из электронной библиотеки / 900076145073399.pdf

Будучи одной из древнейших форм освоения мира, греческая мифология имеет огромное самостоятельное эстетическое значение. Наиболее отчетливо и завершенно эта эстетическая направленность греческой мифологии выявлена в гомеровском эпосе и в "Теогонии" Гесиода, где мифологическая картина всего космоса, богов и героев приняла законченно-систематический вид. У Гомера красота есть божественная субстанция и главные художники - боги, создающие мир по законам искусства. Недаром красота мира создается богами в страшной борьбе, когда олимпийцы уничтожают архаических и дисгармоничных чудовищ.

Правда, эта дикая доолимпийская архаика тоже полна своеобразной красоты. Тератоморфизм совмещает в себе чудовищность и чудесность, ужас и красоту. Однако красота архаической мифологии гибельна: сирены привлекают моряков прекрасными голосами и умерщвляют их. Красота мифологической архаики достигает подлинного совершенства в удивительном безобразии причудливых форм таких чудовищ, как Тифон или сторукие. Гесиод с упоением изображает стоголового Тифона, у которого пламенем горят змеиные глаза. Головы Тифона рычат львом, ревут яростным быком, заливаются собачьим лаем. Жуткий сторукий Котт именуется у Гесиода "безупречным". Ужас и красота царят в "Теогонии" Гесиода, где сама Афродита рождается из крови оскопленного Урана, а богиня Земля-великанша неустанно порождает чудовищных детей, "отдавшись страстным объятиям Тартара". Зевс, сражаясь с титанами, тоже прекрасен своим грозным видом. Он пускает в ход перуны, гром и молнии так, что дрожит сам аид, а Землявеликанша горестно стонет. Когда олимпийцы и титаны швыряют друг в друга скалы и горы, жар от Зевсовых молний опаляет мир, поднимается вихрь пламени, кипит земля, океан и море. Жар охватывает тартар и хаос, солнце закрыто тучей от камней и скал, которые мечут враги, ревет море, земля дрожит от топота великанов, а их дикие крики доносятся до звездного неба. Перед нами - космическая катастрофа, картина мучительной гибели мира доолимпийских владык. В муках рождается новое царство Зевса и великих героев, оружием и мудрой мыслью создающих новую красоту, ту, которая основывается не на ужасе и дисгармонии, а на строе, порядке, гармонии, которая освящена музами, харитами, орами, Аполлоном в его светлом обличье, мудрой Афиной, искусником Гефестом и которая как бы разливается по всему миру, преображая его и украшая. Гомеровская мифология - это красота героических подвигов, поэтому она и выражена в свете и сиянии солнечных лучей, блеске золота и великолепия оружия. В мире этой красоты мрачные хтонические силы заключены в тартар или побеждены героями. Чудовища оказываются смертными. Гибнут горгона Медуза, Пифон, Ехидна, Химера, лернейская гидра. Прекрасные олимпийские боги жестоко расправляются со всеми, кто покушается на гармонию установленной ими власти, той разумной упорядоченности, которая выражена в самом слове "космос" (греч. "украшаю"). Однако побежденные древние боги вмешиваются в эту новую жизнь. Они дают, как Земля, коварные советы Зевсу, они готовы вновь возбудить силы разрушения. Да и сам героический мир становится настолько дерзким, что нуждается в обуздании. И боги посылают в этот мир красоту, воплощая ее в облике женщины, несущей с собой соблазны, смерть и самоуничтожение великих героев. Так появляется созданная богами прекрасная Пандора с лживой душой. Так рождается от Зевса и богини мести Немесиды - Елена, из-за красоты которой убивают друг друга ахейские и троянские герои. Прекрасные женщины (Даная, Семела или Алкмена) соблазняют богов и изменяют им и даже презирают их (как Коронида или Кассандра). Ушедший в прошлое мир матриархальной архаики мстит новому героизму, используя женскую красоту, столь воспеваемую в эпоху классического олимпийства. Женщины вносят зависть, раздор и смерть в целые поколения славных героев, заставляя богов наложить проклятие на своих же потомков.

