Знание как припоминание

… Знание на самом деле не что иное, как припоминание: то, что мы теперь припоминаем, мы должны были знать в прошлом… Но это было бы невозможно, если бы наша душа не существовала уже в каком-то месте, прежде чем родиться в нашем человеческом образе. ("Федон")

… если, узнав однажды, мы уже не забываем, то всякий раз мы должны рождаться, владея этим знанием, и хранить его до конца жизни. Ведь что такое знать? Приобрести знание и уже не терять его. А под забвением… мы понимаем утрату знания… Но если, рождаясь, мы теряем то, чем владели до рождения, а потом с помощью чувств восстанавливаем прежние знания, тогда… "познавать" означает восстанавливать знание, уже тебе принадлежавшее. И, называя это "припоминанием",мы бы, пожалуй, употребили правильное слово. ("Федон")

Припоминать то, что там, на основании того, что есть здесь, нелегко любой душе: одни лишь короткое время созерцали тогда то, что там; другие, упав сюда, обратились под чужим воздействием к неправде и на свое несчастье забыли все священное, виденное ими раньше. Мало остается таких душ, у которых достаточно сильна память. Они всякий раз, как увидят что-нибудь, подобное тому, что было там, бывают поражены и уже не владеют собой, а что это за состояние, они не знают, потому что недостаточно в нем разбираются. ("Федр")

15. Природа и роль любви в философии Платона.

"Пир" Платона принадлежит к жанру застольных бесед и именовался "речами о любви". Тема диалога - восхождение человека к высшему благу, которое есть не что иное, как воплощение идеи небесной любви. Как истинные грехи они говорят не о любви самой по себе, а о той, что своим существованием обязана одному из богов. Имя его - Эрот.

Весь диалог представляет собой рассказ о пире, устроенном по случаю победы трагического поэта Агафона в афинском театре. Рассказ ведется от лица Аристодема, который пришел вместе с Сократом и присутствовал на пире.

Прежде всего, обращает на себя внимание необычная логическая последовательность как в пределах каждой из семи речей, так и в соотношении всех речей.

Первый и самый очевидный вывод из платоновского "Пира" - утверждение связи любви и познания. У Платона любовь - это процесс движущегося, поднимающегося со ступени на ступень знания. Поэтому диалектика любви у Платона представляет собой диалектику знания, платонический эрос - это эрос познания.

У Платона любовь составляет одну из основ земного и неземного мира. В диалоге "Пир" это выражено через напоминание в самом начале диалога о том, что Эрот (или Эрос) - это великий бог. Подтверждение этому в том, что в ряду мифологических богов он не имеет родителей и возник одновременно с Геей из первичного Хаоса [Пир, 178а-b].

Любовь, по Платону, благо, которое как ничто иное, побуждает человека к благородной, достойной жизни: "Ведь тому, чем надлежит всегда руководствоваться людям, желающим прожить свою жизнь безупречно, никакая родня, никакие почести , никакое богатство, да и вообще ничто на свете не научит их лучше, чем любовь. Чему же она должна их учить? Стыдиться постыдного и честолюбиво стремиться к прекрасному, без чего ни государство, ни отдельный человек не способны ни на какие великие и добрые дела. Я утверждаю, что, если влюбленный совершит какой-нибудь недостойный поступок или по трусости спустит обидчику, он меньше страдает, если уличит его в этом отец, приятель или еще кто-нибудь, только не его любимец" [Пир, 178с-е].

Что касается добродетели в любви, то Платон высказывает важную и интересную мысль, что "...высоко ценя добродетель в любви, боги больше восхищаются и дивятся, и благодетельствуют в том случае, когда любимый предан влюбленному, чем когда влюбленный предан предмету своей любви. Ведь любящий божественнее любимого, потому что вдохновлен богом" [Пир, 180b]. Замечу, что в данном месте у Платона не идет речи о взаимной любви, которая, помоему мнению, для высшей любви должна быть обязательно. При этом, думаю, Платон здесь высказывает важную мысль: состояние любящего есть высшее из благ, это дар Божий.

Любовь, по Платону, это гармония, причем гармония не как соединение различных начал, а как проявление единого начала [Пир, 186с - 187b]. По Платону, "...любовью называется жажда целостности и стремление к ней"[Пир, 193а], а "...наш род достигает блаженства тогда, когда мы вполне удовлетворим Эрота и каждый найдет себе предмет любви, чтобы вернуться к своей первоначальной природе" [Пир, 193с], а также "...наилучшим нужно признать то, что ближе всего к самому лучшему: встретить предмет любви, который тебе сродни" [Пир, 193с].

Думаю, что эта метафизика любви во многом верна, и неважно какие метафоры и литературные приемы для ее выражения используются. Неудивительно, что при глубоком вхождении в онтологию вопроса многие люди приходят приблизительно к одним и тем же идеям (на то она и онтология, чтобы быть интерсубъективной). Это могу сказать и о себе, поскольку я прочитал "Пир" Платона, почти завершив данную работу, и в онтологической части нашел много общего с моими чувствами и размышлениями.

