Глава 6. Основные положения Тибетской медицины

Тибетское государство было основано в VII в. царем по имени Сронцзан-гампо (ок. 617-649). Талантливый полководец и мудрый правитель, он постоянно расширял границы своего царства в результате удачных военных походов. В период его правления в Тибете была изобретена письменность, начали переводить медицинские сочинения. Конец VIII в. — время расцвета Тибетского царства, его многосторонних контактов с Индией, Китаем, Персией и другими государствами Средней Азии. Вместе с посольствами этих стран ко двору тибетских правителей прибывали врачи, которые были хорошо знакомы с арабской и греческой медициной. Однако наибольшее влияние на искусство врачевания в Тибете оказали индийские и китайские традиции.

6.1. ИНДИЙСКИЕ И КИТАЙСКИЕ ТРАДИЦИИ В СИСТЕМЕ ТИБЕТСКОЙ МЕДИЦИНЫ

Согласно свидетельствам тибетских авторов, в VII в. тремя врачами — китайским, индийским и персидским — был написан медицинский трактат «Оружие бесстрашия». Традиция тибетской медицины, которая берет начало от его текстов, называется «старой медицинской школой». Произведений авторов этой школы практически не сохранилось. Постоянный приток иностранных врачей в Тибет продолжался и после смерти Сронзцан-гампо, а религиозно-философской основой тибетской медицины стал буддизм. Медицина была частью буддийского образования, основу которого составлял «курс десяти наук». В него входили «пять больших наук» — буддийская философия, логика, медицина, грамматика, буддизм; и «пять малых наук» — технология ремесел, теория поэзии, лексикология, астрология и хореография. В столице Тибета, древнем городе Лхаса (тибет. «божественное место»), была организована медицинская школа, куда приходили из тибетских монастырей самые способные молодые монахи, чтобы научиться искусству врачевания. Возвышение Лхасы как духовного и светского центра Тибета связано с установлением власти Далай-ламы в XV-XVII вв.

Перевод Аюрведы с санскрита на тибетский язык в VIII в. привел к усилению влияния индийской традиции в тибетской медицине и формированию «новой медицинской школы». Ограничение тибетской медицины канонами Аюрведы тормозило развитие тех знаний, которые были заимствованы из Китая и не имели аналогии в индийской традиции. Выдающийся тибетский врач Ютогба Ендон-Гонбо, известный как Ютогба-младший (1112-1203 гг.), поставил перед собой задачу собрать и обобщить в рамках единой медицинской системы весь накопленный столетиями положительный опыт тибетских врачей. Он работал с индийскими и китайскими текстами, предлагавшими разные медицинские концепции. Традиции основанной им медицинской школы и в настоящее время прослеживаются в тибетской медицине, в значительной степени определяя ее своеобразие. Ютогбе-младшему удалось разработать систему медицинских знаний, которую невозможно однозначно свести ни к китайской, ни к индийской традиции. Она изложена в четырехтомном трактате «Сердце амриты — восьмичленная тантра тайных устных наставлений», более известном под своим кратким названием «Четыре тантры» («Чжуд-ши»).

6.2. «ЧЖУД-ШИ» ПАМЯТНИК СРЕДНЕВЕКОВОЙ ТИБЕТСКОЙ КУЛЬТУРЫ

По свидетельству старых тибетских авторов, «Чжуд-ши» был когда-то изречен Буддой, а потом переведен на тибетский язык. Они ссылаются на тот эпизод его жизни, который включает в себя четырехлетнее пребывание в роще лекарственных растений и изложение текста медицинского трактата четырем группам слушателей: буддистам, небуддистам, божествам и мудрецам. Текст, произнесенный Буддой, каждая группа поняла по-своему, и в результате в тибетской медицине появились четыре различные традиции: традиция богов («кувшин лечения»), традиция мудрецов («восемь разделов Чараки»), традиция небуддистов («внешних») и традиция буддистов («внутренних»).

В роще лекарственных растений Будда волшебным образом создал прекрасный город. С четырех сторон его окружали горы, где росли лекарственные травы. Не было ни одной болезни, которую они не могли бы излечить. Легенды говорят о полуторавековом захоронении «Чжуд-ши» в колонне одного из монастырей и его «чудесном явлении» через 150 лет. Позже, переходя

из рук в руки, он дошел до Ютогбы-младшего. Такие представления традиционны для Тибета: обычай закладывать книги в различные священные сооружения существовал там с глубокой древности. Точно определить время составления «Чжуд-ши» невозможно. Современный перевод названий четырех томов: «Тантра основ», «Тантра объяснений», «Тантра наставлений» и «Последняя тантра». Подобно всем тантрийским текстам, «Чжуд-ши» представлял собой тайные знания и охранялся от посторонних ритуалами посвящения, клятвами и обетами сохранения тайны в кругу избранных.

