из электронной библиотеки / 900076145073399.pdf

А волос к волоску. Аминь.

Русские заговоры и заклинания подчас включают в себя элементы христианской молитвы – обращение к Господу Богу, Богоматери, святым угодникам или содержат фразы типа: «Встану я, помолясь, выйду, перекрестясь». Обращение к Богу и другим лицам христианской религии как бы указывало на принадлежность использовавшего заговор к истинно христианской вере, элементы молитвы, к примеру, могли играть роль алиби. Следует отметить, однако, кардинальное отличие между заговором и молитвой.

язычества, чей ярко выраженный магический характер проявлялся не только в сделках с нечистой силой, но и во всем текстовом содержании.

Как правило, мифический сюжет развертывается в особом пространстве – в центре мира, на острове среди моря-океана, возле священного дуба, столба, у камня Алатыря, способного исцелять, сообщать человеку мощь и крепость, или в горах, в чистом поле… Характерны для заговоров обращения к звездам, зорям, деревьям, к природным стихиям, к мифическим существам. Произнесение заговора часто сопровождалось действиями с водой, огнем, различными магическими предметами, а также крестным знамением.

Форм заговоров множество. Г.А.Барташевич предложил выделить: заговоры – обращения, заговоры-просьбы, заговоры - формулы пожелания, заговоры - молитвы, эпические заговоры с развитым центральным образом, заговоры типа абракадабр, заговоры - диалоги, заговоры – лечебные советы и т.д.

Интересны эпические заговоры с развитым центральным образом, имевшие классическую заговорную композицию: зачин (как правило, содержащий молитвенные вступления), эпическую часть (описание обрядовых действий (как символических, так и действительных), выражение пожелания, закрепку-концовку. Типичным образцом эпического заговора, бесспорно, является заговор от колдунов и ведунов: « Встану, перекрестясь, пойду, благословясь, из избы дверями в сени, из двора в ворота, под красное солнышко, под чистое поле, в чистом поле царские двери растворяются, сама раба Божья … (имя) заговаривается от колдунов, от ведунов, от колдуний, от ведуний, кто на меня лиху думает, тот считай в лесе - лесок, в море - песок, а на небе – звезды. Вовеки веков. Аминь. Аминь. Аминь».

Для русских и белорусских заговоров характерны зачины, в которых воспроизводилась своеобразная структура мира и описывался путь в нем субъекта заговора: «Стану я, раб Божий… (имя), благословясь. Пойду, перекрестясь, из двора во двор, из ворот в ворота, в восточную сторону, на Окиян - море» или «На море, на Окияне, на острове на Буяне лежит камень; на том камне сидела Пресвятая Богородица…».

Персонажи заговоров разнообразны. Это олицетворенные носители зла: двенадцать дочерей Иродовых; тоска, сухота, бес Салчак, Худое, Грыз Грызец, Гром гремучий, Звих… Просьбы, приказания человека осуществляли не менее многочисленные помощники: Егорий Храбрый, Божья Матерь (Мати Пресвятая Богородица), Спаситель (Иисус Христос), батюшка святой отче Симон, Красно Солнышко, святой месяц, Утренняя зорюшка, ветры буйные, Вихорь, Огонь, Огненный змей, батюшка Черный дым, Водичка-матушка, матушка Змея – шкуропея (скарапея)… Вот сколько сил помогают избавиться человеку от испуга: «На том дубе сидят батюшка Михайло Архангел на своем добром коне, не на земле, не на воздухе, с Кузьмой и Демьяном уродливыми, Семеном праведником Верхотурским, со святыми Прасковьей, Варварой, Федосьей, святой святитель Иван Златоуст, все угодники, скорбящая матерь Божья. Я, раба Божья… (имя), пойду к ним, помолитвуюсь до покаюсь, помогите рабу Божьему… (имя), выгоните, выдуйте своей силой небесною, своим чистым дыханием все по три раза кряду из раба Божьего… (имя) двенадцать худобей, двенадцать уроков, двенадцать переполохов, двенадцать родимцев: головной, суставный, костный, жильный, кожный, позакожный,

111

падун, родимец, хохотун, дергун, плакун, трясун из всего стана, с белого лица, с ясных очей, с ретивого сердца, с крови, с черной печени, с рук, с ног, со всех косточек. Уберите, стяните, скатите, свалите Святым Духом, проточной водой, успокойте больную душу, укрепите сердце моим крепким словом, материнским дыханьем, Богородициной печатью. Унесите боли и хвори в сырую землю, в подземные дали, в черноту, в земную пустоту не деланную, не паханную, не сеянную. Во имя всех святых Ангелов и Архангелов. Аминь».

