KALAGNI_JATA

Очень многие будут в шоке: что за возмутительное учение, в чем его логика? С каких это пор преступный путь ведет к накоплению благой кармы, а впоследствии — к избавлению от кармы вообще?

В последнее время многие индивиды часто путают честных людей и законопослушных, не смотря на то, что это, практически, противоположности. Честный человек — это тот, у которого есть Честь. Законопослушный — это тот, у кого есть послушание.

Я не могу себе представить нечестного бхайравайта. Он просто физически не способен выжить в нашем кругу. Также я не могу представить себе послушного черт знает кому бхайравайта. Это не вяжется с нашей породой. Если человек послушный или нечестный — он идет куда угодно, только не к маме Кали и не к отцу Бхайраве. Богов в пантеонах много, не надо чужакам лезть в нашу сакральную вселенную, для них не предназначенную.

Многие современные люди тотально дезориентированы. С их точки зрения солдат, состоящий на службе у государства и по приказу командира убивающий людей — это хорошо. А свободный воин, не подчиняющийся государству и сам решающий кого убить, а кого нет — это плохо.

Мой брат сказал: «На 89-й крытой у меня состоялся хороший разговор с начальником тюремного заключения. Он сказал мне что они, спецназ, избивая меня, применили по отношению ко мне, мои методы. Я ответил: «Всякий раз, как употребить насилие, я взвешивал с точки зрения идеи и справедливости, как в конкретном, данном случае поступить. Вы же не имеете на это права. Вы должны выполнять приказ, заказ. Вы бесконечно ниже меня. Вы неодушевленны».

Он спросил меня, собираюсь ли я соблюдать законы на свободе. Я ответил: «Только в том случае, если их будет соблюдать режим». Он спросил: «Знаю ли я хоть один режим, соблюдающий свои законы?» Я ответил: «Нет». Закончил этот разговор фразой: Я преступаю законы для торжества справедливости». Вот чем отличается воин от подневольного солдата.

Государственной власти не нужны воины. Ей нужны солдаты. В отличие от солдата воин выполняет не всякий приказ. Он имеет две инстанции. Только

71

при согласии обоих выполняет действие. Первая есть внутренний, духовный императив. Кодекс чести. Вторая внешняя, представленная в иерархии. Солдат имеет только вторую. Будучи не востребованной современным обществом, воинская элита повалила в бандитизм и в тюрьмы. Блатной как классический представитель традиционного общества, наделенный «понятиями», в каждом своем действии отталкивается от этих двух инстанций. Безусловно, большее влияние у этих «анархистов» имеет внутренний императив.

Многие сторонние люди считают, что каждый преступник — корыстная личность, жаждущая обогащения. А каждый революционер — действует ради свержения одного государственного строя и установления другого государственного строя. Оба представления наивны и ошибочны. Бхайравайт идет трансгрессивным путем вовсе не потому, что он материалистичен и жаждет наживы любым путем. Он ведет революционный образ жизни вовсе не ради будущей победы на государственном уровне, на которую уповает. Бхайравайт просто следует своей природе, и его трансгрессивная деятельность — является следованием ей. Это образ жизни во имя самого естественного образа жизни, присущего существу бхайравайтского вида. Во имя бхайравайтской гармонии жизни и смерти: «рожден богами, живу свободным, пройду сквозь смерть с честью, реализую божественную природу».

Почему достойный человек не на стороне профанического государства? А потому что профаническое государство устроено вот так: задача мусора — с помощью мелких поблажек и подачек превратить человека в холопа, исполняющего приказания чужаков, служащего уродливой государственной машине. А если это не получается — с помощью дикой боли, страха, голода, унижений и холода превратить человека в животное. Методами, запрещенными законодательством, на страже которого, по идее, мусор должен стоять. Так кто является большим злом: те, кто официально именуется благим поборником и защитником закона, получает деньги за то, что охраняет жизнь по закону, и при этом де-факто является преступниками, или те, кто ясно и четко называет себя преступником чужих законов, и преступает законы, потому что они навязываются чужакам? Нарушает, чтобы жить, не подчиняясь дьявольской государственной машине?