Не трудно заметить, что в диалогах Платона замечаний, шуток, высказываний о любви мужчин к юношам значительно больше, чем о любви мужчин к женщинам. Думаю, что это объясняется и личными гомосексуальными наклонностями Платона, и особенностями культуры Античной Греции, принимающей гомосексуализм как норму. Думаю, что личные сексуальные ориентации Платона выразились в его позиции не меньше, чем в современной ему культуре. Здесь достаточно вспомнить о спартанской Елене Прекрасной и мифе, в котором любовь к ней стала причиной Троянской войны. Впрочем, можно сказать что в мифе о Елене Прекрасной главная идея не любовь, а красота. Однако миф о Дафне и Хлое все же свидетельствуют о том, что в культуре Древней Греции не было такого доминирования мужского гомосексуализма, как можно было бы судить по "Пиру" Платона.

Фактором дополнительного возвышения мужского гомосексуализма по отношению к лесбийской любви и тем более по отношению к любви мужчины и женщины, является, конечно, патриархат античной Греции. Даже знаменитый миф о Елене Прекрасной, который я вначале хотел привести, опустив миф о Дафне и Хлое, как аргумент в пользу примата разнополой любви у древних греков, говорит, как замечено ранее, более о самоценности Красоты в античной культуре. Сама же история Елены - больше повод для борьбы богов в мистерии гомеровского эпоса, а Елена - переходящий приз-собственность архаических царей. Видимо, поэтому Платон идет] здесь путем ущербной ныне и нормальной в древности "логики маскулинизма": мужчины более совершенные и достойные существа, чем женщины, и высшая форма эротической любви мужчины может быть только к мужчине.

В "Пире" божественное преимущество мужской гомосексуальной любви обосновывается через идею существования двух Эротов: Эрот Афродиты пошлой и Эрот Афродиты небесной [Пир, 181b-с]. Эта позиция Платона поясняется так: "Эрот Афродиты пошлой поистине пошл и способен на что угодно; это как раз та любовь, которой любят люди ничтожные. А такие люди любят, во-первых, женщин не меньше, чем юношей; во-вторых, они любят своих любимых больше ради их тела, чем ради души" [Пир, 181b].

Важно заметить, что ультраантифеминистская позиция Платона выражена в том, что мужская любовь к женщинам - удел ничтожных людей. Об исключительной любви между мужчиной и женщиной вообще никакой речи не идет в силу ее крайней ничтожности. Платон так обосновывает небесную природу мужского гомосексуализма: "Эрот же Афродиты небесной восходит к богине, которая, во- первых, причастна только к мужскому началу (?! - В.К.), но никак не к женскому, - недаром это любовь к юношам, а во-вторых, старше и чужда преступной дерзости, потому-то одержимые такой любовью обращаются к мужскому началу, отдавая предпочтение тому, что сильней от природы и наделено большим умом" [Пир, 181с].

Такое отношение к половой любви, безусловно, противоречит изначальной природной гармонии между мужчиной и женщиной, необходимой, в том числе, и для продолжения рода человеческого. Можно полагать, что это противоречие не беспокоило Платона и объясняет дополнительно его тенденцию объяснения феномена любви как влечения прежде всего души, а не тела. Акцент на влечение души, а не тела в философии любви Платона (так называемая "платоническая любовь") более приемлем для понимания любви одного человека к другому вне зависимости от пола. Он пишет: "Низок же тот пошлый поклонник, который любит тело больше, чем душу; он к тому же и непостоянен, поскольку непостоянно то, что он любит" [Пир, 183е]. В данном случае можно говорить о тенденциозности и односторонности философии любви Платона. Уверен, чтo в ситуации любви влечения души и тела по отдельности не имеют места, любовь - целостное чувство человека, даже если это и гомосексуальные отношения.

Никто еще не полюбил другого человека только за высокий интеллект и даже за исключительную добродетельность, если при этом нет влечения тела. Кто знает любовь по личному опыту, не сможет разделить единое чувство любви на его составляющие - влечение души и влечение тела. О гомосексуальной любви можно сказать кратко: с точки зрения биологической такая любовь, конечно, не является нормой, поскольку гомосексуализм противоречит цели продолжения рода; с точки зрения душевно-чувственной она может иметь оправдания, как и любое другое искреннее чувство.

 

16. Платон. Миф о «пещере: онтологическое и теоретико-познавательное толкование.

Начало формы

Конец формы

×

Скачать файл

Чтобы скачать файл, порекомендуйте, пожалуйста, его своим друзьям в любой соц. сети. Кнопочки находятся чуть ниже. Спасибо.

Кнопки:

Скачать файл