В первом томе описано «древо медицины». По аналогии с корнями, стволом, ветвями, листьями, цветами и плодами дерева показана взаимосвязь понятий. Три корня этого дерева — строение тела, диагностика и лечение. Из них растут девять стволов, которые символизируют основные разделы медицинской науки, среди них — изучение болезненных изменений тела, питания и образа жизни больного, его осмотр и опрос, а также правила составления лекарств и проведения процедур. Во втором томе изложены теоретические основы тибетской медицины, признаки болезней и условия их возникновения, рекомендации относительно питания и образа жизни в соответствии с сезонами. Третий том посвящен практическим вопросам лечения болезней, в четвертом дополнены и систематизированы сведения, приведенные в предыдущих томах, описана техника диагностики по пульсу, прижигания, иглоукалывания, приготовления ванн и многое другое.

Исторические параллели: Учение о пульсе пришло в тибетскую медицину из Китая. Это отразилось во множестве китайских названий различных видов пульса: мать, сын, друг, враг и т.д. Уже в древности пульс исследовали, как и сейчас, на лучевой артерии возле запястья. Почему именно здесь? Ведь кровеносные сосуды проходят по поверхности всего тела.

В арсенале методов диагностики тибетской медицины исследование пульса занимает исключительно важное место. Характер движения пульсовой волны передается терминами, не имеющими аналогов в современной научной медицине: «подобный змее или ящерице», «подобный ворону или лягушке», «подобный лебедю, павлину или петуху».

Медицинская этика изложена в последней главе второго тома «Тантры объяснений». Здесь говорится о том, каким должен быть врач: «Лекари делятся на хороших и плохих. Тот, кто имеет хорошее происхождение, умен, чтит обеты,... знает устные наставления, имеет опыт, ...бесстрастен, бескорыстен, укрощен, мягок в обращении, сострадателен, не делает ошибок, о чужих делах заботится как о своих, во всех делах лечения просветлен, — это хороший лекарь». А вот характеристика «плохого лекаря»: «Лекарь без родословной, словно лиса, занявшая царский престол; лекарь, не знающий источников, словно слепой; лекарь, не владеющий методами диагностики, словно блуждающий в пустыне; ...лекарь без инструментов, как богатырь без панциря и оружия; лекарь, не владеющий прижиганием и кровопусканием, напоминает вора». Лекарь должен владеть искусством составления сложных, многокомпонентных лекарственных смесей из растительных, животных и минеральных веществ. Существенное влияние на рекомендации врача и процесс приготовления лекарств оказывает астрология. Почти все лекарства составляются в первые дни лунного месяца. Считается, что когда луна на ущербе, их целебные свойства слабеют.

Исторические параллели: В соответствии с традициями индийской медицины тибетское искусство врачевания считает болезнь результатом нарушения равновесия между тремя -   основными стихиями — «тремя доша»: ветром, желчью и слизью.

Китайская традиция выразилась в понятиях, восходящих к учению об «инь-ян» («холодные» и «теплые» элементы), и в развитии учения о пульсовой диагностике. Кроме того, в соответствии с китайской традицией пять первоэлементов природы текст «Чжуд- ши» связывает с пятью плотными органами: дерево — с печенью, огонь — с сердцем, железо — с легкими, воду — с почками, землю — с селезенкой. В Тибете, как и в Китае, медицинская астрология основана на 60-летнем циклическом летосчислении.

Согласно канонам тибетской медицины, течение болезни, степень её тяжести и возможные осложнения зависят от состояния «внутренней теплоты». В соответствии с этим подбирали лекарства «теплые» и «холодные». В большинстве случаев теплые свойства приписывали растениям, произрастающим под солнцем в сухих каменистых местах, холодные — растущим на рыхлой влажной почве. Один из тибетских медицинских трактатов рассказывает о городе искусных врачей, к югу от которого в горах растут такие целебные растения, как гранат, черный и красный перец. Из них

получали лекарства для лечения «хо-гк5«ц»р«. лодных» болезней, вызванных уменьшением «внутренней теплоты». К северу от этого города росли другие растения, например, сандал, камфарное дерево. Ими лечили болезни, вызываемые увеличением «внутренней теплоты».

Названия многих лекарственных растений напоминают об особенностях их строения или сходстве с частями тела животных. Так, аир болотный называется «стосуставный», шлемник байкальский — «лапа старой птицы», листья и цветки лютика — «лягушачья лапка» и «пять золотых лепестков», череда — «луговой шафран», можжевельник — «горб бирюзового дракона». Тибетская медицина рекомендует лечить «подобное подобным»: корнями или смолой красного цвета лечили «болезни, связанные с кровью», желтыми цветками — с желчью, корнями рыхлого строения — болезни легких, растениями, растущими у воды, изгоняли воду из организма больного.

Исторические параллели:

Подобные представления, свойственные медицинским учениям разных стран Древнего мира, уходят своими корнями в магические действия и ритуалы, в начала магического мышления (с. 19). Интересно в этом смысле деление растений в тибетской медицине на рвотные и слабительные: весной, когда растения тянутся вверх, их соки способствуют движению вверх, и значит вызывают рвоту у человека. Осенью, когда в природе соки тех же растений движутся вниз, их использовали в качестве слабительных. Иногда рекомендации по применению лекарственных свойств растений были основаны на мифологических представлениях или наблюдениях. Так, например, считалось, что павлин без вреда для здоровья ест яд, поэтому его мясо использовали как противоядие, а мясо и жир выдры применяли для удаления застрявшей в горле рыбьей кости, поскольку выдра кормится рыбой.