Заговоры являются художественными текстами, поэтому их художественной системе свойственно многообразие эпитетов: например, красивые девицы, молодые

молодцы, крест животворящий, тело белое, моря широки, леса дремучи…

Большую роль в заговорах играет сравнение, например, в заговоре на золотуху: «Как батюшка млад месяц на месте не стоит, так и у раба Божьего… (имя) выходила бы золотуха, выступало бы полузолотушье из тридевяти мозгов, из буйной головы, из черных бровей, из ясных очей, из косиц, из ресниц, из ягодиц, из мягких губ, из белых зуб, чтобы не было ломотицы, мокротицы век с повеки отныне до веку. Аминь!».

Построение заговора предполагает логически выстроенное, устойчивое сочетание

(закрепка), которая могла завершаться зааминиванием (к примеру, «Будьте мои слова крепки и лепки. Ключ – замок. Аминь, аминь, аминь!»).

Типичной формулой любовного заговора является фраза: «Как солнце высушит росу, так

выйду, перекрестясь, из избы дверьми, из двора воротьми» («белый» заговор) и «Стану я, раба Божия… (имя), не благословясь, выйду, не перекрестясь, из избы не дверьми, из ворот не в ворота, выйду подпольным бревном и дымным окном» («черный» заговор)…

Древние верили, что текст заговора изменять нельзя, так как иссякнет, ослабнет сила его. Разрушить или ослабить силу заговора может другой заговор. Поэтические заговоры записывались в тетради, так возникла письменная форма их бытования, предполагавшая их вариативность. Дабы «нейтрализовать» возможные ошибки, в конце заговора следовало произносить слова: «Будьте мои слова и наговоры, некоторые недоговоры, исполным-полна крепки-лепки», а также особые выражения - «закрепки»: «Ключ и замок словам моим», «Ключ в небе, замок в море», «А будь мое слово сильнее воды, выше горы, тяжелее золота, крепче камня Алатыря, могуче богатыря»…

Нередко и сегодня возможно использование самых неожиданных заговоров, например, заговора на доброе расположение: «Как солнышко красное всходит, светел месяц светит, радуется и веселится вся поднебесная, - так бы и мне, рабу Божьему… (такому-то), радовались все начальники, и подначальники, и все православные христиане, вовеки. Аминь», - или заговора от злых людей: «Шел Господь с семи небес, нес Господь 77 замков от 77 языков. Замкни, Господи, всем людям, врагам, судьям глаза, рты, пасти, чтоб не было рабу Божьему… (имя) напасти, ключ брось в океан-море. Кто сможет его достать, тот сможет меня осуждать. Аминь» (заговор следовало читать по три раза, сплевывая через левое плечо).

Многие заговоры, сохранившиеся до дня сегодняшнего, - это, по восторженному признанию А.А.Блока, истинная «поэма тоски и страсти», сохранившая в слове осознание древними сопричастности этому огромному, непостижимому, но бесконечно властительному миру, регламентирующему не только упорядоченный быт, но и стихию чувств, например, подобным шептанием: «Роман Гу, садись на дугу, вожжами обвяжись, гадюкой застегнись и ко мне… (имя) волочись. Как идет дым в гору, так чтобы… (имя)

112

бег до моего дома, чтоб нигде ему не пилось, не елось, только жить со мной хотелось. На синем море стоит яблоня, в той яблоне дуплиное гнездо, в том гнезде 77 идолов. Берите, 77 идолов, пруты соленые, багры горячие, бейте солеными прутами и колите …(имя) горячими баграми, чтобы…(имя) в еде не доедал и во сне не досыпал, а про меня думал». Естественно, к данному тексту заговора на любовь, читавшегося праславянками трижды над сгорающим березовым веником, сегодня следует обращаться как с некоей формулой, образно, синтаксически, ритмически отразившей высокую степень владения