72

Любовь к государству, в правительстве которого нет твоих родственников или друзей — есть стокгольмский синдром.

Оппонент может сказать: «Хоть как преступники являются негодяями. Ведь они могут ограбить честного труженика, который за всю свою жизнь никому не сделал ничего плохого!»

Предлагаю посмотреть на дело со стороны черной масти. Для начала рассмотрим повнимательнее самого «честного труженика», на профессиональном жаргоне именуемого «лох» или «штымп». Действительно ли он безвинен?

Штымп — это существо, которое не имеет существенной потребности в свободе. Оно без особых духовных и моральных издержек делегирует право управлять собой чужим людям. Штымпу не западло подчиняться чужим людям, назвавшим себя «правительство». Ему не западло подчиняться законам, которые ни он, ни его родичи и друзья лично не придумывали и не ратифицировали. Законам, созданным чужаками. Штымпа не смущает то, что правящие чужаки сами не следуют своим законам, которые навязали штымпам

— лох хоть как следует таковым законам.

Штымп делегирует право защищать себя армии и полиции, что приводит к крайней степени дистрофии многих важных человеческих качеств. При этом лошку не западло на войне сражаться за то, чтобы у руля страны продолжала править одна группа чужаков, а не другая группа чужаков. Он не понимает того, что уже давно под словом «француз», «русский», «англичанин» нельзя понимать общность родичей. Что этим словом пользуются чужаки, для того чтобы разводить и порабощать глупцов.

Если правительство чужаков творит мерзость и бесчестье: например, подло нападает на какой-либо народ, садит в тюрьму человека убившего насильника жены или дочери, продвигает на высокие посты мерзавцев и гнид, гнобит хороших людей — согласно менталитету бхайравайтов штымп несет на себе ответственность за преступления правительства, армии, полиции, чиновников. Ведь он платит налоги, подчиняется злому правительству и его законам, поддерживает деньгами и послушанием репрессивный аппарат зла. Как правило, лох либо туп, либо труслив, либо жаден. Либо обладает сочетанием

73

этих качеств. Одним словом, штымп, лох — это тот кто «ведется на подставы чужих уставов».

С одной стороны налоги, которые лошок выплачивает чужакам, идут на содержание учебных заведений, поликлиник, больниц, на поддержание в исправном состоянии дорог и водоснабжения. С другой стороны, на деньги лоха существует государственный аппарат. За счет этих денег содержатся полицейские школы, в которых взращивают легавых. На его деньги чиновники производят наручники, которыми сковывают свободу, и резиновые дубинки, которыми избивают людей, чтобы сломить дух и волю. Принимая во внимание обе стороны медали — и позитивную и негативную роль штымпа, вольные люди принимают решение: что у лоха забрать и что ему оставить. Народ, который готов пожертвовать частью своей свободы во имя какого-то материального благосостояния, не достоин, иметь ни свободы, ни этого самого благосостояния, сказал однажды Джордж Вашингтон.

Для штымпа служба в армии — почетный долг или как минимум — не позорное дело. Вор в законе не имеет права «носить погоны» — быть военнослужащим. Для него быть военнослужащим — значит осквернить себя сделкой с омерзительным государством, признать подчиненность чужакам. Бхайравайту не западло временно побыть военнослужащим. Бхайравайту западло воевать за чужие интересы, по приказу чужаков, согласно чужим законам. Расклад бхайравайтской дхармы таков: армия прививает дисциплину и учит сражаться в современных условиях. Чем больше бхайравайтов могут бесплатно, или даже получая денежную стипендию, получить воинское обучение — тем лучше для бхайравайтов. А вот идти убивать людей по приказу чужаков — западло и грех. Посему бхайравайт откосит от войны по состоянию здоровья или просто дезиртирует из армии до начала боевых действий.

С миром штымпов бхайравайтам мешает интегрироваться природная неспособность покориться чужой воле, природная неспособность подчиняться чужому человеку, природная неспособность подчиняться чужим законам, природная необходимость в свободе, природная необходимость в самоуправлении, природная необходимость в следовании нашим родным естественным законам, природная необходимость держать наш порядок на нашей территории, природная необходимость иметь честь и достоинство,

74

природное наличие чувства хорошего вкуса, природная необходимость жить и умирать образом, свойственным существам нашей породы. И совершенно несвойственным существам чужих пород.