Текст «Чжуд-ши» написан в стихотворной форме и предназначался для заучивания наизусть. До сих пор обучение в центрах тибетской медицины основано на заучивании четырех томов «Чжуд-ши» и комментариев к ним. Усвоению знаний помогают наглядные пособия — живописные свитки. На них нарисованы лекарственные растения и инструменты, помещены анатомические рисунки. Практикуются диспуты на врачебные темы. Обратимся к фрагментам трактата — уникального памятника средневековой тибетской культуры, в котором своеобразная система образов и средств выражения сочетается с насыщенностью мифологическими, религиозными и философскими представлениями.

ГЛАВА 10. О ВХОЖДЕНИИ БОЛЕЗНИ

...Сок пищи, вызывающий какую-либо болезнь, ветром проникающим разносится по отверстиям. И когда прозрачный сок попадает в отверстие, то все его недостатки при соответствующем образе жизни, подобно тучам, собирающимся в небе, начнут на своих местах расти и копиться. При благоприятных условиях они придут в движение и, кинувшись по шести дорогам, станут болезнью... ...У каждой болезни есть причины, скрытый период, период проявления особенностей и период её силы... Сила болезней будет большой или малой в зависимости от климата, сезона, конституции больного, возраста, порока, питания и образа жизни... Но главное то, что не бывает болезней, не вызванных тремя пороками... Это можно сравнить с крылатой птицей, которой выше неба не улететь.

ГЛАВА 14. СЕЗОННЫЙ ОБРАЗ ЖИЗНИ

...А сейчас о том, как жить по сезонам.

В начале зимы от холода закрываются поры,

прибывает сила огня, возбуждает ветер,

и если есть в это время мало, то силы тела убудут...

поэтому надо натираться кунжутным маслом,

есть мясо, супы, маслянистое, жирное,

носить постоянно меховые одежды и сапоги,

греться грелкой, у огня, на солнце...

Зимой в груди собирается слизь, и

весной, когда от тепла солнечных лучей

внутреннее тепло ослабевает,

слизь приходит в движение.

Нужно зимой есть ...старый ячмень,

мясо из засушливых мест, мед,

пить кипяток, отвар имбиря...

принуждать себя к усилиям,

обтираться, чтобы слизь удалить.

В период роста растений солнце очень жаркое,

оно похищает силы. Надо есть сладкое, маслянистое,

«прохладное», соленое, жгучее, кислое.

Тяжелый труд на солнце противопоказан.

Хорошо обмываться прохладной водой,

пить разбавленное вино,

в тонкой одежде сидеть в прохладном доме,

вдыхая аромат, или в тени деревьев под ветерком.

Вся медицинская литература Тибета, созданная после XII в., написана в русле комментирования Чжуд-ши. Наиболее авторитетным и известным комментарием является созданный в XVII в. самый полный трактат по тибетской медицине «Вайдурья-онбо» («Лазурит синий»). Его автором был крупнейший тибетский ученый-богослов, Дэсрид Санчжай-Чжамцо (1653-1705) регент Далай-ламы V.

Дворец Потала (санскрит, «гора Будды») в Лхасе, сооруженный из земли, камня и дерева при помощи самых элементарных средств. Его строительство началось по приказу Далай-ламы V в 1645 г. И закончилось в 1694 г., через 12 лет после его кончины. До 1959 г. дворец был зимней резиденцией Далай-ламы

Название трактата «Лазурит синий», разумеется, не случайно. Уже около пяти тысяч лет назад лазурит добывали в северных отрогах Гималайских гор и вывозили во многие страны, включая Египет. Мази на основе порошков из этого  камня использовали врачи

разных стран Древнего Востока. В Тибете существовало поверье, что сияние лазурита изгоняет вселившиеся в человека болезни.

Исторические параллели: Лазурит привозили на Русь через Византию для художников и врачей. Из него делали синюю краску, которая широко использовалась в иконописи, а «ляпис-лазурь» была средством лечения лихорадки — «трясавицы четырехдневной». Применение одних и тех же веществ как в живописи, так и в медицине характерно для многих стран Древнего Востока. Часто это было связано с магическими ритуалами, традициями раскрашивания тела и лица, с косметической медициной. Уже в Древнем Египте, например, малахит был основой для приготовления зеленой краски и одним из компонентов лечебной глазной мази, которая являлась одновременно и косметическим средством. С ее помощью египтяне придавали глазам красивую миндалевидную форму, что видно на египетских рисунках. Наряду с растительными красителями и природными минералами древние медики использовали оксиды и сульфиды металлов. В Египте еще в эпоху Древнего Царства при бальзамировании употребляли грим, содержащий оксид меди, свинцовый блеск ( сульфид свинца), пиролюзит ( диоксид марганца), медную зелень и многие другие соединения. Эти же вещества использовали в медицине. Египетские папирусы рекомендуют для лечения многих заболеваний применять «краски Ментира» и «миниум» — «вещество, которое употребляется художниками». «О, явись, мазь медянки, ...ты, зе-леняющая...»,—эти слова египетского заклинания обращены к глазной мази на основе зеленой краски. Растворенный в меду зеленый порошок смешивали с порошком кипариса и прикладывали к глазам для того, чтобы «удалить из них воду, кровь, гной, боль». Краситель «бриллиантовую зелень» (зеленку) использует и современная медицина. У австралийских аборигенов охра была как основой для нанесения ритуального рисунка на тело, так и лекарственным веществом. Плиний Старший в I в. н.э. писал о том, что в Риме красящие вещества были «одинаково полезны живописцам и врачам».