дети – даже будучи взрослыми людьми - находились в полной зависимости от родителей; здесь представлена и типичная мифопоэтическая система, и особенности межличностных отношений: «На велик день я родился, тыном железным оградился и пошел я к своей родимой матушке. Загневилась моя родимая родушка, ломала мои кости, щипала мое тело, топтала меня в ногах, пила мою кровь. Солнце ясное, звезды светлые, небо чистое, море тихое, поле желтое – все вы стоите тихо и смирно; так была бы тиха и смирна моя родная матушка по вся дни, по вся часы, в нощи и полунощи. Как пчела поноску носит, так бы родимая матушка плодила добрые словеса за меня, своего родного сына. Так воск тает и горит от лица огня, так бы грело и таяло сердце моей родимой матушки. Как лебедь по лебедке тоскует, так бы моя родимая матушка тосковала по мне, своем родном сыне… Как дверь к косяку притворяется, так бы мои словеса к моей родимой матушке притворялись, по вся дни, по вся часы, во дни и нощи, в полдень и полночь».

Первоначально служивший дополнением к обрядовому магическому действию, возникший на его основе, заговор приобрел значение заклинания словом и стал устойчивой поэтической формулой, построенной на сравнении реального действия или явления с желаемым и употребляемой для достижения лечебных или иных целей.

Заговоры, наговоры, шептания, слова являются сегодня памятником народной идеологии и поэтического творчества, представляют, по словам А.А. Блока, «психологический, исторический и эстетический интерес», хотя и не имеют самостоятельной эстетической функции.

Пройдя сквозь толщу веков, гадания и заговоры, испытав сильное влияние христианства и утратив магическое значение, остаются явлениями глубоко архаическими, отражающими объемную, красочную, многоликую картину мира древних и их подчас неоглядную преданность властительной силе слова седой старины.

Литература

1.Антонович В.Б. Колдовство: Документы. Процессы. Исследования. – СПб, 1877.

2.Барташевич Г.А. Заговоры и восточный фольклор: Словарь научной и народной терминологии. – Минск, 1993.

3.Елеонская Е.Н. Сказка, заговор и колдовство в России: Сб.трудов. - Сост.и вступ.ст. Л.Н.Виноградовой. – М., 1994.

4.Еремина В. И. Ритуал и фольклор. - Л., 1991.

5.Жиров М.С. Народная художественная культура Белгородчины. –Белгород, 2000.

6.Иванов П.В. Народные сказания о ведьмах и упырях. – Киев, 1991.

7.Кляус В.Л. Указатель сюжетов и сюжетных ситуаций заговорных текстов восточных и южных славян / Отв. ред. В.М. Гацак. – М., 1997.

8.Колесов В.В. Мир человека в слове Древней Руси. – Л., 1986.

113

9. Максимов С.В. Нечистая, неведомая и крестная сила. – М.: ТЕРРА; «Книжная лавка – РТР», 1996.- 272 с.- (Русский дом).

10.Познанский Н.Ф. Заговоры: Опыт исследования происхождения и развития заговорных формул. – Пг, 1917.

11.Пушкарева Н.Л. Женщины Древней Руси. – М., 1989. 12.Русские заговоры. - М., 1993.

13.Русское колдовство, ведовство, знахарство. – СПб., 1994. 14.Сахаров И. Сказания русского народа.- СПб., 1841. – Т. 1, кн. 2.

15.Свешникова Т.Н. О некоторых типах заговорных формул // Малые формы фольклора: Сб. статей памяти Г.Л.Пермякова. Сост. Т.Н.Свешникова. – М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1995. – С. 121-129.

16.Харитонова В.И. Заговорно-заклинательная поэзия восточных славян: Конспекты лекций. – Львов, 1992.

Тема 8. Мир людей, Земля: Мифология времени. Календарь

1. Время как одна из категорий мифологической картины мира, включающая понятия «природное» и «жизненное» время. Время положительное и отрицательное. Приемы «сжатия» и «растягивания» времени. Обрядовое время как разрыв обыденного, земного времени и прорыв в сакральное, священное, вечное время. Непрерывное цикличное природное время как ритуальная система. Лунное время как традиционная система счета времени.