Раньше я не мог понять: почему масса мужчин боится погибнуть в бою. Разве мужчины рождаются не для смерти в бою при защите своего рода? Потом я понял — не все «мужчины» рождены от льва и львицы, орла и орлицы, волка и волчицы.

Раньше я не мог понять: почему мужчина боится сражаться за семью и честь на улицах — против штымпов, мусоров и криминала, но идет сражаться на войну с чеченцами, афганцами, немцами — за то чтобы его оккупационное правительство шиковало по-прежнему, имея власть и комфорт? Потом я понял

— многие «мужчины» рождены овцами от баранов. Даже вооруженные и натренированные они есть не совы, не спруты, не волки, не орлы и не тигры, а саблезубые овцы. У овец и баранов в голове есть мозг — костный. Больше всех на свете они боятся своего пастуха, их жизнь жестко детерминирована стадным инстинктом.

Раньше я не мог понять: почему я боюсь сидеть на подоконнике седьмого этажа при раскрытом окне, переходить улицу в неположенном месте, беспечно и рискованно управлять автомобилем, перманентно употреблять большое количество наркотиков и алкоголя — а другие мужчины все это делать не боятся? Потом я понял — я опасаюсь того, что, погибнув по неосторожности, в силу легкомыслия, в бытовой ситуации — я не смогу воевать за мой род и не смогу умереть в бою. В то время как в головах ягнят, детей овец и баранов, таких мыслей и инстинктов не содержится.

После этих трех осознаний я предельно уменьшил любое кентование с детьми овец и баранов, оставив по отношению к ним следующие модели взаимоотношений: «разводящий-лох», «хозяин-холуй» и «повар-жаркое».

Жалок мир бедолаглюдей... Огромные материальные ресурсы принадлежат не им. Власть в государстве принадлежит не им. Законы, по которым они живут, придуманы не ими. Духовность им поставляют педерасты, и путь той духовности — это путь, доказавший свое бесплодие за последние две тысячи лет. Моду для них создают гомосексуалисты. Спецслужбы следят за каждым

75

их шагом. Не выработана правильная шкала ценностей, нет правильных жизненных ориентиров. Нет подлинных семейных ценностей. Разводы в семьях — норма, а не отклонение. Нет преемственности между поколениями родителей и детей. Нет правильной системы воспитания детей. Нет знаний. Нет разума. Нет воли. Нет силы.

Поистине, это мир нищих, инфантильных слуг. Мир зомби. В них наблюдается процесс дыхания, но не наблюдается огня жизни.

Профанический мир. Мир, конфигурацию которого определяют три уродства

— трусость, жадность и невежество.

Удивительно то, что массы людей оперируют в своем сознании концепциями некоего желанного рая и нежеланного ада, довольствуясь при этом своей повседневной жизнью и не осознавая того, что они уже живут в аду, при чем одновременно выступая на ролях как чертей, так и истязаемых грешников.

А ведь великие отдавали свои жизни за них... Кто-то из известных философов замтил, что народная масса поглощает огонь великих как черная дыра, не улучшаясь и не совершенствуясь при этом. Свойство толп — поглощать огонь без отдачи, без обратной связи.

И сказал однажды я себе: «Стоит ли делать то, что на протяжении тысяч лет зарекомендовало себя в качестве бесплодной деятельности? Не лучше ли дарить и разделять огонь с малым числом великих представителей собственного духовно-биологического вида! Метафизические совы, волки, спруты, крысы, тарантулы. Разные тотемы могут служить символами. Это не имеет отношение ни к нынешним национальностям, ни к физическим расам, ни к религиям, ни к политическим теориям. Это имеет отношение к сути, духу и виду гармонии. Это то, что манифестирует во всех нас, потомков Кали и Бхайравы, и является миром, альтернативным миру зомби.

Если не построишь свое мироздание сам — его построят для тебя другие. И это будет не тот мир, где будет комфортно тебе; это будет мир, в котором, прежде всего, будет комфортно чужим людям.