Иногда живописцы и лекари употребляли одни и те же продукты животного происхождения. Это относится, например, к желчи животных и рыб, которая широко используется и в современной медицине. О применении желчи для лечения глазных болезней рассказывает библейская история исцеления Товита. Его сын Товия, следуя совету Ангела, сохранил желчь огромной рыбы. Можно «желчью помазать глаза человека, который имеет бельма на глазах, и он исцелится», — сказал ему Ангел (Товит, 6, 9). Когда Товия вернулся домой после долгих странствий, мать радостно встретила его, а ослепший старик-отец «пошел к дверям и споткнулся, но сын его поспешил к нему, и поддержал отца своего, и приложил желчь к глазам отца своего... и снялись с краев глаз его бельма» (Товит, 11, 9—12).

Желчь волчью, медвежью и щучью употребляли древнерусские художники и врачи. В иконописи она служила традиционным средством для растворения красок. Рецепты их изготовления иногда служили основой для составления лекарственных средств. Алимпий, один из талантливых живописцев Древнего Киева (XI в.), прославился и в искусстве врачевания. Свойство исцелять глазные болезни приписывалось не только желчи, но и порошку из камней, извлеченных из печени или желчного пузыря животных и рыб.

Родовое латинское название лекарственного растения бузины черной — «sambukus» произошло от «sambux» — красная краска. С древнейших времен плоды бузины и отвары ее веток использовали для окрашивания холстов. Тонкая кожура лука — одного из древнейших лекарственных растений, содержит стойкий краситель. Мы до сих пор пользуемся ею для окраски яиц на Пасху. Стойкие, невыцветающие краски получали из индийского лекарственного шафрана и сандалового дерева, порошок которого широко применялся в медицине. Эти лекарственные вещества вывозили из Индии в другие страны, в том числе — на Русь.

С новыми лекарствами и красителями европейцы познакомились после открытия Нового света. Вот один пример. Кармин — очень дорогая красная краска. Ее делали из кошенили — красных тлей, которые водятся на кактусах. По свидетельству исторических хроник XVI в., «Естъ один красный червячок, из которого делается очень хорошая мазь для лечения опухолейи язв; для изготовления ее нужно только раздавить или замесить их вместе, и она служит маслом для росписи сосудов и делает прочным рисунок».

Традиция использования красителей в медицине получила качественно новое продолжение в XX столетии с развитием химии. Ограничимся двумя примерами. Немецкий ученый П.Эрлих (1854—1915) после долгой и напряженной работы получил в 1904 г. на базе анилиновых красителей первый в мире синтетический химиотерапевтический препарат для лечения сонной болезни, позже названный трипанблау. В 1934 г. немецкий ученый Г. Домагк обнаружил, что анилиновая краска, впоследствии названная красным стрептоцидом, способна приостанавливать рост и размножение в организме человека многих опасных бактерий, в том числе возбудителей гнойных инфекций. Эта работа в 1939 г. была удостоена Нобелевской премии. Позже были созданы более совершенные производные стрептоцида — сульфидин, норсульфазол и многие другие. Такова история происхождения нового класса лекарств — сульфаниламидов.

Согласно преданию, Будда в период четырехлетнего пребывания в роще лекарственных растений с помощью волшебства построил дворец из пяти драгоценностей: золота, серебра, белого и красного жемчуга и «вайдурьи» — лазурита. На престоле из лазурита он восседал, произнося текст «Чжуд-ши», записанный позже, как повествует легенда, лазуритовыми чернилами на золотых пластинках.

Исторические параллели:

Древние предания разных народов рассказывают о том, что «священные знания», доступные лишь посвященным, были записаны богом с помощью драгоценных камней. Так, древнейший источник алхимических знаний, авторство которого приписывают Гермесу Трисмегисту («Трижды величайшему»), носит название «Изумрудная скрижаль». Согласно преданию, этот древний трактат был записан Гермесом алмазной палочкой на изумрудном диске.

Повторяя по структуре «Чжуд-ши», «Вайдурья-онбо» содержит объяснение приведенных в нем терминов и понятий, а также множество иллюстраций, известных как «Атлас тибетской медицины». Сразу после окончания работы над сочинением «Вайдурья онбо» его автор поручил художнику — юноше по имени Будда Апти («Апти» на санскрите означает «Возвышенный») иллюстрировать его. Медицинские атласы создавались в Тибете и до XVII в., как правило, к конкретным медицинским текстам.

