Дарвинизм сегодня

Когда бросаешь вызов эволюционистам, важно, чтобы бой шел на их собственном поле. А для этого прежде всего необходи- мо дать себе отчет о нынешнем состоянии дарвинистской кон- цепции.

Когда Дарвин впервые выдвинул свою теорию эволюции

путем естественного отбора, он не мог знать, при помощи ка-

кого механизма это происходит. Лишь почти столетие спустя, в

1953 году, Джеймс Уотсон и Френсис Крик открыли, что таким

механизмом является ДНК и генетическое наследование. Эти

ученые открыли структуру двойной спирали молекулы ДНК, в

химическом составе которой закодирована генетическая инфор- мация. Сейчас уже каждый школьник знает, что в любой клетке тела содержится 23 пары хромосом, в которых заложено при- мерно 100 000 генов, составляющих то, что называется челове- ческим геномом. Информация, содержащаяся в этих генах, мо- жет в одних случаях быть открыта, и тогда ее можно прочесть, а в других — нет, в зависимости от того, какую клетку и какую ткань (мускульную, костную или иную) нужно воспроизвести. Мы теперь знаем также правила генетической наследственнос- ти, основной принцип которых состоит в том, что половина ге- нов матери и половина генов отца воссоединяются.

Чем генетика помогает нам понять теорию Дарвина? Теперь известно, что наши гены, проходя через поколения, подверга- ются случайным мутациям. Некоторые из этих мутаций негатив- ны, другие — положительны. Любая мутация, которая повыша- ет шансы на выживание вида, в конце концов, через много-много поколений, распространяется на всю популяцию. Это со- ответствует идее Дарвина о роли естественного отбора, о посто- янной борьбе за существование, 'в ходе которой лучше приспо- собленные к окружающей среде особи имеют больше всего шан- сов выжить. В дальнейшем, в ходе воспроизводства, гены вы- живших особей имеют статистически наибольшую вероятность быть переданными следующим поколениям.

Широко распространенное ошибочное понимание действия естественного отбора состоит в том, что гены непосредственно совершенствуются под влиянием окружающей среды и позволя- ют организму оптимально к ней приспособиться. В настоящее время признано, что такие свойства — это в сущности случай- ные мутации, которые произошли в соответствии с требовани- ями окружающей среды и таким образом способствовали выжи- ванию. По словам Стива Джонса, «мы являемся результатом эво- люции — ряда последовательных ошибок».

Как быстро идет процесс эволюции? Все специалисты со-

гласны с основной мыслью Дарвина, что естественный отбор —

это очень медленный, постепенный процесс. Как пишет круп-

«нейший в наши дни сторонник теории эволюции Ричард До-

кинс: «Никто не станет утверждать, будто эволюция когда-либо

была настолько скачкообразной, что за один шаг мог быть воп-

лощен целый новый план перестройки организма». И действи-

тельно, специалисты полагают, что возможность благополучно-

го осуществления большого эволюционного скачка, называемо-

го макромутацией, чрезвычайно маловероятна, так как такой

скачок вероятнее всего окажется вредным для выживания ви- дов, которые уже хорошо приспособились к окружающей среде.

Таким образом, «остается процесс случайных генетических смещений и кумулятивый эффект генетических мутаций. Одна- ко даже эти небольшие мутации, как полагают, в общем вредны. Дэниел Деннетт изящно описывает ситуацию, проводя литера- турную аналогию: некто пытается усовершенствовать классичес- кий литературный текст, внося только корректорскую правку. Если большая часть правки—расстановка запятых или исправ- ление ошибок в словах — дает незначительный эффект, то ощу- тимая правка текста почти во всех случаях портит оригинальный текст.

Таким образом, все как будто складывается против генети- ческого совершенствования, но мы должны упомянуть еще об одном обстоятельстве: благоприятная мутация может состояться только в условиях малой изолированной популяции. Так было на Галапагосских островах, где проводил свои исследования Чарльз Дарвин. В иных условиях благоприятные мутации потерялись бы и растворились в более обширной популяции; ученые призна- ют, что в этом случае процесс протекал бы значительно мед- леннее.

