§ 7. Историческая закономерность как предмет исторической науки

Ориентируясь на изучение особенного в общественном про­цессе, историческая наука прежде всего исследует деятельность людей, причем во времени. Если бы человеческое общество носило статичный характер, не существовала бы и история как наука. Она рассматривает деятельность человека и ее ре­зультаты в развитии как последовательную цепь совершающих­ся во времени событий, образующих в своей совокупности известные причинно-следственные ряды. Предметом историче­ского исследования всегда является деятельность человека, ограниченная некоторыми пространственно-временными рамка­ми. Всякое социальное состояние, являющееся продуктом этой деятельности, включает в себя нечто новое по сравнению с ему предшествовавшими. Именно оно и привлекает внимание историка, стремящегося обнаружить тенденции развития челове­ческого общества на определенных его отрезках.

Таким образом, предмет истории составляет деятельность человека, рассматриваемая в ее динамике. Но это социально опосредованная деятельность. В жизни человек выступает как

32

составная часть определенной общности — классовой, националь­ной и т. п. В ее рамках он осуществляет (или не осуществляет) Свои цели, вступая в известную систему отношений и совершая Известную сумму поступков. В этих рамках происходит все Историческое развитие. Следовательно, изучение исторической Деятельности человека будет научно плодотворным лишь при условии его органичной связи с выяснением закономерностей общественного развития. Иначе история представляла бы хаоти­ческое нагромождение более или менее случайных фактов, Соединенных в историческом повествовании в некоторую систе­му на основании тех или иных субъективных соображений. Только признание закономерного характера общественного развития и выяснение конкретных исторических закономерно-ОТвй, в рамках которых осуществляется деятельность людей и Которые складываются в ходе этой деятельности, составляет Необходимое условие действительно научного изучения истории. Эти конкретные исторические закономерности и составляют Предмет изучения марксистской науки.

Под исторической закономерностью мы понимаем опре­деленную существенно необходимую связь явлений, воплощен­ную в конкретной исторической действительности. Можно ■Ыделить несколько черт, характеризующих в своей совокуп­ности специфическое содержание этой важнейшей категории Исторической науки.

Во-первых, историческая закономерность носит конкрет-КЫй характер, имеет точно определяемые пространственно-временные координаты. Нет исторической закономерности „Вообще". Есть историческая закономерность Великой Октябрь-ОКой социалистической революции, социалистических преобра-(Ований на Кубе или любого другого существенного явления. Всякая такая закономерность является продуктом конкретных условий, складывающихся в определенном месте и времени, Образуя, таким образом, необходимое звено той общей цепи развития человеческого общества, которая и составляет истори­ческую действительность. Поэтому ее изучение является главной Юдачей историка-марксиста, использующего для этой цели Специфические познавательные средства своей науки.

Во-вторых, в силу своего конкретного характера истори­ческая закономерность тесно связана с деятельностью человека, Не только накладывающей на нее свой отпечаток, но и в зна­чительной степени обусловливающей саму возможность ее Существования. Эта деятельность, воплощенная в действиях Масс, классов, партий, религиозных и иных организаций, а Икже отдельных личностей, именно потому и носит творческий характер, что она „делает историю". Историческая закономер­ность Великой Октябрьской социалистической революции, напри­мер, в решающей степени связана с героической борьбой россий­ского рабочего класса, неустанной организующей деятельностью большевистской партии, с творческим гением В. И. Ленина. Эти слагаемые в их неразрывном единстве привели к победе Ок­тября, обусловили его историческую индивидуальность.

Историческая деятельность человека — причина „сложности" истории, несводимости ее реального содержания к даже самой верной схеме. И чем шире масса людей, вовлеченных в прямое историческое действие, чем активнее их роль, тем сложнее й своеобразнее конкретные результаты их деятельности, вы­раженные в той или иной исторической закономерности. „Исто­рия вообще, — подчеркивал В. И. Ленин, — история революций в частности, всегда богаче содержанием, разнообразнее, разно­стороннее, живее, „хитрее", чем воображают самые лучшие партии, самые сознательные авангарды наиболее передовых классов. Это и понятно, ибо самые лучшие авангарды выражают сознание, волю, страсть, фантазию десятков тысяч, а револю­цию осуществляют, в моменты особого подъема и напряжения всех человеческих способностей, сознание, воля, страсть, фанта­зия десятков миллионов, подхлестываемых самой острой борь­бой классов"²³.

Наконец, в-третьих, историческая закономерность вклю­чает в себя объективный элемент, определяющий рамки истори­ческой деятельности людей. Признание творческого характера этой деятельности не только не снимает, но и прямо предпола­гает в марксистской науке вопрос о ее объективных предпосыл­ках, коренящихся в материальных условиях жизни общества. Всякая историческая закономерность является сложным про­дуктом действия объективного и субъективного факторов, вследствие чего оба они составляют предмет изучения истории. Если недооценка второго из них ведет к схематизму в изобра­жении Истории, то пренебрежение первым оборачивается волюн­таризмом и субъективизмом. Рассмотрение исторической дея­тельности людей в отрыве от объективных ее предпосылок и условий, в которых она свершается, неизбежно ведет к от­рицанию закономерного характера общественного развития, к превращению истории в хаотическое сплетение случайностей и ошибок.

