8. «Олигархический капитализм» и патриотизм

Как видим, механизм оформления власти олигархов основывался не просто на полном исключении державных интересов из политики, а на активной экспансии клановых, по сути своей, антигосударственных и антинародных интересов. Не случайно, борьба «элит», происходила на фоне нарастания социальной активности, вылившейся в народное восстание 3 – 4-го октября 1993 г. Важно отметить, что фактическое выступление народа на стороне Верховного Совета вовсе не означало проявления к нему каких-то особых симпатий. Все прекрасно помнили, что против ратификации Беловежских соглашений выступили только 6 (!) из полутора тысяч депутатов. Но Верховный Совет сам стал жертвой ельцинского произвола и был последним рубежом державности.

Победу Ельцина над сопротивляющимся народом обеспечило не только, и даже не столько, прямое насилие. Главную роль сыграла массированная и давно ведущаяся манипуляция сознанием простых людей (подробно об этом рассказывается в многочисленных и широко известных работах С.Г. Кара-Мурзы, главные из которых «Манипуляция сознанием» и «Советская цивилизация»). Цель этой манипуляции – оправдать крушение великой державы, якобы по природе своей не имеющей исторического права на существование. Одновременно – обосновать, как единственно возможный, путь развития России – в русле западной цивилизации, что давало практически неограниченные возможности для реализации интересов кланов. Задача – замена прежней державной системы ценностей, отдающей приоритеты интересам всего общества над личным интересом, культивирующей чувство долга и идею служения. Причем, эта система ценностей была изобретением отнюдь не советского строя – это та корневая традиция, с которой связана вся история Российской государственности. Однако главным средством манипуляции становится попытка разрыва современной России с историей именно советского периода. Обвинительный уклон в отношении советской истории как раз и задавала «концепция тоталитаризма», речь о которой шла выше. Эта «концепция» намеренно игнорирует условия, в которых советское государство прибегало к мобилизации, а жесткость политики связывается исключительно с «тоталитарной природой системы». Презумпция виновности, на которой замешана вся эта «концепция», отрицает, в конечном счете, ценность суверенитета для постсоветской России, настойчиво внушает убеждение в абсолютной бесплодности ее исторического прошлого. Между тем, мобилизационная система даже в условиях упадка была отнюдь не бесплодна. Космос, создание единой топливно-энергетической системы, достижения военного паритета, лучшие в мире образование и фундаментальная наука, спорт, не очень внушительное, но все же – благополучие большинства граждан, стабильность в межнациональных отношениях. Все это – отнюдь не вопреки, а благодаря принятому проекту развития.

Под видом борьбы с идеологией, презрительно именуемой «совковой», манипуляторы пытались (и не без некоторого успеха) произвести полную трансформацию мировоззрения бывших советских граждан. Примером беспрецедентной циничности можно считать «демифологизацию» и развенчание идейных и нравственных символов советской эпохи. Имена Зои Космодемьянской, Александра Матросова, Алексея Стаханова – всех тех, на примере которых воспитывались целые поколения – интерпретировались как символы бессмысленного фанатизма, интеллектуальной ущербности. Хотя, новые «идеологи» считали даже вполне «естественным», что такие герои могли возникнуть в стране, где «любимым персонажем народных сказок был Иванушка-дурачок». А в какой стране существует «Поле чудес»? «В нашей стране», – утверждал в рекламе этой телепередачи ее первый ведущий В. Листьев. «Россия – страна дураков!» – вот главное объяснение противоречий и катаклизмов нашей истории. Вывод и программа новой жизни: надо перестать дурачиться и начать жить по законам цивилизованного мира.

Трансформация мировоззрения происходила не только по идейным, но и по нравственным направлениям, с целью разрушить границу между понятиями «добра» и «зла». Чуть ли не центральную роль в этих манипуляциях сыграло глумление над памятью двенадцатилетнего мальчика, зверски убитого родными дедом и дядей. Суть дискредитации образа Павлика Морозова в следующем: нет никакого оправдания тому, кто «сдает» властям «своих». Получается, что жертва заслуживает меньшего сочувствия, чем убийцы. Не правда ли, это напоминает пропаганду «омерты» – основного закона сицилийской мафии? А какие законы должны еще пропагандировать мафиозные кланы, оказавшиеся у власти? И какие последствия может иметь эта пропаганда, кроме как захлестнувший страну в эти годы бандитский «беспредел»?

Пропаганда мафиозных ценностей, разумеется, не могла опираться на четко сформулированные идеологемы. Только этим можно объяснить настойчивый отказ новой власти от следования какой-то бы ни было единой государственной идеологии (что, кстати, и было специально зафиксировано в новой Конституции 1993 г.). Государство без идеологии – нонсенс: власти государства попросту не в состоянии объяснить исторический смысл своего присутствия. В художественной форме квинтэссенция идеологии любого государства выражена словами гимна, прославляющими страну и народ. Гимн – неотъемлемый атрибут державности, наделение ее высшим смыслом, концентрированное выражение патриотизма. Десять лет у РФ гимн был без слов. Олигархическим кланам патриотизм, пробуждающий ревностное отношение к общенародному достоянию, опасен.