Прекрасное в мифе оказывается активным, беспокойным началом. Оно, воплощаясь в олимпийских богах, является принципом космической жизни. Сами боги могут управлять этой красотой и даже изливать ее на людей, преображая их. Например,

181

мудрая Афина у Гомера одним прикосновением своей волшебной палочки сделала Одиссея выше, прекраснее и завила ему кудри, наподобие гиацинта (Od. VI 229-231). Афина преобразила Пенелопу накануне встречи ее с супругом: сделала ее выше, белее и вылила на нее амбросийную мазь, которой пользуется сама Афродита (XVIII 190-196). Здесь красота представляет собой некую тончайшую материальную субстанцию, обладающую небывалой силой. Древняя фетишистская магия, на которой основа на вся практика оборотничества, преобразована в благодетельное воздействие мудрого божества на любимого им героя. Но еще важнее та внутренняя красота, которой наделяют олимпийские боги певцов и музыкантов. Эта красота поэтического мудрого вдохновения. Мифический поэт и певец вдохновляется музами или Аполлоном. Но музы и Аполлон - дети Зевса, так что в конечном счете красота поэтического таланта освящается отцом людей и богов. Поэт, певец и музыкант обладает пророческим даром, ведая, не только прошлое, но и будущее. Вся греческая мифология пронизана преклонением и восхищением перед этой внутренней вдохновенной красотой, обладавшей великой колдовской силой. Орфей заставлял своей игрой на лире двигаться скалы и деревья и очаровал Аида с Персефоной. Играя на лире, Амфион двигал огромные камни, складывая из них стены Фив. Представление о красоте прошло в греческой мифологии долгий путь развития от губительных функций к благодетельным, от совмещения с безобразным к воплощению ее в чистейшем виде, от фетишистской магии до малых и мудрых олимпийских муз. Греческая мифология в историческом развитии - неисчерпаемый источник для освоения в плане эстетическом и раскрытия ее художественного воздействия в литературе и искусстве.

Соответственно политическим взглядам и стилю того или иного автора греческой мифологии получает то или иное оформление и использование. Например, у Эсхила Афина Паллада выступает защитницей афинской гражданственности и государственности ("Орестея"), образ Прометея был наделен им же передовыми и даже революционными идеями ("Прикованный Прометей"), борьба Антигоны и Креонта представлена у Софокла как борьба семейно-родовых традиций с государством ("Антигона"). Роль греческой мифологии в таких случаях чисто служебная, например у Еврипида от мифических героев иной раз остаются только божественные имена. Они являются у него то самыми обыкновенными, даже слабыми людьми, то наделены сильными страстями, раздираемы противоречиями. Аристофан в своих комедиях изображает богов в комическом и издевательском духе, следуя традиционной вседозволенности, связанной с ритуальным происхождением театра.

Философы древности, понимая под богами те или иные философские категории, строили на них целую систему философии. Платон и Аристотель рассматривали греческую мифологию в качестве художественной формы или одной из форм наивного народного мышления. Для стоиков греческая мифология имела также аллегорический смысл. Для эпикурейцев боги - особого рода существа, возникшие из атомов, не имеющие ни силы, ни желания воздействовать на мир и являющиеся идеалами спокойной, безоблачной жизни. Скептики, отрицая познаваемость всего существующего, доказывали непознаваемость и немыслимость мифологических существ. В 3 в. до н.э. получила распространение теория писателя и философа Евгемера, трактовавшая всех богов и героев как действительно живших некогда людей, прославившихся своими деяниями и возведенных современниками в ранг сверхъестественных существ. За Евгемером следовали многие историки (Диодор Сицилийский и др.). Саркастической критике подвергает традиционную мифологию Лукиан (2 в.).

Наряду с просветительской критикой мифологии в эпоху эллинизма наблюдается тенденция к ее реставрации. С падением классического полиса формируются огромные военно-монархические государства (куда Греция вошла как составная часть), требовавшие для себя такой же грандиозной и импозантной мифологической системы. Римская

182

империя создала не только внушительные формы религии мифологического синкретизма, но и глубоко продуманную систему религиозно-мифологических образов, которая была превращена в универсальную систему логических категорий неоплатонизма. В середине 4 в. римский император Юлиан, борясь с христианством, которое уже было официальной религией, пытался восстановить язычество с его философско-мифологическими темами. Его деятельность завершилась крахом, а в 529 император Юстиниан, закрыв платоновскую академию, изгнал последних неоплатоников-философов за пределы Греции

иРима. В средние века греческая мифология рассматривалась либо как область малозначащих сказок, либо как цитадель земных соблазнов, когда каждый греческий бог расценивался как некий бес. Тем не менее, образуя низовое течение средневековой культуры, греческая мифология сохранилась вплоть до эпохи Возрождения и стала одним из источников расцветшего в эпоху Возрождения гуманизма. Греческие боги и герои рассматривались как чисто художественные образы, содержательные, глубокие, красивые