В числе этих предпосылок и условий первенствующее поло­жение принадлежит материальной стороне исторического про-

** Ленин А И. ПолН. собр. соч. Т. 41. С. 80-81.

ЦМса. Люди живут и действуют находясь в известной системе социально-экономических отношений, которая прямо или опосредованно определяет как их цели и задачи, так и способы И средства их осуществления. Так, социалистическая революция I России была подготовлена остротой империалистических про­тиворечий, усугубленных пережитками крепостничества и гне-TDM царизма. Объективно сложившиеся на стадии империализ­ма материальные предпосылки для замены капиталистических Производственных отношений социалистическими, превращение России в наиболее слабое звено международного империализ­ма, узловой пункт его противоречий обусловили перемещение ОЮда центра мирового революционного движения. Это опреде­лило как задачу, вставшую перед российским пролетариатом, ЦК и пути ее решения, требовавшие создания партии нового ТНпа как боевой революционной организации рабочего класса, ЧТО и было сделано В. И. Лениным и его соратниками. В этом Органическом соединении объективных предпосылок и субъ­ективной деятельности и воплотилась историческая закономер­ность Великой Октябрьской социалистической революции. Итак, на основе всего сказанного мы можем следующим Образом определить предмет марксистской исторической науки. История исследует конкретные, ограниченные определенными Пространственно-временными рамками, закономерности обще-ОТВенного развития, связанные с деятельностью людей (истори­ческие закономерности), а также объективные предпосылки ■ результаты этой деятельности.

Таким образом, интерес историка распространяется как На объективную, так и на субъективную сторону общественно­го процесса. Диалектическое единство этих сторон в реальной Действительности требует от исторической науки рассматривать ИХ в органическом взаимодействии. Естественно, что в конкрет­ной историографической практике разные ученые в зависимости ОТ круга своих научных интересов могут обращать преимуще­ственное внимание на какую-либо одну из них. Однако подлин­но научное отражение исторической действительности достигает­ся лишь тогда, когда в должной мере учитываются обе ее сторо-КЫ, независимо от того, какая из них вызывает интерес учено­го. Нельзя, например, претендовать на научное освещение дея­тельности исторической личности, не обращаясь к выяснению Объективных закономерностей, в рамках которых она соверша­лась. Но точно так же невозможно исследовать природу и харак­тер объективной исторической закономерности без изучения непосредственно влияющей на ее формирование деятельности ее, социальных групп, политических партий, отдельных лич-

ностей. Вот почему изучение многообразных форм истори- _{§мимообуслО}вленности исторических явлений и процессов.

ZZII^^{КТИВНОСТИ МЭСС}' ^{РЭВНО Как И ее} Р^УЛьтатов, составляет ^кровенно раскрывая классовую сущность и идейную направ-специфическую черту истории как науки и должно быть отме- ' К. - г- - i-T ^ -

"\ - л ^{v у н} ° ^ме шнность этой борьбы, голландский историк П. Геил еще в

ф I -

изм является

чено в самой формулировке ее предмета исследования

ос р

заявлял, что исторический детерминизм является

нечелове

требует специального рассмотрения.

Глава П

ИСТОРИЧЕСКИЙ ЗАКОН И ИСТОРИЧЕСКАЯ ЗАКОНОМЕРНОСТЬ

§ 1. Современная буржуазная наука о законах истории ■

pmiccjvuiu писании, иилиму она ц_вску_ю аморальную энергию у противников капиталистиче-

ОКОГО строя и „парализующую пассивность" его защитников². Пусть не столь откровенно, но не менее решительно выступает Против детерминизма в истории и большинство современных буржуазных авторов. С нескрываемым удовлетворением кон-отитирует крушение моделей исторического детерминизма в Новейшей западной историографии влиятельный американ-ОКИЙ ученый Л. Стоун, подчеркивая, что связанное с этим „воз­рождение нарратива" знаменует на Западе „конец определен­ной эры: эры попыток создать связное научное объяснение пе-ремен в прошлом"³. Другой американский ученый — Э. Брей-МХ прямо утверждает, что детерминистская историческая теория

пяг>^ог._тао,„_м ™„. с г- nice более и более идет вразрез с западной мыслью"⁴.

