Мещеряков А.Н. (отв. ред.) История и культура Японии. Выпуск 12 (Orientalia et classica). 2020

нашир, а6 июняприблизилиськмысуСиретоко5 насевернойоконечностио-ва Хоккайдо. Однако японские источники свидетельствует о том, что Хвостов не только прошел мимо о-ва Кунашир, но и, высадившись на берег, установил два столба на самом высоком месте[Цу:ко:итиран..., 1940, с. 248].

7июня 1807 г. «Юнона» и «Авось» вошли в губу Анива на Сахалине, бросили якорь в местечке под названием Аваанбэцу и остались там на ночевку. После этого Хвостов и Давыдов взяли курс на Офитомари, высадились там на берег, где сожгли один склад и один магазин. Японские источники также свидетельствуют о том, что там же, на Сахалине, морские офицеры устроили беспорядки в поселении Кусюнкотан и сожгли девять складов в селении Руутака [Там же].

22июня 1807 г. Хвостов обнаружил одно японское судно недалеко от Пик Де Лангль6. Все 190 мешков риса, находившихся на нем, были перенесены на «Авось», асамосудносожжено. 25 июнявпроливемеждуПикдеЛангльиРебун сири7 ими было обнаружено еще одно японской судно, с которого также были перенесены все товары, а само судно было потоплено на следующий день. Далее, 27 июня недалеко от поселения на Пик Де Лангль им по пути попались еще два японских судна, с которых онитакже перегрузили себе на суда все, что смогло поместиться. Плавание завершилось 16 июля 1807 г., когда оба судна вернулись в Охотск.

Однако ни одно из вышеперечисленных событий не нашло отражения на страницах журнала Давыдова, в котором описываются только первые полтора месяца плавания — с 15 апреля по 1 июня 1807 г. Возникает вопрос — почему? Вариантов ответа на него множество. Конечно, есть вероятность того, что часть журнала была утеряна или передана на хранение в другой архив. Однако

врезультате анализа данного исторического документа стал очевидным один интересный факт: все действия, которые были совершены после первого июня 1807 года и остались за рамками данного журнала, не упоминаются ни в одной из инструкций Н.П. Резанова.

Таким образом, существует вероятность того, что в знак «вечной дружбы» [Соколов, 1852, c. 394], в которой морские офицеры поклялись друг другу еще перед отправлением первый раз в Америку в 1802 г., Давыдов лично изъял интересующую нас часть своего журнала. В подтверждение данного предположения говорит и тот факт, что в вахтенном журнале Давыдова отсутствует информация о письме8 Хвостова, котороетот передал одномутяжелобольному японцу, прежде чем отпустить его на о-в Итуруп 28 мая 1807 г., что также противоречило инструкциям Н.П. Резанова. Вместо хотя бы малейшего упоминанияобэтомсобытии, настраницахданногожурналамынаходимпространные

5Сирэтоко ханто: — полуостров на востоке о-ва Хоккайдо.

6Японское название Рисири — о-в в Японском море, примерно в 20 км от северо-

западного побережья Хоккайдо.

7О-в Ребун — остров в Японском море, примерно в 45 км от северо-западного побережья Хоккайдо.

8В письме было написано о желании России торговать с Японией, а также содержалось объяснение враждебного отношения к японцам.

размышления Давыдова о возможных путях притеснения «сей гордой Империи» [Отдел рукописей РНБ. Q.IV.430. Инв. 6017. № 29. Л. 16]. Совпадение? Скорее всего— нет.

Единственное, что можно сказать почти со стопроцентной уверенностью, это то, что свой журнал мичман Давыдов дописывал уже после возвращения в Охотский порт 16 июля 1807 г. Это мы видим из слов самого автора, который 1 июня 1807 г. пишет: «в Охотске уже мы узнали, что они (люди, отправленные на поселения на Курилы. — К. О.) точно в 1805мъ году отправились с Урупа, зимовали на одном из Курильских островов и в 7мъ только году, приехали в Камчатку, по отплытии нашем из оной» [Там же. Л. 23 об.]. Однако вопрос, почему информация относительно второй «важнейшей» части плавания с 1 июня по 16 июля 1807 г., отсутствует в журнале путешествия «Авось» — остается открытым.

