чательно также, что японцами усматривается определенная связь со знаками животного зодиака и различными именами. Весьма распространены, в частности, такие имена: Тацуко (Дракон), Торако (Тигр), Энноскэ (Обезьяна), Иитиро (Вепрь). Звучит это несколько парадоксально, но прослав­ ленная японская красавица прошлого носила имяУси Годзэн, что буквально переводится как «Леди Вол». Эти и подобные имена, по всей видимости, избирались в связи с рождением людей в годы, которые имели соответствующие обозначения по звериному зодиаку. Известно также, что употребление названий животных в качестве собственных имен наблюда­ лось в японской практике еще в очень далекие времена, до введения летосчисления по «стволам» и «ветвям». Веро­ ятно, такие имена в Японии появились на почве тотемисти­ ческих представлений.

ИСТОКИ ОРАКУЛЬСКОЙ МАГИИ

Наш разговор о древности с ее многими неразгаданными тайнами незаметно переходит в разговор о наших днях, проблемы японской филологии тесно переплетаются с соци­ альными и философскими раздумьями, мотивы эстетики перемежаются с наблюдениями и опытом каждодневной жизни.

— Со временем, — говорит Охара сэнсэй, — благодаря постоянному повторению знаков зодиака в каждодневной жизни у людей стали возникать разного рода ассоциативные представления, связанные с символической природой знаков зодиака, чертами характера, поведением и даже судьбой носителей этих имен. Примечательно, например, что японцы, которые родились под знаком «Вола» и которым в тысяча девятьсот шестьдесят первом году исполнилось 12, 24, 36, 48, 60, 72 и 84 года, согласно каноническим указаниям, обла­ дают «свойственными волу чертами». Они отличаются не­ возмутимым характером и медлительностью, но обладают «потенциальным темпераментом и внутренним динамизмом неодолимой силы». Нередко они, теряя эмоциональное равновесие, допускают «бестактность, грубость и оскорби­ тельные выражения», причиняют другим немало беспо­ койств и огорчений.

Определение характера и предсказание судьбы по связи со знаками зодиака из праздного занятия постепенно пре­ вратилось в ремесло избранной касты прорицателей и ве­

35

щунов. Уже в древности культ оракулов получил в Японии повсеместное распространение. Из поколения в поколение у людей вырабатывалась привычка за предсказаниями об­ ращаться к астрологам и жрецам, «действующим от имени божеств и духов». Промысел астрологов основывался на суеверном звездогадании, на предсказании земных событий и судеб людей по взаимному соотношению небесных тел, породил в Японии колоссальную литературную продукцию в виде трактатов, опытов, руководств и т. п. И теперь в Токио, этом городе скрытых чудес, существует целый ле­ гион хиромантов, гадалок, прорицателей — «ясновидящих» и «яснослышащих», — которые продолжают свой древний бизнес. И все же, как гласит японская пословица, «пред­ сказатель своей судьбы не знает» ...

Слушая Охара, я невольно подумал, как сходны бы­ вают народные наблюдения и поговорки. И в русском народе жили не менее меткие пословицы: «Предсказания календаря не порука» или «Календарным теплом не угреешься».

Замечу попутно, что среди исторических и литератур­ ных памятников, используемых в гадательном промысле, выдающееся место принадлежит прославленному сочинению «Ицзин» — «Книге перемен», которая является одним из конфуцианских классических канонов. «Книга перемен», содержание которой далеко вышло за рамки астроло­ гического опыта, приобрела значение одного из источни­ ков конфуцианского миропонимания и философской муд­ рости.

Напомню читателю, что в «Ицзине», являющемся ценней­ шим источником наших знаний о духовной жизни древнего Востока, с наибольшей силой проявилось мировоззрение глубокой взаимосвязи природы и человека*. В «Книге пе­ ремен» содержатся идеи о времени и вечном изменении, идеи о том, что три великие потенции — небо, человек и земля — находятся в состоянии непрерывного развития и изменения.

* Подробному изучению «Книги перемен» посвящены работы япон­ ских ученых: Судзуки Юдзиро «Чжоуи» («Сюэки»), Сокити Цуда «Изу­ чение конфуцианства» (Токио, 1959; в 3-х томах, изд. «Иванами сётэн», Токио, 1950) и др. Русский перевод и всестороннее исследование этого памятника даны в работе советского китаеведа Ю. К. Щуцкого «Китай­ ская классическая «Книга перемен». Москва, Издательство восточной ли­ тературы, 1960.

36

Интерес представляет само происхождение этого памят­ ника. «Ицзин» возник на основе гадательных письмен, гек­ саграмм «гуа», представляющих собой линии «яо». Каждые шесть «яо», из которых три нижние — нижние «гуа» — и три верхние — верхние «гуа» — образуют одну гекса­ грамму «гуа». Сами линии неоднородны: они делятся на цельную — «яньяо» — и прерванную — «иньяо», где «ян» означает положительное, солнечное начало, а «инь» — отри­ цательное, темное начало, В «Ицзине» насчитывается 64 гексаграммы «гуа», с помощью которых, благодаря их ком­ бинированию в определенном порядке и сложным взаимо­ связям, прорицателями и оракулами делались различные предсказания о предстоящих явлениях природы, удаче или неуспехе, добре или зле и т. д.

Возникновение текста «Ицзина»* относится традицией ориентировочно к IX—VII векам до н. э., когда широкое распространение получил культ оракулов и жрецов. «Книга перемен», по сути, представляет собой своеобразный ком­ пендиум изречений прорицателей и наставление для пред­ сказаний. Со временем вокруг первоначального текста «Иц­ зина» возникли многочисленные толкования и комментарии философского характера.