«Атлас тибетской медицины» содержит около 10 тысяч иллюстраций. Это анатомические таблицы, схемы кровопусканий и прижиганий, изображения лекарственных растений, минералов, животных. Интересен смысл сочетания рисунков. Например, на таблице об изучении пульса изображение птица. Что это значит? Если звук биения пульса похож на голос этой птицы, значит, человек находится под влиянием злого духа. Такая непосредственная образность языка дает возможность художнику запечатлеть внешний вид тибетцев разных сословий, их жилище, одежду, обычаи, разнообразные предметы быта, которые находили применение в медицине. Почти всегда эти предметы были знаками влияния различных духов. Так, например, серебряное зеркало, которое использовалось в тибетской медицине, изображено в «Атласе» как само по себе, так и в качестве знака влияния духа «сман», обитающего в озере.

Исторические параллели:

Молодой художник Будда Апти был, вероятно, учеником Дэсрида Санчжай Чжампо. Результатом их совместной работы стала удивительная гармония текста «Вайдуръя онбо» в целом и отдельных его глав с иллюстрациями из «Атласа». Здесь уместно вспомнить о том, что и в Европе XV—XVI столетий сформировалась традиция совместной работы врачей и художников над медицинскими текстами. Так, вместе работали великий анатом А. Везалий и ученик Тициана И. ван Калькар, рисунки к анатомическим сочинениям делали Леонардо да Винчи и А. Дюрер. Паоло Веронезе оформлял анатомический труд известного анатома Р.Коломбо, который был другом и лечащим врачом Микеланджело. Разумеется, их иллюстрации к европейским анатомическим трактатам так же отличались от иллюстраций «Атласа тибетской медицины», как европейская культура Ренессанса отличалась от тибетской культуры.

6.3. ОСОБЕННОСТИ ФАРМАКОЛОГИЧЕСКОГО ЯЗЫКА ТИБЕТСКОЙ МЕДИЦИНЫ

Теоретические разделы тибетской медицины тесно связаны с индийскими аюрведическими представлениями, но в практической фармакологии эта связь выражена слабо. Индийская медицина приписывала влиянию демонов в основном психические заболевания, а медицина Тибета связывала с действием духов и демонов половину всех существующих болезней. Тибетское богословие содержит учение о «Вместерожденных» — человеке и его душе. В мифологии это учение отразилось в представлении о двух духах-гениях, добром и злом, которые сопровождают человека в течение всей жизни, фиксируют все его добродетельные и греховные деяния и после смерти предстают вместе с ним перед загробным судьей.

Исторические параллели:

Представление о «Вместерожденных» — двух духах, связанных с телесной и духовной природой человека, напоминает о двух духах, которые в мифологии Древнего Вавилона сопровождают человека: «хранителе» и «господине-преследователе». Последний мог покарать болезнями за дурные поступки, нарушение религиозных законов и преступление перед богами — стражами справедливости (с. 62). Однако между тибетскими и вавилонскими духами, сопровождающими человека, есть множество различий. Отметим главное. Тибетскую культуру отличает весьма сложное учение о «Вместерожденных» — индивидуальных хранителях человека. Их было много, поскольку человек считался обладателем не одной души, а многих. Так, на ранних этапах развития тибетской религии считалось, что у человека 32 души. «Вместерожденные» обитали в определенных частях тела, которые считались важнейшими жизненными центрами. Пять различных групп духов — хранителей вызывали из левой и правой подмышки и сердца, из макушки головы и правого плеча. Существовали и духи — хранители органов зрения, речи, слуха и сердца, которому приписывалась главная роль в дыхании и сознании.

Начиная лечение, тибетский врач должен был определить с помощью гадания, какие именно сверхъестественые силы вредят здоровью пациента, где затаился враг его благополучия, почему он вредит, как можно его умилостивить или подавить. В качестве гадательного сосуда использовали панцирь черепахи. Различные фигуры, которые образовывало движение жидкости в девяти его секторах, служили основанием для составления гороскопов.

Классификация лекарственных средств отражает представление о том, что болезнь является, как правило, следствием физического проникновения демонов в тело человека, и с ними можно либо «поладить», либо изгнать их. Это отражено в делении лекарственных средств на «успокаивающие» и «очищающие». Во вторую группу в качестве основных входили рвотные или слабительные средства, способствующие механическому удалению болезнетворного фактора.

Исторические параллели: Современные названия лекарств — «успокаивающие» и «очищающие» пришли из древней медицины, и, как это часто бывает, смысл их изменился за сотни и тысячи лет. В медицине Древней Месопотамии и Китая, Индии и Тибета целью использования многих лекарств было либо «успокоение» духов внутри организма больного, либо «очищение» от них. Очищающим лекарством часто служили яды, призванные «отравить» демонов. При этом врач должен был владеть искусством дозировки ядовитых веществ: необходимо было отравить демона, не навредив при этом больному.

В качестве примера подобного лечения можно привести древнекитайскую притчу об искус-, ном враче по имени Ли Цзыюй, который прославился своими знаниями и заслужил прозвище «Проникающий в тайны». Однажды занемог младший брат правителя. Болезнь поразила его сердце и живот. В течение десяти лет никому не удавалось его вылечить, и все решили уже, что он не жилец на этом свете. Как-то ночью он услышал разговор двух демонов: один сидел за ширмой, другой — у него в животе. Тот, кто был за ширмой, сказал другому: «Почему ты не спешишь его убить? Ведь если здесь появится Ли Цзыюй и накормит тебя красной пилюлей, ты сам умрешь».

