Глава 2. Формальный метод и роман «Зависть»/ или: что-то о связи фантазии и формального метода.

1. Реализация базовых признаков формалистского произведения в романе Юрия Олеши «Зависть».

Для того чтобы понять, каким образом категория фантазии реализуется в рамках романа Ю.Олеши «Зависть», важным будет отметить, что Юрий Олеша был сторонником формалистского направления в литературе, что нашло отражение и в его произведениях, а в частности – в интересующем нас романе «Зависть».

В подтвержение данного тезиса выступает Оге Ханзен-Леве, который выделяет в «Зависти» явные черты «формалистского произведения»: «Ю. Олеша с готовностью обнажает в повести «Зависть» приемы остраненного описания, иносказания, деформации привычных связей за счет оптических искажений, например, в изогнутом уличном зеркале, в лужах или в остраняющей оптике «перевернутого бинокля»: «Я нахожу, что ландшафт, наблюдаемый сквозь удаляющие стекла бинокля, выигрывает в блеске, яркости и стереоскопичности ... Вещь, оставаясь знакомой вещью, ВДРУГ делается до смешности малой, непривычной. Это вызывает в наблюдателе детские представления» (Олеша. Зависть, с. 69-70).» (Ханзен-Леве, стр.515)

Не секрет, что использование приема остранения – излюбленный прием писателей-формалистов. Прием, на котором, по убеждению многих исследователей, и выстроилась вся теория русского формализма. Подробнее о данном приеме и о реализации его в рамках романа «Зависть» мы поговорим немного позже в нашей работе. Сейчас же стоит отметить тот факт, что Юрий Олеша действительно активно использует данный прием на протяжении всего романа.

Итак, «Зависть» - роман, близкий формальному методу. Стоит отметить, что ни в одном из литературных направлений категория фантазии не занимает столь ведущую позицию, как в работах писателей-формалистов. И нашей задачей стоит в ходе нашего исследования сделать данный тезис доказательным.

В таком случае, обратимся к тому, как воспринимается оппозиция «действительность — вымысел» представителями данного направления и как реализуется категория фантазии в рамках данного направления.

Например, Виктор Эрлих в своей книге «Русский формализм: история и теория» прямо заявляет, что никто не ждет от писателя или поэта, что он станет изображать действительность как таковую. Действительность в литературном произведении должна быть как бы «преломлена» через призму условности и может подчас измениться до неузнаваемости. «Лицо поэта в поэзии — маска». (Эрлих, стр.201)

Очевидно, что «преломление» действительности происходит посредством фантазии. Именно данная способность позволяет создавать вымышленную реальность, создавая иную и преображая тем самым действительность.

В.Эрлих, ссылаясь на ярких представителей формализма, рассуждает о том, что действительность в литературном произведении на самом деле искажена: «формалисты категорически возражали против того, чтобы рассматривать литературу как документальное свидетельство, как надежный источник информации о действительности. Якобсон утверждал, что отличительной чертой поэзии является ориентация на знак, а не на референт. Кридль видел цель художественной литературы в создании новой, вымышленной реальности. Р.Ингарден перевел дискуссию в новую плоскость — логическую: он аргументированно доказал, что предложение, взятое из художественного текста, в отличие от информационного высказывания, не обязательно является «истинным», или говоря словами Ингардена, не претендует на правдивость (Wahrheitsanspruch)”. (Эрлих, стр.207)

Итак, как мы можем видеть, основной задачей писателя-формалиста является создание вымышленной реальности через искажение действительности, что представляется нам абсолютно невозможным, минуя фантазию. Только благодаря фантазии писателю удастся реализовать данную задачу.

А.В.Марков в статье «Русский формализм и русское неолейбницианство» отмечает, что формализм отказался от традиционного понимания образа, и при этом сохранил представление о сюжетосложении как функции воображаемого, как взаимодействии высказывания и возможностей для воображения. (Марков)

«Форма и перцепция, - также утверждает А.В. Марков, - оказываются примерами большого воображаемого, которое создается на наших глазах». (Марков)

То есть иными словами, форма произведения напрямую и неразрывно связана с фантазией, с воображением.