76

Мы построили свой мир, основав его на природных духовно-биологических понятиях.

Честь и свобода дороже жизни.

Между свободным человеком и богами нет начальников.

Не рабы не работают.

Не следуем законам, которых мы не принимали.

В нашем правительстве присутствуют наши родичи, друзья и мы сами.

Если таковые в правительстве не присутствуют — это не наше правительство.

Собственность принадлежит человеку так долго, как долго он может обеспечивать ее пребывание рядом с собой.

Духовная полнота превосходит материальные власть и богатство.

Существует легенда: «Однажды один канвар (приблизительно — барон) с дружиной ехал по своему делу по горной местности Химачал. По ходу вышло так, что нечаянно он отделился от дружины и заблудился в горном лесу. К ночи выехал к маленькому храму, рядом с храмом — хижина. Из хижины вышел бхайравайт и его капалини (приблизительно — жена). Выслушав канвара, предложили переночевать в хижине. Приготовили еды, предложили канвару. Стали есть. Канвара возмутило то, что бхайравайты стали есть вместе с ним, а не после него. Мол, он дворянин, простолюдины должны есть позже. Семейная пара удивилась — где канвар видит простолюдинов? «Простолюдины — это вы» — сказал канвар.

Капалини и ее мужчина долго смеялись. Они поставили канвара в известность о том, что они более высокородны, чем он сам. Канвара это возмутило, потребовал обосновать то, что ему было сказано. Бхайравайт ответил: «Элементарно. Есть ли кто-либо в обществе, кто был бы выше тебя по статусу? » Канвар сказал: «Выше меня — мой отец, тхакур (приблизительно

— маркграф)». «Под кем ходит тхакур?» — спросил бхайравайт. «Он служит

77

махарадже (приблизительно — царь)» ответил канвар.

—А кто стоит над махараджей?

—Никто, только боги.

«Видишь как много над тобой инстанций» — засмеялась капалини, — «а над моим вирой (приблизительно — муж-герой) и надо мной — находятся только боги. То есть мы находимся на уровне махараджи. Так что, согласно этикету, это не мы должны есть после тебя, это ты должен есть после нас».

«Но ведь вы служите вашему гуру, значит, по иерархии между вами и богами есть инстанция — гуру!» — попытался прояснить ситуацию канвар. «Наш гуру достиг дживанмукти, это значит то, что он есть живой бог на земле, и это значит то, что в бхайравайтской картине мира нет ни путаницы, ни ошибок»

— прояснили ситуацию вира и капалини».

Если сравнивать профессионального преступника со штымпом, преступник всегда целостнее и богаче. Он весь перед твоими глазами. Он тотален сам в себе. Штымп же всегда беднее. Он не весь, он не сам по себе. Он является винтиком некоего механизма, работающего на кого-то, чужого и далекого. Его продолжение — дом, работа, защита со стороны полиции, много чего другого. Если оторвать штымпа от всего этого, станет видно насколько он беспомощен, ничтожен, неполноценен. Как рак отшельник, вынутый из своей ракушки. Богач лишенный своих денег, дома, машины, офиса и прочего; сотрудник МВД без формы и ментовской системы... Как смешна академическая публика без их кабинетов, очков, кафедр и костюмов. Этот контраст хорошо заметен при сравнении террориста и солдата регулярной армии. Первый полон в себе, второй часть чего-то для него чужого.

С другой стороны, бродяга, вечный кочевник, преступник, анарх — изящен, слажен, целостен, пропорционален, автономен. Он весь в себе и полагается только на себя. Никогда не покидающее чувство опасности и вечная охота, тонизируют его быть всегда в алертной форме, как волка, активизируют его осознанность.

Безоружные, беспомощные физически, но сильные духом бродяги в камерах претерпевают все, включая смерть, из причин совершенно недоступных обывателю. Часто всего лишь из-за причин символического характера. Например, идут на увечья, инвалидность или смерть, за то, что отказался по приказу мусора взять в руки веник и подмести пол, и т.д.