иооснование законосообразной природы общественного па?- И «г г ^

-,„_„„ „„„„„, ^v " "Н^иР^имы ^иищси венного раз ц поскольку исторический детерминизм базируется на при-

вития явилось одним из крупнейших завоеваний евоопейской =■

„_ЯЛЛ1иг._й ,„ „_, ^уз """"■ ->ависьании евринеискои _>нвнии закономерности общественного развития, его критика

научной мысли нового времени. Органически связанное г ппи п -

,„'.„ „^ _Q ^{F F} аиичеики связанное с при- _Пр_едполагает отрицание законов истории. „В немарксистской

знанием поступательного характера истооического ппоттеггя ^г . -

_„_ ._„„- н^ал'^сР^а иниричеокого процесса, и(5_ТОр_Иографии, - подчеркивал известный западногерманский

оно стало выражением исторического оптимизма обтестия imT Tr^^r- «r

л/_Прг._аи11г.^ » я pnic^ivuiu ишимизма оощества, ИИцодолог К.-Г. Фабер, - распространено сопротивление против

уверенного в своем будущем. Утрата этой увеоенности наг™- ""^

пинтой г nR.,,,«, v , уверенности, насту лщотезы о закономерности в истории, которая является пред-

STavKe I 7 ^КРИЗИС°^{М капита}™зма, выразилась в буржуаз- _{посьшкой} каузального объяснения"⁵. Идейный смысл такого ноинауке в радикальном пересмотре прежних взглядов на ис- _{(|С0пр0ТИВЛ}ения" очевиден. Поэтому, даже когда буржуазные

ретики говорят о законах в истории, их общая концепция .•орического процесса остается неизменной. Ибо „законы", „ которых ведется речь, это абстрактные законы формальной логики, психологические и биологические законы либо прави­ла, которые регулируют процедуру познания и по сути своей мпрг.ттг.ггло _ ,- _R иве могут претендовать на выявление ведущих тенденций и за-

идеологов в борьбе с марксистским учением ofi пйшргтпрннп \шГ -

v p^nuiMiM учением оо оощественно- й^ономерностеи исторического развития.

Показательно, что новейшие тенденции в развитии буржуаз­ной историографии практически не затронули ее понимания рассматриваемого вопроса. Казалось бы, ратуя за научность истории, буржуазные теоретики должны были пересмотреть Свое отношение к историческим законам, так как зрелость всякой науки определяется ее способностью адекватного пости-

торию. Идея прогресса, а вместе с ней и положение о законо­мерном характере общественного развития стали первыми жертвами кризиса буржуазной исторической мысли как след­ствия общего кризиса капитализма.

На протяжении всего XX века решительное отрицание за­конов истории является важнейшим аргументом буржуазных

экономических формациях и их поступательной смене. Утверж­дая иррациональный характер исторического процесса, в кото­ром царит непредсказуемый случай, буржуазные теоретики доказывают невозможность научного предвидения в области истории, ибо „в истории нет общих законов... и историк не мо­жет предвидеть"¹.

Этой же цели служит и настойчиво прокламируемое в совре­менной западной науке отрицание исторического детерминиз­ма, т. е. учения об объективной и закономерной взаимосвязи и

² См.: Geyl P. Die Diskussion ohne Ende. Darmstadt, 1958. S. 245.

³ Stone L. The Past and the Present. Boston, L., Henley, 1981. P. 91.

⁴ Breisach E. Historiography: Ancient, Mediewal, Modern. Chicago, 1983.

MarwickA. The Natural of History. N. Y., 1971. P. 126-127.

P. 323.

36

⁵ Faber K.-G. Theorie der Geschichtswissenschaft. Miinchen, 1972. S. 77

жения законов, управляющих предметом ее исследования. Исторического детерминизма, равно как и лежащих в ее основа-

В действительности этого не произошло. Характерно, что в кни- НИИ общих социологических законов.

ге, подводящей итоги развития американской историографии Одним из наиболее ярких и поучительных примеров такого в 70-е годы и усматривающей важнейшую его черту в быстром Догматического подхода является распространенная в совет-прогрессе так называемой новой научной истории, нет и речи ОКОЙ исторической литературе 30-х - начала 50-х годов попыт-о таком пересмотре. Более того, один из ее авторов, выражая *• овъяснения перехода от античности к средним векам в Запад-уверенность, что благодаря быстрому росту количественных Мвй Европе с помощью известной сталинской формулы о „ре-социальных исследований „история может стать по крайней ЮТЮции рабов", уничтожившей рабовладельческий Рим и от-мере отчасти наукой", счел необходимым специально оговорить- Мюившей рабовладельческую форму эксплуатации. Стремление ся, что под наукой здесь понимается „не то, что историки обна- Приложить эту формулу к истории поздней Римской империи ружат универсальные законы, но просто то, что они установят " " " * """"""

согласие по ряду важных, хотя и узких фактов"⁶ и т. п.

Впрочем, о каких законах может идти речь, если в этой же книге утверждается, что „силы страсти и иррациональности,, ^ -вокруг нас и в нас самих настолько переполняют историю, чтоНИИС*¹ их невозможно отрицать"⁷, а „растущее понимание иррациональ- в* ■ ных элементов в истории и поведении человека" провозгла­шается „одной из самых привлекательных тенденций в совре­менной исторической мысли?"⁸