Архивные материалы

РГАВМФ (Российский государственный архив военно-морского флота). Фонд Крузенштерна.

Ф. 166. Оп. 1. Л. 9–10.

Ф. 166. Оп. 1. Д. 4671. Л. 13, 18–18 об., 21, 22, 25, 26, 39 об., 119, 140, 149, 158–158 об., 197.

Ф. 14. Оп. 1. Д. 183.

Ф. 166. Оп. 1. Д. 4667. Л. 37, 38, 50.

АВПРИ (Архив внешней политики российской империи). Фонд РАК.

Ф. 339. Оп. 888. Д. 172. Л. 1–6. Ф. 339. Оп. 888. Д.173. Л. 1–3. Ф. 339. Оп. 888. Д. 174. Л. 1–2.

Ф. 339. Оп. 888. Д. 195. Л. 5–6, 7–7 об., 8, 9–9 об.

Ф. СпбГА I–7. Оп. 6. 1802 год. Д. 1. Папка 37. Л. 26–446.

Отдел рукописей РНБ (Российская Национальная библиотека). Q.IV.430. Инв. 6017. № 29. Л. 1–26.

Источники и переводы

Давыдов Г.И. Двукратное путешествие в Америку морских офицеров Хвостова и Давыдова, писанное сим последним. СПб., 1848.

Тихменев П. Историческое обозрение образования Российско-американской компании и действий ея до настоящаго времени. СПб.: Типография Э. Веймара. 1864.

Соколов А. Хвостов и Давыдов // Записки гидрографического департамента морского министерства. Ч. Х. СПб., 1852.

Цу:ко:итиран . Токио: Тайдзанся, 1940.

морские офицеры Хвостов и Давыдов] // То:кё: дайгаку сурабуго сурабу бунгаку кэнкю:сицу нэмпо: [Ежегодник Токийского университета кафедры славянского языка и славянской культуры]. 2004. Вып. 19.

С. 184–203.

[История захвата Курил и Карафуто]. Токио: Фумииса кандзо:хан, 1904.

Плотников А.Ю. Русско-японские отношения в период их становления. Посольство Н.П. Резанова и экспедиция 1806–1807 гг.: автореф. дис. ... канд. ист. наук.

М., 1994.

Позднеев Д.М. Материалы по истории Северной Японии и ее отношений к материку Азии и России. Иокогама: Типография Ж. Глюк, 1909.

Полевой Б.П. Первооткрыватели Курильских островов. Из истории русских географических открытий на Тихом океане в XVIII в. Южно-Сахалинск, 1982.

Полевой Б.П. Первооткрыватели Сахалина. Южно-Сахалинск, 1959.

Сенченко И.А. Сахалин и Курилы — история освоения и развития. М.: Моя Рос-

сия, 2006.

Сенченко И.А. История Сахалина и Курильских островов. К проблеме рус- ско-японских отношений в XVII–XX веках. М.: Экслибрис-Пресс, 2005.

торским двором и бакуфу по историческим источникам, посвященными приезду Резанова] // Кайкоку идзэн но нитиро канкэй [Русско-японские отношения до открытия страны]. Токио: То:кё: дайгакуто:хоку Адзиа кэнкю: сэнта, 2006.

Черевко К.Е. Зарождение русско-японских отношений. XVII–XIX века. М.: На-

ука, 1999.

Российско-Американская компания и изучение Тихоокеанского Севера 1799– 1815: сб. документов / сост. А.Е. Иоффе, Л.И. Спиридонова. М.: Наука, 1994.

Файнберг Э.Я. Русско-японские отношения в 1697–1875 гг. М.: Издательство восточной литературы, 1960.

