ЛЕНИНГРАДСКИЙ ОРДЕНА ЛЕНИНА И ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО iHEHIjI

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ А. А. ЖДАНОВА

Л. М. ВЕККЕР

ПСИХИЧЕСКИЕ

ПРОЦЕССЫ

Том 1

ИЗДАТЕЛЬСТВО ЛЕНИНГРАДСКОГО УНИВЕРСИТЕТА 1974

334 страниц.

Печатается по постановлению

Редакционно-издательского совета

Ленинградского университета

Монография посвящена теоретико-экспериментальному

анализу основных психических процессов.

В 1 томе анализируются элементарные ощущения, пере-

ходные формы от ощущений к восприятию, процессы собствен-

но восприятия и вторичные образы - представления. Весь ана-

лиз построен на понятийном аппарате кибернетики, нейрофизи-

ологии и психологии.

Книга предназначена для психологов, специалистов по об-

щей, биологической и технической кибернетике, биоников, фи-

лософов.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Научная монография, первый том которой предлагается вниманию читателя,

представляет собой попытку построить теорию, объединяющую-в первом при-

ближении - общими исходными закономерностями и едиными принципами орга-

низации психические процессы разных ступеней развития и уровней сложности.

Данный том содержит общую часть, заключающую теоретические предпосылки

всего последующего анализа, и одну специальную часть, посвященную различным

видам образов, т. е. тому первичному уровню психики, который составляет мате-

"" риал и фундамент всех остальных психических процессов. Второй том будег

посвящен более сложным психическим процессам, которые надстраиваются на

этом фундаменте. Такая структура монографии в целом неизбежно предопреде-

ляет некоторую неполноту каждой из ее частей. Так, например,- мнемические ком-

поненты психики, входящие в состав каждого из процессов, будут рассмотрены

в особой главе, а механизмы психических процессов не распределены по отдель-

ным разделам, а выделены в заключительную главу всей монографии.

Этот труд - плод моих длительных и систематических усилий охватить общим

. подходом и единым языком все аспекты моей исследовательской и педагогиче-

ской работы в Ленинградском университете на факультете психологии, где вся

творческая жизнь, традиции и важнейшие начинания несут на себе печать той

органической целостности, которую всей своей многосторонней деятельностью

внедрял в психологию Борис Герасимович Ананьев.

Значительная часть экспериментального материала, на котором базируются

и испытываются теоретические обобщения этой книги, получена в ходе моей

совместной деятельности с большой группой сотрудников факультета. Всем им

я приношу искреннюю благодарность.

Основные идеи и проблемы работы были подвергнуты обсуждению на теоре-

тическом семинаре, участников которого - В. А. Ганзена, Ю. М. Забродина

и В. К. Гайду-я благодарю.

Многие пути обобщения найдены в ходе теоретического поиска, предприня-

того совместно с И. М. Палеем. Некоторые результаты этих поисков воплощены

в наших общих работах, а ряд важных ходов мысли выкристаллизовался в по-

ст.оянных и плодотворных обсуждениях с ним основных вопросов этой книги.

Выражаю ему здесь свою большую благодарность.

Существенное участие в получении, подготовке и оформлении многих экспе-

риментальных материалов книги принял В. В. Лоскутов, которому я также очень

признателен. И наконец, большую помощь при превращении рукописи в книгу

.оказала мне ее редактор - Г. К. Ламагина. Приношу ей глубокую благодарность.

Буду признателен читателям за критические замечания и пожелания, которые

будут учтены при работе над вторым томом монографии.

Проф. Л. М. Веккер

3

В явлениях природы есть формы и ритмы,

недоступные глазу созерцателя, но открытые

глазу аналитика.

р. фейнман

ВВЕДЕНИЕ

Психические процессы - ощущение, восприятие, мышление, эмо-

ции, память, -воля и другие, составляя <материал> и образованные

из него структурные единицы внутреннего мира человека, издревле

служат предметом столь же острого интереса для познающей мыс-

ли, сколь и самые жизненно значимые явления мира внешнего. Бо-

лее того, особая, дополнительная острота интереса к явлениям пси-

хического мира создается специфичностью и в известном смысле

<уникальностью> его положения среди других явлений действитель-

ности. Во-первых, психические явления, естественно, имеют самое

непосредственное отношение к существеннейшим <тайникам> жиз-

ни самого субъекта познания - человека. Во-вторых, поскольку

психические процессы являются средствами, инструментами и фор-

мами всякого познания, без раскрытия их природы невозможно

сколько-нибудь полное, достоверное и надежное разделение субъ-

ективных и объективных компонентов в познании мира внешнего.

Это вполне отчетливо понимал уже Аристотель, считавший, что

знания <о душе> являются необходимым условием понимания при-

роды.

Таким образом, в сфере психических явлений скрещиваются

и взаимно усиливают друг друга интерес человека к противостоя-

щей ему природной и социальной реальности и потребность понять

интимнейшие стороны собственного существа. Все это придает сфе-

ре психического характер одной из самых <жгучих тайн>. Нелегко

поэтому найти еще одну область знания, где сочетались бы столь

многообразно и прихотливо, как в психологии, поверхностное любо-

пытство и глубокая любознательность, эмоциональное пристрастие

и строгая логическая объективность, актуальный практический за-

прос и абстрактный теоретический поиск. Необходимая связь всяко-

го человеческого познания с уровнем знаний о психических процес-

сах предопределила органическое единство и длительность совмест-

ного пути развития психологии и философии.

Трудность разделения форм и инструментов познания, с одной

стороны, и его объекта - с другой, создает гносеологическую спе-

цифичность психологического знания. Эта специфичность, вытекаю-

щая из указанной связи форм и объектов всякого познания, в об-

ласти собственно психологического познания значительно усилива-

" ется тем, что здесь инструменты и объекты познания не только

взаимосвязаны, но совпадают друг с другом. Инструменты и фор-

ма знания станавях?Я....его объектами:В своих общих чертах эта

специфичность и <уникальность> положения вещей в психологиче-

ском познании ясна еще до эмпирического раскрытия конкретных

свойств и характеристик психических явлений.

Общая природа этой гносеологической специфики составила

основания и истоки альтернативы основных философских направле-

ний, которая на протяжении столетий определяет судьбу и исход-

ные позиции психологической науки. Она и сегодня определяет

противоречия, драматизм и остроту борьбы многих современных-

философско-психологических направлений (бихевиоризм, прагма-

тизм, логико-лингвистический позитивизм).

Подкодьку психические процессы были, есть и всегда останутся

орудиями и формами человеческого познания, а его каждое новое

крупное достижение вновь_ивновь_требует максимально возможно-

го освобождения от субъективных точек и систем отсчета, теория

психических процессов никогда не сможет утратить свою внутрен-

нюю связь с основными гносеологическими и философскими проб-

лемами. Сохраняя благодаря непосредственной связи с гносеологией

и философией свое уникальное положение в системе наук, психоло-

гическое знание вместе с тем все более активно развивается как

самостоятельная область со своим эмпирическим материалом, эк-

спериментальными методами и понятийным аппаратом. В ходе это-

го самостоятельного конкретно-научного развития психологическое

познание приобретает все более обширные и многосторонние связи

со смежными конкретными науками, с одной стороны, и с различ-

ными сферами социальной практики-с другой.

Связи психологии с теоретическими и прикладными областя-

ми естественнонаучного и гуманитарного знания вытекают из са-

мой природы носителя и субъекта психической деятельности. Они

развивались и медленно эволюционировали, существенно увеличив

темп своего нарастания преимущественно за последние полтора

столетия.

Важнейшей вехой на пути развития конкретно-психологического

знания оказались сформировавшиеся связи психологии с нейрофи-

зиологией на общей основе рефлекторной теории, поскольку бли-

жайшие, смежные формы деятельности мозга смогли здесь быть

отдифференцированы и соотнесены в рамках единых закономер-

ностей его работы. Однако еще более существенный и резкий прин-

ципиальный перелом в задачах, методах, критериях, источниках

и аппарате психологического знания принесли связи психологии

с техникой в ее прикладных и теоретических аспектах. Связи эти,

резко изменившие к середине XX века свой характер, уходят, од-

нако, своими истоками в далекое прошлое и определяются ролью

модельных представлений в науке вообще и в психологии в част-

ности. - ,

Дело в том, что мера глубины научного познания и действи-

тельного понимания изучаемого явления определяется умением вос-

5

произвести это явление мысленно или практически. Такое мыслен-

ное и практическое воспроизведение познаваемого объекта по су-

ществу своему проставляет построение его модели (илеялъноц или

материальной, мысленной или воплощенной в конкретной работаю-

щей схеме). С другой стороны, такая воплощенная в материале

работающая модель, схема механизма которой в принципе нам из-

i вестна (поскольку она создана конструктором), будучи сопостав-

ленной с объектом-оригиналом, сама становится источником даль-

нейшего углубления знаний. Именно в этом заключается особая

эвристическая ценность модельных представлений в науке. Но

сфера таких создаваемых и используемых человеком материальных

моделей, в том числе и моделей его собственных функций, есть об-

ласть техники. Не случайно поэтому уже первые теоретические ана-

логи механизма психофизиологических функций, такие как <реф-

лекс>, <регулятор>, <управление>, <сигнал>, пришли в психофизио-

логию из техники.

Принципиальное существо происшедшего к середине нашего

века глобального перелома в связях наук между собой и науки,

в частности психофизиологии, с техникой определяется тем, что

ход технического прогресса, достигнув этапа автоматизации, си-

лой своей внутренней логики и вначале независимо от наличного

уровня психофизиологических знаний привел к возникновению

продуктивно работающих моделей.нервно-психических функций че-

ловека (электронно-вычислительных машин, воспроизводящих ин-

теллектуальные, мнемические и перцептивные процессы). Перво-

начальные теоретические аналогии сменились практическими эффек-

тивными моделями. Последующий ход развития стал вскоре, прав-

да, обнаруживать действительную меру приближения к оригиналу,

но принципиальный шаг был совершен - материальные модели

психических актов стали реальностью. Техническая практика стала

источником психофизиологической научной истины.

Под давлением внутренней логики своего общего развития тео-

ретической науке оставалось извлечь уроки из этого исполинского

критического шага практики и обобщить его результаты. В ответ

на эту потребность появился кибернетический синтез, объединив-

ший психофизиологию со смежными естественными науками, гума-

нитарным и техническим знанием. Принципиальное значение для

психологии этого последовавшего за рефлекторной теорией синте-

тического этапа обобщения знаний состоит в том, что теперь уже

едиными закономерностями оказались охвачены не только нерв-

ные и психические акты, но моделируемые нервно-психические ак-

ты, с одной стороны, и моделирующие их процессы в технических

системах-с другой. Такова вторая существенная веха развития

связей психологии с другими конкретными областями науки-раз-

вития, сохранившего, однако, всю гносеологическую и общефило-

софскую остроту психологических проблем, поскольку последние

навсегда остаются в составе основного ядра теории познания.

Наряду с этим общим, синтетическим прогрессом знания идет,

конечно, процесс внутреннего развития и самой психологии как

отдельной науки со своим самостоятельным конкретным предметом

исследования. Внутри этого единого предмета происходит диффе-

ренциация разных аспектов, отдельных психических процессов, фаз

и стадий их развития в филогенезе, онтогенезе функциональном

становлении и т. д. В ходе развития экспериментальной и приклад-

ной психологии накапливается огромный фактический материал.

Материал этот, естественно, требует обобщения. Возникают теории,

пытающиеся объединить и систематизировать лавинообразно на-

растающее обилие фактов. Группируя факгы и феномены и обобщая

их по различным выделяющимся в них основным характеристикам,

эти теории приходят к выявлению главных общих аспектов психи-

ческих процессов--способа их связи, их структуры, функции, эпе-

рационного состава, энергетики, механизма. Но, абстрагируя эти

аспекты друг от друга, внутрипсихологические теории неизбежно

оказываются необычайно дробными. Дробность же эта и вытекаю-

щая из нее теоретическая <рыхлость>, явно не удовлетворяющие

критериям <внешнего оправдания> и <внутреннего совершенства>

(Эйнштейн), выражаются не только во внутренней несвязанности

теорий, относящихся к разным психическим процессам, но в том,

что возникает по нескольку теорий, пытающихся объяснить один

и тот же психический процесс. Так, Олпорт в своей монографии

упоминает тринадцать теоретических концепций восприятия. Опыт

истории и логика развития науки ясно свидетельствуют о том, что

такого рода обилие концепций является грозным индикатором не-

достаточной теоретической зрелости. Шутливое по форме утверж-

дение физиков о том, что нагромождению теорий разумнее уж

предпочесть нагромождение фактов," по существу верно.

Дефицит теоретического единства становится все очевиднее, ка

и то, что внутренними силами самой психологии невозможно прео-

долеть энтропию фактического материала и победить <тысячесла-

вую гидру эмпиризма> (Гете). И это вполне понятно, ибо психи-.

ческая деятельность является одной й~з~(!юрм работы нервной систе-

мы как носителя и аппарата психики. Поэтому механизм и спо-

собы организаций психических процессов могут быть объяснены

лишь на основе общих законов функционирования этого аппарата.

Лервная же система как центральный управляющий аппарат орга-

низма сама является частной формой систем управления, и законы

её работы яйляются специальным случаем общих принципов управ-

лений: ТТменно поэтому общий концептуальный аппарат, возникав-

ший в значительной мере в качестве отклика на дефицит теорети-

ческого единства, формировался в пограничных областях, связы-

вающих между собой психологию, нейрофизиологию, общую биоло-

гию, социологию, физику и технику.

Такоёрасположение <точек роста> науки на границах между ее

смежными областями имеет и более общее методологическое и ло-

1965.

A Ilport F.H. Theories of perception and the concept of structure. N. Y.,

" CM. кн.: Физики шутят. M., 1966.

7

гическое основание: известно, что предельные, исходные понятия

частной теоретической концепции не могут быть раскрыты средст-

вами концептуального аппарата самой теории-для этого требует-

ся обобщающий переход к метатеории. Этим определяется неизбеж-

ность выхода за пределы собственно психологических понятий для

продвижения к единой теории, охватывающей нарастающее много-

образие фактического материала экспериментальной психологии

психических процессов.

С другой стороны, экспериментальное и теоретическое развитие

внутри самой психологии оказывало и продолжает оказывать

очень существенное обратное воздействие на становление концеп-

туального аппарата, складывающегося в пограничных сферах или

<точках роста>. Дело в том, что дифференциация фактического ма-

териала и понятийного аппарата психологии все отчетливее, точнее

и детальнее выделяет и расчленяет специфические характеристики

"психических процессов, подлежащие объяснению средствами общей

теории. А это по необходимости ведет к конкретизации и, с другой

стороны, к дальнейшему обобщению того понятийного аппар.ата,

который складывается на основе современного синтеза смежных

областей науки. В итоге можно сказать, что единый научный аппа-

рат современной психологии складывается в результате взаимодей-

ствия пограничного, внепсихологического и собственно внутрипси-

хологического научного развития.