иблагородные. Эти образы обретают новое содержание, в котором выражалось желание личности сбросить с себя гнет средневековья и защитить свои земные и интимно-личные права. "Триумф Вакха и Ариадны" Лоренцо Медичи (1559) или "Венера и Адонис" У. Шекспира (1593) позволяют понять, какими земными страстями наделялись боги греческой мифологии Во французском классицизме 17 в. греческая мифология приобретает ясные и четкие формы, выражая собой идеи и вкусы абсолютной монархии (например, в трагедиях П. Корнеля, Ж. Расина, в эстетике Н. Буало). В 18 в. наблюдается салонный подход к греческой мифологии (Грекур, Грессе, Парни); греческая мифология была превращена в собрание шутливых анекдотов, среди которых главную роль играли изящные, но не всегда пристойные образы Амура, Купидона, Вакха и разного рода веселые и забавные приключения греческих богов и героев. В 18-19 вв. огромное значение имела теория немецкого ученого И. И. Винкельмана, понимавшего античность с ее искусством и мифологией чисто пластически, в стиле благородной простоты и спокойного величия. Однако уже романтики начали трактовать античные мифологические образы с точки зрения глубоких и стихийных человеческих страстей (немецкий писатель Г. Клейст) или как символы революционной борьбы (английский поэт П. Б. Шелли). С последней трети 19 в. (немецкий философ Ф. Ницше и др.) при рассмотрении греческой мифологии на первый план начали выдвигаться не пластика и наивная безоблачная красота греческих богов и героев, а темные стихийные экстазы. Ницше представлял греческую трагедию как синтез двух начал - дионисийского (оргиастического, исступленного, экзальтированного)

иаполлоновского (спокойного, величавого, уравновешенного и пластического). Подобное отношение к греческой мифологии нашло поэтическое отражение у поэтов-символистов (В. Брюсов, Ин. Анненский, Вяч. Иванов, Ф. Сологуб). Гегель и особенно Шеллинг дали систематическую философскую концепцию мифологии. С этого времени, сначала в основном на материале греческой мифологии - как более изученной, а затем и на материале других мифологий строятся многочисленные мифологические направления и школы.

Литература

1.Азимов А. Занимательная мифология. Новая жизнь древних слов / Пер. с англ. В.Д.Кайдалова. – М.: ЗАО Изд-во Центрполиграф, 2003. – 206 с.

2.Грейвс Р. Мифы Древней Греции. – М., 1992.

3.Зайцев А.И. Греческая религия и мифология: Курс лекций: Учебное пособие для студентов вузов. – СПб.-М.: Филол. фак-т СПбГУ, Академия, 2005. – 206 с.

4.Кун Н.А. Легенды и мифы Древней Греции. – М., 1975.

5.Мертлик Р. Античные легенды и сказания. – М.: Республика, 1992.

6.Муравьева Т.В. Сто великих мифов и легенд. – М.: Вече, 2008. - 480 с.

7.Парандовский Ян. Мифология и религия греков и римлян. – М., 1971.

183

отдельными мелкими функциями, как показал Г. Узенер, встречались у многих других народов (в частности, греков), и, следовательно, это не является какой-то спецификой римского сознания. Некоторые авторы предполагали существование у римлян примитивной мифологии, впоследствии заглохшей. Искали в далеком прошлом Рима порождавшие мифы верования, аналогичные верованиям стадиально близких примитивных народов, восходящих к индоевропейской мифологии общность, отражающую представление о трехчленной системе мифологических функций: религиозно-жреческой, военной и хозяйственной, и иерархические или конфликтные соотношения между богами.