2. Мифические персонификации дней и периодов древнеславянского календаря. Ритуальные божества праздничной обрядности.

Обозначить время, связать пространство и время между собой человеку позволила постепенно осознаваемая людьми цикличность времени, приведшая к делению времени на части большие (например, летнюю и зимнюю) и малые (к которым следует отнести, к примеру, деление на месяцы, дни, часы…).

Природное время древних представлено астрологическими циклами: солнечными (обусловленными годом, сутками), лунными и вегетативными ( предопределенными

четырех ногах, в полдень – на двух, вечером – на трех» ( о человеке в детстве, зрелости и старости).

В народной традиции время, подобно многим категориям дуалистичного мира древних, было наделено и положительным, и отрицательным значением. Положительное время – это время жизни, отрицательное – время смерти, потустороннего мира, нечистой силы. Следует особо обозначить наличие пограничных временных состояний, полудня, полночи и соответствующих им точек годового и лунного цикла, считавшихся опасным и нечистым временем, периодом власти демонических сил, например, таких как полудница и ночница. Едва ли не самым страшным, опасным для человека временем, порой разгула

летнего солнцестояния.

Одно и то же действие могло быть успешным и благоприятным или, напротив, неудачным и опасным в зависимости от того, в какое время оно совершается: хорошее, одаривающее человека счастьем, здоровьем, успехами, богатством, или плохое,

114

приносящее неудачи, болезни, горе, нужду… Этим и можно объяснить обилие магических действий, гаданий, предсказаний, связанных с событиями «первого дня», начала (например, года, весны…) и наиболее значимыми датами календаря. Для каждого начинания: закладки дома, сватовства, сева, жатвы…) обычно выбирали хорошее время ( особый день недели, час…).

Некоторые события не поддавались четкой временной приуроченности, например, рождение, день и час которого, по народным верованиям, мог определить весь жизненный путь появившегося на свет человека, его судьбу от начала до самой смерти. До сих пор поляки считают счастливчиком родившегося в воскресенье, или на восходе солнца, или в четные дни. Южные славяне приписывали рожденному в субботу способность видеть нечистую силу, например, вампиров. Родившемуся осенью никогда не позволяли прививать плодовые деревья, обреченные на угасание, обычно для этого привлекали тех, кто родился весной, когда пробуждались вегетативные силы природы, что должно было обеспечить растениям долгую жизнь и обильные плоды. Двоедушниками, ведьмами, самоубийцами, упырями, согласно воззрениям древних,

Благодаря целостному восприятию человеческой жизни стал возможен магический прием «сжатия» времени, применявшийся в гаданиях, где каждый день символизировал один из предстоящих месяцев или сезонов года, а также в обрядах по изготовлению обыденных предметов, изготавливаемых с магической целью и с соблюдением особого ритуала в течение одного дня (от восхода до захода солнца) или одной ночи (от захода до восхода солнца). Чаще всего этим предметом мог быть холст, полотенце, рубаха, крест, церковь, которые изготавливались по обету или для защиты от каких-либо напастей, например, мора, ради избавления от которого делали большой крест (например, холерный), а также от стихийного бедствия: засухи, града, наводнения. Сербы и по сей день верят в то, что воины, пролезшие через рубаху, которую с полночи до зари ткали и шили девять старух, вернуться с войны живыми и невредимыми.

Как средство предотвращения неприятностей, избежания вредоносного воздействия демонических сил использовался и прием «растягивания» времени, также сопутствующий изготовлению магических предметов, например, скамеечки, которую в Прикарпатье делали в течение целого года, начиная с Сочельника, ударяя по ней топором единожды в день, с ее «помощью» можно было на Пасху или на Рождество в церкви распознать среди прихожан ведьму.