Эти историко-логические особенности отношений общего поня-

тийного аппарата и экспериментально-теоретического анализа от-

дельных психических процессов легли в основание структуры дан-

ной монографии. Предметом ее первой, общей части являются эм-

пирические, философские, психологические, нейрофизиологические

и кибернетические истоки и предпосылки концептуального аппара-

та современной единой теории нервных и нервно-психических про-

цессов. Основные общетеоретические положения рефлекторной тео-

рии и кибернетики, составляющие главный объект рассмотрения

первой части, излагаются, естественно, не как самостоятельный

предмет, а лишь как необходимый концептуальный аппарат после-

дующего экспериментально-теоретического анализа отдельных пси-

хических процессов. Ход и результаты такого анализа сенсорно-

перцептивных образов излагаются во второй части данного тома.

Исследованию других психических процессов будет посвящен

следующий том.

Такая структура монографии кроме указанных историко-логиче-

ских оснований определяется еще и тем, что изложенные в первой

части .основные принципы рефлекторной теории нервно-психических

процессов и общей теории сигналов используются для теоретиче-

ского объяснения всех психических процессов, которые рассматри-

ваются в данном томе и будут рассмотрены в следующем. Естест-

венно поэтому, что принципы единой теоретической концепции це-

лесообразно <вынести за скобку> в качестве общего <множителя>

и рассмотреть предварительно как понятийный <инструментарий>

всего последующего анализа.

ff:

- "

t

Часть первая. ЭМПИРИЧЕСКИЕ И ТЕОРЕТИКО-

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИЗУЧЕНИЯ

ПСИХИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ

ГЛАВА

ОБ ОБЩЕЙ ЭМПИРИЧЕСКОЙ ХАРАКТЕРИС-

ТИКЕ ПСИХИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ И ТЕОРЕ-

ТИЧЕСКИХ ПУТЯХ ИХ ИЗУЧЕНИЯ

1. Основные специфические характеристики пси-

хических процессов

Существует глубокая и все более отчетливо раскрывающаяся

аналогия между фазами становления отдельных актов индивиду-

ального человеческого познания (восприятия или мысли) и Ьтупе-

нями исторического развития научных понятий. Из эксперимен-

тальной психологии восприятия хорошо известно, что процесс фор-

мирования образа начинается с различения и далее идет через

опфзнание к полному и адекватному восприятию данного объекта..

Психология мышления со времен Клапареда знает также приме-

чательный факт,, заключающийся в том, что мысль легче устанав-

ливает различие, чем фиксирует сходство.

Аналогичным образом, по крайней мере в ряде случаев, истори-

ческое становление научных понятий начинается именно с их раз-

личения. Так, формирование и развитие понятия психического яв-

ления или процесса естественно начинается с различения психиче-

ского и непсихического, т. е. с противопоставления сферы психиче-

ских явлений всему многообразию остальной реальности, которая

в эту сферу не включается. Такое первичное различение и противо-

поставление психических процессов всем остальным функциям те-

лесного аппарата, относимым к категории физиологических, и всем

остальным физическим явлениям действительности по самому сво-

ему" смыслу покоится на выделении исходной совокупности отличи-

тельных признаков, общих для всех процессов, относящихся к ка-

тегории психических. Но выделение общих признаков любого пси-

хического процесса явилось не результатом обобщения понятий об

отдельных конкретных психических процессах, таких как ощущение,

восприятие, представление, мысль или эмоция, а эффектом проти-

вопоставления или отличения всякого психического процесса от

всякого же процесса непсихического. Это именно различение, осу-

9

ществляющееся по каким-то критическим, общим признакам. Оче-

видно, эти общие признаки любого психического процесса подда-

вались более или менее отчетливому распознанию раньше, чем

были выделены специфические характеристики, отличающие от-

дельные, конкретные психические процессы друг от друга: пред-

ставление - от восприятия, мысль - от представления или эмоцио-

нально-волевой процесс-от мыслительного.

Вычленение понятий об отдельных психических процессах было,

по-видимому, результатом дальнейшей конкретизирующей работы

познания. И_только_поле_того,как-эта конкретизация (на послед-

них своих этапах опосредованная накбплением и развитием экспе-

1)иментально-психологнческих знаний) совершилась, стал возмож-

ным обратный процесс абстрагирования от конкретной специфич-

TT отдельных психических процессов и выделения их общих

признаков. Такой процесс вторичного обобщения (как историче-

ского, так и актуально совершающегося в отдельном познаватель-

ном акте) должен привести к тем же общим признакам всякого

психического процесса, которые составляют основу различения пси-

хического и непсихического. Исходя из этой логики познания отправ-

ным пунктом научного анализа психических процессов должно быть

первоначальное феноменологическое описание перечня основных

эмпирически выделенных характеристик всякого психического про-

цесса, составляющих основу их первичного различения и результат

их последующего обобщения.

- В самом деле, по каким опознавательным признакам ощущение,

волевой акт или нравственный порыв мы безошибочно относим

к классу психических явлений, а мышечное сокращение или секре-

цию - к категории явлений физиологических?

Начавшись с ответа на этот вопрос, научно-психологический

анализ должен продвигаться далее по крутому и извилистому пу-

ти перехода от этого-первоначально по необходимости обобщен-

но схематического-эмпирического описания специфики психиче-

ских процессов ко все более конкретному ее теоретическому объяс-

нению.

Выделяясь своими специфическими признаками из всей совокуп-

ности физических (в широком смысле) явлений действительности,

пЬихические процессы противопоставляются в первую очередь бли-

жайшей по отношению к ним пограничной области физических

(в узком смысле) отправлений человеческого тела, т. е. физиологи-

ческим актам. Существо всякого физиологического отправления

определяется прежде всего характером функционирования органа,

которое ведет к реализации данного акта. Естественно поэтому, что

специфика основных критических признаков, по которым осуществ-

ляется первичное различение психического или психофизиологиче-

ского и собственно физиологического акта, связана с особенностя-

ми отношений между механизмом функционирования органа этого

акта и самим актом как результатом этого функционирования.

Именно к сфере отношений между внутренней динамикой функцио-

нирования органа соответствующего процесса и итоговыми характе-

ристиками самого процесса о.тносятся"критические признаки психи-...

ческих актов, составляющие <разностный порог> их первичного раз-

личения человеческим опытом. Такими опознавательными эмпири-

ческими признаками являются следующие:

1. Исходный критический признак какого-либо акта как психи-

ческого эмпирически выражается прежде всего в существовании

двух рядов фактов, все более обогащающихся с накоплением жиз-

ненного и научного опыта, одинаково достоверных, но совершенно

по-разному выражающих отношение этого акта к внутренней дина-

мике процессов, протекающих в его органе. Первый из этих рядов

фактов неопровержимо свидетельствует о том, что любой психиче-

ский процесс, как и всякий Другой акт жизнедеятельности человече-

ского организма, представляет собой отправление какого-либо из

его органов. И динамика этого отправления органа психической

функции, будь то глаз, ухо, мозг или нервная система в целом, мо-

жет быть описана лишь в терминах тех внутренних явлений, кото-

рые в этом органе происходят. Иначе говоря, механизм любого

психического процесса в принципе описывается в той же системе

(физиологических понятий и на том же общефизиологическом язы-

ке, что и механизм любого физического акта жизнедеятельности.

Однако, в отличие от"в?якого другого собственно физиологиче-

ского акта (а это составляет существо второго ряда фактов), ко-

нечные, итоговые характеристики любого психического процесса

вобщем случаемогутбыть описаны только в терминах свойств

и"отношенйй внешних 0бъёктов, физическое существование которых

с" органом этого психического процесса совершенно не связано

и которые составляют его содержание. Так, восприятие или пред-

ставление, являющиеся функцией органа чувств, нельзя описать

иначе, чем в терминах формы, величины, твердости и т. д. воспри-

нимаемого или представляемого объекта. Мысль может быть опи-

сана лишь в терминах признаков тех объектов, отношения между

которыми она раскрывает, эмоция-в терминах отношений к тем

событиям, предметам или лицам, которые ее вызывают, а произ-

вольное решение или волевой акт не могут быть выражены иначе,

чем в терминах тех событий, по отношению к которым соответст-

вующие действия или поступки совершаются. Таким образом, про-

цессуальная динамика механизма и интегральная характеристика

результата" в психическом акте отнесены к разным предметам:

первая--к органу, вторая--к объекту.

Это парадоксальное воплощение свойств внешнего объекта в со-

стояниях..дpугoгo~~oбъeкгаpгaнa~пcйxичёcкoгo акта или, наобо-i

рот, <перевоплощение> собственного <нутра> носителя психики)

в свойства другого, внешнего по отношению к нему физического те- \

ла~ составляет подлинную исконную специфичность психического

процесса. Такое алхимическое переплавление в <состояния друго-

го>, стоящее у самого порога всякого психического акта, по своему

глубинному существу не только сродни социальному дару челове-

ческого перевоплощения и его высшим проявлениям в актерском

искусстве, но как <корневое> свойство психики составляет, по-

11

видимому, его действительную исходную предпосылку и ос-

нову.

Такая <сценическая> представленность свойств объекта психики

в состояниях ее носителя получает эмпирически наиболее отчетли-

вое выражение в пространственных компонентах психического про-

цесса. И это естественно, ибо пространство воспринимаемого или

мыслимого объекта всегда очевидным образом не совпадает с гео-

метрией носителя этих актов и явно находится просто вне его пре-

делов. Уже в простейшем психическом процессе - элементарном

ощущении, т. е. у самого порога психики, как бы по закону <все

или ничего> получает свое полное выражение такой ультраспеци-

фический и чрезвычайно загадочный пространственный признак

психического процесса, как его так называемая проекция. Сущест-

во этого феномена, издавна привлекавшего своей крайней парадок-

сальностью пристальное внимание всех, кто глубоко задумывался

1 о природе психического, лаконично и предельно ясно описано

Марксом так: <...световое воздействие вещи на зрительный нерв

; воспринимается не как субъективное раздражение самого зритель-

ного нерва, а как объективная форма вещи, находящейся вне глаз>.

Совершенно не случайно, конечно, Маркс использует явную специ-

: фичность этого феномена, столь резко необычного tipn всей его пол-

, нейшей привычности, именно в качестве аналогии таинственности

. товарной формы, перевоплощающей общественный характер труда

i-в- вещественные качества его продукта.

Аналогичным образом охарактеризовал это важнейшее свойсгво

1 Сеченов, который писал, что <когда на наш глаз падает свет от

какого-нибудь предмета, мы ощущаем не то изменение, которое он

производит в сетчатке глаза, как бы следовало ожидать, а внеш-

нюю причину ощущения-стоящий перед нами, т. е. вне нас, пред-

мет>. Проявляющаяся здесь, вопреки тому <как бы следовало

ожидать>, специфика состоит в том, что физические изменения,

., совершающиеся в органе психического процесса, предстают перед

их носителем как события, разыгрывающиеся вне этого органа

в реальном внешнем пространстве-в пространстве объекта, явно

не совпадающем с пространством органа. Совершенно особый ха-

рактер этого критического пространственного признака резко отли-

чает его не только от качественных (модальных) характеристик

психических процессов, но даже от других пространственных же

компонентов, например от воспроизведения формы, рельефа и др.

Воспроизведение качеств одного объекта в другом, служащем его

моделью, само по себе не заключает еще уникальной специфич-

ности психических явлений-оно встречается в различных видах

и непсихических отображений. <Подобное воспроизводится подоб-

ным> - констатировали еще в древности. Это же относится и к вос-

произведению некоторых пространственных свойств, таких, напри-

М а р к с К. и Э нгел ьс Ф, Соч., т. 23, с. 82.

" Сечено.в И. М. Избранные философские и психологические произведе-

ния. М., 1947, с. 433. .

мер, как форма. Разные предметы - копия и оригинал - могут

обладать одной и той же формой, величиной, цветом и т. д.

Уникальность_тинственность1о1с1В1оекдйд"е.прееляется

тeм7чтoTдecь"в"oднoм"oбъeктe--pгaнeвocпl)oизвoдитcя,.дlecг.з..a?

нЖаем7е~друг1мобъектом."есто_11Тистёме)тст

Жонопо.ШШТ1ринадлежностью каждого "данлого"оъектаВ отли-

чи[ёнапримёр o~ёpмы~p5зныe~oбъёкъl не могут обладать одним

и тем же местом. Ибо обладать местом-значит находиться в нем.

Поэтом-чвоспройзвестив одном объекте местонахождение другого

можнотолькозайявего мёсто.Жёжлу тем именно такое воспроиз-

ведение места одной вещи -"объекта в другой вещи-органе, но

без того, "чТОбы STO "ягет-го реально з а нять, ка к "раз и соста вляёт

CiMOe существо описываемого феномена проекции, или отне-

йённостй процесса, "совершающегося в органе, к координате объ-

ек:та.1.""~""""

Такое <единство в двух лицах> и является наиболее непонят- "

ной и таинственной особенностью описываемого критического от-

личительного признака. При этом существенно, что, хотя феномен

проекции обычно демонстрируется на примерах зрения, в своем

исходном общем качестве этот признак имеется в любом самом

простейшем, скажем тактильном, ощущении. Он возникает именно

у самой границы психического, сразу, вместе с психическим процес-

сом, в дальнейшем развитии которого данный феномен может пре-

терпевать лишь определенные модификации. Именно в этом смыс-

ле, вероятно, могут быть поняты слова Вольтера о том, что <чу-

до> психики <дается разом>, поскольку оно заключается и в про-

стейшем ощущении младенца и в величайших творениях <Ньюто-

нова мозга>.

Различные конкретные формы, которые приобретает общее свой-

ство отнесенности к пространству объекта на разных уровнях орга-

низации психической деятельности, были выявлены значительно

позднее, уже в ходе экспериментально-психологических исследова-

ний психических процессов. Так, воплощением именно этой специ-

фической <объектной> отнесенности является такое эксперимен-

тально выявленное свойство пространственно-временных компонен-

тов сенсорных процессов (ощущений), как их парциальная метри-

ческая инвариантность, которая выражается 6 конгруэнтности

отображаемых координат объекта (меняющихся во времени или

постоянных) их действительным координатам в не связанной

с субъектом системе отсчета. В еще более полной форме это свой-

ство выражено в интегральной метрической инвариантности пер-

цептивных образов, коэффициент константности которых равен

.единице. Такая интегральная метрическая инвариантность заклю-

чает в себе воспроизведение уже не Только места или координаты

воспринимаемого объекта, но всей полноты его собственных про-

странственных свойств (величины, рельефа, формы и т.д.). В та-

ком свойстве вторичных образов или представлений, как их пано-

рамность, выводящая пространственную структуру образа за гра-

ницы поля восприятия, достигается еще большее освобождение

13

образа от ограничений, которые ставятся собственными простран-

ственными свойствами воспринимающего аппарата.