По мнению Дюмезиля, специфика Римской мифологии состоит в том, что конфликты и гармония воспроизводятся на "героическом" уровне в римских легендах, то есть, переносятся из мира богов в мир героев: война Ромула (религиозно-жреческая функция) и его союзника Лукумона (военная функция) с Титом Тацием (хозяйственная функция), последовавший за ней мир и союз этих героев, а значит, всех необходимых обществу компонентов, отразившейся в предании о делении общества на три трибы - Рамнов (в честь Ромула), Луцеров (в честь Лукумона), Татиев (в честь Тита Тация). Дюмезиль интерпретирует большинство римских богов и богинь как причастных к одной из трех социальных функций и возводит к индоевропейской основе ряд римских обрядов (например, праздник в честь Матер Матуты) и легенд о древнейших римских героях (например, о поединке Горациев и Куриациев, о Муции Сцеволе, которого он сопоставляет со скандинавским Фрейром, о Горации Коклесе, сопоставляемом с Одином). Положения Дюмезиля, отвергшего мнение об антимифологичности римлян и показавшего, как под влиянием особых обстоятельств возникала Римская мифология - как отражение земного Рима в сфере небесной, несмотря не рад возражений, приняты многими современными учеными. Меньшую роль стали отводить этрусскому и даже греческому влиянию, подчеркивая самобытность римской религии, возникшей в результате синойкизма общин, ее политический характер, обусловленный особенностями римского государства как посредника между гражданами и богами.

На основе немногих дошедших источников (гимны коллегий Арвальских братьев и салиев, формулы, произносившиеся главой коллегии фециалов Патер Татратус при объявлении войны и заключении мира и союзов и др.), а также отдельных упоминаний у позднейших авторов допустимо полагать, что верования римлян в древнейший период были аналогичны стадиально близким верованиям других народов. Вероятно, существовал некогда миф о сотворении мира Янусом (оттесненным затем Юпитером), а также миф о происхождении людей от дуба, об их первоначально дикой жизни и последующей цивилизации культурными героями и или богами. Значение культа дуба для римлян (как и для других италиков и для кельтов) подчеркивал Фрейзер, ссылаясь на связь дуба с Юпитером, с царями Альбы и Рима, воплощавшими дух дуба, с духом и нимфой Дуба Вирбием и Дианой, сочетавшимися сакральным браком, так же как царь Нума сочетался с близкой Диане Энарией в священном лесу.

Большей части западного мира классическая мифология знакома прежде всего в ее римских «одеждах»: Зевс – это Юпитер, Гера – Юнона, Афина – Минерва, Крон – Сатурн, Одиссей – Улисс и т.д. Конечно, так было не всегда. Под слоем греческой культуры явственно просматриваются черты местной традиции. Хотя здесь и существовали персонифицированные божества, они играли гораздо меньшую роль, чем безличные духи

– нумины (numina), которые одушевляли и контролировали различные места, вещи и даже формы человеческой деятельности. Даже те духи, которые имели индивидуальные имена, не наделялись личностными чертами и не обладали собственной мифологией. Не было и культа героев, который позволил бы включить исторических лиц в мифологию. Божественное начало, образно говоря, было разлито по всему миру, и чем больше мы удаляемся от персонифицированных богов с относящимися к ним мифами, тем больше приближаемся к самой сущности италийской религии. Главными духами были лишенные

185

чувственной формы пенаты, лары и лемуры. Пенаты почитались в каждом доме, это – духи кладовых, где хранились запасы продовольствия. Считалось, что пенаты самого Рима были домашними богами Энея, которых он привез с собою в Италию после падения Трои. Лары – духи границ, разделявших земли соседских общин, они особенно почитались работниками-земледельцами и домашней челядью. Лемуры были призраками. С помощью ритуала человек пытался общаться с этими силами.

По контрасту становится особенно ясно, сколь многим греческая культура была обязана своим представлениям о героической эпохе и своим контактам с ближневосточными цивилизациями. Без сомнения, народные сказки и предания были популярны среди италийских племен, однако в позднейшей мифологии их следы почти незаметны. Собственно римские мифологические предания, которые не являются простым переложением греческих мифов, обычно оказываются созданием римских писателей и поэтов или любителей древности.

Первоначальный характер и особенности италийских богов – до отождествления этих богов с их греческим соответствиями – чаще всего весьма темны; некоторые здешние божества, не отождествленные с персонажами греческой мифологии, известны только по именам. Помимо Юпитера, в Риме с древних времен почитались Марс и Квирин, оба они отождествлялись с Аресом, греческим богом войны. Однако Марс, по-видимому, первоначально был важным земледельческим божеством, и римляне всегда придавали ему гораздо большее значение, чем греки – Аресу. Квирина иногда отождествляли с Ромулом, одним из основателей Рима, ставшим после смерти богом. Веста, возможно, связана с греческой богиней Гестией: обе они – богини священного очага, и ни у одной нет собственной мифологии. Однако после учреждения института дев-весталок, поддерживавших огонь в ее храме, Веста стала весьма влиятельной римской богиней. Древним римским божеством определенно был Янус, изображавшийся с двумя лицами и считавшийся богом входов и выходов и всякого начала вообще. Более существенной была его функция хранителя бродов и мест, безопасных (в мистическом смысле) для переправы через водные преграды. Юнона была важной богиней, позднее отождествленной с Герой, однако не ассоциировавшейся с Юпитером (за исключением случаев прямого греческого влияния). Нептун, младшее божество воды, стал римским аналогом Посейдона.