Едва рассвело, послали за Ли Цзыюем. Осмотрев больного, врач сказал: «Ваша болезнь от демона». С этими словами он достал из своего ящичка восемь красных пилюль с ядом и велел разом их проглотить. В тот лее миг живот больного начало распирать, и демон покинул его организм вместе с нечистотами. С тех пор способ излечения от этой болезни называется «Восемь красных пилюль».

После определения причины болезни составлялась пропись многокомпонентного лекарства, напоминавшая формирование войска под предводительством основного лечебного препарата — «царя». Далее следовали другие основные и второстепенные компоненты — «царица», «советники», «стражники», «проводники», «купцы», «оружие», «лошади», «глашатаи», бегущие перед царским выездом и расчищающие дорогу. Это придавало описанию заболевания и схемам лечения вид войны, царского выезда, охоты на болезнь, сцен из мифологии. Остановимся подробнее на этом интересном и необычном для европейца аспекте тибетской фармакологии.

Одно и то же лекарство могло в разных случаях быть «царем», «царицей», «стражником»,   «советником»  или кем-нибудь другим.   Вот,  например,   описание шести вариантов приготовления камфоры для шести разных составов, в которых это лекарство должно выполнять разные роли: «Камфару готовят так: как дикого человека, который бродит один; как богатыря, которого снаряжают оружием; как царицу, которую сопровождает учтивая свита; как посла, соединяющего с друзьями и врагами; как военачальника, находящегося среди соратников; как царя, ведущего всех за собой». Что это значит? В первом случае камфару назначают в чистом виде, во втором — «вооружают» добавлением лекарственных трав и сажают па «коня» (сахар), «учтивая свита» получается при добавлении к этим веществам мускуса, шафрана и медвежьей желчи. Дальнейшее усложнение состава делает камфару «послом», «военачальником» и «царем» в зависимости от того, против какой болезни направлено данное лекарство.

Болезни представляются врагами или дикими животными. Распространение заболевания сравнивается с наступлением врага, нападением зверя или захватом укрепленных позиций. В каждом случае освобождение от болезни ассоциируется с действием божества или духа, несущего выздоровление. Среди духов лекарственных растений особая роль в такой армии принадлежала божеству Юл-лха, духу можжевельника. Исцеляющие свойства этого растения высоко ценились тибетскими врачами.

Исторические параллели:

Можжевельник занимал особое место в искусстве врачевания разных стран Востока и Запада. Его вечнозеленую хвою и тонкий аромат связывали с долгой жизнью, с исцелением от болезней. Уже египтяне, греки и римляне использовали его как лекарственное средство. В средневековой Европе можжевельником окуривали помещение во время эпидемий. Освященные в церкви ветки можжевельника, согласно поверью, отгоняли нечистую силу. Их помещали в доме для защиты от болезней и несчастья. Многочисленные прописи лекарств, содержащих целебные ягоды этого растения, сохранила европейская средневековая фармакопея.

На Руси в XVIIв. для пополнения аптечных запасов существовал особый вид подати в государственную казну — можжевеловая повинность. Ягоды можжевельника поступали к фармацевтам для изготовления лекарств. В архиве Аптекарского приказа сохранились документы о сборе населением можжевеловых ягод и «отписки» аптек об их получении. Они свидетельствуют, что можжевеловые ягоды собирались в гораздо большем количестве, чем другие лекарственные растения. Для чего московскому Аптекарскому

приказу необходимо было так много этой ягоды?

У российских лекарей в большом ходу были можжевеловый спирт и можжевеловое масло.

Способы их изготовления подробно изложены в «Реестре из дохтурских наук» (1696), составленном Холмогорским архиепископом Афанасием. Кроме того, из можжевеловой ягоды выдавливали «сусло», которое подавали царю и боярам в постные дни. Можжевеловый спирт шел на изготовление особого рода водки — «апоплектики», которая считалась универсальным лекарством.

В «Прохладном Вертограде» — одном из самых популярных русских лечебников, написано, что «ягоды можжееловые» помогают при головной боли, масло («елей») из «мождкеелового древа» полезно применять при ломоте в костях и грыже, при болях в спине и падучей болезни. Тем лее маслом лечили меланхолию и сгущение крови, капали его в ухо при глухоте. Во время эпидемий жгли ветви можжевельника и окуривали помещение можжевеловым дымом: «нечистота губительная» не грозила тому человеку, «котораго тотъ дымъ обоймешь».

