книги из ГПНТБ / Четверо на орбите [сборник материалов о Героях Советского Союза летчиках-космонавтах В. А. Шаталове, Б. В. Волынове, А. С. Елисееве, Е. В. Хрунове]

надцатилетний Володя просится в армию и просится так, что его взяли в часть, где был его отец. Когда город оказался в блокаде, Володю отправили в Казахстан, в Петропавловск, к бабушке. Здесь закончены 7 и 8-й классы. В Караганде — спецшкола ВВС, эвакуированная из Воронежа. В трудный 1943 год Володя покидает дом, поступает в эту школу. Вместе с ней переезжает в Ли­ пецк, совсем далеко от дома. Только половина учеников решилась на этот шаг. Спецшколу ВВС окончил в 1945 году и сразу в другую школу: первоначального обуче­ ния, пилотов. Через год он курсант Качинского военного авиационного училища. Здесь он завершил обучение с таким успехом, что был оставлен летчиком-инструкто- ром. К 1953 году он освоил все доступные ему тогда типы самолетов. В нем зарождается беспокойство: не расту. А это обязательно, он считает, нужно. Подал ра­ порт с просьбой разрешить сдавать экзамен в академию. Сдал и был принят в 1956 году. По окончании академии начинается его служба летчика.

Ивот уже первый вопрос на нашей встрече:

—У вас все шло быстро и хорошо. Почему вы про­ стились с авиацией и пошли в отряд космонавтов?

— Я всегда стремился узнать и освоить новое, новую технику.

...При нашей первой встрече Владимир Александро­ вич говорил то же самое: «Всегда надо делать что-то но­ вое. «Мгновение, остановись — ты прекрасно» — это не мой девиз».

Когда ему сказали, что можно написать рапорт о пе­ реводе в отряд космонавтов, он решил: если даже мой шанс одна тысячная, буду добиваться. В 1963 году он стал космонавтом.

—А было ли что трудного в авиации?

—Разумеется. Несколько раз садился на вынуж­ денной. Один раз при взлете — около 150 метров от зем­

105

ли — отказал мотор. Одному можно было бы прыгать, а я с курсантом. Управление у него. Садиться прихо­ дится на сад. Моей главной задачей было в тот момент внушить курсанту, чтобы он не выпустил шасси. Выпу­ стит— тяжелая авария. Могли погибнуть. Но я успел парализовать механическую привычку.

Это, впрочем, исключения. А трудности бывали раз­ ные. Но интересного больше.

—Что вы скажете о трудностях предстоящего по­

лета?

—Полет Берегового был генеральной репетицией.

Перед этим полетом мы рассмотрели тысячи вариантов ситуаций. Но калейдоскоп факторов, как известно, очень богат. Если какая-либо неожиданность «выскочит», ког­ да я буду за противоположной стороной земного шара, то придется решать самому... Я собирался сегодня еще раз продумать всю программу полета. Походить на све­ жем воздухе, мысленно пересмотреть все этапы работы (его взгляд говорит: «А вы меня здесь держите»).

—Будет ли прямой телевизионный репортаж и сложно ли это?

—Честно говоря, это сложно. Не в техническом

смысле, конечно. Дело в том, что телевизионная переда­ ча идет, когда корабль проходит над нашей страной. Космонавту, конечно, хочется посмотреть самому на родную Землю, а тут самая работа для телевидения. Вы знаете, Георгию Береговому из-за этого почти не уда­ лось увидать свою страну из космоса.

— Нам сказали, что во время полета вы будете от­ вечать на наши вопросы. Может быть, для экономии вре­ мени вы возьмете вопросы сейчас?

— Ужасно не люблю заранее написанных сцена­ риев. Лучше будет, если вы свои вопросы передадите прямо на узле связи Береговому. Он их мне передаст по радио.