В ходе экспансии Рима римляне знакомились с другими богами соседних италийских областей. Диана, охотница, почитавшаяся в посвященной ей роще к югу от Рима, была отождествлена с греческой Артемидой. Минерва, богиня ремесел, приняла на себя все функции Афины. Венера, в чьем ведении находилось цветение и плодоношение садов, была отождествлена с Афродитой. Благодаря своему сыну, троянцу Энею, она играла исключительно важную роль в легендах, призванных связать происхождение римлян с греческой героической эпохой. Меркурий унаследовал от Гермеса интерес к торговым занятиям, а Вулкан, бог вулканов, был отождествлен с Гефестом. Аполлон и Эскулап (греческий Асклепий) были заимствованы практически без изменений. Относительно Диониса римляне питали сомнения, так как экстатический характер его культа противоречил древнеримским идеалам. Однако со временем, вопреки сильному противодействию властей, его культ утвердился в качестве культа Бахуса, или Либера, и в эпоху Римской империи его мистерии приобрели чрезвычайную популярность. В ритуалах, посвященных фригийской Великой матери – Кибеле, римляне также начинают участвовать не раньше эпохи Империи.

На греческую культуру сильнейшее влияние оказал гомеровский эпос, и Рим не мог воспринять эту культуру, не отыскав своего собственного места в героическом прошлом и не породив своего Гомера. Это стало возможным благодаря творчеству поэта Вергилия, жившего в начале эпохи Империи. Однако римляне не желали считать себя потомками завоеванных ими греков, поэтому искали свои корни среди древних соперников греков – троянцев. Энеида Вергилия не только воплотила в себе представления о связи Рима с Троей, но и стала самым значительным вкладом Рима в мифологическую традицию.

186

Поэма посвящена Энею, сыну Венеры, которому удается спастись после падения Трои. Вместе с другими уцелевшими троянцами он переплывает Эгейское и Адриатическое море, достигает Сицилии, а затем и Карфагена на побережье Африки. Там Венера внушает карфагенской царице Дидоне любовь к Энею. Когда же Эней покидает царицу, чтобы осуществить свое предназначение и найти новую родину для троянцев, она убивает себя. Эней плывет вдоль берегов Италии и высаживается в Лации – области будущего Рима. Здесь ему дают в жены Лавинию, дочь царя Латина, однако прежде он должен победить в войне другого претендента на руку Лавинии – Турна. Лавиния дает свое имя Лавинию, важному религиозному центру Лация и Рима, а сын Энея, Асканий, принимает имя Юла (к нему возводил свое происхождение римский род Юлиев, самыми знаменитыми представителями которого стали Юлий Цезарь и Август). После Лавиния была основана Альба-Лонга, в свою очередь давшая начало новому поселению – Риму.

По наиболее распространенной версии рассказа об основании Рима, власть в Альба-Лонге была захвачена узурпатором, который сверг своего брата, убил его сыновей и сделал свою племянницу, Рею Сильвию, девой-весталкой, чтобы она не могла иметь потомства. Однако Рею Сильвию полюбил бог Марс, и от него она родила близнецов, Ромула и Рема. Младенцы были брошены в Тибр, однако их вынесло на берег в том месте, где впоследствии был основан Рим. Вскормила братьев волчица (животное, посвященное Марсу), а затем их подобрал пастух. Возмужав, они свергли узурпатора, после чего возвратились домой и основали Рим. Между ними часто вспыхивали ссоры, и в одной из них Ромул убил Рема.

После Вергилия мало что было прибавлено к героической мифологии. Изложение древнейшей истории Рима у Тита Ливия основано преимущественно на чисто легендарном материале, однако в нем отсутствует та тесная связь между миром героев и миром богов, которая была характерна для героических преданий греков. Вместе с тем к этим легендам в течении долгого времени относились как к подлинной истории. Попрежнему создавались трагедии и поэмы на мифологические темы, однако они представляли собой лишь переработки стандартных мотивов. Латинские авторы постепенно стали отдавать предпочтение другим жанрам – риторической прозе, сатире, романам и современной истории.