На уровне понятийного мышления такая <эмансипация> от соб-

ственного пространства носителя психики, являющаяся еще более

сложным выражением того же свойства проекции, принимает фор-

му децентрации (Пиаже), в которой выражается не только расши-

рение границ пространственной структуры образа, но и выход за

пределы системы отсчета, связанной с субъектом, выход, реализуе-

мый путем соответствующего преобразования координат, т. е. сме-

ны их начала.

Все эти феномены и характеристики в разных модификациях

воплощают в себе рассматриваемый исходный критический при-

знак психического процесса, заключающийся в том, что, протекая

в своем органе-носителе, этот внутренний процесс в его конечных,

результативных параметрах скроен по образцам свойств внешнего

объекта.

2. Продолжением или оборотной стороной, т. е. отрицательным

проявлением этой <скроенности> внутреннего мира по моделям

мира внешнего (эмпирически выражающейся в необходимости фор-

мулировать характеристики психических процессов лишь в терми-

нах свойств внешних объектов), являются и остальные общие осо-

бенности этих процессов.

Вторая специфическая их особенность заключается в том, что

в картине психического процесса, поскольку она есть именно кар-

тина, открывающая носителю психики свойства ее объектов, остает-

йя"сотершенно скрытой, непредставленной вся внутренняя динами-

ка тех сдвигов в состояниях органа-носителя, которые данный про-

цесс реализуют. Эта замаскированность действительно эмпирически

<выглядит>, как отрицательное проявление совершающегося здесь

акта перевоплощения, ибо и на самых высоких уровнях этого фено-

мена-в художественном образе искусство отображения тем совер-

шеннее, чем в большей мере скрыта его техника, вполне аналогич-

ная механизму тех изменений органа, которые формируют отдель-

ный психический процесс.

Как и в отношении первого исходного признака предметности,

свидетельства индивидуального опыта о невключенности внутрен-

них процессов глаза, уха, нерва и мозга в окончательную структуру

восприятия, представления или мысли вполне подкрепляются дан-

ными опыта научного. Обогащение и конкретизация знаний о нерв-

ных процессах как ближайшем к психике звене механизма работы

ее органа отчетливо показывают, что прямое построение многока-

чественной йпрёдмётно-структурированной картины восприятия,

чувства или мысли с их. устойчивыми инвариантными характеристи-

ками из <материала> стандартных нервных импульсов или граду-

альных биопотенциалов и их текучеизменчивой динамики осуществ-

лено быть не может.

Эмпирическое существо второго специфического признака пси-

хического процесса сводится, таким образом, к тому, что его ито-

гбЬыё, конечные параметры не могут быть сформулированы на соб-

ственно физиологическом языке тех явлений и величин,, .которые

открываются наблюдению органе-носителе, 5)та неформулируе-

мость характеристик психических процессов на физиологическом

языке внутренних изменений в их субстрате является оборотной

стороной их формулируемости лишь на языке свойств и отношений

их объекта. Если первая эмпирическая характеристика составляет

парадокс предметности или <объектной> структуры субъективных

состоянии, то вторая характеристика психического процесса заклю-

чает в себе другую сторону этого гносеологического парадокса-

возможность освобождения субъективных состояний от субъектив-

ности, т. е. парадокс знания о <вещах в себе>.

3. Третья чрезвычайно существенная и не менее загадочная

эмпирическая особенность всех психических процессов, также свя<

занная с соотношением их механизма и итоговой предметной струк-

туры, феноменологически характеризуется тем, что психические

процессы недоступны прямому чувственному наб/оЭея.ы/о. Своему

"носителю- субъекту психический процесс (восприятие или мысль)

5ткрывает свойства объекта, оставляя совершенно скрытыми изме-

нения в субстрате, составляющие механизм этого процесса. Но,1

с другой стороны, изменения в субстрате, открытые с той или

иной степенью полноты для стороннего наблюдателя, не раскры-

вают перед ним характеристик психического процесса другого че-

ловека. Восприятия, представления, мысли, чувства - все психиче-

ские явления <трагически невидимы>

Вопреки долго существовавшему в традиционной психологии

мнению, они скрыты и от прямого чувственного восприятия субъек-

та, являющегося их носителем. Человек не воспринимает своих вос-

приятий, но ему непосредственно открывается предметная картина

их объектов. Внешней же наблюдению не открывается ни пред-

метная картина восприятий и мыслей другого человека, ни их соб-

ственно психическая <ткань>, или <материал>. Непосредственному

наблюдению со стороны доступны именно и только процессы в орг

гайе, составляющие механйзм"психического акта.

Специфика и загадбчность этой характеристики определяется

тем, что другие встречающиеся в природе и технике виды пред-

метных изображений в меру доступности их оригиналов чувствен-

ному восприятию доступны ему и сами. Механический .отпечаток,.

фотографическое, телевизионное или киноизображение в такой же.

мере чувственно воспринимаемы, как и их объект. Более того, са-

мая эта их чувственная доступность определяет их функцию и су-

щество. Психический же процесс, воспроизводя картину предмет-

ной структуры своих объектов, сам по отношению к этой картине

Остается .совершенно прозрачным и тем самым невоспринимаемым.

"та прозрачность и невоспринимаемость психического процесса со-

ставляет такой же его необходимый атрибут, как и, наоборот, вос-

принимаемость фотографического, скульптурного, сценическо-

" См.: Миллер Д., Г адаптер Ю" Прибрам К. Планы и структура

поведения. М" 1965.

15

го или другого изображения в технике, природе или ис-

кусстве.

4. Следующая специфическая характеристика психического про-

цесса, в (отличие от предшествующих, определяете не его прямое

отаюшение к объекту или к его непосредственномусубстрату, а его

действии, побуждг1е-

мом и нaвeмoм_Пjpи_пocpeдcтвeпcиxйчёcйcffУйЖecea. Эта

вы1ок5специфйческаяГособенность, истоки которой глубокоскрыты

под феноменологической поверхностью и связаны с далекими

опосредствованиями во времени и пространсгве, заключает в себе

ве11й1еннособ.есвоеоазиезктыбносгы психическОго npogecca.

STora эмпир ически"(?езошибочно "расп8знаваемая, но с больцГшйг-

трудом поддающаяся строгому детерминистическому объяснению

форма активности, которая не только <оживляет>, но и <одушевля-

ет> физическую плоть организма. Не что иное, как именно особый

характер активности, лежит в основе первичного эмпирического вы-

деления <одушевленных> существ (животных) как частной формы

живых организмов.,

Уникальный по сравнению с другими, более элементарными про-

явлениями активности характер этой особенности состоит в том,

что на всех уровнях поведения - от простейшего локомоторного ак-

та до высших проявлений разумности и нравственности в произ-

вольном человеческом поступке - конкретные параметры структуры

и динамики этого акта не могут быть непосредственно выведены

ни из физиологических сдвигов внутри организма, ни из физических

свойств воздействующих на него стимулов. Это и делает такую ак-

тивность психической именно потому, что она прямо не вытекает

ни из физиологии внутренних процессов организма, ни из физики,

биологии и социологии его непосредственного внешнего окружения.

Но вместе с тем, поскольку эта активность не является однознач-

ной равнодействующей физиологических и физических сил, в ней

нет жестко предзаданной и фиксированной во всех ее конкретных

реализациях и деталях программы, и субъект может действовать

<на много ладов> (Сеченов); психическая активность проявляется

и,эмпи1)ически рй1зличается ._ка]к...,Жт1ёносзъ."свободная;/ """""

Такова основная феноменологическая картина тех критических

признаков всякого психического процесса, которые различающая

и классифицирующая мысль эмпирически обнаруживает непосред-

ственно под внешней поверхностью его проявлений в доступных

наблюдению актах жизнедеятельности и поведения организма.,

. Познающая мыслийподьуетэтд признаки для выделения

осоого"класса процессов, называемых псй~хичёск11ми, скрытоannJ

НОзаключаяоэтйпризнаках "именно поих наблюдаемым

иэмпирическизиксируемым проявлениям. Исходная характерис-

тика предметности прояйляет себя в показаниях человека о том,

как ему раскрываются объекты, т. е. именно в том, что они откры-

ваются ему не как следы или <отпечатки> внешних воздействий

в его телесныхесостояниях, а именно как собственные свойства ine-

подложных по отношению "к~"нёму предметов..

Второй признак непредставленности, или замаскированности,

субстрата устанавливается как отрицательное заключение из этих

же фиксируемых собственным и чужим опытом показаний об объ-

ектах.

Третий признак-чувственная недоступность-предполагает за-

ключение, базирующееся на соотнесении картины личного опыта

и стороннего наблюдения над жизнедеятельностью.

Наконец, последнюю характеристику -<свободную> активность

психического мысль фиксирует, заключая по доступным наблюде-

нию внешним актам о скрытых за ними внутренних факторах.;

Во всех этих заключениях реализуются общие ходы мысли, вы-

являющие эмпирические характеристики всякого объекта познания,

недоступного прямому наблюдению, скрытого под внешней поверх-

ностью воспринимаемых феноменов.

Описанные выше признаки являются симптомами, в совокупно-

сти составляющими тот основной <синдром>, по которому опыт <ди-

агностирует> особый класс функций и процессов и выделяет их

в качестве психических.

Таков исходный эмпирический пункт, от которого берет свое

начало движение психологического познания в глубь реальности

психических процессов. Начинаясь с эмпирического различения

и описания, оно движется к теоретическому обобщению, чтобы за-

тем снова вернуться к эмпирической реальности, но уже объясняя,

прогнозируя и на этой основе практически овладевая ею.

2. О теоретических путях психологического познания

и их гносеологической специфичности

В приведенном выше феноменологическом описании, включают

щем перечень основных отличительных особенностей любого психи-1

ческого процесса, в единой структуре взаимосвязаны психический

процесс как предмет познания, внешний объект, являющийся со-1

держанием этого процесса, и субстрат, свойством которого он яв-1

ляется. Всякое исходное эмпирическое описание, составляющее от-i

правной пункт дальнейшей объяснительной работы мысли, по не-

обходимости отличается дефектами начального феноменологическо-!

го этапа проникновения мысли в свой объект.

По самому своему существу исходное описание не может быть

на первом этапе осуществлено средствами строгих, однозначных

и вполне конкретных научных понятий, во-первых, потому, что его

объектом является абстрактный <психический процесс>, и, во-вто-

рых, потому, что соответствующая система понятий сама форми-

руется лишь в процессе движения психологического познания к по-

ниманию именно этих вначале лишь эмпирически выявленных осо-

бенностей. Такова объективная логика познания. Но в чем состоит,

как осуществляется это движение мысли от описания к объясне-

нию?

Огромный опыт истории самых разнообразных областей науки,

не только естественных, но и гуманитарных а так же основные по-

17

ложения гносеологии, логики, психологии вполне определенно вы- являют то направление, в котором движется научная мысль по пу-

ти от исходных фактических констатаций и первичных эмпириче-

ских обобщений к теоретическому объяснению и последующему

прогнозированию данных опыта. Исходным пунктом этого пути

мысли является выделение тех основных эмпирических характерис-

тик исследуемого объекта, которые подлежат объяснению. Именно

поэтому со специфических характеристик всякого психического

процесса и начинается предпринятый здесь анализ. Но дальнейшее

движение мысли к пониманию и объяснению своего объекта идет

в направлении поиска тех более общих свойств, отношений и зако-

номерностей, которым подчиняются и из которых вытекают ис-

ходные факты. Объяснить специфичность факта можно лишь в том

случае, если найдена общая закономерность, частным проявлением

которой служит этот факт. Другими средствами научное познание

не располагает. Без этого исходную эмпирическую специфичность

можно лишь изобразить в образной или словесной модели, т. е. с

большей или меньшей полнотой описать ее, но не осмыслить тео-

ретически, ибо теоретическое объяснение и прогнозирование состоит

ввыведении наличных и прогнозируемых фактов в качестве част-

ных следствий общих принципов.

Но как движется мысль к установлению общих закономернос-

тей, скрытых в рассмотренной феноменологической картине пси-

хического процесса?

Упомянутая парадоксальность этой картины состоит в том, что

состояния субстрата, реализующие психический процесс, могут

быть в их конечных характеристиках сформулированы лишь в тер-

минах свойств не самого этого субстрата, а внешнего объекта. Сам

психический процесс, его физиологический субстрат и его физиче-

ский объект связаны здесь воедино и стянуты в туго завязанный

узел. Поскольку субстрат психического процесса, во-первых, не

представлен в структуре этого процесса, во-вторых, сам в конечном

счете составляет такой же физический объект познания, как

и внешний предмет, основными полярными концами подле-

жащего развязыванию узла являются психический процесс и его

объект.

С какого из этих двухконцов начинается развязывание узла,

воплощенного в первичной эмпирической картине? Какой из этих

полюсов скрывает в себе независимую переменную? Очевидно, эти

<концы> или переменные, совместно представленные в первичном пе-

речне эмпирических характеристик, мысль должна развести и оце-

нить по критерию большей общности, поскольку именно эта общ-

ность заключает в себе средство понимания и объяснения специфи-

ки. Но как эти концы разделить и развести? Ведь если исходная

специфичность психического процесса состоит в его предметности,

в его формулируемости лишь в терминах свойств его объекта, то

это имеет и свою оборотную сторону. Обернув тезис о фор-

мулируемости характеристик психического процесса лишь в терми-

нах свойств объекта, мы получаем противоположный тезис о позна-

ваемости объекта лишь средствами психического процесса. И этот

обратный тезис по существу содержится в тех же исходных эм-

пирических констатациях.

Априорными критериями меры общности или независимости

этих <переменных> (объект и психический процесс) ни -отдельный

познающий индивид, ни наука в целом на заре своего развития не

располагают. Поэтому исходная феноменологическая картина пси-

"хического процесса в самой своей на опыте выявленной специфич-

ности содержит альтернативу. Отправляясь от этой эмпирической

взаимосвязи психического процесса и его объекта, мысль может

начать <развязывание узла> и поиск общих начал, двигаясь с лю-

бого из концов и в одном из двух противоположных направлений -

от физического объекта как общего и первичного к психическому

процессу как частному и производному или, наоборот, от психиче-

ского процесса как общего и исходного к физическому объекту как

частному и производному. Ясно, конечно, что это и есть аль-

тернатива основных философских направлений - материализма

и идеализма, явным образом вырастающая на почве именно эмпи-

рической, феноменологической специфичности психических явлений

и имеющая эту парадоксальную специфичность одним из своих

корней.

