индустриализации в форме строительства тяжелой промышленности, а также негативное отношение к иностранному капиталу и позитивное отношение к Советскому Союзу. Понятно, что весьма сочувственно было встречено введение правительством Индиры Ганди чрезвычайного положения в июне 1975 г. Вместе с тем, провозглашение партией Индийский национальный конгресс в 1956 г. в качестве своей цели “построения общества социалистического образца” воспринималось скептически. По понятиям официальных советских кругов, существовал только один социализм, а именно “научный”, или, что то же самое, советский. Провозглашение “буржуазной” партией, а именно так характеризовался Конгресс, лозунга социализма могло быть либо добросовестным заблуждением, либо способом обмана масс. 

Внимательно следили советские исследователи за деятельностью коммунистических партий и подчеркивали успехи возглавлявшихся ими правительств в отдельных штатах. 

Традиционно значительное внимание уделялось национальному вопросу и проблемам сепаратизма. Если в 40-60-х гг. исследователи исходили из того, что национальный вопрос может быть эффективно решен только при социализме, и что он окончательно решен в СССР, а “буржуазное” индийское государство решить его не может по определению, то в последние годы сложность процессов национальной идентификации была прочувствована более глубоко. 

Новым в подходе к политическому процессу в Индии было осознание прогрессивного значения политической демократии, хотя она продолжала характеризоваться как “буржуазная”. Анализ результатов всеобщих и штатовских выборов именно в связи с этим стал непременной составной частью исследований современной истории. На последнем этапе развития советской индологии стали изучаться, помимо классовых, также кастовые и конфессиональные силы и противоречия. 

Литература:

Л. Б. Алаев. Южная Индия. Социально-экономическая история XIV–XVIII вв. М.. 1964;

Л.Б.Алаев. Сельская община в Северной Индии. Основные этапы эволюции. М., 1981.  

Л. Б. Алаев. Индийская сельская община в российских исторических исследованиях. – Страницы истории и историографии Индии и Афганистана. Сборник к столетию со дня рождения И.М.Рейснера. М., 2000.

Л. Б. Алаев. Проблема уровня развития Индии к началу нового времени в советской историографии 50–90-х гг. – Индия и мир. Сборник статей памяти А. И. Чичерова. М.. МГУ, 2000, с. 65–104.   Л. Б. Алаев СОВЕТСКАЯ ШКОЛА ИНДОЛОГИИ. ИСТОРИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ (1917–1991)// Россия-Индия: Перспективы регионального сотрудничества. М. 2001.

К. А. Антонова. Очерки общественных отношений и политического строя Могольской Индии времен Акбара (1556–1605 гг.). М., 1952.  

К. З. Ашрафян. Делийский султанат. К истории экономического строя и общественных отношений (XIII–XIV вв.). М.. 1960;

К. З. Ашрафян. Аграрный строй Северной Индии (XIII – середина XVIII в.). М., 1965 .  

К. З. Ашрафян. Феодализм в Индии. Особенности и этапы развития. М., 1977.  

К. З. Ашрафян. Средневековый город Индии. Проблемы экономической и социальной истории. М., 1983.   Г. М. Бонгард-Левин. Индия эпохи Маурьев. М., 1973.  

Г.М. Бонгард-Левин, Г. Ф. Ильин. Древняя Индия. Исторический очерк. М., 1969. Второе издание: Г. М. Бонгард-Левин, Г. Ф. Ильин. Индия в древности. М.,1985.

Е.Ю.Ванина. Идеи и общество в Индии XVI–XVIII вв. М., 1993.  

А. А. Вигасин, А. М. Самозванцев. “Артхашастра”. Проблемы социальной структуры и права. М., 1984; А. А. Вигасин. Артхашастра и ритуалистика (две главы из “Трактата о политике”). – Древние культуры Восточной и Южной Азии. М., МГУ, 1999, с. 23–43.  

А. Г. Володин. Буржуазная оппозиция в социально-политической структуре Индии. М., 1982; Его же. Индия: становление институтов буржуазной демократии. М., 1989.

Л. Р. Гордон-Полонская. Мусульманские течения в общественной мысли Индии и Пакистана. Критика “мусульманского национализма”. М., 1963.

А. М. Дьяков. Индия во время и после второй мировой войны (1939–1949). М., 1952. 

Законы Ману. Перевод с санскрита С. Д. Эльмановича, проверенный и исправленный   Г. Ф. Ильиным. М., 1960.  

История Индии в средние века. М., 1968;

Э. Н. Комаров. Зарождение критики буржуазного общества в Индии конца XIX в. (Социальные воззрения Бонкимчондро Чаттопадхая и Свами Вивекананды). – Идеологические течения современной Индии. М., 1965.

Э. Н. Комаров, А. Д. Литман. Мировоззрение Мохандаса Карамчанда Ганди. М.,1969.

Э. Н. Комаров. Просветительство, либерализм и демократизм в индийском национально-освободительном движении. – Узловые проблемы истории Индии. М.. 1981, с. 172–208

В. С. Костюченко. Интегральная веданта (Критический анализ философии Ауробиндо Гхоша). М.,1970

А. И. Левковский. Особенности развития капитализма в Индии. М., 1963).   Е. М. Медведев. Очерки истории Индии до XIII века. М., 1990.  

Народное восстание в Индии 1857–1859 гг. М., 1957.  

О. В. Мезенцева. Мир ведийских истин. Жизнь и учение Свами Даянанды. М., 1994.

Национально-освободительное движение в Индии и деятельность Б. Г. Тилака. М., 1958.  

Новая история Индии. М., 1961 Новейшая история Индии. М., 1959; перевод: Contemporary History of India. New Delhi, 1964;

В. И. Павлов. Формирование индийской буржуазии. М.. 1958;

М. А. Персиц. Революционеры Индии в стране Советов. У истоков индийского коммунистического движения. 1918–1921. М., 1973.

А. В. Райков. Национально-революционные организации Индии в борьбе за свободу. 1905–1930 гг. М.. 1979.

И. М. Рейснер. Очерки классовой борьбы в Индии. Ч. I. От распада Могольской империи до империалистической войны. М., 1932.  

И. М. Рейснер. Развитие феодализма и образование государства у афганцев. М., 1954;

И. М. Рейснер. Народные движения в Индии в XVII–XVIII вв. М., 1961.   У. Рославлев. Гандизм. М.-Л., 1931.

Р. Б. Рыбаков. Буржуазная реформация индуизма. М., 1981

А. М. Самозванцев. Теория собственности в древней Индии. М., 1978.  

А. М. Самозванцев. Правовой текст дхармашастры. М., 1991. А. М. Самозванцев. Книга мудреца Яджнавалкьи. М., 1994; Дхармашастра Нарады. Перевод с санскрита и комментарий А. А. Вигасина и А. М. Самозванцева. Вступительная статья А. А. Вигасина. М., 1998.  

И. М. Хашимов, М.М.Кутина. Деятельность Индийского национального конгресса и региональных общественных организаций Индии (конец XIX – начало XX в.). Ташкент, 1988.  

Б З. Фаликов. Неоиндуизм и западная культура. М.,1994.   Р. А. Ульяновский. К характеристике развития революционно-крестьянского движения в Индии. – Аграрные проблемы, 1933, № 9-10, с. 194-195.