Литература

1.Азимов А. Занимательная мифология. Новая жизнь древних слов / Пер. с англ. В.Д.Кайдалова. – М.: ЗАО Изд-во Центрполиграф, 2003. – 206 с.

2.Древний Рим. – М.: Учпедгиз, 1956.

3.Муравьева Т.В. Сто великих мифов и легенд. – М.: Вече, 2008. - 480 с.

4.Мертлик Р. Античные легенды и сказания. – М.: Республика, 1992.

5.Парандовский Ян. Мифология и религия греков и римлян. – М., 1971.

Тема 4. Германо-скандинавские мифы

1.Эпос как отражение германо-скандинавской мифологии («Старшая Эдда» и «Младшая Эдда»). Формирование мира из тела антропоморфного великана Имира.

2.Пантеон скандинавских богов (Асы: Один, Тора, Ньера, Браги и др., - и ванны, боги плодородия).

Низшая мифология. Светлые эльфы средневековья. Темные эльфы – гномы. Тролли-великаны и феи.

Германцы, как и другие индоевропейские племена, появились в Европе в конце II тысячелетия до н. э. и первоначально расселились на территориях, граничащих с юга и запада с кельтами, а с востока, примерно по границе реки Эльба (Лаба), со славянами. Впоследствии судьбы разных германских племен складывались неодинаково. В период раздела Римской империи франки и другие племена продвинулись на запад и создали

187

новую этническую общность, позже ставшую французским народом. Англы и саксы вторглись на Британские острова, но полного господства на острове установить им не удалось, и они влились в состав этноса, образовавшего народ Англии. Некоторые племена основались на территориях, ставших Германией, другие же, отправившиеся на север, образовали особую группу скандинавских народов.

Процесс христианизации Европы не позволил континентальным германцам письменно зафиксировать развитую мифологию. Однако археологические находки и свидетельства историков древности позволяют сделать ряд выводов.

Римский историк Тацит в своей «Германии» (I век н. э.) сообщает о почитании германцами Меркурия, Марса, Геркулеса и Исиды. Как и в случае с кельтами, собственно германские имена богов не приводятся, но можно предположить, что имеются в виду Водан, Тиу, Донар и Фрейя. Этот вывод делается на основании посвященных этим богам дней недели и аналогий с верховной троицей кельтских божеств в интерпретации римских авторов. Полагают, что Тиу покровительствовала жрецам и надзирала за соблюдением правопорядка; До-нар, в соответствии с существующими теориями, должен был бы воплощать функцию бога-воина, однако, как полагают, со временем Водан стал высшим божеством, приняв на себя функции Тиу. К Донару же перешла и функция защиты мира людей от чудовища.

Тацит сообщает и о наличии культа Нертус — богини плодородия и, вероятно,

земли.

Существует ряд германских текстов, относящихся к Х веку, где верховным богом называется Водан, а также упоминается Фрия (Фрейя), которой сопутствует сестра Фолла. Однако подобные сведения скудны, и потому делать окончательные выводы о единой развитой мифологической системы у континентальных германцев невозможно.

Иначе обстоят дела с мифологией скандинавской. Германские племена, жившие на территории Скандинавии, вели относительно замкнутый образ жизни, сохраняя и развивая древнейшие верования, а переход к христианству произошел весьма поздно (Исландия была христианизирована лишь в 1000 г.), при этом древние языческие верования не истреблялись огнем и мечом, а постепенно становились сагами, легендами.

В 1643 году исландский любитель старины епископ Брюньольв Свейнссон обнаружил рукописный сборник древних песен, составленный, судя по всему, в Исландии в XIII веке. Эта рукопись хранится в Королевской библиотеке в Копенгагене, и в специализированных работах ее принято обозначать как «Королевский кодекс» 2365. Другое, более известное название этого произведения — «Старшая Эдда».

Исландский политический деятель, ученый и поэт Снорри Стурлусон (1178–1241) составил сборник, являвшийся своего рода учебником поэтического искусства скальдов, в котором была отражена и скандинавская языческая мифология. Поскольку в «Эдде» у Снорри многие сюжеты в точности совпадали с соответствующими местами «Королевского кодекса», то Брюньольв предположил, что найденная им рукопись является подлинной, первоначальной «Эддой», послужившей источником для пересказов и цитат Снорри. Таким образом, за анонимным «Королевским кодексом» укрепилось название «Эдда» или «Старшая Эдда», а за сборником Снорри — название «Младшая Эдда».