Основная идея «Книги перемен» — это идея нескончае­ мых изменений, превращений, происходящих в окружаю­ щем человека мире вещей и явлений. В этой идее «Ицзина» обнаруживаются некоторые элементы диалектического мышления.

Не менее интересна для нас, говорит далее Охара сэнсэй, этимология иероглифического знака, взятого для обозначе­

* Для полноты картины нелишне напомнить о материале и орудиях иероглифического письма в древнейший период. Текст «Ицзина» был за­ писан на бамбуковых пластинах длиной максимально до 770 мм и шириной в зависимости от размера ствола бамбука, которые назывались «цзин» (основы, каноны). До этого гадательные надписи вычерчивались острым предметом на костях жертвенных животных и черепашьих панцирях. Тексты с комментариями записывались на более коротких пластинках и назывались «чжуань». Использование бамбуковых пластин для записи тек­ ста было обусловлено прочностью материала и большой его распростра­ ненностью. Иероглифические знаки выписывались, как правило, на одной отшлифованной стороне пластины в виде вертикальной строки, насчиты­ вающей до 40 отдельных иероглифов, с помощью бамбуковой кисти «би» и древесного лака «ци». Пластины с письменами соединялись в связки, на­ зываемые «цэ», откуда и происходит современное значение отдельной книжной единицы.

37

ния слова «И» («перемены», «метаморфозы»), ставшего на­ званием памятника — «И-цзин», «Книга перемен»: в своем первоначальном виде пиктограмма «И» изображала яще­ рицу (точнее, хамелеона из семейства ящериц). Видимо, уже в самое отдаленное время было замечено, что хамелеоны отличаются удивительной способностью быстро менять окраску своего кожного покрова при различном внешнем раздражении, при перемене цвета окружающей среды, под влиянием изменения освещения, температуры и других условий. Именно это поразительное свойство ящерицы по­ служило первоначальным источником понятия об измен­ чивости и о превращениях. Постепенно изначальное пони­ мание знака «И» — совершенно конкретное — уступало место отвлеченному: если сначала пиктограмма «И» осмыс­ ливалась через образ ящерицы-хамелеона, то впоследствии этот иероглифический знак «И» стал восприниматься в зна­ чении перемен, изменчивости, превращений.

И хотя графическая структура первоначальной пикто­ граммы «И» заметно видоизменилась за тысячелетия своего существования, связь ее с оригинальным рисунком не утра­ чена до сих пор. Последовательное изменение рисуночной формы знака «И» прослеживается благодаря движению гра­ фической линии, изменявшейся в зависимости от приме­ нявшегося инструмента и материала, на котором выполня­ лось иероглифическое письмо (резец, панцирь, кость, металл, кисть, шелк, бумага и т. д.). Так шел понятийный процесс от конкретного, простого, единичного к отвлеченному, общему, сложному.

«Ицзин» стал предметом специального изучения и поро­ дил несказанное множество исследований, анализов, ком­ ментариев, хотя от всего этого содержание «Ицзина», ка­ жется, вовсе не стало сколько-нибудь понятнее.

— Не иллюстрирует ли оракульский промысел извест­ ную японскую народную поговорку: «Опыт старика на­ дежнее панциря черепахи»? — вырвалось у меня неожи­ данно.

— Со дэс нэ, в какой-то степени взаимосвязь тут с эти­ мологической стороны, вероятно, должна существовать, по­ скольку наиболее ранние оракульские письмена найдены на гадательных костях крупных животных и панцирях че­ репах. Обнаруженные во время археологических раскопок

38

«иньские кости», относящиеся к периоду после правления Пань Гэна (XIV—XIII вв. до н. э.)( одного из царей древнего царства Инь, свидетельствуют о разнообразных иероглифи­ ческих надписях, среди которых многие имеют гадательный характер («гадательные надписи»). Они представляют собой письменные знаки, нанесенные резцом на черепашьих пан­ цирях и костях животных. На этих костях, чаще всего ло­ паточных костях вола, вырезались соответствующие углуб­ ления или отверстия, затем кости с обратной стороны подо­ гревались на огне, и по трещинам, которые в результате нагревания образовались в местах углубления или отвер­ стий, расходясь в различные стороны, прорицатели пыта­ лись определить судьбу или сделать соответствующее пред­ сказание.

Сделав паузу, Охара сэнсэй встает, подходит к книж­ ной стене, берет небольшую деревянную коробку; откры­ вает ее передо мной, И мы легко проходим через века ис­ тории.

— Взгляните на одну из таких гадательных костей, ко­ торую мне любезно прислали мои коллеги из Китая много лет тому назад. Вы видите, что конструкция и графика этих древних знаков существенно отличаются от современного их изображения. Это — результат усовершенствования письменности в течение тысячелетий. Обратите внимание на то, что вопросы и ответы наносились обычно рядом с тре­ щинами посредством вырезывания иероглифических знаков. Сбоку от главных записей делались пометки о времени га­ дания. Иногда записывалось также имя прорицателя и место рождения. Считалось, что возникновение трещины являет собой ответ «таинственных сил» природы, вызываемых «из­ бранными» натурами, оракулами, вещунами. В большинстве случаев, однако, «откровение» перед вопрошавшими могло быть либо положительным, либо отрицательным, то есть линии трещин указывали только на два возможных исхода: «к счастью» или «к несчастью».

Рассказ Охара воскресил в моем сознании расшифрован­ ные учеными древние письмена, обнаруженные во время археологических раскопок. Надписи на гадательных костях обычно весьма лаконичны. Например:

«В день цзяцзя гадали о том, чтобы работать на поле в Сяшиюэ».

«Совместно обрабатывать поля. Будет собран уро­ жай».

39