Содержатся ли, однако, в самой исходной картине какие-либо

эмпирические свидетельства в пользу предпочтительности и обос-

нованности каждого из полюсов этой альтернативы?

Естественное И <прямое> движение мысли от физического объ-

екта к психическому процессу как частному и производному опре-

деляется и подсказывается тем, что предметная структура образа

открывает непосредственному познанию. А непосредственному вос-

приятию образ открывает именно свой объект, а не самого себя.

В этом и состоит свойство предметности. Самый же психический

процесс, имеющий своим содержанием внешний объект, опосредст-

вованно открывается лишь мысли, реализующей свои первичные

заключения о том, как внешние объекты познаются человеком.

"Вполне понятно, что познанию легче и естественнее начать свои

ходы в поисках независимых переменных и общих отправных пунк-

тов с того из <концов> упомянутого узла эмпирической картины,

который раньше ему открывается, т. е. начать именно с начала.

И не случайно поэтому материалистическое направление движения

мысли было исторически первым, а затем на всех последующих

этапах всегда продолжало оцениваться как естественное и отвечаю-

щее здравому смыслу, индивидуальному и социальному человече-

скому опыту, вопреки всем, иногда очень глубоким, логически изо-

щренным аргументам идеализма.,

Однако дело в том, что эти аргументы и соответствующий им

обратный, идеалистический ход мысли, отправляющейся от психи-

ческого процесса как исходного начала к внешнему объекту как

производному, сами имеют эмпирическую основу в рассмотрен-

ной парадоксальности феноменологической картины психического.

Разные аспекты той специфической противоречивости отношений

19

между субстратом и объектом, которые составляют существо каж-

дой из рассмотренных выше четырех эмпирических характеристик

психического процесса, создают основу особых гносеологических

иллюзий мысли, пробующей различные ходы в поисках начальных

пунктов этих отношений. Эти интеллектуальные иллюзии, как и ил-

люзии перцептивные, заключают в себе ошибку, коренящуюся, од-

нако, в самой структуре соответствующего познавательного про-

цесса, ошибку, которая в своих истоках может быть понята только

<задним числом>, т. е. из знания основ, закономерностей и меха-

низмов этого процесса. Парадоксальность каждого из рассмотрен-

ных различительных признаков определяет свою специфическую

иллюзию.

Так, первый признак предметности психического процесса, до-

веденной до воспроизведения характеристик, явно выходящих даже

за пределы пространства субстрата (например, свойство проекции

или метрической инвариантности), создает эмпирическую основу

иллюзии сдияния или тождественности образа и предмета. Непред-

ставленность процессов в субстрате и прозрачность, невосприни-

маемость самого образа, <сквозь> который .человеку дан объект,

определяют возможность двух вариантов этой иллюзии-отож-

дествления образа с объектом и обратной ей иллюзии отождест-

вления объекта с его образом.

Вместе с тем, самый факт полной замаскированности внутрен-

ней динамики состояний органа, ее непредставленности в структу-

ре психического процесса (рецепторно- и эффекторно-перифериче-

ские и центральные, мозговые нервные компоненты в структуре

восприятия или мысли остаются совершенно скрытыми) создает

основу другой иллюзии, которая составляет оборотную сторону

иллюзии слияния образа с его объектом. Кажущаяся отождест-

вленность или слитность с объектом и действительная исключен-

ность внутренних состояний нервно-моЗгового субстрата из конеч-

ной <картины> психического процесса явно провоцируют аберра-

цию мысли, которую в прямом соответствии как с ее эмпирической

основой, так и с ее теоретическим выводом можно назвать иллюзи-

ей бессубстратности психического процесса. Мысль, ищущая опор-

ные точки при исследовании оснований эмпирической специфики

психического процесса, на первых порах неизбежно впадает в ил-

люзию его бессубстратности или отсутствия прямой связи с орга-

ном. С этой иллюзией, вероятно, связано заключение Аристотеля

о том, что, поскольку в мысли может быть представлен любой

объект внешней природы, она самане должна иметь определенно-

го органа. Иллюзия бессубстратности, таким образом, есть вместе

с тем и иллюзия бестелесности, бесплотности мысли или восприя-

тия. Последние именно в этом своем качестве могут быть противо-

поставлены физическим, в том числе физиологическим, явлениям

как явления, якобы не обладающие <телесными>, материальными

характеристиками. Таким образом, иллюзия бестелесности явля-

ется побочным, но естественным продуктом второй эмпирической

характеристики психического процесса - замаскированности в нем

йй1

">!

:.

"s "

л..,-:.

внутренней динамики тех изменений в субстрате, которые форми-

руют предметный характер его итоговой структуры.

: Аналогичным образом третий специфический признак психиче-

ского процесса - его субъективность лежит в основе соответст-

вующей ему особой иллюзии мысли - иллюзии непосредственной

данности психического его носителю, субъекту. Действительное со-

держание этой характеристики заключается, как упоминалось, как

раз в обратном, т. е. в том, что психический процесс недоступен

непосредственному восприятию ни стороннего наблюдателя, ни са-

мого субъекта, являющегося егоносителем.,Но дело в том, что эта

чувственная недоступность образа является оборотной стороной

непосредственной данности объекта, свойства которого раскрыва-

ются субъекту через образ. А поскольку существует иллюзия слия-

ния или отождествления объекта и его образа, она неизбежно по-

рождает и свои следствия. Тот вариант этой иллюзии, который ве-

дет к отождествлению именно, объекта с его образом (а не образу,

сего объектом), влечет за собой дополнительную иллюзию: субъек-.

ту непосредственно открываются "объекты, последние отождествля-;

ются с их образами, и создается еще и до сих пор широко распро-

страненное иллюзорное впечатление о том, что человеку непоСред-1

ственно интроспективно даны его- образы, мысли и другие психиче-

ские процессы и состояния, т. е. что эти процессы доступны прямому

чувственному восприятию их носителя-субъекта.

Четвертая иллюзия связана с глубокой специфичностью послед-

него из рассмотренных отличительных признаков психического про-

цесса - с тем, что было названо свободной активностью, выра- "

жающейся в неоднозначности отношений психического процесса

к регулируемому им поведенческому акту. Конкретный характер

Структуры поведенческого акта не может быть, как упоминалось, не-

посредственно выведен ни из внутренних характеристик субстрата

психики, ни из особенностей предметно-стимульной ситуации, на

которую) соответствующее действие направлено. Структура внеш-

него действия именно психически опосредствована. Отсутствие од-

нозначности и жёсткости этого опосредствования, присущие ему

вариативность и целесообразный выбор как раз и оставляют этому

йТосредствованию соответствующие степени свободы. Но ход мыс-

ли в том же. направлении, которое ведет к заключению об особом,

свободном характере активности психического, продолженный на

несколько шагов далее, разрывает уже нити реальных связей пси-

хического процесса с его субстратом и с его объектом и тем самым

неизбежно приводит к очередной иллюзии. Поскольку особенностиД

внешнеголействия не следуют в порядке однозначной причинности

е только из динамики физиологических состояний оргаяа, но и из

физической характеристики стимула-объекта, а структура психи-

ческого процесса, опосредствующего действие, от наблюдения скры-

та,, реально присущие действию степени свободы в условиях неяс-

ности их источника приводят мысль к иллюзии спонтанной актив-

ности. Ее суть сводится к ложному впечатлению, будто ближайшая

кдействию его психическая причина составляет его первую причи-

21

ну. Свобода при этом иллюзорном заключении приобретает .черты

абсолютности и беспричинности, поскольку <первая> причина сама

не является следствием другой, внешней причины. Первая причина,

естественно, есть самопричина. Источник активности скрыт в ней

самой. Тем самым свободная активность в силу эмпирической ос-

новы этой иллюзии на феноменологической поверхности <выгля-

дит> как активность спонтанная.

Таким образом, все эти иллюзии мысли, прямо вытекая из со-

ответствующих им эмпирических характеристик, в совокупности

составляющих парадоксальную специфичность психического про-

цесса, маскируют эту парадоксальность, противодействуя ее аде-

кватному осмысливанию. Своей эмпирической <видимостью> они

как бы разрывают логическую нить специфической связи психиче-

ского процесса с его субстратом и с его объектом. Тем самым они

существенно затрудняют поиск начальных пунктов для объяснения

этой специфики. Если основное свойство психического процесса -

его предметность-определяет ясное преимущество того направ-

ления мысли, которое иЩет объяснение на пути от объекта как

исходного и более общего к психическому как производному, то

упомянутые эмпирически обоснованные иллюзии являются серь-

езными препятствиями на этом пути, создавая кажущуюся пред-

почтительность противоположного направления поиска..

И действительно, каждой из рассмотренных интеллектуальных

иллюзий соответствует свой особый вариант ошибочного выбора

общего, исходного начала, которое служит отправным пунктом

движения мысли к объяснению эмпирической специфичности пси-

хических процессов. Так, иллюзия слияния и отождествления об-

раза и объекта определяет собой, как упоминалось, два ошибочных

решения. Первый, материалистический, вариант, в котором образ

отождествляется с объектом, приводит к античной теории истече-

ния Эмпедокла или демокритовской теории идолов; образ здесь

трактуется как вещественный дубликат объекта, и в этом качестве

он сам выступает как вещественный объект, как физическая вещь.

Эта прогрессивная в свое время трактовка не разрешает, однако,

основной трудности, а искуственно устраняет парадоксальность си-

туации, ибо предметная структура образа истолковывается здесь

не как состояние его носителя, а как проникающий в него и от-

делимый от него <скульптурный портрет> оригинала. Действитель-

ная же трудность состоит в том, что надо понять, почему и как со-

стояния носителя психического процесса в своих конечных, итого-

вых характеристиках отнесены к внешнему объекту.

Второй вариант этой иллюзии, в котором, наоборот, объект

отождествляется с образом, отправляется от образа как исходного

начала и представляет идеалистический полюс этой альтернативы.

На нем базируются берклианский тезис <быть - значит быть воспри-

нимаемым> (esse percipi), махистское эмпириокритическое поло-

жение о том, что вещь есть <комплекс элементов ощущений>, и все

последующие позитивистские варианты субъективного, идеализма

(логико-лингвистический позитивизм в своем существе представля-

ет собой эмпириокритицизм, перенесенный с сенсорно-перцептив-

ного на мыслительно-языковый уровень познавательных процес-

...сов).

Вторая иллюзия-иллюзия <бессубстратности>, или бестелес-

ности, уже совершенно явным образом заключает в себе эмпири-

ко-гносеологическое основание всех идеалистически-субстанциали-

стических монистических, дуалистических и параллелистических

решений психофизической проблемы. Сюда входят, например, все

варианты картезианского дуализма и психофизиологического па-

раллелизма в философии и психофизиологии (Гартли, Мюллер, Эб-

бингауз, гештальтисты и др.).

Третья иллюзия, заключающаяся в кажущейся непосредствен-

ной данности психического его носителю-субъекту, составляет ос-

нову всего необычайно широко распространенного традиционного

направления интроспекционизма, который вырос из декартовского

понимания сознания как самоотражения, прошел через локковскую

рефлексию и берклианство и стал далее основой всей идеалистиче-

ской Психологии.

И наконец, последняя иллюзия - иллюзия спонтанной активно-

сти воплощает в себе основную идею и <душу> всего философского

и психологического индетерминизма.

Указанные основные философско-психологические направления

явным образом вытекают из гносеологической сущности рассмот-

ренных интеллектуальных иллюзий, которые в свою очередь непо-

средственно определяются самим характером перечисленных выше

специфических особенностей или первичных различительных при-

знаков психических процессов. Описанные иллюзии составляют

один из важных компонентов эмпирической основы того полюса

гносеологической альтернативы, который усматривает исходное

а объект, соответственно, считает его функцией.

Более того, совокупное воздействие всех перечисленных эмпи-

рически укорененных иллюзорных установок создает в общей

феноменологической картине психики нечто вроде глобальной ил-

люзии уже, так сказать, <второго порядка>. Происходит такое

смещение акцентов в слитном сочетании характеристик образа

и объекта, которое приводит к кажущемуся <перевесу> эмпириче-

ских свойств, связанных не с объектом, а с его психическим обра-

зом. И в условиях такого совместного давления всех отдельных

иллюзий вполне естественно возникает или может возникнуть ил-

люзорное впечатление кажущейся большей эмпирической обосно-

ванности и предпочтительности того направления хода мысли, ко-

торое начинает свое движение от психического процесса и от него

идет к объекту,

Поскольку априорные критерии выбора одного из полюсов рас-

сматриваемого психологического аспекта гносеологической альтер-

нативы отсутствуют, они могут быть либо декларативно-догматиче-

ски постулированы, либо связаны с опытом. Действительные рабо-

чие критерии такого выбора здесь, как и в области всякой другой

23

научной теории, независимо от меры ее общности, заключены в со-

отношении ее исходных общих предпосылок или принципов и вы-

текающих из них частных следствий. Достоверность выбора общего

принципа определяется, как известно, тем, насколько эмпириче-

ские, в частности экспериментальные, факты науки могут быть

дедуктивно из этого общего принципа выведены. Если дедукция

и эксперимент приводят с разных концов к одному и тому же ре-

зультату, то этим практически подкрепляется и вместе с тем тео-

ретически обосновывается правильность выбора именно того об-

щего принципа, который смог обеспечить такое совпадение теории

и опыта. В неосуществимости такого совпадения, о которой свиде-

тельствует весь опыт истории философии, науки и практики, со-

стоит действительное фиаско того направления мысли, которое идет

от психического процесса к его объекту. И наоборот, прогрессирую-

щая полнота и глубина объяснения и прогнозирования эмпириче-

ских фактов психофизиологии на пути движения от общих физи-

ческих, биологических и социальных закономерностей психики к ее

собственным эмпирическим характеристикам составляет Надежно

апробированный всем ходом познания теоретический и практиче-

ский критерий научности и достоверности материалистического ва-

рианта гносеологической альтернативы.

Критерий совпадения результатов теоретической дедукции част-

ных следствий из общих принципов с данными наблюдения, экс-

перимента и жизненной практики определяет не только выбор од-

ного из альтернативных гносеологических направлений, но и путь

научных обобщений, совершаемых в ходе поиска конкретного со-

держания тех общих законов, которым подчиняются опытные

факты.