Часть песен «Старшей Эдды» была обнаружена в рукописях, названных «Малая Эддика», так возникло понятие — эддическая поэзия. При этом значение слова «эдда» не установлено: иногда его интерпретируют как «книга из Одди» (название местности, где провел детство Снорри), иногда как «прабабка» или «поэзия».

Песни «Эдды» расположены в определенном порядке: сначала — песни о богах (их называют мифологическими), а затем — о героях. У континентальных германцев не обнаружено аналогов мифологическим песням «Эдды», хотя большинство имен богов нетрудно идентифицировать. Например, Водан — Один, Донар — Тор и т. д. Исключением здесь является Локи — бог, сходство которому в мифах континентальных

188

германцев подобрать не удалось; Локи играет огромную роль в скандинавской мифологии.

Хотя принято говорить о стройной системе скандинавской мифологии, эта системность скорее вторичная, выявленная исследователями с использованием множества дополнительных источников и отсутствующая в самой «Эдде». К повествовательному жанру, излагающему цепь событий, относится лишь «Песня о Трюме» и «Песня о Хюмире», в которых воспеваются приключения бога Тора в стране великанов.

«Речи Высокого», то есть Одина, содержащие советы житейской мудрости в форме близкой к народным пословицам.

«Речи Вафтруднира» — это диалог между Одином и великаном Вафтрудниром, состязающихся в мудрости и хитрости.

«Речи Гримнира» — монолог Одина, обращенный к юному Агнару, проявившему щедрость к Одину, когда тот явился перед юношей под видом жаждущего путника.

«Прорицание Вѐльвы» — это миф о происхождении мира, поэтическая картина грядущей его гибели, изложенная пророчицей Вѐльвой.

«Песня о Харбарде» близка по характеру к комедии; в ней Один, принявший облик перевозчика, высмеивает стоящего на берегу реки могучего громовержца Тора.

«Перебранка Локи» — наиболее часто публикуемый фрагмент «Эдды», в котором рассказывается, как хитроумный Локи является на пир богов незваным гостем и начинает уличать их в трусости и разврате, якобы присущими богиням.

Из этих и других песен, не вошедших в «Эдду», можно создать достаточно стройную картину космогонии и пантеона богов скандинавских германцев.

Анализ «эддической» мифологии выделяет в ней системы пространственные (горизонтальную и вертикальную) и системы временные (космогоническую и эсхатологическую).

Горизонтальная строится на противопоставлении средней, огороженной части земли Мидгард тому, что находится вне этой ограды, в сфере неокультуренной, неосвоенной, по аналогии свое–чужое, центр–периферия. В этой плоскости небо земле не противопоставляется, и жилище богов Асгард упоминается наряду с жилищем людей Мидгард.

Мидгард окружает широкий океан, в котором живет Ёрмунганд, некая хаотическая сила, временно обузданная богами, но потенциально опасная.

Где-то на краю земли, в дикой скалистой местности находится страна великанов — Ётунхейм. (Понятие Ётунхейм близко к понятию Утгард, то есть то, что находится вне ограды.) Мифологическое местонахождение страны великанов восток или север.

Именно в горизонтальной плоскости разыгрывается противостояние асы (группы скандинавских богов) – великаны (ѐтуны, турсы) и асы – карлики (цверги, черные альвы). Тор занят непрерывными походами на восток, где он сражается с великанами, ему приходится биться и с мировым змеем Ёрмунгандом. Борьба с великанами чаще всего ведется за женщин и за различные магические предметы, созданные кузнецами и карликами. Бог-плут Локи все время снует между богами, великанами и карликами, и исследователи различных школ единодушны в том, что его роль близка к роли шамана.

Вэтой же плоскости находятся и представления о четырех карликах, поддерживающих края неба по углам Вселенной и которых зовут по названиям стран света.

Ввертикальной плоскости принято рассматривать концепцию мирового древа — ясеня Иггдрасиля, соединяющего небо, землю и подземный мир.