Вот как рассказывает миф о появлении сложных многокомпонентных препаратов в медицине Тибета. Священная птица Гаруда, «Царь всех летающих», превратила перед смертью свои сердце, кровь, мясо, жилы и кости в драгоценные пилюли, которые защищали от всех болезней. Гаруда — не реальная птица, а мифическое могучее птицеподобное существо. В тибетские легенды этот образ пришел из индийской мифологии. «Ригведа» повествует о «царе пернатых» с телом из золота, крыльями красного цвета и человеческой головой с клювом. Гаруда был наделен такой мощью, что сотрясал горы, мог поднять в воздух слона. Когда эта птица «неизмеримой силы» выступила против богов, желая похитить напиток бессмертия, «теснимые и терзаемые Гарудой, боги отступили...». Гаруда помогает сохранять космический ритм в движении светил. Согласно мифологии индусов, солнечные и лунные затмения происходят потому, что небесные тела пожираются демонами, которые носятся в небе. Их настигает и разрывает на куски птица Гаруда. Печень демона падает на землю в виде метеорита. Интересно отметить, что пористая структура метеоритных камней действительно напоминает структуру печени. Индийский эпос наделяет Гаруду умением говорить человеческим языком и изменять свой облик с помощью магических заклинаний. Нередко эта птица, взмывая в небо, несла на себе богов, героев или святых мудрецов.

Исторические параллели:

Птиц, свободно летающих в небе, с давних времен отождествляли с солнцем. Золотое тело Гаруды напоминает об этой аналогии. В Древнем Египте сказочная цапля Бену была символом восходящего солнца. Греки назвали ее фениксом, на монетах поздней римской империи она символизировала Рим — непобедимый «вечный город». В китайском фольклоре подобная птица носила имя Фенг, у мусульман — Рух, у персов — Симург, в Индии и Юго-Восточной Азии — Гаруда, в русском фольклоре —Жар-птица, одно перо которой могло залить светом все вокруг. Марко Поло в XIIIв. в своем знаменитом сочинении о восточных странах рассказал европейцам об удивительной птице, которая может поднять в воздух слона.

В традиционной мифологии Тибета (до Гаруды) таким существом была птица кьюнг, которая считалась защитницей от многих бед, в том числе и от заразных болезней. Для иллюстрации ее могущества приведем эпизод из тибетской исторической литературы. В VIII в. китаянка — жена тибетского царя решила погубить царствующий род Тибета. Она узнала «тибетские заклинания» и, чтобы наслать на страну проказу, отрубила клюв изображению птицы кьюнг. Этим магическим действием она лишила тибетцев защиты от болезней. О птице кьюнг до сих пор напоминают названия медицинских препаратов. Например, лекарственное растение ункария клюволистная называется «когти кьюнг».

Легенда говорит, что, когда закончились драгоценные пилюли, оставленные Га-рудой, на земле появились их заменители, в том числе лекарственное растение миробалан, заменившее мясо Гаруды, и мускус, заменивший кровь священной птицы. Кроме того, каждая часть тела Гаруды превратилась в несколько лекарств сразу, например, ее роскошный хвост — в шафран, желчь медведя и тушь. В эти древние предания уходят своими корнями традиционные прописи составления сложных лекарственных препаратов: «Царь Гаруда красный», «Царь Гаруда синий» и многих других.

Исторические параллели:

Мускус и миробалан, в которые, согласно преданию, превратились мясо и кровь Гаруды, считались ценными лекарствами в медицине разных стран. В настоящее время мускус, получаемый из секрета мускусной железы кабарги, применяется в основном в парфюмерии. В средневековой медицине Западной Европы и Руси он считался универсальными лекарством и ценился наравне с бобровой струей, которую называли «Mater medikamentorum» (лат. «Родоначальница медикаментов»). Мускусом лечили болезни сердца, нервные расстройства и меланхолию. Рецепты применения мускуса в медицине пришли на Русь из Индии, как и рецепты лекарств с использованием мироба-лана. Это лекарственное растение имело универсальное применение. Текст «Чжуд-ши» сообщает о том, что корни миробалана лечат болезни костей; ветви — болезни сосудов и плоды — болезни плотных органов; кожица, луб и смола — коле, сухожилия и конечности.

 «Атаку на болезнь» часто начинали «передовые лекарства». Подобно разведчикам, они провоцируют медленно текущую хроническую болезнь. Этот процесс подобен выманиванию врага из укрытия или зверя из норы: «передовые лекарства — нашатырь, гвоздику, краба, киноварь и алтей лекарственный отправь на тех же конях, пусть разъярят болезнь и поднимут». «Конем» называли вещества, которые не не столько обладали целебным действием, сколько способствовали лучшему усвоению лекарства. Как правило, это были жидкости, которыми его запивали: снеговая вода или раствор сахара в ней, а также патока, молоко или кисломолочные продукты.

Исторические параллели:

Интересно сопоставить тибетский медицинский термин «конь» с современным английским «vehicle» (повозка), которым обозначают основы для приготовления лекарственной мази. Оба термина имеют сходный смысл: так называются наполнители, растворители, связующие вещества, которые выполняют функцию подходящей среды для конкретного лекарства.

Обеспечить встречу лекарства с болезнью должны были лекарства — «проводники», «егери, управляющие лошадью». Их задача состояла в том, «чтобы они в желудок и прочие плотные или полые органы могли легко проникать». Разные группы проводников (как правило, лекарственные травы) подбираются в зависимости от конкретной болезни и пораженного органа, в то же время основное лекарство может оставаться неизменным.

