Постпозитивизм

(то, что после позитивизма) включает в себя целый ряд философско-методологических концепций науки, которые пришли на смену неопозитивистской традиции. При всем их разнообразии можно говорить о некоторых общих чертах и подходах постпозитивистских концепций к анализу научного знания, Прежде всего, это следующие методологические ориентации:

- стремление к анализу реальной истории науки в поисках наиболее оптимальных методологических средств познания;

- исследование динамики научного знания, изучение процессов перехода к новым теориям;

- признание научной осмысленности философских положений, их неустранимости из языка науки и более того – эвристичности для развития научного знания. «Метафизика – исторически была и продолжает быть эвристическим средством для научного исследования и построения теорий».

( амер.фил.М.Вартофский).

- изучение социокультурных факторов развития науки.

Из всего обилия постпозитивистских концепций рассмотрим кратко лишь наиболее значимые.

Это – критический рационализм Карла Поппера (1902-1994), концепция научно-исследовательских программ Имре Лакатоса (1922-1974), историческая динамика науки Томаса Куна (1922-1996), анархистская эпистемология Пола Фейерабенда (1924-1994).

Английского философа Карла Поппера по праву можно считать родоначальником постпозитивизма. Еще в 30-е годы 20 века он выступил с критикой ведущих идей неопозитивизма: принципа верификации, описательной трактовки научного знания, стремления к устранению из него философских положений. В те годы расцвета логического позитивизма он оставался «бунтарем одиночкой».

В 1959 году выходит в свет английский вариант основной работы К.Поппера «Логика научного исследования», его взгляды обретают широкую популярность и становятся, в сущности, исторически первой версией постпозитивизма.

Критический рационализм, как показывает само его название, предлагает считать основой научной рациональности принцип критического мышления: он призывает рассматривать научное знание как преимущественно гипотетическое, а не как совокупность некоторых неопровержимых истин.

Своей главной задачей Поппер считает построение модели развития научного знания. Однако для этого необходимо сначала найти критерий, который позволял бы отличать эмпирическую науку от знаний более общего характера – математики, логики и метафизики (критерий демаркации). При этом Поппер не ставит своей целью ниспровержение метафизики, а лишь предлагает определить круг тех проблем, которые хотя и являются осмысленными, не подлежат, тем не менее, исследованию эмпирическими методами. Для этой цели может быть использован такой критерий демаркации, как выдвижение соглашения (конвенции). Именно путем соглашения между учеными определяется, по Попперу, тот набор метафизических (философских), математических и логических принципов и правил, которым руководствуется научное сообщество в своей профессиональной деятельности.

Далее, необходимо найти подобный критерий демаркации и для самой науки, ее теоретически систем. Поппер согласен с тем, что систему знаний можно считать научным, «только в том случае, если имеется возможность опытной проверки». Он предлагает считать признаком научности знания его возможную фальсификацию: «эмпирическая система должна допускать опровержения путем опыта». Теории, обладающие огромной объяснительной силой, способные объяснить буквально все, что происходит в сферах их действия, вызывают подозрения у Поппера.«Неопровержимость представляет собой не достоинство теории, а ее порок», а теория, «не опровержимая никаким мыслимым событием, является ненаучной» (к таким теориям Поппер относил теорию истории Маркса, психоанализ Фрейда, «индивидуальную психологию» Адлера). Предпочтения Поппера достаточно легко объяснимы: они вызваны, во-первых, стремлением к «свободе от догматизма» (а принципиально неопровергаемые теории превращаются в догмы); во-вторых, большей практичностью «принципа фальсификации»: чтобы верифицировать, например, утверждение «все лебеди белые», надо совершить бесконечное число проверок, а для его фальсификации достаточно обнаружить хотя бы одного черного лебедя. Поэтому каждая настоящая проверка теорий должна быть попыткой ее опровержения; теория же принимается научным сообществом не потому, что она, якобы, окончательно подтверждена, а потому, что ее еще не удалось опровергнуть.

И, наконец, коль скоро знание научно лишь тогда, когда оно в принципе может быть опровергнуто, то, следовательно, любое научное знание всегда носит лишь предположительный, гипотетический характер. В этом состоит суть еще одного попперовского утверждения – «принципа фаллибилизма» (от англ. Fallible - подверженный ошибкам, погрешимый). Этот принцип основан на признании двух фактов: во-первых, того, что мы не застрахованы от заблуждений, и, во-вторых, того, что стремление к достоверности ошибочно.

«Наука погрешима, - утверждал Поппер, - ибо наука – дело рук человеческих». Правда, мы все равно стремимся к истине как образцу знания и даже способны обнаруживать ее, но мы «никогда не можем быть уверены до конца, что действительно обладаем истиной».

На основе названных исходных идей Поппер выстраивает модель развития научного знания, которая схематично выглядит следующим образом:

Р1 – ТТ – ЕЕ – Р2

Где Р1 – некоторая исходная проблема

ТТ – ее предположительное решение, «пробная теория», то есть, по существу, гипотеза

ЕЕ – устранение ошибок путем критического суждения или экспериментальных проверок

Р2 – новая проблема

Эта схема, отмечает Поппер, работает на основе «сознательной критики, осуществляемой под контролем регулятивной идеи поиска истины». На этом пути мы выдвигаем гипотезы (чем больше, тем лучше), ищем противоречия и ошибки нашего знания и стараемся устранить их (при этом могут возникать новые проблемы). Устранение ошибок ведет к объективному росту нашего знания, к росту его правдоподобия, что в итоге дает возможность приблизиться к истине.

