Литература

Александров А.С. Техники доказывания в русском уголовно-процессуальном дискурсе // Законотворческая техника современной России: состояние, проблемы, совершенствование: Cб. ст.: В 2-х т. / Под ред. В.М. Баранова. Нижний Новгород, 2001. Т. 2.

Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М., 1999.

Баранов А.Н. Введение в прикладную лингвистику. М., 2001.

Вепрева И.Т. Говори, думая (о некоторых очагах коммуникативного напряжения в СМИ) // Теория и практика лингвистического анализа текстов СМИ в судебных и информационных спорах: Сборник материалов научно-практического семинара. М., 2003.

Голев Н.Д. «Герой капиталистического труда» – оскорбительно ли это звание?// Юрислингвистика-1: проблемы и перспективы: Межвуз. сб. науч. тр./ Под ред. Н.Д. Голева. Барнаул, 1999а.

Голев Н.Д. Юридический аспект языка в лингвистическом освещении // Юрислингвистика-1: Проблемы и перспективы: Межвуз. сб. науч. тр. / Под ред. Н.Д. Голева. Барнаул, 1999б.

Гридина Т.А., Третьякова В.С. Принципы лингвокогнитивного анализа конфликтного высказывания // Юрислингвистика-3: Проблемы юрислингвистической экспертизы: Межвуз. сб. науч. тр. / Под ред. Н.Д. Голева. Барнаул, 2002.

Доронина С.В. Инвективная функция насмешки и проблемы ее экспертной оценки// Юрислингвистика-3: Проблемы юрислингвистической экспертизы: Межвуз. сб. науч. тр. / Под ред. Н.Д. Голева. Барнаул, 2002.

Красных В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? М., 2003.

Понятие чести и достоинства, оскорбления и ненормативности в текстах права и СМИ. – М., 1997.

Слово – не воробей: Материалы информационного спора // Взгляд: Ежеквартальный аналитический бюллетень Фонда защиты гласности. 1 (2003). М., 2003.

Третьякова В.С. Речевой конфликт и гармонизация общения. Екатеринбург, 2002.

Цена слова: Из практики лингвистических экспертиз текстов СМИ в судебных процессах по защите чести, достоинства и деловой репутации / Под ред. М.В. Горбаневского. М., 2002.

Чернышова Т.В. Современный публицистический дискурс (коммуникативно-стилистический аспект): Учебное пособие. Барнаул, 2003.

Экспертиза №1 «Мы делили апельсин» // Юрислингвистика-3: Проблемы юрислингвистической экспертизы: Межвуз. сб. науч. тр. / Под ред. Н.Д. Голева. Барнаул, 2002.

Экспертное заключение № 7(40) от 8 июля 1998 г. «Об иллюстрации к материалу «Волк и «Красная шапочка», опубликованному в газете «Московский комсомолец» // Информационные споры: как в них победить? Решения, рекомендации, экспертные заключения Судебной палаты по информационным спорам при Президенте РФ / Под ред. А.К. Симонова. М., 2002.

О.В. Саржина различие языковых кодов коммуникантов как конфликтообразующий фактор (на примере инвективных имен лица)

Социокультурные изменения, произошедшие в России в конце XX – начале XXI в., безусловно, не могли не отразиться в языковой сфере. В частности, «одной из черт, характеризующей функционирование современного русского литературного языка, является усиление отношений враждебности, агрессивности между участниками общения» [Булыгина, Стексова, 1988, с. 150]. Нетолерантное состояние общества в целом и его влияние на языко-речевую сферу остро ощущается его членами и естественным образом попадает в область интересов не только лингвистики, но и других социальных наук: философии, психологии, юриспруденции, конфликтологии и др. По выражению организаторов круглого стола на тему «Языковая норма и проблемы ее кодификации», «сегодня только ленивый не говорит о падении речевой культуры в обществе и о возможных санкциях за нарушение литературных норм».

Одним из основных понятий в рамках проблематики враждебности и агрессии является понятие «конфликт».

Некоторые авторы (см., например [Третьякова, 2000, с. 127–140]) выделяют два параметра, характеризующие причины и характер конфликта. Первый параметр можно назвать антропологическим, это – «непосредственные участники конфликта, чье поведение обусловлено комплексом внешних (социальных) и внутренних (психологических) факторов». Второй параметр – лингвистический, т.е. язык и речь. Данный автор основное внимание уделяет первому параметру. На основании того, что «социальные и индивидуальные свойства личности формируют опре­деленный устойчивый стиль поведения в конфликтных ситуациях, который характерен для того или иного типа личности» [там же, с. 133], В.С. Третьякова выделяет 3 типа коммуникативной личности (коммуникантов), которые соотносятся с социальными и психологическими типами: конфликтный, конформистский, гармонический [там же, с. 128–129].

Комплексное описание конфликта, отражающее как антропологический, так и лингвистический параметры, представлено Н.Д. Голевым и Н.Б. Лебедевой. Авторы выделяют и описывают инвективные сценарии, которые являются типами речевого поведения, входящего в более широкий социально-психологический контекст и включающего в себя словесное оскорбление [Голев, Лебедева, 2000, с. 160].

В практике юридического анализа конфликтогенного текста (см. [Юрислингвистика-3, 2002]) также учитываются оба параметра, так как «в поле пристального внимания специалиста-эксперта должен находиться не только сам текст как объективная лингвистическая данность, но и его коммуникативные характеристики: автор и читатель, «стоящие за текстом», коммуникативная тактика и стратегия, цель и перспектива текста, особенности речевой ситуации» [Орлова, 2002, с. 69–70].