Содержание искомых общих закономерностей психических про-

цессов включает в себя три теоретически принципиальных глав-

ных аспекта. Первый из них, ближе всего расположенный к фено-

менологической поверхности эмпирических характеристик и экспе-

! риментальных фактов,- это структура психических процессов. Он

i является начальным пунктом построения научной теории не толькб

1 потому, что структурные характеристики психических процессов наи-

j более доступны исследованию, но и потому, что теоретическое вос-

1 произведение объекта познания прежде всего предполагает воссоз-

дание его <архитектурного проекта>, а последний всегда есть имен-

\ но структурный макет объекта.

- Следующий шаг построения теории ведет ко второму важней-

шемуаспекту содержания общих законов психическихпроцессав.--

1 к механизму их~~тутуйрованйя7Этш неизбейно логически пред-

-определении третий аспект искомых общих законов, касающийся

исходного материала этого структурирование Здесь заключена ло-

гическая последовательность поиска ответов на простые, насущные

и всеобщие вопросы всякого теоретического воспроизведения объек-

24

та познания: <Что?>, <Как?>, <Из чего?>. Научно-теоретические

ответы на этй"основныё вопросы с необходимостью влекут за со-

Йбой постановку общего для всех трех аспектов вопроса -<Поче;

."му>. А вопрос о причинах всегда есть в конечном счете вопрос

законах, частные следствия которых и заключают в себе ответы.

В области всех этих аспектов искомых закономерностей движе-

ние мысли по пути Обобщения и последующей конкретизации, ко-

торая ведет от законов к фактам, неизбежно остается в рамках

альтернативы основных философских направлений, поскольку во-

прос об отправных, независимых общих принципах ставится в них

взаимно противоположным образом. Вопрос о структуре психиче-

ских процессов, в меру возможного абстрагирования "этой структу-

ры от механизма и материала, относится к гносеологической сто-

роне этой альтернативы. Вопрос же о механизмах и материале

структурирования психических процессов явно заключает в себе

.онгологыксское".с.у1цествоэтой альтернативы. Для всех аспектов

конкретного содержания общих законой критерии их адекватности

остаются теми же, что и для выбора одного из двух альтернатив-

ных философских направлений,-они определяются связью исход-

ных общих принципов с частными эмпирическими фактами.

Закономерности структуры психических процессов-по крайней

мередотехпор,пока они касаются отношения более общих и более

Частных псхйче№йХ"явлёний~(}ругкдруёу,~--"могут рассматри-

ваться внутри сферы собственно психологической теории. Но зако-

номерности механизма Л1абОТо"псйхйческого процесса с необходи-

мостью выходят за пределы собственно психологии, ведутв сферу

функционирования субстрата психики, т. е. в область физиологии,

й"составЛяют самое существо старейшей ncuxoфuзuoлoгuчec:кo

Лроблемы. Наибольшая теоретическая острота и сохраняющаяся до

настоящего времени принципиальная трудность монистического ре-

шения этой проблемы - исходя из все того же критерия научной

адекватности-состоит в том, что эмпирические характеристики

предметной структуры психического процесса и его отнесенности

к внешнему объекту не поддаются выведению из закономерностей

внутренней динамики функционирования субстрата, например из

нейродинамики, реализующей механизм организации этого процес-

са. Именно этой трудностью можно объяснить психофизиологиче-

ский параллелизм в позициях таких крупнейших представителей

современной нейрофизиологии и психологии, как Эдриан, Экклз,

Пенфилд, Хэбб и даже Пиаже, что особенно парадоксально, если

учесть теоретическую зрелость его научной концепции.

Но эта трудность остается локализованной внутри собственно

психофизиологической проблемы лишь до тех пор, пока вопрос

<Как строится психический процесс?> отождествляется с вопросом

<Из чего он строится?> или, иначе, пока механизм построения ото-.

ждествляется с материалом построения, ибо-подчеркнем снова-

механизм может строить реальную, а не только мысленно абстра-

гированную структуру лишь из адекватного ее особенностям и ха-

рактеристикам материала. А вопрос о природе материала, из ко-

25

торого механизм <ткет> структуру психического процесса по моде-

ли его внешнего объекта, ведет от психофизиологической пробле-

мы в область еще более старой и далеко не менее острой психо-

физической проблемы, т. е. еще дальше от внутренней сферы соб-

ственно психологической теории.

Основная сущность онтологической альтернативы в области

этой проблемы состоит в том, может ли быть найден адекватный

материал для теоретического воспроизведения психических струк-

тур в сфере физических свойств и состояний, т. е. не выходя за

пределы материальной субстанции, или этот материал может быть

лишь свойством принципиально иной в своих атрибутах нематери-

альной субстанции.

Здесь нет нужды дополнительно разъяснять смысл философско-

го, и научного фиаско идеалистического варианта этой альтерна-

тивы. Но стоит, вероятно, подчеркнуть, что логика материалисти-

ческого решения психофизической проблемы (это иногда упуска-

ется из виду) имеет исходным пунктом своего движения именно

, физические-в собственном смысле этого понятия-состояния

\ и физические закономерности процессов в носителе психики. Вся-

\ кий процесс построения образа как элементарной формы психиче-

ских явлений имеет в качестве своей начальной, еще дофизиологи-

ческой фазы именно физическое взаимодействие субстрата образа

с его объектом. Указывая на парадоксальность предметной отне-

сенности образа восприятия, К. Маркс (как упоминалось) писал:

<...световое воздействие вещи на зрительный нерв воспринимается

не как субъективное раздражение самого зрительного нерва, а как

объективная форма вещи, находящейся вне глаз. Но при зритель-

ных восприятиях свет действительно отбрасывается одной вещью,

внешним предметом, на другую вещь, глаз. Это - физическое от-

ношение между физическими вещами>

Но дело здесь не только в том, что процесс начинается собст-

венно физическим взаимодействием. Особая парадоксальность

предметной структуры психического акта состоит в том, что хотя,

как отмечалось, его характеристики не могут быть сформулирова-

ны в терминах внутренней динамики механизма функционирования

1 его субстрата, психический процесс, будучи воспроизведением

? объекта, остается тем не менее все же именно состоянием своего

субстрата. Поэтому адекватным материалом для построения психи-

ческой структуры могут быть, по-видимому, только такие состояния

субстрата, которые не являются воплощением лишь его внутренней

динамики, внесут на себе прямую печать свойств отображаемого

объекта, т. е. состояния субстрата, к самой физической природе ко-

торых <изначально причастны> (С. Л. Рубинштейн) внешние объ-

екты. А такими состояниями, которые, будучи свойством субстрата

психики, вместе с тем сохраняют инвариантными соответствующие

характеристики ее объекта, являются именно состояния физическо-

го взаимодействия субстрата с объектом.

Маркс К. и Энгельс Ф, Соч., т. 23, с. 82.

Таким образом, уже исходя из самых общих, сугубо предвари-

тельных, <пробных> сопоставлений эмпирических характеристик

психических процессов с искомыми общими принципами их органи-

зации, можно думать, что именно в сфере таких исходных состоя-

ний физического взаимодействие носителя психики с ее объектом

должен быть обнаружен адекватный материал, из которого стро-.

ятся психические структуры. Но, подчеркнем, именно исходный ма~

териал, а не сами готовые структуры, ибо последние строятся щ

этого материала средствами определенного механизма. Более то-

го, исходя из рассмотренной выше логики решения проблемы, есть,

по-видимому, основания предполагать, что в закономерностях со-

стояний субстрата, являющихся материалом формирования психи-

ческих структур, мы сталкиваемся с частным случаем таких со-

стояний взаимодействия этого субстрата с объектом, которые от

этого взаимодействия принципиально не могут быть полностью

абстрагированы, аналогично тому как нельзя <безнаказанно> от-

влечься от состояний взаимодействия прибора с объектом в об-

ласти квантовой механики. Не случайно, вероятно, Н. Бор неодно-

кратно указывал на глубокие аналогии между квантовой физикой

и психологией

Таковы изображенные здесь в краткой предварительной схеме

основные межнаучные вехи пути мысленного воспроизведения пси-

хической реальности, идущего от <архитектурного проекта> - ее

теоретически моделируемой структуры к закономерностям механиз-

ма и материала ее построения. Более конкретные ходы этого по-

иска объяснительных принципов для психологической эмпирии свя-

заны уже и с обратным направлением движения теоретической

мысли-от исходного материала к общим закономерностям строя-

щейся из него структуры. Это второе направление связано с не-

обходимостью еще более многостороннего и глубокого межнаучного

опосредствования психологической теории (поскольку закономер-

ности генезиса структуры психических процессов не могут быть

поняты вне законов биологической эволюции этих процессов, их

социально-исторического развития и их реальной приспособитель-

ной и преобразующей функции в поведении и деятельности). Эта

объективная внутренняя логика проблемы детерминировала глав-

ную магистраль поиска общенаучных основ теории психических

процессов. Эта линия межнаучных связей прошла от собственно

психологии и психофизиологии через общую биологию и социоло-

гию к кибернетике и строящейся в настоящее время общей теории

материальных систем.

Однако все линии межнаучных связей психологии и <маршру-

ты> поиска путей как конкретизирующей, так и обобщающей ра-

боты теоретической мысли стягиваются к отправной системе собст-

венно психологических понятий, в терминах которой описывается

подлежащая научному объяснению эмпирическая специфичность

<психической реальности>.

27

Глава II

СХЕМАТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ПОНЯТИЙНОГО

СОСТАВА КЛАССИЧЕСКИХ ПСИХОЛОГИЧЕ-

СКИХ КОНЦЕПЦИЙ1

Конкретные феномены, факты и величины, воплощающие в се-

бе эмпирическую специфику психических процессов, не ограничива-

ются, конечно, рассмотренными выше общими характеристиками,

которые свойственны любому психическому процессу и поэтому вы-

ступают в качестве опознавательных признаков психической ре-

альности. Основная совокупность подлежащих теоретическому

.объяснению конкретных свойств, особенностей и параметров пси-

. хических явлений получена в ходе эмпирического изучения, и в

частности экспериментального исследования отдельных психиче-

ских процессов - сенсорных, перцептивных, интеллектуальных, мне-

.мических и др. В этих конкретных исследованиях формулировалась

и развивалась собственно психологическая система понятий, в тер-

минах которой описывалась психическая реальность как предмет

особой самостоятельной области научного знания. Естественно по-

этому, что поиску общих теоретических принципов организации

психики, выходящих за пределы психологии и относящихся к фи-

зиологическим, биологическим, социальным, физическим и другим

закономерностям действительности, предшествует этап теоретиче-

ских обобщений, осуществляемый средствами той собственно пси-

хологической системы понятий, на языке которой получает свое

первичное описание и выражение подлежащая объяснению эмпи-

рическая реальность психических явлений. Исходя из этого (и ана-

логично тому, как это происходит и в других областях знания)

первые классические теории психических процессов по необходимо-

сти являются преимущественно внутрипсихологическими..

Выше упоминалось о той закономерности генезиса перцептив-

ных и интеллектуальных процессов, в силу которой на исходных

стадиях отображения объекта познания имеет место первичная ге-

нерализованность-познанию раньше открываются более общие

свойст.ва.и."отношения.3а этим следует процесс конкретизации,

входе которого воспроизводится специфика единичного, и лишь

потом начинается ход вторичного обобщения, идущий отполнотй

и цёлостйости индивидуального <лица>, данного конкретного

объекта к поиску глубинных общих принципов. Именно в соответ-

ствии с этой закономерностью, как указывалось, познающей

мыслью вначале были выделены критические, опознавательные

признаки любого психического процесса, и лишь затем начался

процесс раскрытия специфических характеристик различных от-

дельных психических актов в их отличии друг от друга.

В этой главе автор отнюдь не ставил перед собой цели дать историко-

научный анализ различных психологических теорий. Здесь лишь анализируются

некоторые логико-теоретические соотношения основных понятий в психо-

логических концепциях, с тем чтобы рельефнее выявить роль этих концепций

в становлении современной теории психических процессов.

Такого рода стадиальность-в тех или иных ее модификаци-

ях-проявляет себя нетолько в ходе исторического становления

эмпирического знания о феноменологии отдельных свойств и при-

знаков познаваемого объекта, но и в процессе поиска общих зако-

нов данной области действительности, т. е. в развитии собственно

Теоретических обобщений. Не случайно поэтому одна из самых пер-

вых психологических теорий имеет своим основным содержанием

наиболее общий (и именно в силу этого раньше других открываю-

щийся познанию) принцип организации психических процессов -

способ их связи друг с другом. Такой самый общий способ связи

психических феноменов и составляет содержание закона ассоциа-

ции и именно в этом качестве является предметом старейшей из

психологических теорий-ассоцианизма.

1. Ассоциативная психология

Ясно проступая под феноменологической поверхностью психи-

ческих явлений, закономерность ассоциации, установленная еще

в древности, была конкретно проанализирована в концепциях ас-

социанизма XVIII века (английский ассоцианизм Гартли и Прист-

ли), затем стала предметом исследования в экспериментальной

психологии, где получила свое воплощение в методе ассоциатив-

ного эксперимента, и сохранила свое значение одного из

наиболее общих Психологических принципов до настоящего вре-

мени.

Заассоциативнои.концепцией.стоит несомненная реальность

действительно самой универсальной формы взаимосвязи психиче-

ских явлении и таких главных ее детерминант, как пространст-

венно-временная смежность этих явлений, их частота и сходство.

Все же остальные, более частные факторы организации связной

ткани психических процессов в этот принцип не входят. Здесь не

представлены ни конкоетная структура психических процессов, ни

ихнкня в построении деятельности, ни соотношение пассивно-

ассоциативных и активно-операторных компонентов в строении пси-

хических актов, ни, наконец, специфический исходный материал,

некоторого психические структуры формируются. НаначалСТьТХ

этапахтерМГЧногообобщёйиявсеэтйасйектынё были еще рас-

крыты, а затем, в ходе вторичного обобщения ассоцианизм от них

абстрагировался. От рисунка и материала ткани психических про-

цессов в этой концепции остаются только <ассоциативные нитки>,

как их метафорически называет Л. С. Выготский. Однако это не

те нитки, из которых ткется самая психическая ткань, а лишь те,

с помощью которых ее <куски> сшиваются в непрерывное, сплош-

ное полотно психической жизни.

При всем том, однако, ассоцианизм не является чисто психоло-

/ гической теорией. Уже в XVIII веке у Гартли за понятием ассо-

циации стоял не только внутрипсихологический способ связи пси-

хических феноменов, но и модель конкретного мозгового механиз-

ма этой свзи. Опираясь на ньютоновскую физическую модель,

29

интерпретирующую процессы в органах чувств как вибрацию ча-

стиц эфира, гартлианский ассоцианизм выдвигает положение о том,

что отдельные психические элементы-ощущения соединяются

друг с другом <соответственно вибрациям частиц эфира в нервном

субстрате>.