Исторические параллели: В европейской медицине XIX—XX вв. поиск «проводника» подобного рода нашел отражение в теории «магической пули», которая могла бы одним ударом уничтожить микробов в организме человека. Появление этой теории связано с работами немецкого химика П. Эрлиха, развитием микробиологии и достижениями химиков в области получения красителей. В конце XIXв. Эрлих в своей лаборатории окрашивал сначала колонии бактерий на стекле, затем — ткани животных, погибших от заразных болезней. Однажды он ввел в кровь зараженного кролика краситель — метиленовую синь с целью окраски бактерий в живом организме.

После вскрытия трупа кролика Эрлих с удивлением увидел, что мозг и все нервы животного окрасились в голубой цвет, а другие ткани остались неокрашенными. Если есть краска, которая окрашивает только одну ткань, рассуждал Эрлих, должна быть и такая краска, которая способна окрасить болезнетворных микробов, попавших в организм. Задача получения такого красителя показалась ему реальной, ведь он неоднократно с успехом окрашивал колонии бактерий на лабораторном стекле.

Если добавить такую краску к лекарственной основе, можно будет получить средство, подобное «магической пуле», действующей направленно и позволяющей полностью очистить организм человека от болезнетворных бактерий. После многочисленных опытов Эрлих оставил работу с красителями. Однако в 1910 г. он создал первое синтетическое лекарство направленного действия — сальварсан, убивающее бледную спирохету, возбудителя сифилиса.

Приведем пример того, как разные лекарственные травы, используемые тибетскими врачами в качестве проводников, направляют действие лекарства. Одна и та же лекарственная основа с добавлением в качестве проводников редьки, лука и перца подействует на желудок, а с добавлением ярутки полевой, песчанки и змееголови-ка — на легкие. Подобрав другие проводники, можно добиться действия того же лекарства на печень или селезенку. Проводник способствует доведению основного лекарства до цели, «устраивает ему встречу с болезнью в нужном месте». В этом выражении из тибетского медицинского текста «встреча с болезнью» знаменует начало той битвы, в которую вступят и «царь», и «царица», и «воины» с «глашатаями», и все войско — многокомпонентная лекарственная смесь, составленная в соответствии со сложными правилами тибетской медицины.

Этим описанием изгнания болезни из тела человека мы закончим знакомство с медициной Тибета. Вместе с буддизмом тибетская медицина приникала в другие страны, в том числе на территорию России — прежде всего в Калмыкию и Забайкалье. Появление «Чжуд-ши» на русском языке связано с именем известного врача П.А.Бадмаева (1849-1920). Сын монгольского скотовода из старинного рода Батма, в детстве он носил имя Жамсаран. Его старший брат Сультим был тибетским врачом, которому удалось вместе с помощниками победить эпидемию тифа в забайкальских степях. После этого Сультим был приглашен в Санкт-Петербург, в Николаевский военный госпиталь. Вскоре он открыл аптеку тибетских лекарственных трав и занялся врачебной практикой. Сультим Батма принял православие и с ним новое имя Александр в знак благодарности императору за его милость.

По ходатайству старшего брата Жамсаран был принят в Иркутскую классическую гимназию, которую окончил с золотой медалью. После этого молодой человек поступил на восточный факультет Санкт-Петербургского университета и одновременно начал посещать лекции в Медико-хирургической академии. По вечерам он учился у старшего брата искусству тибетского врачевания. Ко времени окончания университета и академии Жамсаран принял православие, взяв имя Петр в честь Петра Великого, а отчество — в честь будущего императора Александра III.

После смерти старшего брата П.А.Бадмаев много путешествовал по Китаю и Монголии, встречался в тибетскими лекарями. В 1894 г. он открыл практику в Санкт-Петербурге и занялся расширением аптеки тибетских лекарственных трав, открытой еще его братом. Слава Бадмаева как удивительного диагноста и врача быстро росла. Его стали приглашать во дворец для лечения членов царской семьи и самого Николая II. Еще в 1860 г. старший брат Бадмаева добился высочайшего повеления Александра II о переводе «Чжуд-ши» на русский язык. Сам он не мог этого сделать из-за недостаточного знания русской грамоты. Перевод двух первых томов классического канона тибетской медицины на русский язык с исторической справкой и комментариями был сделан почти сорок лет спустя его младшим братом. Книга П.Бадмаева «О системе врачебной науки Тибета», вышедшая в 1898 г., вызвала всеобщий интерес. Некоторые представители официальной медицины обвиняли Бадмаева в знахарстве и шаманстве, однако в этом не было ничего удивительного: слишком непривычным для официальной медицинской науки было тибетское врачебное искусство. Не разногласия с коллегами были причиной настоящих гонений и преследований в жизни Бадмаева.

В 1919 г. он перенес тиф, находясь в заключении в Чесменском лагере. Прекра

тили свое существование аптека тибетских трав на Поклонной горе и приемная

Бадмаева на Литейном, 16. Тюрьмы и допросы подорвали его здоровье. Японский

посол предлагал ему покинуть Россию и принять подданство Японии, но Бадмаев не

захотел сделать этого. Он был похоронен на Шуваловском кладбище в Санкт-

Петербурге, труды его были запрещены, ученики и последователи репрессированы.

В 1990 г. в Санкт-Петербурге был создан Научно-исследовательский центр тибет

ской медицины имени Петра Бадмаева с целью возрождения его школы и издания

трудов.