Hall J.W. The Cambridge history of Japan. Vol. 4. Early modern Japan. Cambridge: Cambridge University Press, 1991.

Harrison J.A. Japan’s Northern Frontier. Gainesville: University of Florida Press, 1953.

Harrison J.A. The founding of Russian Empire in Asia and America. Coral Gables, FL: University of Miami Press, 1971.

Lensen G.A. Russia’s Eastward expansion. Englewood Cliffs, NJ: Prentice-Hall, 1953.

Lensen G.A. The Russian push toward Japan: Russo-Japanese relations 1697–1875. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1959.

Sansom G. A History of Japan, 1615–1867. London: Cresset Press, 1966.

Миссия Н.Н. Муравьева в Эдо 1859 г.

А.В. Климов

В 1859 г. генерал-губернатор Восточной Сибири граф Муравьев-Амурский прибыл в Эдо (ныне Токио) во главе военной эскадры для ведения переговоров с представителями военного правительства (бакуфу). Он стремился добиться от японской стороны признать остров Сахалин российской территорией и провести границу по проливу Лаперуза. Не прибегая к угрозе применения военной силы, Муравьев-Амурский пытался достичь своей цели. Доводы российской стороны не были приняты японскими дипломатами. Потребовалось 16 лет, чтобы в 1875 г. по Санкт-Петербургскому договору Сахалин вошел в состав Российской империи. Известный японский историкАкидзукиТосиюки, смещая акценты, не приводя полностью в цитатахвысказывания Муравьева-Амурского, пытается представить в искаженном свете политику России на Дальнем Востоке по отношению к Японии.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: Н.Н. Муравьев-Амурский, дипломатия, Россия, Япония.

Император Александр II предоставил графу Н.Н. Муравьеву-Амурскому, генерал-губернатору Восточной Сибири, полномочия на ведение переговоров по поводу определение статуса острова Сахалина и проведения границы по проливу Лаперуза. 5/17 августа русская эскадра под командованием капитана I ранга Унковского с посланником на борту прибыла в залив Эдо. В письменном обращении к японским властям Муравьев-Амурский указывает, что российский император наделил всеми необходимыми полномочиями для ведения переговоров: «...так как Великий Государь мой приказал мне во всех пограничных делах прежде объясняться с пограничными дружественными государствами Япониею и Китаем, и на этот конец снабдил меня надлежащими уполномочиями, то я и поспешил прибыть сюда для переговоров с мудрыми Японскими сановниками, чтобы письменно окончить все сомнения относительно Сахалина» [ГАРФ. Ф. 722. Оп. 1. Д. 437. Л. 35]. Восьмого августа Эндо:

«Аскольд», чтобы приветствовать графа Муравьева и узнать цель официального визита. Посланник четко сформулировал цель своего визита: поскольку по новому соглашению между Россией и цинским Китаем река и прилегающие к ней территории отошли России, то и Сахалин теперь безраздельно является российской территорией. Японские же рыбаки, осуществляющие свой промы-

414 А.В. Климов

сел в южной оконечности острова, в заливе Анива, и впредь смогут беспрепятственно продолжать свою деятельность, но Сахалин полностью принадлежит России. Эндо: иСакаипришливкрайнеезамешательствоипредложилиразместиться в храме Тэнтокудзи в районе Сибанисикубо в столице бакуфу [Токутоми, 1991, с. 250–251]. Десятого августа посланник торжественно въехал в Эдо и 12 августа начались переговоры. Эндо: и Сакаи привели на переговоры в храм Тэнтокудзи двух ответственных лиц Хори Орибэноками

и Мурагаки Авадзи-но ками , на которых и была возложена обязанность вести переговоры с полномочным представителем России. Они занимали пост губернаторов Хакодатэ (Хакодатэ бугё: ).