106

— Счастье? Что такое счастье, по-моему? — космо­ навт немного задумался.— По-моему, это осуществление мечты. У человека на каждом этапе должна быть своя мечта,

А если серьезно говорить, пустяк может помешать. Вот вчера наш врач задумался и налетел на стеклян­ ную дверь... Если такое со мною случится, останутся все ваши записи в блокнотах. Так что доживем до вторника...

— Владимир Александрович, каков ваш рост и вес?

— Рост 180, вес — 80.

Я вспоминаю, что во время нашей первой встречи он рассказывал о сомнениях, которые вызывали в нем его собственные размеры, когда речь пошла о космосе.

— Я спрашивал, как будет с ростом и весом. От­ вечают: можно 180 и 80, Так это же я,— чуть не закри­ чал тогда.

Еще вопрос: «Нам говорят, что вы заняты, все рабо­ таете. А что, собственно, вы делаете?»

—Читаю и пишу. Столько надо технических доку­ ментов изучить, столько надо запомнить, что я, по­ жалуй, по объему написанного «Войну и мир» прев­ зошел.

—Какая книга из нетехнических была у вас послед­

няя?

— Воспоминания Штеменко. На очереди — «Цель жизни» Яковлева.

—А какое у вас увлечение?

—Хобби? — смеется космонавт.— Увы, не могу про себя сказать, что собираю рога или копыта, или марки. Если серьезно, люблю подводную охоту, подводный спорт, просто охоту.

Изящный гигант — ракета высится, окруженная фер­ мами обслуживания. Она еще не заправлена топливом,

иее серые бока тускло бликуют на солнце. Издали вижу небольшую группу людей у основания ферм.

107

испытатели узлов систем, которые провели свои опера­

мной открылась его дверца. Лифтер останавливает меня:

— Поясочек наденьте обязательно...

Около лифта вижу ящик с широкими поясами, какие носят монтажники,— пояса с цепями.

— В прошлый раз не надевали поясов,— пытаюсь уклониться.

— Теперь вы в шубе, ловкость не та...

Пояс на шубе еле сходится, стягиваем его вместе с лифтером.

— Теперь порядок,— лифтер захлопывает дверь. Уходят вниз площадка, постройки. Вот они потеряли

настоящие размеры, стали как макетные...

Распахнулась дверь лифта. Выхожу с таким чув­ ством, будто мне надо отсюда прыгать без парашюта,— передо мной ажурные конструкции площадки, а за ними открывается огромный простор.

На площадке пусто. Она охватывает ракету коль­ цом, и я обхожу ее. Справа закругляется белая стена — это' обтекатель, прикрывший корабль... Слева — про­ пасть, от которой меня отделяют тонкие поручни... А ес­ ли смотреть вдаль, в степь, видишь странное бурое мо­ ре с белыми снежными барашками. Обошел кругом. Пусто. И нигде нет люка, который ведет в корабль..,

— Лезьте сюда,— слышу голос сверху.

108

Закидываю голову и вместо неба вижу люк к другой верхней площадке и в нем смеющееся лицо какого-то стартовика.

— Вот лесенка!

Трубчатая лестница ведет сквозь люк с моей площад­ ки на следующую. Карабкаться рядом с бездной? Лезу и слышу, как бренчит моя цепь... Передо мной опять бе­ лая стена обтекателя, позади — воздух.

— Сюда, сюда,— машет мне рукой стартовик, уходя за поворот.

Здесь еще двое стартовиков в куртках и унтах. Вижу, наконец, и люк корабля, точнее, его орбитального отсека.

Просовываю голову в люк. Осматриваюсь. Вот ди­ ванчик. Нечто похожее на небольшой шкаф. Это орби­ тальный отсек... Стены затянуты серым материалом с цветными крапинками. Как домашние обои... Вот люк, скорее — дверь в кабину космонавта.

По заведенному порядку, накануне старта — митингвстреча космонавта с ракетчиками. Мороз, и потому все собрались в монтажно-испытательном корпусе. В огром­ ном зале духовой оркестр звучит, как на улице. Лампы под потолком так высоко, что кажутся звездами. Вы­ ручают прожекторы киногруппы.