Обрядовое время воспринималось древними как разрыв обыденного, земного времени и прорыв в сакральное, священное, вечное время. По характеру временной приуроченности следует обозначить обряды календарного цикла и окказиональные, то есть исполняемые по случаю, по причине неурожая, мора и др. Обрядовое время предполагало особые временные границы, а также строго соблюдаемую последовательность и ритм исполнения ритуалов (например, погребение могло произойти в день смерти, на следующий день или на третий день; четко регламентированы были и сроки соблюдения траура, время поминок на третий, девятый, двенадцатый, сороковой день…). Четко определенным было и время заключения браков, время исполнения песен, на которые в пост налагался запрет, период использования заговоров, которые произносились, как правило, трижды и в особое время суток…

Не только обрядовая практика, но и повседневный быт и хозяйственная деятельность в традиционном обществе с течением времени строго регламентироваться

115

во времени; так, при невозможности в силу природных обстоятельств выехать в поле в положенное для начала пахоты время на юге России пахали землю, которой был засыпан потолок избы, для чего на чердак втаскивали соху. Многие магические действия полагалось совершать до восхода солнца, при определенном положении звезд или фазе месяца, в определенный день недели. Соответственно соблюдались и временные запреты: хлев нельзя было строить, когда луна была на ущербе; в поле не работали в «градовые дни», когда великой была вероятность града; хозяева не давали взаймы в день, когда отелилась корова, чтобы не передать благополучие, достаток дома другим…

Народный календарь придавал непрерывному цикличному природному времени характер ритуальной системы, предусматривающей строгое чередование праздничных дней и будней, периодов поста и мясоеда, добрых и злых дней).

Наряду с потребностью соблюдать христианский календарь у всех славян сохранялась ориентация на лунное время; наши предки продолжали использовать архаические способы измерения времени суточного (например, по положению солнца, по тени от предметов, деревьев, людей; по положению звезд, поведению насекомых, птиц, по пению петухов…) и годового. Столетиями поляки определяли время пахоты, сева таким образом: «Если солнце на восходе бросает луч на печь, то это Рождество, если на притолоку двери, - значит, кончается март и начинается весна, пора пахать»… Болгарские крестьяне ориентировались преимущественно на звезды: по их положению узнавали наиболее приемлемое время для начала пахоты, сева, косьбы, уборки урожая, сбора

пределах месячного и недельного циклов. Лунное время, очевидно, более органично включается в общую систему традиционного мировоззрения праславян. Это объясняется специфическими свойствами луны: изменчивостью и сравнительно коротким, воочию наблюдаемым циклом, - послужившими основой народного представления о луне как о символе жизненного цикла от рождения до смерти, что выразилось даже в характерных для всего славянского мира выражениях и словах: «Месяц рождается», «Молодой месяц», «Молодик», «Старый месяц», «Старик». Вся повседневная хозяйственная деятельность, бытовое поведение, семейные обряды и ритуалы определяются Фазами луны предопределяли многое: всю повседневную хозяйственную деятельность, бытовое поведение, отправление семейных обрядов.

Время молодого, растущего месяца считалось благоприятным для начала любых работ, особенно связанных с ростом всего развивающегося; например, в Полесье до сих пор верят в то, что «сад надо сажать на молодой месяц». Наряду с этим, новолуние считают неблагоприятным для начала земледельческих работ и некоторых других. Так, сербы никогда не сеяли при молодом месяце, не косили трав, не подрезали виноградную лозу. В Полесье благоприятными днями считали не новолуние, а «подповно», то есть дни, близкие к полнолунию. На Ровенщине не начинали никакого дела «на самом молодику», ждали, пока месяц «одужит» (окрепнет) дня на три–четыре. Эти же дни роста месяца выбирали для побелки дома, иначе «краска не держалась». Как правило, целебными считались у славян только травы, собранные в первой половине месяца, в противном случае травы, собранные на полном месяце или его ущербе могли больному даже навредить. Веками славяне считали, что дитя, рожденное в пору молодого месяца,

новорожденных. Болгары считали, что ребенок, рожденный в новолуние особенно подвержен «урокам», сглазу, воздействиям вредоносной нечистой силы, это весьма

116

определенно объясняет тот факт, что очень редко ребенка отнимали от материнской груди в дни молодого месяц.

Полнолуние было в сознании наших предков добрым временем земледельческих работ, ибо полнота месяца сулила богатый урожай, неслучайно в Полесье и сегодня говорят: «Як садили колос под повню, будут колоски полные зерном». Новый дом тоже стараются закладывать «под повню», чтобы в доме было полное счастье.