Остановимся на лингвистическом конфликтообразующем параметре, а точнее, на одной из его составляющих – «разнице в структуре и объеме кода (языка) участников коммуникативного акта («грамматика» говорящего и «грамматика» слушающего)» [Третьякова, 2000, с. 135].

В терминологии Н.В. Муравьевой данный параметр можно определить как нарушение одного из постулатов успешного коммуникативного поведения – постулата осмысленности кода. «В самом общем виде постулат осмысленности кода требует, чтобы была обеспечена возможность использовать языковые единицы в сходном для адресанта и адресата смысле» [Муравьева, 2002, с. 23].

Рассмотрим разницу между языковыми кодами коммуникантов и ее влияние на зарождение и развитие конфликта на примере инвективных имен лица (далее – ИИЛ), которые как вид негативной эмоционально-оценочной лексики являются яркими конфликтогенными факторами текста. Обращение к данной группе лексики также обусловлено значительной активизацией инвектив в речи в последнее время. Как отмечает Л.А. Вербицкая, «у нас есть две беды: заимствования в огромном количестве и сниженные пласты лексики» [Вербицкая, 2002]; последние и приводят к инвективе.

Способность языка выступать в качестве кода обусловлена его когнитивно-аккумулятивным свойством. Когнитивно-аккумулятив-ное свойство языка – это «отражение, фиксация и сохранение в языковых единицах информации о постигнутой человеком действительности» [Верещагин, Костомаров, 1980, с. 7]. Данное свойство является аккумулятивным в том смысле, что слово выступает в качестве накопителя информации. Знать слово, таким образом, означает владеть накопленной им информацией. «Говорящие знают слова, т.е. сведущи в а) семантике и референтных особенностях слова; б) синтактике, т.е. способах обращения со словом; в) прагматике» [Трипольская, 1999, с. 43]. Под прагматикой понимается не только «информация, фиксирующая отношение говорящего или адресата сообщения к ситуации, о которой идёт речь, но и сведения об уместности/неуместности использования данного слова в определённой ситуации, его коннотациях и его принадлежности к некоторому стилю речи» [Телия, 1986, с. 23]. Когнитивная сторона когнитивно-аккумулятивного свойства языка проявляется в том, что накопленная словом информация отражает сознание определенной языковой общности, в том смысле, что внеязыковая действительность членится посредством языка, результатом данного мыслительного процесса выступают языковые единицы.

Слово способно накапливать и хранить следующие виды информации: 1) денотативную; 2) оценочную; 3) эмоциональную; 4) функционально-стилистическую. Вся информация, зафиксированная в слове, делится на денотативную и коннотативную (дескриптивную и недескриптивную соответственно – в терминах Н.Д. Арутюновой [1988]). В ИИЛ коннотативная информация охватывает оценочную, эмоциональную и функционально-стилистическую характеристики слова. Данные лексические единицы фиксируют и способны передавать в речи оба вида информации (денотативную и коннотативную) с преобладанием второго. В структуре значения указанных слов «ведущая роль отводится коннотативному компоненту, благодаря которому в лексическом значении отражается эмоциональное отношение человека к конкретному объекту действительности (прежде всего к лицу), его оценка» [Готовщикова, 2000, с. 10]. Покажем это на примере слова слюнтяй.

Результаты эксперимента¹ и анализ словарных статей² выявляют следующую информацию, зафиксированную словом слюнтяй:

а) денотативная: человек со слабым характером, волей, часто жалующийся по разным поводам, несамостоятельный (словарные дефиниции, экспериментальные данные (2 часть)).

б) оценочная: отрицательная – это плохо;

в) эмоциональная: преобладают отрицательные эмоции презрения и пренебрежения (помета презр.; эксперимент (1 часть): презр. – 38% информантов; пренебр. – 52 %; гнев – 10 %);

г) функционально-стилистическая: слово употребляется в разговорном стиле, бытовом просторечии (пометы разг., фам.).

Накопленная словом информация актуализируется в речи. Рассмотрим информацию (денотативную, коннотативную), передаваемую словом в процессе коммуникации с точки зрения субъективности / объективности.

Необходимо подчеркнуть двусторонний характер коннотативной информации по сравнению с денотативной. Денотативная информация – это информация об объекте. Она всегда референтна (т.е. имеет экстралингвистическую соотнесённость) и объективна. Коннотативная же информация, с одной стороны, выступает в качестве метаязыковой (о слове), так как это информация о том, «какое место занимают соответствующие единицы в общей системе языка» [Скребнев, 1975, с. 20]. С другой стороны, «информация о месте языковых единиц в системе языка – это в то же время информация о правилах их употребления в коммуникации, т.е. в конечном счете – о говорящих, а именно: 1) характеристика самих говорящих через их отношение к предмету речи (объективная) и 2) обратно – характеристика окружающей их действительности (предметов речи) согласно отношению к ним говорящего (субъективная)» [Винокур, 1980, с. 47].

Поэтому информацию, выражаемую инвективным словом в процессе коммуникации, можно разделить на информацию 1) об объекте (денотативная, оценочная, эмоциональная), 2) о субъекте (оценочная, эмоциональная, функционально-стилистическая), 3) о слове (метаязыковая: оценочная, эмоциональная, функционально-стилистическая). Данная информация варьируется по параметру объективности / субъективности в зависимости от взаимоотношений, в которые вступают объект, субъект и слово в ситуации общения. Рассмотрим характер этого варьирования.

Взаимоотношения между объектом, субъектом и словом в коммуникативном акте можно представить следующим образом.