Однако охватить единым теоретическим принципом способ свя-

зи психических процессов по содержанию (т. е. в их отношении

к объектам) .и по механизму (т. е. в их отношении к субстрату) до

конца последовательно не мог даже материалистический в своей

основной тенденции вариант ассоциативной концепции. Внутрен-

нему логическому соподчинению собственно психологического и фи-

зиологического аспектов психической деятельности препятствовала

описанная выше парадоксальность соотношения любого психиче-

ского процесса с объектом и с субстратом. Так, соотнося ассоциа-

цию с вибрациями в нервном субстрате, Гартли оставался тем не

менее на позициях параллелизма нервного и психического, считая,

что телесные вибрации по своей природе отличаются от соответ-

ствующих ощущений, и невозможно определить, <как первые при-

чинно обусловливают последние или связаны с ними>.

Такое отсутствие субординации между способом связи психи-

ческих явлений по содержанию и по механизму, выражающееся

в параллелизме этих аспектов, в значительной мере предопределе-

но тогдашним уровнем развития понятия ассоциации. Эта разоб-

щенность механизма и содержания внутри понятия ассоциации

была неизбежна вследствие того, что способ связи психических эле-

ментов абстрагирован и от структуры, в которую они объединя-

ются, и от природы как самих элементов, так и синтезированной

из них психической структуры. Между тем механизм связи зави-

сит от характера связываемого материала, а <материал> дается

взаимодействуем с объектом психического процесса. В собственно

идеалистическом, юмовском варианте ассоцианизма взаимообо-

собление этих аспектов доведено до логического конца. Согласно

Юму, связь дана внутри самих элементов сознания и не требует

никакой реальной основы.

При такой интерпретации физиологический механизм и исход-

ный физический материал психических актов оказываются замкну-

тыми внутри собственно психической сферы. Но тогда, в силу объ-

ективной логики связи этих аспектов, психический процесс превра-

щается в материал физических объектов, и ассоциация тем самым,

будучи низведенной до <привычки>, становится демиургом физиче-

ской причинности. Выйти из этой тупиковой ситуации, адекватно

соотнести нервный и психический ряды явлений, т. е. понять ас-

социацию как частный случай более общего внепсихологического

закона, в рамках собственно ассоциативной концепции оказалось

См.: Ярошевскин М. Г. История психологии. М" 1966, с. 166.

См. там же, с. 173.

См. там же, с. 160.

невозможным в значительной мере именно в результате абстраги-

рованности принципа связи от природы связываемых психических

процессов.

2. Структурализм и гештальтизм

Структуральное направление Вундта-Тиченера, следуя тен-

денции строить психологию по образцу естественных наук, ввело

в психологическую теорию понятие структуры и сделало даже по-

пытку ввести понятие ее исходного материала. Однако таким пер-

вичным материалом Тиченер считал интроспективно открываю-

щуюся субъекту психическую ткань чувственного опыта, которая

в качестве предмета психологического анализа должна быть со-

вершенно обособлена от своего внешнего объекта. Соотнесение

с последним, согласно Тиченеру, есть выражение <ошибки стиму-

ла>. Вместо поиска объективного внепсихологического материала,

из которого синтезируется психический процесс, сал? этот психиче-

ский процесс становится материалом, и тем самым ход мысли при-

водит к фиктивному результату.

Что же касается психической структуры, формирующейся из пси-

хического же исходного материала, то она складывается, согласно

этой теоретической концепции, из своих элементов все по тем же

законам ассоциации или по весьма неопределенным в их конкрет-

ной специфи.ности законам <психического синтеза>. Собственные

же закономерности структуры в ее отношении к своим компонен-

там здесь не стали предметом анализа. Поэтому, хотя понятие

структуры и было введено в концепцию, что составило по замыслу

важное теоретическое продвижение, в конечном счете основным

принципом здесь все же осталась ассоциативная связь, не подчи-

ненная ни материалу, ни механизму. Идеалистический вариант ре-

шения гносеологической альтернативы предопределил здесь логику

соотношения основных исходных понятий. И хотя это направление

начиналось с попыток построить физиологическую психологию, си-

стема основных понятий осталась замкнутой во внутрипсихологи-

ческой сфере, и конструктивного влияния на развитие концепту-

ального аппарата теории эта школа не оказала.

Эффективное развитие как в теории, так и в феноменологии

науки понятие структуры получило, как известно, в гештальтпсихо-

логии. В контексте этой теоретико-экспериментальной концепции

структура выступила уже не как ассоциативный агрегат из своих

элементов, а была, наоборот, противопоставлена ассоциации эле-

ментов спецификой своих собственных характеристик и закономер-

ностей. Направленный на анализ этой специфичности психических

структур экспериментальный поиск сразу же выявил такие важ-

нейшие эмпирические характеристики психических процессов, как

предметность, ясно выражающуюся, например, в феномене выделе-

ния фигуры или предмета из фона (Рубин), и связанную с ней це-

лостность, понятие о которой составило основное ядро концепции."

Именно предметной целостностью, детерминированной объектом,

31

структура и была противопоставлена ассоциации из элементов,

поскольку был обнаружен примат структуры над свойствами по-

следних. В ряде отношений элементы подчинены целостному геш-

тальту, IT исследования раскрыли условия и формы выражения это-

го подчйненйя на разных уровнях организаций психических про-

цессов--от перцепции до интегральных характеристик личности.

.Были выделены также формы и закономерности преобразования

или перецентрирования структур в актах продуктивного мышления

(Вертгеймер).

Весь эмпирический материал гештальтпсихологии явно обнажа-

ет детерминированность предметной целостности психических

структур их объективным содержанием. Это в свою очередь напра-

вило дальнейшее теоретическое движение исходных понятий.Дд

давлением логики объекта исследования гештальтпеихологиейГ

ла"сделана попытка соотнести психические структуры с их нейро-

физиологическими эквивалентами и физическими объектами.. На

этом путйгештальтпсихология ввела в концептуальный аппарат

теории важнейший общий принцип, выдержавший испытание вре-

менем и получивший затем дальнейшее эффективное развитие в ки-

бернетике, - принцип ".йзо.1й.0.р.фй3ма. .психических, нейрофизиологи-.

ческих и сЬйзйчёских явлении.

Таким образом, гештальтпеихология своим фактуальным и по-

нятийным составом ввела в психологию две чрезвычайно сущест-

венные категории - <целостность> и <изоморфизм>, каждая из ко-..

торых в отдельности адекватно вскрывает основные закономерно-

сти как бы с двух главных флангов-конкретно-эмпирического

(целостность) и общетеоретического (изоморфизм). Однако вы-

явить действительные субординационные соотношения этих двух

разноранговых принципов средствами концептуального аппарата

гештальтпсихологии невозможно. Среди разнообразных эмпириче-

ских, теоретических и общегносеологических причин <несведенности

концов> в данной системе понятий здесь важно отметить сле-

дующее.

i Структура психических процессов в гештальтпсихологии в такой

!же мереабстрагйровайа от состоян1ййсубстрата, составляющих ее_

1 исходный материал, как это имеет место в ассоционизме1 отноше-

t ний""принципа связмпсихичёскйхэлёментов.А реальная работаю-

;_щаяструктура не может быть построена безГ материала.Несколько

трируя аналогию, можно было бы сказать, что модель психиче-

ской структуры не может быть построена без учета материала по

тем же причинам и логическим основаниям, по которым нельзя

построить здание из стиля или сшить платье из фасона. Будучи

обособленной от материала, структура вместе с тем обособляется

и от ее физиологического механизма, и от физического объекта, со-

ставляющего ее содержание.

Вместо субординации понятий <целостность> и <изоморфизм>,

требующей выведения целостности как частного следствия общего

принципа изоморфизма, этот последний интерпретируется как па-

раллелизм психического, физиологического и физического. Структу-

ра и механизм, отъединенные от материала, оказываются запарал-

леленными, так же как способ связи психических процессов по со-

держанию и по механизму в традиционной концепции досеченов-

ского ассоцианизма. Так, структура, разобщенно с материалом

и механизмом, выступила здесь, по удачному выражению М. Г. Яро-

шевского, причиной самой себя. А это, конечно, исключает возмож-

ность ее детерминистического объяснения, ибо последнее предпола-

гает выведение данного конкретного явления в качестве частного

следствия общих законов. Именно отсутствие реальной суборди-

нации понятий выражает существо научной бесплодности доктрины

психофизиологического и психонейрофизического параллелизма.

Очень значительный эмпирический и концептуальный вклад геш-

тальтпсихологии оказался, таким образом, резко рассогласованным

с ее общетеоретическими выводами.

3. Функциональная психология

Если для структурализма и гештальтизма главным объектом ис-

следования был структурный аспект психики, то функциональная

психология ввела в концептуальный аппарат психологической тео-

рии в качестве основной категории понятие функции.

Европейский функционализм Штумпфа противопоставил психи-

ческие функции, трактуемые как акты, психическим явлениям (ощу-

щениям, восприятиям, образам памяти) Последние выступают в

этой концепции как содержание или как материал, с которым опе-

рирует соответствующая интеллектуальная функция. Таким обра-

зом, если структурализм Тиченера соотносит психическую структу-

ру с ее материалом, т,о.,функционализм Щтумпфа соотносит с этим

материалом психическую функцию. В обоих направлениях, однако,

материалом оказывается не внепсихологическое <сырье>, из кото-

рого синтезируется ткань психического процесса, а самая эта пси-

хическая ткань. Но в этом случае, как уже упоминалось, само

психическое как исходный материал л.01ич1ски. неизбежно становит-

сяотправным пунктом дедукции, чем и определяется выбор идеа-

листического варианта гносеологической, альтернативы.

В отличие от европейского, американский функционализм

(Джемса, Дьюи и чикагской школы) пошел по более конструктив-

ному пути-функция трактовалась не только как собственно. JTCJH-

хический акт, но как психофйзическая~деятельность, реализующая

процесс адаптации организма к внешней среде.

Аналогично тому; как структурализм противопоставил структу-

ру ассоциации, функционализм противопоставил функцию структуре

и воплощенному в ней содержанию. Не требует особых коммента-

риев положение о том, насколько существен для научной теории

этот аспект анализа реальной работы, производимой как внутри

состава собственно психического акта, так и в процессе его орга-

Ї См.: Ш ту м п ф К. Явления и психические функции.- Новые идеи в

философии. Сб. 4. СПб., 1913.

33

низующего воздействия на приспособление организма к среде и на

активное преобразование последней. И выделением этого аспекта

анализа функционализм несомненно обогатил концептуальный ап-

парат психологической теории.

Однако в обоих направлениях функционализма функция психи-

ческого процесса была противопоставлена структурен реальному

внепсихологическому материалу, из которого эта структура орга-

низуется. Обособление же психической структуры от исходного

! материала с необходимостью ведет и к обособлению от физиологи-

/ ческого механизма, синтезирующего эту структуру именно из данно-

/ го материала. Вместе с тем, поскольку ни структура, ни тем более

функция в ее реальной рабочей активности не могут быть обособ-

лены от исходного материала, в такой изначальный материал пре-

вращается сама функция, и этим создаются логические оснодания

для утверждения "о том, что акты конструируют объекты-стимулы

] (Дьюи). Стимул перестает быть нёзависим1дм".д,о.отношению к ор-

j ганизму и его ёапКцйи.0бъект"становится производным от акта

1 илй функции. Совершенно неслучайно поэтому Дьюи выступал

с резкой крийкой детерминистической концепции рефлекторного

акта, в которой объект действия не зависит от самого этого дейст-

вия, а психические компоненты акта несут свою рабочую функцию,

состоящую в организации действия именно адекватно не завися-

щему от него объекту. В контексте же функционалистского направ-

ления понятие функции (как и понятие структуры в структурализ-

ме), обособленное от реального исходного материала, из которого

физиологический механизм строит психический процесс, перестает

эффективно работать в концептуальном аппарате теории. Поэтому,

вопреки конструктивности самого понятия функции, ни в европей-

ском, ни в американском функционализме концы с концами теоре-

тически не могли быть сведены, и концепция оказалась в тупике.

4. Бихевиоризм

Функционализм противопоставил функцию структуре, но все же

эти два аспекта были здесь еще достаточно отчетливо связаны.

В европейском функционализме функция сохраняла свои связи со

структурой внутри собственно психического акта. Посредн.йко-М

в- этоК ..связи "выступали <психические явления>ЛВтумпфа, кат.орые

уЖе не поддаются абстрагированию от психической структуры.

В американском функционализме функция оставалась связанной

со структурой не только в составе психического процесса, но и внут-

ри психофизического акта приспособительной деятельности, в котр-

ром психическая структура "несёт реальную рабочую нагрузку Но

в обоих направлениях структура представлена лишь потенциально,

и фактическому анализу соотнесенность функции со структурой не

подвергается.

Дальнейшая логика противопоставления этих понятий приводит

к еще большему обособлению функции от структуры и доведению

этого абстрагирования до возможного предела. Перенос функция

-только в сферу объективно наблюдаемых телесных поведенческих

реакций <освободил> эту приспособительную функцию от внутрен-

него психически опосредствованного структурирования. Но вместе

стем внутренне обусловленную предметную структуру потерял

и сам поведенческий акт. Носителем приспособительной функции

тбгда смогли остаться только лишенные внутреннего предметного

каркаса разрозненные элементарные моторные акты. У начала

этих актов объект, <очищенный> от посредствующей роли его пси-

хического отображения, превратился просто в пусковой стимул.

Ъконечном звене этих актов свободные от этого же структури-

рующего посредника предметные действия превратились в реак-

.йы.--. .

"Такое доведенное <до упора> обособление функции от структу-

ры дает схему стимул--реакция, составляющую основное суще-

ётбЧихевйоризма, в котором предметом психологии становится

.-5к55ьГосвобождённоё от психики поведение. Но отказ от факторов

йугрёйНёго структурирования поведенческого акта не Мог освобо-

Жть бихевиоризм от необходимости объяснить конечный факт со-

-ответстйия структуры системных реакций их объекту-стимулу.

В противном случае мистический характер приобрела бы другая,

главная характеристика поведения - его адаптированность к среде.

Единственной реальной детерминантой такого соответствия реакций

стимулу могла выступать случайность и связанный с ней отбор

Хавшихся вариантов. Случайность же, как известно, подчиняется

:з.аконам, установленным в теории вероятности. Так абстрагирова-

ние от структуры привело к новому важнейшему для психологии

выводу-в концептуальный аппарат теории был введен принцип.

вероятностной организацаи поведения.

~""TlocKOJ]:bKy психические структуры, от которых абстрагировался

бихевиоризм, трактовались в психологии лишь как интроспективная

данность, изгнание этих структур и выдвижение в качестве объекта

анализа лишь реакций, подчиняющихся законам случая, принесло

с собой торжество строго объективного метода. Но, казалось, это

"была пиррова победа, поскольку вместе с понятием внутренней

структуры ушла из психологии и психика. Бихевиоризм называли

.<психологией без всякой психики>. Такова была достаточно явная

видимость. В действительности оказалось не так.