Горячие пожелания. Спокойная речь Шаталова. Да, он выполнит задание как можно лучше. Он оправдает доверие тех, кто строил ракету и корабль, кто поставил

еена старт, кто завтра поднимет корабль в космос. Утро старта. Небо чистое от горизонта до горизонта.

Ракета сверкает своей белоснежной шубой. Парят дре­ нажные отверстия. Ждем приезда космонавта.

Пришел автобус. Шаталов в легкой куртке на меху, синих летных брюках и унтах — не так холодно сегодня. Правда, замечаю, следом из автобуса выносят овчинный тулуп — на всякий случай... Двадцать шагов навстречу

109

ВТОРОЙ СТАРТ

С п ец и ал ьн ы й корреспондент «Известий» передает с косм одром а

Трое и еще трое. Космонавты Волынов, Хрунов и Ели­ сеев и их дублеры. Их отделяет от меня стол, за которым идет заседание Государственной комиссии. Только что утвердили экипаж. И они, повернув головы, словно по команде, смотрят на члена комиссии, произносящего на­ путственное слово. Богатырского сложения Волынов, худощавый, но крепкий Хрунов. Штатский костюм Ели­ сеева мешает мне определить его фигуру, но я знаю, что он не только инженер, кандидат технических наук, но и мастер спорта.

Ни одним движением не выдают они своих чувств. Все внутри. Напрасно в их глазах я ищу чего-либо не­ обычного. Позже Елисеев говорил:

—Мне самому странно, когда пытаюсь разобраться

всвоих чувствах. Нет ощущения, что что-то перемени­

лось, что произошел сдвиг.

— Если не считать окружения и прессы,— смеясь под­ держал его Хрунов.

Мне кажется, это можно понять. Волынов и Хрунов— ветераны отряда космонавтов. Борис был дублером у Бы­ ковскою и Берегового, Евгений — у Леонова, совершив­ шего выход в открытый космос. У Алексея Елисеева свои причины: воспитанник МВТУ, он работал в конструктор­ ском бюро. Все трое давно прошли психологическую адаптацию и в ожидаемом полете вправе не предвидеть эмоциональных неожиданностей. Я думаю, чем дальше будет уходить космонавтика от полета Гагарина, тем не­ заметнее будет ступень между земным и звездным де­

111

лом. Сознание начинает догонять установившееся кос­ мическое бытие... Не так ли мы перешагнули через про­ пасть, по одну сторону которой летчик Михаил Громов и его полеты, а по другую — колхозница, которая летит в АН-2 на ярмарку в райцентр с таким же невозмутимым видом, с каким ехала в Сорочинцы Хивря?

Все трое почти ровесники: 1933—1934 годы. Все трое рано остались без отцов. И все трое давно уже вполне ут­ вердились в жизни. Волынов и Хруновкак незаурядные, вернее, отличные летчики, Елисеев как талантливый ин­ женер-конструктор.

Борис и Евгений, как и Владимир Шаталов, быстро и уверенно двигались по ступеням знаний, мастерства, опыта. Если брались за дело, завершали его. Вот Борис Волынов. В отряде космонавтов о нем шутят: «У него хобби — быть дублером». Шутки шутками, но время от­ точило существенную черту характера Бориса — огром­ ную выдержку. Легко ли быть готовым в одно время с Быковским и ждать, ждать своей очереди?

То же — Алексей Елисеев. Когда пришел в МВТУ, стал там комсоргом группы. И группа стала лучшей в училище, получила премию — поездку в Киев. Занялся фехтованием — стал не только мастером спорта, не толь­ ко помог своей команде завоевать титул чемпиона стра­ ны, но стал инструктором спорта, чтобы послужить другим.