На верхушке древа находится жилище богов — Асгард, воздвигнутое, как передает «Младшая Эдда», неким великаном, которому помогал конь. В уплату за работу боги должны были отдать великану Солнце, Луну и богиню Фрейю, однако коварный Локи, принявший образ кобылы, постоянно отвлекал коня-помощника от работы, и поэтому великан не успел закончить ее в срок, за что и поплатился головой. Там же, на верхушке

189

древа, находится и верхнее царство мертвых Вальхалла, куда попадают воины, павшие в бою. Оценкой подвига воина занимается Один, помогают ему валькирии — в буквальном переводе «выбирающие мертвых». Эти девы подхватывают павших в бою храбрых воинов, уносят их в Вальхаллу и там прислуживают им.

Вобеих «Эддах» есть перечень валькирий, и имена некоторых из них расшифровываются: Херфьѐтур — «путы войска», Хильд — «битва», Хлѐкк — «шум битвы», Христ — «потрясающая», Мист — «туманная»…

Люди, умершие смертью обычной, попадают в подземный мир мертвых, Нифльхейм, куда падает роса с рогов оленя, объедающего листья с Иггдрасиля. Этим нижним подземным миром заправляют девы-норны, определяющие судьбу людей при рождении. Вместе с валькириями они входят в категорию низших женских божеств дис.

На верхушке мирового древа сидит орел, а у корней — змей Нидхѐгг. На среднем уровне — четыре оленя, поедающие листья с древа и роняющие росу со своих рогов в подземное царство. Белка, снующая по дереву, своеобразный посредник между верхом и низом.

Космогоническая мифология «Эдды» раскрывает процесс формирования мира из пустоты Гиннунгагап, преобразующейся в космос путем заполнения.

Мир его был создан из тела антропоморфного великана Имира, который был двуполым. В темном мире Нифльхейме из потока Хвергельмир вытекали многочисленные ручьи, а из огненного мира исходил жар и огненные искры. Из застывших рек образовался иней, заполнивший мировую пустоту Гиннунгагап, который под влиянием тепла стал таять, и из него-то и возник Имир. Выкармливала этого великана корова Аудумла, и из соленых камней, которые она лизала, возник Бури, отец богов. Из подмышек Имира родились мальчик и девочка, а из ног — сын Трудгельмир, породивший Бергельмира.

Бури породил Бора, у которого было три сына: Один, Вили и Ве. Один с братьями убили Имира, и из его тела сотворили мир. Плоть Имира стала землей, кровь — морем, кости — горами, череп — небом, волосы — лесом, а ресницы — стенами Мидгарда.

Сыновья Бора подняли землю, устроили на ней Мидгард, а затем оживили деревянные изваяния людей, населив ими свое царство.

Вмифе говорится, что поначалу люди были бездыханны и не имели судьбы. Оживили их боги, но дали судьбу людям норны.

Боги устроили небесный свод и определили роли Солнца и Луны, упорядочив движение этих светил и, таким образом, установив смену суток и месяцев.

На этом этапе обустройства мира боги, к тому же, обуздывают змея Ёрмунганда, волка Фенрира и хозяйку царства мертвых Хель.

Сведения об этапах сотворения и обустройства мира изложены в основном в одной из песен «Эдды» — в «Прорицании Вѐльвы» и частично дополняются иными источниками. «Прорицание» описывает наступившую эпоху как «золотой век» (все — из золота, боги развлекаются играми и «радостны»). Век счастья длится недолго, и вскоре наступает первая смерть — коварное убийство юного бога Бальдра, возвещающее грядущие катаклизмы, которые превратят космос в хаос. В «Прорицании» описываются содрогания Мирового древа, высвобождение некогда усмиренных богами чудовищ, появление корабля мертвецов, великанов и иных злых сил. В последней битве боги и чудовища погибают, а мир поглощается огнем и инеем, то есть приходит в исходное состояние. Ряд подробностей конца света, гибели богов, известной как Рангарѐк, мы рассмотрим чуть позже, в рамках пантеона богов.

Основная группа богов скандинавской мифологии называется асы и возглавляет ее Один, который и является отцом большинства асов. К асам следует отнести Одина, Тора, Ньѐрда, Тюра, Браги, Хеймдалля, Хѐда, Видара, Вали, Улля, Форсети, Локи, Бальдра, Фрейра, Магни, Моди, Хѐнира. «Младшая Эдда» перечисляет также четырнадцать богинь семейства асов: Фригг, Сага, Эйр, Гевьон, Фулла, Фрейя, Сьѐвн, Ловн, Вар, Вѐр, Сюн, Хлин, Снотра, Гна. Кроме того, часто встречаются имена жен асов Сив, Идунн и Скади.

190