Оттеснив структуру, вероятностный подход привнес с собой

новые методы анализа эТой же структуры. Дело в том, что ста-

тистика поведения абстрагируется лишь от качественных характе-

ристик его организации или структуры. Но именно эта абстракция

{""от качественной формы организации лапа"возможность представить

ввероятности "количественную MepjaToSopratiTfi3au.nH. Если гещ-

"альтизм выдвинул прйнЩТп~изоморфизма, определяющий _общук>

Уюрму организации психической деятельности пппкачественные х№-

- к1ерист.ики. структуры, то" бихевиоризм, открыв вероятностный

принцип организации поведения, дал её статистическую количест-

ёбннцю меру. Эта последняя является по существу в такой же сте-

пени общей для психического процесса и связанного с ним поведен-

35

ческого акта, в какой качественно-структурная, например простран-

ственная, характеристика образа может в пределе совпасть со

структурой управляемого им акта поведения.

Эмпирическим выражением такой количественной, вероятност-

ной меры, допускающей формулирование в терминах эксперимен-

тальных процедур, являются <пробы и ошибки>. Возведенные бихе-

виоризмом без достаточных оснований в ранг основного закона,

<пробы и ошибки> представляют здесь не только общий принцип

организации поведения, но и его конкретную статистическую меру,

ибо и пробы и ошибки являются характеристиками, поддающимися

числовому выражению. Ошибки обратны точности и вместе с тем

носят вероятностный характер. В качестве этих величин они явно

содержат в себе числовую меру организации.

Есть, таким образом, основания считать, что не только самая

идея информационной природы психики (что общеизвестно), но

и предпосылки качественного и количественного подхода к приро-

де информации, т. е. определения ее формы и меры, первично сло-

жились внутри психологической науки под давлением ее собствен-

ных потребностей.

Но от всего яркого эмпирического своеобразия психических

структур в бихевиоризме по существу осталась лишь их статисти-

ческая мера и то в неявном виде. Бэтой абстрагированной количе-

ственной мере специфика психического уже не просматривалась.

Однако, как это подтвердил весь последующий ход развития кибер-

нетики, объективно здесь был представлен количественный аспект

организации не только поведения, но и психики как частного слу-

чая информ-ационных процессов. Поэтому бихевиоризм, вопреки

внешней видимости, все же действительно является психологиче-

ской теорией, и не случайно он в качестве таковой, собственно,

и возник.

В самом радикальном, уотсоновском, варианте бихевиоризма,

исключавшем всякое опосредствование между стимулом и реакци-

ей, объективно представленная в нем мера организации была пол-

ностью абстрагирована и от структурной формы, и от всех других

аспектов и компонентов психической деятельности. В этом контек-

сте вероятностная мера поддавалась объединению лишь с одной,

столь же внешней по отношению к структуре детерминантой-ас-

социацией. При этом из ассоциативного принципа аспект нейро-

физиологического механизма был здесь исключен, и определяющим

фактором осталась лишь частота сочетаний. Поскольку частота

есть эмпирическое выражение вероятности, легко видеть, что и ас-

социация характеризуется здесь также лишь со стороны своей ве-

роятностной природы и объединяется именно с вероятностной же

мерой организации, потенциально представленной в формуле <сти-

мул - реакция>.

Множество экспериментальных фактов, накопленных в ходе

реализации основной программы бихевиоризма, свидетельствовало

о несостоятельности полного абстрагирования от всех опосредст-

вующих факторов, включенных между стимулом и реакцией. По-

36

этому как в предбихевиоризме Торндайка, так и в необихевиоризме

Толмена, гипотетико-дедуктивном бихевиоризме Халла, концепции

Холта и др. представлены разного рода <промежуточные перемен-

ные>. Они связывают фактор случайности и выражающую его ве-

роятностную меру с такими аспектами организации поведения

и психики, как нейрофизиологический механизм и мотив (у Торн-

дайка), структура или гештальт (Толмен), значение (Холт). Ясно,

что введение понятий структуры и значения обусловлено здесь не-

возможностью последовательно реализовать программу, полностью

абстрагирующую количественную, вероятностную меру организа-

ции поведения от ее качественной, предметной формы и вместе

с тем от специфики психических процессов, являющихся внутрен-

ними факторами этой организации.

Бихевиоризм как целостное общее направление, каковы бы ни

были разнообразные фактические и теоретические дополнения к его

основной схеме, оказался в конечном счете в таком же плену пози-

тивистской доктрины с ее постулатом непосредственности опыта

(в силу которого предметом психологии является поведение), как

и разного рода чисто интроспекционистские феноменологические

концепции психической структуры (структуральная психология или

гештальтизм). Но в настоящем контексте особенно важно подчерк-

нуть, что если в радикальном варианте бихевиоризма мера орга-

низации психической деятельности была абстрагирована и от пред-

метной структуры последней, и от физиологического механизма,

ио1специфического материала, то все направления бихевиоризма

характеризуются по крайней мере двумя общими признаками -

объективной представленностью в них вероятностной меры органи-

заций, общей Для поведения и психики, и полной абстрагирован-

ностью от специфики исходного .материала, из которого психиче-

ские структуры синтезируются. Среди других общеметодологиче-

ских факторой абстрагирование от исходного материала было

одной из конкретных причин того, что, вопреки своему существенно-

му фактуальному вкладу и введению вероятностного принципа

в концептуальный аппарат теории, построить реально работающую

теоретическую модель психических процессов бихевиористская

концепция не смогла.

5. Психологический энергетизм

Уже в бихевиоризме (например, в законе эффекта у Торндайка)

и в гештальтизме (например, в динамике топологического поля

К. Левина) в качестве одного из объектов анализа было представ-

лено движущее, мотивационное начало психической деятельности

и поведения. Потенциально оно заключено в понятийном аппарате

функционализма, ибо функция, кроме пространственно-временного

структурного аспекта, по необходимости содержит в себе движу-

щий, динамический компонент. В этих концепциях, однако, мотива-

ционный аспект выступает как побочный и подчиненный структу-

ре, функции или статистической организации, В качестве самостоя-

37

тельного объекта . исследования он был выделен в психоана-

лизе.

Подобно тому как гештальтизм противопоставил структуру ас-

социации, а функционализм - функцию структуре, психоанализ

противопоставил мотивационное_ начало психической деятельности

всем остальным .ее аспектам. Это противопоставление по существу

доведено здесь до полного абстрагирования от остальных аспектов

и компонентов. Как и во всех других аналогичных ситуациях, такое

абстрагирование не только влечет за собой отрицательные послед-

ствия, но и дает науке новые эвристические средства. Подобно то-

му как отвлечение от структурной формы организации поведения

позволило вскрыть ее,вероятностную меру, абстрагирование движу-

щего начала психического акта от всех остальных его аспектов об-

нажает собственную природу мотивационных компонентов.

Дело в том, что в любой психической структуре (например,

в перцептивном образе) представлен ее динамический аспект, по-

скольку такая структура <работает>, организуя и регулируя пове-

дение. Тем более этот динамический аспект неизбежно присутствует

в любой психической функции, поскольку функционирование по

самому своему существу вообще не может быть обособлено от дви-

жущего фактора. Но этот собственно движущий фактор психи-

ческого акта слит воедино с его операционными компонентами и ки-

нематическими характеристиками, которые представляют простран-

ственно-временную организацию как предметной психической

структуры, так и самого процесса ее функционирования.

Отпрепарирование собственно динамического фактора от всех

операционных и структурно-кинематических компонентов <освобож-

дает> в остатке абстракт, который оказывается характеристикой не

пространственно-временной организации самого процесса функцио-

нирования, а природы его силового, пускового источника Этот

<чистый> остаток-абстракт содержит в себе не что иное, как

энергию. Действительно, ведь энергия-эта не просто функция,

это и не сама динамика и даже не работа в ее актуальных, конк-

ретных формах, а работа скрытая, задержанная, сохраняющаяся,

т. е. это именно способность совершать работу. Иначе говоря, это

величина инвариантная по отношению" к варьирующим конкретным

формам совершаемой работы, в которых она проявляется. ПОЭТОМУ

и в физике энергия скрыта под феноменологической поверхностью

производимой работы. Чтобы ее выявить, тоже нужна абстракция

от пространственно-временных кинематических характеристик дви-

жения. Такая объективная относительная взаимообособленность

пространственно-временного и энергетического аспектов физической

реальности выражается в том, что они находятся друг с другом,

как известно, в отношениях дополнительности (Н. Бор). Посколь-

ку .энергия есть всеобщее свойство реальности, такого рода соот-

ношения неизбежно распространяются на все ее частные формы,

в том числе и на область энергетики психических процессов.

Исходя из всего этого вполне закономерен, по-видимому, тот

факт, что энергетический аспект психики в первую очередь был вы-

явлен не в сфере психической нормы, а именно в области патологии,

н не только 3. Фрейдом, но и П. Жане, который ввел понятие пси-

хологической силы и психологического на1ГрЙжёнйя.В норме адек-

ватная предметная органи.з.ация психических процессов маскирует

Энергетический потенциал, который работает наэтуорганизаций.

но именно поэймуостаетсяскрытЫм за ней. .В патологии же этот

энёргётйчёскййп0тенциалвё]го дефицитах или излишках оказы-

ваетсЯ_источником дезорганизации. Этим совершается естествен-

ный эксперимент фактического абстрагирования от предметной ор-

ганизации, маскирующей энергетический фактор. Тем самым энер-

гетическая природа мотивационного или движущего начала психи-

ческого акта становится отчетливо видной. А затем уже из области

невропатологии и псйхойатологии понятие энергии вводится в кон-

цептуальный аппарат общепсихологической теории.

Хотя эта логика движения понятий воплощена преимуществен-

но в концепции Фрейда, но по существу ее общий вектор в некото-

рых, правда очень существенных, модификациях содержится и в

общей теории П. Жане, которая также построена, как известно, на

клинических экспериментальных основаниях. И каковы бы ни бы-

ли последующие ложные экстраполяции и даже"реакционны1ВывЪ-

дыпсихоаналйзаса1ЙГо.посеlacпp_ocтpaнeниундaмeнтaльнoгo

общецаучного понятия .энергии на...область .психических процессовТ

столетия считавшихся изъягыми из орбиты действия материальной

.пр[чйНносТ1"прёдставля,емненноважнёйшую

.о6о пГёнЙяТ~"~~""" ..

"?lecтe...c:..пQняти.e.м...энepJ:йи в .го:йхологичес,кую_ теорию "вощди

и общие закош>1,энвргетики...И поскольку психическая энергетика

стала объектом, исследования, неизбежно возникла необходимость

выделить основную форму психической энергии и изучить ее пре-

вращения в рамках общего закона сохранения. Ддявыбсц основ;

ноиормы... лежыгческои .энергии _ нужны критерии, ".раз.лйчения

исходного и производных .....энергетических проявлений. Такие

1фитёрйй могли быть либо теоретическими,-либо чисто эмпири-

ческими.

Для выработки теоретических критериев необходима глубокая

и единаЯГобщепсиходойлеская .теория.. Отсутствие ее по необходи-

мости заетаадяет..- довольствоваться критериями эмпирическими.

Естественно поэтому, что в качестве главной, исходной формы пси-

хической энергии Фрейд выделил сферу, в которой энергетические

характеристики выражены наиболее отчетливо и с максимальной

интенсивностью и которая к тому же служит существенным факто-

ром разного рода психических дезорганизации в клинических си-

туациях. Таким чисто эмпирическим критериям и удовлетворяет

фрейдовское либидо. Никаких других, принципиально теоретиче-

ских оснований для этого выбора в психоанализе не было. Но коль

скоро по каким бы то ни было критериям такой выбор произведен,

дальнейшая логика уже в значительной мере предопределена -

все остальные проявления психической энергии должны были ока-

заться модификациями исходной формы и результатами ее превра-

39

щений. Именно эта логика и воплощена во фрейдовской идее суб-

лимации либидо.

Построенная 3. Фрейдом картина превращений либидо является

во многих своих элементах, в особенности в отношении детской

сексуальности, явно фантастической, а в своих исходных посылках

и конечных пансексуалистических заключениях даже реакционной.

Однако источник ошибочности содержится не в самой по себе идее

преобразований основной формы психической энергии и не в вы-

ведении производных модификаций этой энергии из ее исходной

формы. Сам по себе такой подход и иерархическая структура фрей-

довской схемы являются прямым воплощением общих законов

энергетики.

Искажение действительных психоэнергетических соотношений

заключено в выборе исходной формы психической энергии - в по-

ложении о том, что основным генератором психических напряжений

является сексуальная сфера, а все остальные выражения энерге-

тики психических явлений считаются производными. Тем самым

энергетический компонент психики изымается из общих принципов

предметной психофизической организации психических явлений

и связывается лишь с чисто биологическими закономерностями глу-

бинной внутриорганической сферы инстинктов. Именно поэтому

психоаналитическая энергетика оказывается началом, противостоя-

щим предметной организации, и в частности социальной детермина-

ции психических процессов. Так что источник отклонений от ис-

тины заключен не в логике построения этой системы, а именно

в ее исходном пункте.

Но тогда возникает вопрос о том, по каким критериям должна

ляется действительным исходным пунктом системы психоэнергети-

ческих превращений. И здесь сразу же возникает существенная

теоретическая трудность, на которую не мог не натолкнуться пси-

хоанализ и которая остается актуальной и по настоящее время.

Если введение понятия энергии в психологическую теорию связа-

но с общими законами энергетики, то для того, чтобы выделить ос-

новную форму психической энергии, требуется выявить специфич-

ность энергии психической по сравнению с другими" её видами.

С другой стороны, если выделение общих законов психической

энергетики было связано, как упоминалось, с необходимостью аб-

страгирования от всех других аспектов психических процессов, то

выявление специфики психической энергии, наоборот, невозможно

при абстрагйрованности энергетического аспекта психики от зако-

номерностей ее предметной структуры,~мёханизма и материала.

Тем самым, одновременное введение общих законов энергетики

в психологию и выявление специфичности собственно психологи-

ческих энергетических закономерностей оказалось методологически

и исторически нереальным.

Соотношение понятий энергии и материала в психологии пря-

мо воплощает в себе более общий характер соотношения основных

понятий в физике. Выявить специфичность психической энергии

в отрыве от специфики материала психических структур невозмож-

но в такой же мере и на тех же основаниях, по которым невозмож-

но определить качественную специфичность какого-либо физическо-

го вида энергии (механической, тепловой, химической, электриче-

ской и т.д.) в отрыве от соответствующих характеристик, вещества

или поля, служащего материалом данной физической структуры.