Все приемы, используемые писателями данного направления и задачи, реализуемые ими, нацелены на то, чтобы пробудить воображение читателя, позволить ему, сконцентрировавшись на форме, увидеть новое в старом, непривычное в привычном. И чтобы понять, как реализуется категория фантазии в рамках романа, попытаемся разобраться, какие черты присущи произведению формалистского направления в целом.

Формальный метод стал поводом для обсуждений и резкой критики не только в период своего становления, но и вызывает полемику и по сей день. Принципы, которых придерживались формалисты, были напрочь отличны от уже имевшихся представлений о литературе и литературных произведениях в целом. Эти принципы зачастую вызывали столь негативные эмоции и подвергались откровенным нападкам со стороны не только убежденных советских критиков, но и политических деятелей, что, например, сам Юрий Олеша был отлучен от большой литературы «за формализм» и не имел возможности публиковаться. Например, Лев Троцкий в своей статье «Формальная школа поэзии и марксизм» называл формальную школу «крайне заносчивым недоноском».

Действительно, как уже было сказано, произведения Юрия Олеши имеют черты формального метода.

Что же такого было в формальном методе, что могло бы вызвать подобного рода критику?

Вот что пишет Борис Эйхенбаум – один из наиболее ярких представителей данного направления – в своей статье «Теория «формального метода»: «Формальный метод обратил на себя общее внимание и стал одним из злободневных вопросов, конечно, не по своим частным методологическим особенностям, а по своему принципиальному отношению к вопросу о понимании и изучении искусства. В работах формалистов резко выступали такие принципы, которые нарушали казавшиеся устойчивыми традиции и «аксиомы» не только науки о литературе, но и науки об искусстве в целом». (Б.Эйхенбаум, «Теория «Формального метода» - ссылка)

Итак, теория формализма «ломала» привычные представления о литературе в целом, предлагая использовать нестандартные методы и приемы. Главное и первостепенное в литературном произведении — это форма, она неизменно превалирует над содержанием. Только форма оживляет воображение читателя, позволяя воспринимать литературное произведение как произведение искусства, а значит, форма имеет прямую взаимосвязь с фантазией.

Справедливым будет отметить, что форма в «Зависти» если не превалирует над содержанием, то занимает в романе одну из ведущих позиций. Роман написан мастерски, не просто писателем, а художником, раскрасившим словами, словно кистью, страницы своего произведения.

«Ощутимость формы возникает в результате особых художественных приемов, заставляющих переживать форму» - пишет Эйхенбаум. (Эйхенбаум, Теория формального метода)

И Олеша в рамках традиций формализма активно использует эти приемы. Для реализации этой задачи одним из ведущих инструментов «в руках» автора становится метафора. Стоит отметить, что многие современники и исследователи творчества Юрия Олеши отмечают его особую способность к построению метафор. Например, Наум Лейдерман в своём очерке «драма самоотречения» отмечал: «Современники Олеши, в том числе и Виктор Шкловский, говорили, что он обладал гениальным даром метафорического мышления: «Олеша сам отмечает, что он видит две возможности: один предмет не заменяет, а обновляет другой. «Осеннее дерево похоже на цыганку» – и вы видите и дерево и цыганку. <…> Олеша владел средством будить свежесть восприятия, владел первоначальностью ощущений». (Лейдерман, «Драма самоотречения»)

Действительно, не стоит отрицать, что роман буквально насквозь «пропитан» метафорами – мастерскими, профессиональными. Обладая богатой фантазией, автор намерен пробудить, оживить способность к фантазированию в читателе, открыть ему новые, непривычные, совершенно иные картины мира, нежели он привык видеть.