78

Бхайравайты не стремятся к тому, чтобы их жизнь была обязательно долгой, до глубокой старости. Они не стремятся к тому, чтобы любой ценой избежать в своей жизни конфликтов, войны, тюрьмы, бедности. Бхайравайты осмотрительны и осторожны — человек не в состоянии проявить героизм, если он мертв. Мы стремимся к тому, чтобы наша жизнь была правильной — то есть, чтобы наша жизнь соответствовала нашей духовной и физической природе, которая свойственна нашей породе. Мы стремимся к тому, чтобы наша жизнь была волшебным шедевром виртуоза, божественным танцем мастера искусства и воина духа.

Прожить чисто. Чистым умереть. Не согнувшись под натиском чужой воли и силы, не опустившись на колени. Невидимое и нематериальное, к которому вольные люди, как мотыльки к огню стремятся, порой берет с них свою цену. Страшную закономерную цену, очевидную и осязаемую. Бродяги сознательно идут под омоновские сапоги и дубинки, ломающие ребра, отбивающие почки. Идут в подвал. В сырость и мглу. В туберкулез. После трех-шести месяцев проведенных там, ни разу не попав под солнечный свет, они выходят оттуда синими. Выходят, и через пару дней, часто, снова туда. Так годами. Отсутствие своего дома, здесь, где конкретна только сумка под шконкой, требует постройки духовной крепости. Прочность фундамента и стен которой, была бы ощутима во всех этапах и пересылках.

Кшатрий, кшетра, поле, перекати поле. Он всегда гармоничен. Эстет, живущий эстетичной жизнью и заканчивающий ее эстетичной смертью. Ночные раджпуты, бросающиеся направо и налево всем, что имеют, и несущие принцип если не власти, то свободы в самих себе. Идут туда, куда нельзя идти, берут то, что нельзя брать, и столько, сколько категорически нельзя. Самые прекрасные женщины всегда рядом с ними.

При этом надо признать, что в современном мире диалектика раба и господина частенько ведет не к власти, а в тюрьму.

Согласно неоплатонизму государством должны управлять философы или воины-монахи, принявшие обет нестяжательства, являющиеся носителями чистой духовности, оперирующие исключительно философскими категориями, так как целью бытия является бессмертие, существующее только на духовном плане. Дон Хулиан в конце своего воинского пути становится

79

воином — философом, то есть полностью переходит на духовный уровень существования.

Подобно языческим богам, выдавленным христианством в ночь, во тьму, господа, феодалы, анархи, джентльмены удачи, ушли в тюрьму. Высшим благом, основой всего остального, является сохранение субъектности, автономии. Если в «белом» поле это право было присвоено псевдоморальным государством и отнято у личности, нам не осталось ничего иного как уйти в «черное». Государство стало гарантом «позитива». Субъект ушел в негатив. В знаменитой французской троице, свобода стоит на первом месте, уже после все остальное. Только при наличии первого можно решать, как им распорядиться.

Даже в случае поражения, вольный воин не теряет всего. Он сам распоряжается своей судьбой, ибо он остается игроком, а не рабом. За решеткой говорят «поживем — увидим», «кто не играет, тот стирает». Мозоли на ладонях — это стыдно, так как они говорят о том, что человек совершенно не желает работать головой или о том, что он есть мастурбант.

Тайное братство как и традиционное общество обязательно имеет свою форму преемственности в виде благословения старшими младших, сакрализации высших иерархий - чистых, мудрых и твердых как Бриллиант. Кстати, именно так звали патриарха преступного мира, который может служить ярким примером того, как отдельный конкретный человек своими жизненными качествами, проверенными не одним десятком лет и авторитетом способен оказывать влияние на общество одним лишь фактом своего присутствия.

Это не тот род влияния, которое осуществляется со стороны властей с помощью силового воздействия, приказов, росписей и печатей. Это другое род влияния, скорее схожий по воздействию с законами Вселенной, такими как гравитация либо скорость света, который воздействует и трансформирует окружающее просто в силу своего существования.

В случае Бриллианта сам факт, его, пусть кратковременного, нахождения по соседству с той или иной зоной, был способен изменить на этой зоне все. Его, даже случайное, соседство часто приводило к революции, восстанию разной

80