Вторую половину месяца, период ущерба, схода месяца, не следует воспринимать как время неблагоприятное. До сих пор народные календари нередко рекомендуют сажать капусту, огурцы, деревья именно «на старом месяце», потому что посаженное «на молодику» может плохо вызревать, «останется молодью». Особенно благоприятны дни «старого» месяца для заготовки зерна, овощей, мяса на зиму, ибо заготовленное в этот период зерно не будут есть мыши, овощи и мясо не тронут черви, так как старый, сдерживающий всякий рост не даст потенциальным вредителям плодиться. «На старом месяце» нередко предпочитают заниматься лечебной магией, ибо убывание месяца должно повлечь за собой и убывание болезни.

Наиболее однозначно трактуется в народном сознании время безлуния, предшествующее нарождению нового месяца. Повсеместно оно считается неблагоприятным, опасным, нечистым, как и всякая - пространственная и временная - граница. Древние верили, что человек или животное, зачатые в такие дни умрут, не будут жить. Славяне полагали, что ребенок, родившийся в «гнилые дни», на «межах», «на перемене», останется бесплодным, бездетным. В Полесье и сегодня остерегаются начинать какое-либо дело в «пустые дни»: не сеют и не сажают, не водят на случку скот и не покупают его, не заготавливают урожая, не отправляются в дальнюю дорогу… На Брестщине верили в то, что если бы безлуние случилось на Пасху, что реально невозможно, то наступил бы конец света. Все эти представления об опасности безлуния связаны с языческими верованиями, согласно которым месяц в это время освещает потусторонний мир, мир Мертвых.

Славянский год начинался, как правило, 1 марта, эта дата обозначала начала календарного, хозяйственного циклов, семейно-бытовых обрядов и ритуалов, чередования будней и праздников. И хоть в 1492 году начало Нового года было перенесено на 1 сентября, а позднее и на 1 января, обряды годового цикла несмотря на изменение сроков их проведения во многом сохранили традиционные формы.

Зимние Святки стали самым длинным (с 25 декабря до 6 января (по ст. ст.); с 7 января по 19 января (по нов. ст.), шумным и веселым праздником, связанным с поворотом солнца на лето и началом нового года. Конец года, совпадавший с окончанием старого времени, нарастание хаоса породили в народном сознании веру в оживление нечистой силы, поэтому эта пора связана с появлением тревожного мироощущения, периодом ряженья и гадания. Во время Зимних Святок праздновали Авсеня (Овсеня, Баусеня, Таусеня, Усеня), который является мифической персонификацией первого дня Нового года и весенней обрядности. Авсень обычно приезжал к людям на коне и строил мост, по которому «приходили» все остальные годовые праздники: Рождество, Крещение, Васильев день… Прославление Авсеня сопровождалось ритуалами «заклинания весны», которые вначале были отмечены использованием специального ритуального хлеба, позже замененного «куликами», «жаворонками», с течением времени приготавливаемыми исключительно для детей, бегавших повсюду, старавшихся поднять птичек повыше, прикреплявших их к шестам и крышам. В закликании весны участвовали и собиравшиеся на пригорках взрослые. Для приближения весны славяне клали на холстах кусочки пирога или хлеба, бросали в реку испеченные для этой цели пироги, устраивали костры на берегу, водили хороводы, пели «веснянки», основным мотивом которых был проводы холодной зимы и ожидание благодатной весны, а за ней и теплого лета.

Весной, согласно народным поверьям, следовало петь как можно громче, чтобы весна услышала, и заканчивать почти каждый стих междометием «гу», созвучным

117

птичьей перекличке. Во время закликания весны ее могла изображать девушка, которую обычно возили на бороне вокруг костра. Прощание с зимой выражалось в том, что славяне сжигали чучело Мары – воплощения смерти, зимы. В хатах же в ожидании теплой весны топили печи, с кровли сбрасывали снег.

Не менее значимым днем у православных христиан было Сретение (2 //15 февраля), названное язычниками встречей Зимы и Весны, которые спорили о том, кому идти вперед, а кому назад. Зима каждый день подкарауливала Весну, желая заморозить красну деву, но только сама «потела от усилий». В славянских деревнях Весну могли называть Додола, Зимстерла и изображать с колосом или цветком в руке, с яблоком или виноградной кистью, а также с младенцем на голове.