Аркадий Белинков в своей книге «Сдача и гибель советского интеллигента» отмечает, что «социология метафоры Юрия Олеши заключается в попытке связать сходством разрозненные части мира. <…> Главным и преобладающим в художественной природе Юрия Олеши было умение увидеть и выделить сходство, соответствия, подобия красок, знаний и форм. Он умел настоять на нерасторжимой связанности вещей и явлений. Это восходило к концепции, о которой Олеша, вероятно, не имел представления и которая утверждала, что «в соответствии находятся прямом все краски, голоса и запахи земные» (Бодлер). Писатель поражался и радовался неожиданным и удивительным взаимозависимостям мира». (Белинков, «Сдача и гибель советского интеллигента»)

Видеть мир по-новому – вот что стало основным лозунгом Юрия Олеши. И не только видеть самому, но и, пробудив фантазию читателя, заставить его видеть мир в тех же красках.

Для Олеши это было посильной задачей. В подтверждение этому выступал и Аркадий Белинков: «Следует сказать, что Олеша не принадлежит к той неприятной категории людей, которые требуют только от других, а сами, в сущности, оказываются несостоятельными. Он требовал от других лишь то, что было доступно ему самому. «Я твердо знаю о себе, что у меня есть дар называть вещи по-иному», — утверждает он».

Олеша способен увидеть, что «голубой и розовый мир комнаты ходит кругом в перламутровом объективе пуговицы». (Ю.Олеша, «Зависть»)

«Обращали ли вы внимание, - говорит Олеша словами главного героя романа Николая Кавалерова, - на то, что соль спадает с кончика ножа, не оставляя никаких следов, – нож блещет, как нетронутый; что пенсне переезжает переносицу, как велосипед; что человека окружают маленькие надписи, разбредшийся муравейник маленьких надписей: на вилках, ложках, тарелках, оправе пенсне, пуговицах, карандашах? Никто не замечает их. Они ведут борьбу за существование. Переходят из вида в вид, вплоть до громадных вывесочных букв! Они восстают – класс против класса: буквы табличек с названиями улиц воюют с буквами афиш». (Ю.Олеша, «Зависть»)

Олеша призывает читателя пробудить фантазию, видеть вещи по-новому, по-новому воспринимать окружающий мир. Это становится одной из основных задач для него. Именно с этой целью он индивидуализирует, создаёт новую форму произведения.

В свою очередь, Г.А.Жиличева в своей статье «Принципы повествования в романе Ю.Олеши «Зависть» отмечает, что «главным принципом наррации романа «Зависть» можно назвать осложнение коммуникации с адресатом, провоцирующее активность его воображения». (Жиличева)

Стоит отметить, что данный принцип в романе «Зависть» реализован в полной мере.

А.Белинков в подтверждение этих слов отмечает в своей книге «Сдача и гибель советского интеллигента», что «Олеша сделал описательный, непритязательный рассказ о том, что «мир, не имеющий ничего общего с городом, находится как раз там, где город проявляется в своих самых ярких формах». (Белинков, с. 221)

В.Перцов в своей книге «Мы живём впервые» писал о романе «Зависть»: «Несмотря на высокую точность, чеканность всех элементов формы романа Юрия Олеши «Зависть», от «первоэлемента» литературы – языка – до общей композиции, от лепки характеров до прозрачного «магического кристалла» сюжета, тема романа и, если воспользоваться этим выражением, «установка» его не сразу ясны. Во всяком случае, неоднозначны.

Сверкающая, переливающаяся всеми красками словесная ткань создаёт миражи, отвлекает от движения мысли, направленной на цель, концентрирует внимание на изобразительных средствах как таковых». (Перцов, Мы живем впервые, стр.107)

Итак, в романе «Зависть» нашли отражение основные принципы формалистского направления. И если основной задачей писателя-формалиста посредством собственной фантазии было пробудить активность воображения читателя, его фантазию, заставить его увидеть непривычное в привычном мире вещей, то вполне справедливо будет отметить, что Юрий Олеша в рамках романа «Зависть» в полной мере реализовал эту задачу.