Психологический энергетизм психоанализа в этом пункте аналоги-

чен физическому энергетизму Оствальда.

Как бы то ни было, но в рамках психоанализа психическая

энергия оказалась оторванной от специфики материала, из которо-

го организованы психические процессы. Психическая энергия от-

влечена здесь от материала, правда, в такой же мере, в какой пси-

хическая структура абстрагирована от материала в гештальтизме,

а способ связи этих структур-вассоцианизме. Но феноменологиче-

ская картина структурных и ассоциативных факторов и параметров

может быть в определенных пределах адекватной и в абстракции от

материала, лежащего в основе специфики психических образова-

ний. Трудности и противоречия начинаются здесь лишь при по-

пытках теоретически проникнуть под феноменологическую поверх-

ность явлений. Что же касается психической энергии, то даже

внешняя эмпирическая картина ее превращений не может быть

правильно воспроизведена без выявления основной формы этой

энергии. Поскольку же определение этой исходной формы не мо-

жет быть произведено в абстракции от материала, детерминирую-

щего специфику психических явлений, абстрагированность от ма-

териала (в отличие от ситуации в гештальтпсихологии) с необхо-

димостью влечет за собой искажения феноменологической картины

преобразований психической энергии.

Кроме того, как показывают современные общебиологические

и психо-нейрокибернетические исследования, картина энергетиче-

ских превращений в живой системе не может быть абстрагирована

не только от материала, но и "от структуры, поскольку сама струк-

тура является носителем энергии. Это относится и к общебиологй-

чёекой, и к психической энергии Исходя из всего этого,

вопреки адекватности общей схемы энергетических преобразова-

ний, конкретная феноменологическая картина этих процессов

неизбежно оказалась в психоанализе очень далекой от действи-

тельности.

С другой стороны, обособление психической энергии от законо-

мерностей организации психических явлений и от материала, со-

ставляющего основу специфики этой организации, автоматически

исключает из психоаналитической концепции рассмотрение меха-

. низмов психического структурирования. Не случайно поэтому

З.Фрейд, начав свои исследования именно как психоневролог

и невропатолог, затем совершенно исключил какие бы то ни было

нейрофизиологические основания из своей системы. Поскольку

вместе с исходным материалом психической организации из кон-

ЇСм. например: Бауэр Э. Теоретическая биология. М., 1935.

41

цепции психоанализа выпали и структура, и механизм ее форми-

рования, совершенно естественно, что построение адекватной тео-

ретической модели, воспроизводящей хотя бы только специфику

психической энергетики, не говоря уже об общей природе психи-

ческих процессов, средствами понятийного аппарата этой концеп-

ции оказалось невозможным.

С точки зрения логики становления и развития основного по-

нятийного аппарата психологии -очень показательно, что, несмотря

на иные теоретико-экспериментальные истоки изучения мотива-

ционных компонентов деятельности и их психической энергетики

в исследованиях К. Левина и его школы, обособление мотивацией-

но-энергетических компонентов психики от специфики ее инфор-

мационного материала и механизмов привело к тому, что и эта

концепция не смогла свести концы с концами. Отправляясь от об-

щих принципов гештальтпсихологии и ее ориентации на концепту-

альный аппарат физики, К. Левий применил его, в особенности

физическое понятие поля, к анализу не перцептивно-интеллектуаль-

ного, а мотивационного аспекга психики, энергетизирующего пове-

дение. Как справедливо указывает М. Г. Ярошевский, <Левин сде-

лал шаг вперед по сравнению с Фрейдом, перейдя от представле-

ния о том, что энергия мотива сжата в системе организма, к пред-

ставлению о системе <организм - среда>. Противопоставление

внутреннего внешнему снималось. Они выступали как разные по-

люса единого поля>7

Введя в интерпретацию психической энергетики ее детермина-

цию внешним объектом, К. Левин ограничил трактовку этой детер-

минации общими физико-топологическими принципами, для которых

объект выступает лишь как один из двух источников силового по-

ля, реализующего взаимодействие субъекта со средой и его по-

ведение в жизненном пространстве. Между тем, психическая энер-

гетика в ее специфике определятся не только общей физикой сило-

вого взаимодействия с объектами, но и теми более частными ин-

формационными закономерностями, на основе которых внешний

объект и внутреннее состояние организма представлены в нервной

системе. От этой-то специфики психических структур и их особого

информационного-материала психическая энергия у К. Левина по

существу была совершенно обособлена. Но тем самым энергия мо-

тива неизбежно утрачивала свою психологическую специфичность,

и ее интерпретация оставалась на уровне общих физико-геомет-

рико-топологических принципов, не доведенных до объяснения той

частной формы, которая и составляла главный предмет психологи-

ческого анализа. Это положение и обрекло левинскую, как и

фрейдовскую, интерпретацию психической энергии на тупиковую

ситуацию, несмотря на содержательность общего понятийного ап-

парата и безусловное значение полученных экспериментальных ре-

зультатов.

Ярошевский М. Г. Психология в XX столетии. М" 1971, с. 229.

6. Психология деятельности

Разные аспекты психических процессов, рассмотренные выше

и <распределенные> между разными более или менее односторон-

ними теориями, наиболее полно были учтены во французской пси-

хологической мысли в концепциях П. Жане, А. Баллона, отчасти

А. Пьерона, и в особенности Ж. Пиаже. Охватывая наряду со

всеми другими и социальный аспект и социальную детерминацию

- психических явлений, это направление мысли в ряде моментов наи-

более близко примыкает к теории психической деятельности, раз-

рабатываемой в рамках диалектико-материалистической психо-

логии.

В отличие от рассмотренных выше психологических теорий, ос-

новными понятиями концептуального аппарата упомянутой фран-

цузской школы являются движение, .действие, операция.. При этом

действие здесь-не обособленная от предметной структуры реак-

ция, какой оно выступает в бихевиоризме, а именно предметно

структурированный психически управляемый акт. Наиболее глу-

бокое и многостороннее развитие понятийный аппарат рассматри-

ваемого направления психологической мысли получил в концепци-

ях П. Жане и Ж. Пиаже, непосредственно и активно включенных

в интенсивное развитие общепсихологической теории в настоящее

время.

Пьер Жане сочетает понятие действия с анализом энергетиче-

ских характеристик психики (<психологическая сила> и <психоло-

гическое напряжение>) и ее регулирующей функции в организа-

ции поведения. В отличие от Жане, Ж. Пиаже исключает возмож-

ность использования понятий <сила>, <энергия> и <работа> в кон-

цептуальном аппарате психологической .теории, исходя из связи

этих понятий с понятием массы, или субстанции, <которое лишено

всякого смысла в сфере сознания>.

Хотя энергия, конечно, связана с массой, аргумент Пиаже вряд

ли состоятелен. Масса является свойством субстрата, и из того

"факта, что состоянию субстрата нельзя прямо приписать данную

характеристику, не следует, что это состояние лишено энергетиче-

ских проявлений. Иначе пришлось бы данное заключение распро-

странить и на общефизические состояния (например, такие, как

давление, температура, механическое или электрическое сопротив-

ление и т.д.).

Но, исключив из сферы рассмотрения энергетические величины,

концепция Пиаже в своем многостороннем синтезе охватывает

и связывает с понятием действия ряд таких существенных аспек-

тов психических процессов, как функция, структура и содержание,

взятые входе их тщатеЛБнсГисследуемого стадиального генезиса.

Логика всего концептуального аппарата приводит Пиаже и крас-

" Пиаже Ж. Характер объяснения в психологии и психофизиологический

параллелизм.-В кн.: Экспериментальная психология. Под ред. Фресса и Пиа-

же. Вып. 1 и II. М" 1966, с. 190.

43

вынесенные вовне акты>, а у Ж. Пиаже-в его архаической по-

зиции психофизиологического параллелизма, которая коренным об-

разом противоречит всему богатству и глубине экспериментально-

теоретического содержания его научной системы. Вместе с ис-

ходным материалом и его спецификой из концептуального аппа-

рата в конечном счете оказывается выпавшим и конкретный ней-

рофизиологический механизм, психики, поскольку он выступает по

отношению к ней лишь в положении параллельного ряда. В резуль-

тате, несьютря на несомненную глубину и значительность собственно

психологического содержания этого научного направления, и ощ>

йеГсмогло создать монистическую теоретическую модель, в которой

ббъеДинйлась бы основная совокупность экспериментальных

фактов.

Таково взятое в самых общих чертах главное логико-теорети-

ческое существо категориального аппарата основных психологиче-

ских концепций. Все они отправляются от феноменологического

<фасада> психических явлений, абстрагируя разные отдельные их

.аспекты в качестве центрального объекта эмпирич?ского исследо-

вания и теоретического анализа. Поскольку именно путем такого

абстрагирования может быть выявлена сущность каждого из этих

аспектов, такой аналитический этап является, по-видимому, нёоб-

Тодимой вехой в развитии понятийного состава теории психических

процессов. Из логической необходимости аналитической стадии

вытекает неизбежность первоначальной множественности психоло-

гических концепций, каждая из которых соответствует отпрепари-

рованному ею аспекту психической реальности. Другая специфиче-

ская черта этих концепций, также вытекающая из самой логико-

гносеологической природы данного этапа научного развития, со-

стоит в том, что все они ведут теоретический поиск общих, зако-

номерностей и принципов в терминах того же языка, на котором

производится исходное эмпирическое описание феноменологиче-

ской картины психической реальности. В этом смысле все рас-

смотренные концепции являются по преимуществу внутрипсихоло-

гическими. Эмпирический и теоретический языки в них еще не раз-

ведены и, соответственно, не сформулированы проблемы, с необ-

ходимостью требующие перехода к конкретно-научной метатеории.

Все это вместе определяет недостаток и связанные с ним об-

щие черты упомянутых концепций. Объединяя в разных комбина-

циях главный и побочные аспекты исследования (например, струк-

тура и содержание в гештальтизме, способ связи и содержание

в ассоцианизме, структура, функция и операцияв психологии дея-

тельности и т. д.), все эти концепции имеют своим общим при-

знаком абстрагированность от того непсихического или допсихиче-

ского материала, из которого средствами определенного физиоло-

гического механизма синтезируются психические структуры, отно-

сящиеся к различным психическим процессам и образованиям.

Для собственно психологических теорий, не выходящих за пре-

делы внутрипсихологической системы понятий, такое положение

вещей неизбежно. Существенно, однако, что такая же ситуация

смотрению понятия материала, из которого в ходе осуществления.

определенных действии строится психическая структура. Так, ис-

следуя процесс организации зрительного образа, Пиаже вводит

понятие <вещества>, из которого синтезируется перцепт. Чрезвы-

чайно показательно, что таким <веществом> или материалом, со-

ставляющим перцептивную. структуру, Пиаже считает не какое-

либо внутреннее состояние самого по себе субстрата зрительного

аппарата, а <встречи некоторых элементов зрительной системы

с некоторыми элементами раздражителя> Реальное состояние,

воплощающее в себе такую встречу, по самому существу этого по-

нятия включает в себя взаимодействие с объектом. От состояния

взаимодействия перцепт не может быть обособлен, поскольку оно

составляет самое его существо.

Однако физическая природа этого-состояния встречи, к сожа-

лению, не анализируется Пиаже, для которого существенно лишь

абстрактное понятие самой <встречи>. Однако он не связывает это

понятие с совокупностью основных категорий, составляющих кон-

цептуальный аппарат его системы. Таким образом, хотя Пиаже

и осознал необходимость рассматривать материал, составляющий

психическое образование, это понятие в конечном счете из перечня

основных работающих категорий его системы все же фактически

выпало. Оно отсутствует и в других концепциях, относящихся

к общему направлению психологии деятельности.

Между тем, без учета конкретной специфичности <строитель-

ного материала> может быть раскрыт лишь абстрактный <архи-

тектурный проект> какой-либо исследуемой структуры, но не ее

работоспособная теоретическая и тем более практически овещест-

вленная в реальной схеме модель. Поскольку в концепциях пси-

. хологии деятельности понятие материала фактически отсутствует,

а исходным является понятие действия, последнее, в силу объек-

тивной логики соотношения основных категорий теоретической си-

стемы, как бы принимает на себя роль исходного материала. Но

психическая предметная структура не может быт построена из

действий по тем же логическим основаниям, по которым никакое

другое -платье, кроме <нового платья> андерсеновского короля, не

тягожет быть сшито из действий шитья. Король оказывается голым,

поскольку абстрагированной от материала может быть лиш.ь во-

ображаемая, но не реальная структура.

Эта объективная, не зависящая от исходных замыслов авторов

логика соотношения понятий приводит к кажущемуся парадоксу,

который состоит в том, что, вопреки безусловно материалистиче-

скому характеру рассматриваемого научного направления психо-

логии деятельности, <освобожденные> от материала психические

структуры сами становятся на место исходного материала.

У П. Жане этот парадокс получает свое прямое выражение в ут-

верждении, что <объекты в мире есть лишь экстериоризированные,

> См.: Ф лейвелл Д. Генетическая психология Жана Пиаже. М., 1967,

300. (Курсив наш. - Л. В.)

45

сложилась и в противостоящих собственно психологическим тео-

риям нейрофизиологических концепциях психики, которые имеют

своим предметом не самый психический акт, а соответствующую

ему динамику изменений в его мозговом субстрате. Такова, на-

пример, теория клеточных ансамблей Д. Хэбба.Ї Здесь от понятия

материала абстрагируется не какой-либо собственно психологи-

ческий предметно-содержательный или функционально-операцион-

ный аспект психического явления, а его внутрисубстратный меха-

низм. Но взаимообособление механизма и материала в такой же

мере исключает возможность построения работающей модели ме-

ханизма, в какой абстрагирование, например, структуры от мате-

риала ведет к невозможности выявить действительную специфич-

ность психических структур в гештальтизме.

По-видимому, охват единым концептуальным аппаратом таких

основных понятий, как структура, механизм и исходный материал

психических процессов, требует выхода не только за Пределы пси-

хологии, но и собственно нейрофизиологии, анализирующей лишь

динамику внутрисубстратных изменений. Такой единый межнауч-

ный понятийный аппарат начал интенсивно формироваться

лишь к концу первой половины XX столетия. Ближайшей .же зада-

чей того этапа теоретического развития, который логически

(именно логически, а не хронологически) следует за противостоя-

щими друг другу всем составом своих языков психологическими

и нейрофизиологическими концепциями психики, является построе-

ние межнаучного обобщения, которое объединило бы общими прин-

ципами физиологический механизм психических процессов с раз-

личными аспектами их собственно психологической предметно-со-

держательной характеристики.,,

iЇ См.: Н е b b D. Organization of behaviour. N. Y., 1949.