Строгое следование идеям критического рационализма требовало от ученого немедленного отказа от теории, как только проведена ее фальсификация. Но ученый, как правило, никогда не идет сразу же на это – он продолжает работать с прежней теорией и готов отказаться от привычных ему взглядов лишь тогда, когда построена альтернативная и более продуктивная теория. Эта устойчивость научных теорий по отношению к эмпирическим аномалиям привлекла к себе внимание одного из последователей Поппера – английского философа и историка науки Имре Лакатоса. Его работы относят к историческому направлению в философии науки, которое стремится синтезировать гносеологический и исторический подходы к динамике научного знания. Для преодоления трудностей, возникающих при использовании принципов критического рационализма в анализе истории науки, Лакатос вводит в научную методологию новое понятие – «научно-исследовательская программа (НИП). Под НИП понимается серия теорий, сменяющих друг друга, но объединенных при этом некоторой совокупностью общих базисных идей и принципов. Именно НИП руководствуется ученый или же научное сообщество в своей профессиональной деятельности, а вся история науки есть не что иное, как конкуренция различных НИП, вытеснение и смена их друг другом.

Огромный вклад в развитие современной философии науки внесла концепция исторической динамики научного знания, созданная американским историком и философом Томасом Куном и изложенная им в книге «Структура научных революций» (1962г.) Ее основные положения могут быть в обобщенном виде сведены к следующим:

1. Наука не только – и не столько – система знаний, но и деятельность различных научных сообществ – групп ученых, обладающих сходной научной подготовкой, исповедующих общие фундаментальные принципы и теории, единых в понимании идеалов, норм и целей научного исследования.

2. Методологической основой профессиональной деятельности научного сообщества выступает парадигма (греч. пример, образец) – особая система базисных знаний. По Куну, именно парадигма объединяет ученых в то или иное научное сообщество, и, наоборот, научное сообщество состоит из профессионалов, принимающих определенную парадигму.

3. Эволюция науки представляет собой чередование двух основных этапов: «нормальной науки» и «научной революции». Определенная парадигма – запас научного знания растет (наука кумулятивное накопительное предприятие) – «аномальные факты» - ряд новых альтернативных парадигм – конкурентная борьба – победа одной из них научная революция.

4. Между старой и новой парадигмами существует отношение «несоизмеримости»: нельзя установить какие-либо логические переходы от прежнего парадигмального знания к новому. Иными словами, знание, накопленное в рамках старой парадигмы, отбрасывается после ее крушения. «Ученый же», который продолжает сопротивляться и после того, как вся его профессиональная группа перешла к новой парадигме, фактически, по мнению Куна, перестает быть ученым.

Интересную и весьма оригинальную концепцию «анархической эпистемологии» предложил американский философ и методолог науки Пол Фейерабенд. Сущность этой концепции изложена им в работе «Против метода. Очерк анархистской теории познания (1975) и выраженную в следующих основных идеях:

1. Весь интеллектуальный материал, который находится в распоряжении ученого, все его знания самого различного рода во многом являются неопределенными, двусмысленными и никогда полностью не отделены от своей исторической основы. Поэтому, скажем, факты никогда не отделены от существующей идеологии науки, они всегда теоретически нагружены, следовательно, принятие ученым той или иной теории детерминирует способ восприятия им эмпирических явлений и язык их описания (в методологии науки эту идею называют «теоретическим реализмом»).

2. Рост знания представляет собой пролиферацию (размножение) теорий, опирающихся на разные идеи и понятия и поэтому несоизмеримых друг с другом. Ученый может и должен разрабатывать как можно больше новых гипотез, в том числе и не совместимых с хорошо обоснованными теориями. «Пролиферация теорий, - подчеркивает Фейерабенд, - благотворна для науки, в то время как их единообразие ослабляет ее критическую силу… Для объективного познания необходимо разнообразие мнений. И метод, поощряющий такое разнообразие, является единственным, совместимым с гуманистической позицией».

3. Плюрализм научных теорий неизбежно ведет к плюрализму методов познания. История науки свидетельствует о том, что не существует методов и правил, которые в то или иное время не были бы нарушены. Более того, великие открытия и достижения науки «оказывались возможными лишь потому, что некоторые мыслители либо сознательно решили разорвать путы «очевидных» методологических правил, либо непроизвольно нарушали их.»Поэтому (по Фейерабенду), единственным принципом не препятствующим прогрессу науки, является принцип «допустимо все». Ученый должен применять плюралистическую методологию и понимать, что «всякая методология – даже наиболее очевидная – имеет свои пределы».

4. Признание плюрализма теорий ведет, к выводу о равноправии различных типов знания: науки, мифологии, религии. Фейерабенд полагает, что для деятельного понимания и преобразования природы «мы должны использовать все идеи, все методы, а не только небольшую избранную их часть.» Таким образом, ученый, как всякий зрелый гражданин, должен представлять собой личность, «которая научилась развивать и обогащать свое мышление, а затем приняла решение в пользу того, что представляется ей наиболее подходящим».

Итак, обсуждение основной проблематики философии науки показывает, что анализ сущности, структуры и динамики научного знания, проведенный философией 20 века, сопровождался становлением и развитием двух ориентаций в методологии науки. Первая заключается в поиске некой «фиксированной методологии» - системы инвариантных методов научного поиска, которые могут быть предложены научному сообществу для успешной деятельности в любой сфере науки.

Вторая в основном противоположна первой: это постепенно возникшее и усиливающееся критическое отношение к идее нормирования научного познания, растущее признание относительной ценности любых жестких научных методов, терпимость к «нестандартным» подходам в научном поиске и их легитимация. Что будет дальше с философией науки? Какая из этих тенденций возобладает в ней? Какие изменения произойдут в ее проблемном поле? Ответить на эти вопросы может только будущее.