Если эволюция вида — процесс, занимающий много вре- мени, то процесс расщепления на два различных вида должен быть еще более длительным. Видообразование, которое Ричард Докинс назвал «длительным прощанием», определяется как точка, в которой две различные группы внутри одного вида уже не могут более скрещиваться между собой. Докинс описывает гены различных видов как реки генов, текущие сквозь милли- оны лет. Источник всех этих генных потоков — это генетический код, одинаковый у всех животных, растений и бактерий, кото- рые подвергались исследованию. Индивидуальный организм вско- ре умирает, но в ходе полового воспроизводства действует меха- низм, благодаря которому гены передаются во времени. Эти гены, хорошо взаимодействующие с другими — парными им генами, и наилучшим образом способствующие выживанию организма, в котором они заложены, передаются множеству сменяющих друг друга поколений.

Но отчего этот генный поток или вид расщепляется на две ветви? Цитируем Ричарда Докинса:

«Могут возникать споры по второстепенным вопросам, но никто не сомневается в том, что важнейшим фактором в этом деле является случайное географическое разделение « (кур- сив мой. — А.Э.).

Как бы статистически маловероятно ни было возникнове- ние новых видов, в настоящее время на Земле существует около 30 миллионов различных видов; раньше согласно подсчетам на- считывалось еще 3 миллиада, ныне вымерших. Это возможно только в контексте катастрофического развития истории на пла- нете Земля — и эта точка зрения сейчас становится все более популярной. Однако невозможно привести ни одного примера, когда какой-либо вид за последнее время (в течение последних полмиллиона лет) улучшился в результате мутаций или расще- пился на два разных вида.

За исключением вирусов, эволюция — очень медленный про- цесс. Дэниел Деннетт недавно сказал, что возникновение ново- го вида животных на временном отрезке в 100 тысяч лет можно рассматривать как «внезапное» явление. А с другой стороны, обычный краб оставался практически неизменным в течение 200 миллионов лет. Таким образом, можно согласиться, что нор- мальный период эволюции лежит где то посередине. Так, на- пример, известный биолог Томас Хаксли утверждает:

«Заметные изменения (вида) происходят на протяжении более десяти миллионов лет, а для действительно крупных из- менений (макросдвигов) требуется сотня миллионов лет».

А в то же время кое-кто полагает, что в человеческом роде произошла не одна, а даже несколько макромутаций всего лишь за 6 миллионов лет!

Поскольку мы не располагаем ископаемыми свидетельства- ми, нам приходится иметь дело с чисто теоретическими постро- ениями. Однако современная наука в ряде случаев сумела пред- ставить нам достоверные объяснения того, как в результате по- степенного эволюционного процесса может быть создан тот или иной совершенный орган или организм. Самый известный при- мер — это эксперимент Нильссона и Пельджера с имитирован- ным на компьютере процессом эволюции глаза. Вначале эле- ментарный фотоэлемент глаза подвергался случайным мутаци- ям, а затем компьютер воспроизвел его трансформацию в пол- ностью сформированный глаз. При этом был определен показа- тель изменений — он медленно возрастал и давал пик на каж- дом промежуточном этапе.

Идея постепенных, накопляющихся изменений является

центральным стержнем современного представления об эволю-

ции. Ключевой момент состоит в том, что для того, чтобы любая

мутация благополучно распространилась на всю популяцию,

каждый последующий шаг должен быть в точности таким, что-

бы вид удержался в пределах выживаемости. Ричард Докинс для

того, чтобы показать, как функционирует это соперничество генов, приводит пример с гепардами и антилопами. Гепарды как будто идеально сконструированы, чтобы убивать максимальное количество антилоп. В свою очередь, антилопы столь же хорошо приспособлены для того, чтобы спасаться бегством от гепардов. В результате эти два вида существуют в положении равновесия — слабейшие особи погибают, но оба вида выживают. Этот прин- цип был впервые сформулирован Альфредом Уоллесом, кото- рый говорил: «Природа никогда не наделяет данный вид из- лишком свыше того, что необходимо ему для «повседневного существования». Это такое же положение, как в густом лесу, где деревья длительное время тянутся ввысь в борьбе за солнечный свет.

Итак, мы вновь возвращаемся к вопросу об эволюции са- мого человеческого рода и намерены бросить перчатку Докинсу и Деннетгу на их собственной академической территории. Ибо в дальнейшем в этой главе мы приведем поразительные примеры того, как человек развивался порой гораздо выше того уровня, которого требовали условия повседневного его существования, и при полном отсутствии интеллектуального соперника. Таким образом, в свете современных теорий о постепенном накопле- нии изменений и о естественном отборе многие аспекты суще- ствования Homo sapiens просто противоречат законам эволю- ции!