Масленица была одним из древнейших разгульных праздников, справлявшимся некогда в период весеннего равноденствия (24-25марта). Лишь под церковным влиянием – в христианскую пору – Масленицу сместили на первую неделю перед Великим постом. К сожалению, сегодня невозможно узнать, кто же стал прообразом Масленицы, воплотившей одновременно зиму, смерть и начало весеннего возрождения. Называли Масленицу по-разному: Акулинка Саввишна, Авдотья Изотьевна, но везде относились как к носительнице ярко выраженных желанных качеств:

Дорогая наша гостья, Масленица! Авдотья Изотьевна!

Дуня белая, Дуня румяная, Коса длинная, трехаршинная, Лента алая, двуполтинная.

Платок беленький, новомодненький, Брови черные, наведенные, Шуба синяя, щеки красные, Лапти частые, головастые, Портянки белые, набеленные.

В некоторых местностях Масленицу изображал какой-нибудь мужчина, одетый нелепым образом; его усаживали в разукрашенные сани и возили по селению; чаще же изготавливали куклу из соломы, которую наряжали в одежды, обували в лапти, возили в санях в сопровождении ряженых. В воскресенье Масленицу сжигали, раздев, разделив между собой ленты, и обязательно смеясь, что означало утверждение жизненного начала. В костер бросали блины, яйца, лепешки, старались вымазать друг друга сажей, приобщиться к всеобщему веселью ожидания новой жизни.

По весеннему разливу вод приплывало на челноке Лето. Приходила «русальная неделя» («Зеленые Святки»), которая предполагала отправление многочисленных ритуалов прощания с весной и торжества лета. Значительное место в них занимала береза,

«разнузданный» характер, сопровождавшийся пьянством, фривольными играми и кулачными боями. Устраивался он в разные сроки, но ближе к вершине лета, выпадая на конец мая – начало июня…В Нижегородской губернии за неделю до Купалы

118

организовывали торги и гуляния, праздник «молодой Ярила», а в день перед самим Купалой – вновь базары и веселье, известные под названием «старый Ярила». Ярилу в процессе народных празднеств «встречали» и «провожали». Его соломенное чучело обычно топили или «хоронили» в гробу под вой женщин. Таким образом, Ярила был олицетворением времени набирания яровыми достаточной силы и оплодотворенности. Праздник Купалы почитали началом лета, полевых плодов, летних цветов и трав. Считали, что в это время травы набирают высшую целебную и чудодейственную силу. Этот же период считался днем водяных, леших, русалок, колдунов, ведьм.

После дня Перуна (20 июня по ст. ст.) заканчивалось активное лето, наступала пора

праздник земных плодов и встречи осени; до этой поры не ели никаких плодов, кроме огурцов.

Праздник урожая называть складчины, во время которых варили братское пиво по случаю окончания жатвы.

15 августа (28 августа) – третий, Хлебный Спас, Успение Пресвятой Богородицы. В этот день было принято печь хлеб из муки нового урожая, варить толокно, открывать первые ярмарки.

Все игры, потехи, ритуалы, пиршества, приходившиеся на период после жатвы и до Покрова (14 октября), назывались «госпожинки», предполагавшие визиты друг к другу, торги…

В последнюю осеннюю солнечную фазу (примерно до 1 октября) славяне устраивали «Именины овина», посвященные Сварожичу: топили в овине или, напротив, вообще не разжигали огня. 1 сентября, считали наши предки, Осень выезжала на пегой кобыле и начинала свой спор с Зимой. С 15 ноября «вставала на ноги Зима», холодом разгоняла нечистую силу или выпускала ее на белый свет из кощного царства. Зима, согласно древним поверьям, ходила с гвоздем, все сковывала льдом. Особенно суровой становилась она после 25 декабря… Подобные действия, согласно народным поверьям, мог производить Мороз, могучий богатырь или низенький старичок с длинной седой бородой, от стука которого на земле и происходили трескучие морозы. Накануне Зимних Святок Мороз «кормили», выносили на двор ложку киселя или кутьи со словами: «Мороз! Мороз! Приходи кисель есть, Мороз, Мороз! Не бей наш овес…( далее перечислялись злаки)».