Если добавлять к этому скупому портрету экипажа «Союза-5» более частные детали, он только рельефнее воссоздаст нам облик нашего типичного современника, человека настойчивого, трудолюбивого, увлеченного. На­ верное, таких людей воображали себе герои Октября, когда думали о будущем, за которое они борются...

Отличаются ли чем-нибудь наши герои друг от дру­ га? Я не так хорошо их знаю, но мне думается, Борис Волынов очень внимателен, чуток к людям. Я как-то еще

112

до космодрома просил его рассказать о своей жизни. Он говорил мне о своей матери-, о том, какой она умелый хи­ рург и сердечный человек. «Один шахтер раз в год при­ носит ей букет — в день своего второго рождения, как он объясняет. Случилась с ним беда — в шахте упал с боль­ шой высоты. Мама его буквально по частям собирала...» Здесь, перед стартом, спросили его, где и как отдыхал минувшим летом. ' ' ■

—В Прибалтике. Познакомился я там с чудесным человеком. Леонид Николаевич Филиппов, моряк, два­ дцать лет служит. У него была машина, и он показал мне свой край.

—А он знал, что вы космонавт? — идет контрольный вопрос журналистов.

—Нет, не знал.

Вопрос к Алексею Елисееву:

—Что больше всего вы цените в человеке?

—Мужество. Я его понимаю так: это умение заста­ вить себя делать то, что надо. Надо не себе, а другим.

Если верно, что улыбка — флаг корабля, то «Союз-5» оснащен в этом смысле по первому классу,

Женя Хрунбв был несколько сдержан, когда отвечал на вопросы корреспондёнтов:

■— Все время учился, работал. Как и все. Полеты? Все полеты интересны. Не бывает так? Нет, бывает.

—А . все-таки? — настаивают корреспонденты.— Бы­ ло ли что-либо примечательное в вашей жизни?

—Да нет же...—'И, чуть помедлив и улыбнувшись, шепчет что-то сидящему рядом Волынову. Вижу, что обаеле сдерживают смех...— Да, впрочем, было,— уже от­ кровенно хохочет Хрунов,— когда был еще в 6-м классе, поймал во какого сома!

Экипаж весь покатывается...

—Считайте, что сом уже пошел в печать! — наступи­

ла наша очередь веселиться.— А что еще?

— Я уже говорил: ничего, только сом!

Только потом мы узнали, что попались в ловушку. Космонавты заранее приготовили «сома» на случай, если мы окажемся не в меру настойчивыми.

День старта опять солнечный. Но есть в сегодняшней погоде кое-что такое, что человеческий организм, видимо, не воспринимает, а стартовая площадка хорошо чувству­ ет. Ракета, такая же, что и вчера, ныне оказалась оку­ танной плотным облаком тумана. Только обтекатель и верхушки ферм торчат, словно из ватной .прдушки. Теле­ визионная группа в тревоге...

— Сегодня влажность воздуха большая,— разводит руками стартовик.

Командир «Союза-5» Борис Волынов отдает рапорт: «Экипаж готов!»

— Счастливого полета, счастливого приземления! Космонавты, а с ними и мы исчезаем в облаке у под­

ножия ракеты. Все-таки вижу: поднимаются к лифту. Во­ шел Волынов, Елисеев, последним — Хрунов. Через ми- нуту-две они хорошо вырисовываются на фоне неба и белого обтекателя.

Готовность ракеты — два часа. У нас есть время, и мы просим показать нам командный бункер.

Небольшой зал, откуда управляют запуском ракеты. Пульты, пульты и пульты. Их нет только на потолке и на полу. Нам коротко рассказывают о технологии пуска, ка­ кая команда что означает...

—А когда говорят: «Ключ на старт» — в самом деле какой-то ключ поворачивают?

—В самом деле. Вот он,— показывает ученый на тор­

чащий из пульта ключ.

Ракетчик, хозяин пульта, не позволил вытащить ключ, но дал другой — запасной.

Держу этот ключ в руках. Необычно толстый, тяже­ лый. И маленькая бородка. Это она при повороте ключа

114