Зимний солнцеворот ассоциировался в сознании древних с вредоносным Карачуном (Керечуном), являвшимся и воплощением смерти. Его утверждение одновременно являлось и временем предельного «умирания» природы, и началом ее очередного возрождения.

Помимо мифологических персонажей праздничной обрядности, времена года могли представляться нашими предками как некие божества и богини Прави: Весна воспринималась как юная, прекрасная и добрая, всеми любимая дева; Лето как тихий, богатый, красивый, щедрый муж; Осень как зрелая, но стареющая многодетная женщина; Зима как злая мачеха, иногда способная морить голодом, даже казнящая, но больше милостивая, добрая.

Единицами мифического времени, отражающими состояние природы, погоды и

стеклянной горе (небе) вокруг пылающего костра (солнца), один из которых держит в руках жезл правителя. Нередко в произведениях устного народного творчества годовой цикл отмечен с помощью образа солнце-царя, у которого было двенадцать царств,

119

указывающих на двенадцать месяцев или двенадцать знаков зодиака, составивших мифический круг, и двенадцать сыновей, обитавших в звездах и находящихся под опекой солнцевых дев.

Месяц в сознании древних славян был скорее порой, сезоном, а не неким количество дней, что подтверждается наличием одного названия для двух – трех соседних календарных месяцев: например, березозол, объединивший март и апрель, червен, указывающий на июнь и июль.

«Неделей» в Древней Руси называли первый день седмицы. Понедельник был первым днем после недели, вторник - соответственно вторым… Среда считалась серединой между днями недели. Сближение недели и воскресенья, первого дня весны, праздника Пасхи, произошло и под влиянием христианства, и под влиянием древней традиции, согласно которой воскресение трактовалось как возжжение огня. Этот первый день в неделе был посвящен огню и Солнцу.

Понедельник у древних славян считался «мужским» днем недели, предвестником неудачи; в этот день не выезжали со двора, не давали в долг деньги, избегали есть мясо.

Языческий вторник не примечателен ничем. Христианский же вторник связан с коллективными событиями и обрядами: во вторник первой недели Великого поста старики гадали о погоде; на пятой неделе устраивали «семейные угощения» большой родни.

Среда соотносится с мифилогическим персонажем Середой, которая занималась женскими работами, белила холсты, но, согласно поверьям, не любила, когда этим в среду занимались женщины, строго наказываемые ею за это.

Четверг был посвящен богу Перуну.

Пятница была днем покровительницы полей, скота, весеннего плодородия, женской зимней работы, особенно прядения, днем «бабьей святой» Параскевы, связанной с образом языческой Мокоши... В пятницу не купали детей, не пахали… Единственно разрешенным делом этого дня была торговля.

Вереница дней недели стала с течением времени символом вечно повторяемого временного круга. Цикл этот воплотился и в смене Дня и Ночи, враждующих между собой брата и сестры.

Вестницей Дня и Солнца у славян была Утренняя Заря, известная как Денница, «плачущая» росой, своими огненными стрелами отгоняющая всякое зло.

Полудница (Ржица, Ржаница), косматая старуха или очень красивая невысокая женщина в белом сверкающем одеянии и со смертоносным взглядом , появлявшаяся в золотой ржи с гигантской сковородой в руках, которой она заслоняла хлеба от палящего солнца или сжигала их, - мифологический персонаж полдня. Полудница могла жить не только в полях, но и на огороде, преследуя тех, кто работает в полдень, была способна к злокозненным действиям: например, свернуть шею, похитить ребенка.

Вечорка – мифическое воплощение вечерней зари в мужском облике. Ему соответствовала мифическая Вечерняя Заря, сестра Утренней и Полуночной. Согласно реконструированному мифу, Вечерка с братьями Полуночкой и Зорькой родились у вдовы в одну ночь: вечером, в полночь и на заре…

Кроме Полуночки и Зорьки, в славянской мифологии встречается Полуночник, который обходит селение, возится на задворках и может показаться людям…

В синих сумерках летних ночей, согласно древним поверьям славян, порхала по колосьям, нивам, принося им тучность, созревание покровительница спелых хлебов

постепенно привели к формированию устойчивого осознанного восприятия природного и жизненного циклов, чередования лет, месяцев, дней, их частей, к появлению календаря…

120