В письме на имя князя Александра Михайловича Горчакова, министра иностранных дел, от 10 января 1859 г. из Иркутска, получив сообщение об ответственной миссии, Муравьев-Амурский пишет, особенно подчеркивая, что будет вести переговоры, ни в коем случае не прибегая к угрозе применения военной силы, как это делали США и западноевропейские державы. «Почтеннейшее отношение вашего сиятельства, в котором вы изволили объявить мне Высочайшую волю Государя Императора о переговорах с Япониею, я имел честь получить сегодня и приемлю смелость покорнейше просить доложить Его Величеству, что я употреблю все мои способы, чтоб оправдать лестное доверие, мне вновь оказываемое, но что я никогда не думал прибегать к понудительным мерам, а, напротив, считаю необходимым сколь возможно внушить, каквЯпонии, такивКитаедовериеквашемудружескомурасположению» [Му- равьев-Амурский, 1891, II, с. 229]. Однако японский исследователь Акидзуки Тосиюки говорит отом, что Муравьев-Амурский, следуя примеру, поданному в свое время командором Перри, продемонстрировав военную силу, легко сможетдобитьсяпоставленнойцели. Графсобралвнушительнуюэскадрувсоставе девяти кораблей и появился у берегов Синагава города Эдо. При этом Акидзуки ссылается на письмо от второго мая, отправленное графом великому князю Константину Николаевичу, где говорится, что эскадра из девяти кораблей продемонстрирует внушительную военно-морскую силу России для японцев и китайцев у их берегов, а также на письмо от 24 июня, адресованное Корсакову, в котором Муравьев пишет, что эта внушительная военно-морская сила позволит поставить точку в Сахалинской проблеме [Акидзуки, 1994]; Акидзуки при этом ссылается на издание И. Барсукова[Муравьев-Амурский, 1891, I, с. 557].

Приведем сначала донесение графа Муравьева Великому Князю Константину Николаевичу от 2 мая 1859 г. с наибольшей полнотой, чтобы избежать двойного толкования: «...я должен немедленно отправиться на Амур, чтобы успеть своевременно отплыть из Николаевска с эскадрою, которая там приготовляется, в Хакодаде к татарским берегам в Печелийский залив, и опять возвратиться в Японию для переговоров о Сахалине. Главнейшие предметы этого плавания моего будут: предъявить в Хакодаде мое уполномочие на переговоры; в Суйфунском заливе встретить Будогосского, который пролагает сухопутную границу между вершинами реки Уссури и морем; свезти карты новых наших границ в Печелийский залив, где передать их в Пекин для утверждения, чрез нашего уполномоченного. Из Печелийского залива я должен возвратить-

ся для переговоров в Японию, и от продолжительности оных будет зависеть, успею ли я возвратиться вверх по Амуру водою, и в таком случае могу быть обратно в Иркутске к половине октября, или должен буду ждать для возвращения зимнего пути, а тогда отсутствие мое может продолжаться до половины ноября. Эскадру, которая будет мне сопутствовать в этом плавании, я постараюсь собрать более многочисленную, чтоб Японцы и Китайцы могли видеть и морские наши силы; Англичан это не удивит, ибо они, конечно, знают на пере-

чет все наши суда в Восточном океане; но если я узнаю, подходя к Печелийскому заливу, что Европейские эскадры там и угрожают Китайским батареям бомбардированием, то я не пойду туда, чтоб не возобновить перед Китайцами мнения о двуличности наших действий (курсив мой. — А. К.), как было в прошлом году» [Там же, с. 555]. Из приведенного текста донесений четко явствует, что Мура- вьев-Амурский хотел показать, что российская эскадра на Тихом океане представляетсилу, сопоставимуюсанглийскойитемболеесфранцузскойэскадрой (втексте говорится Европейские эскадры) и что на Россию можно опереться на переговорах с европейскими державами (Англией и Францией, ведшими боевые действия против цинского Китая). То есть речь идет не об угрозе Китаю и Японии, анаоборот, овозможнойпотенциальнойподдержке. Акидзукиже, выдернул из донесениятолько фразу: «Эскадру, которая будет мне сопутствовать в этом плавании, я постараюсь собрать более многочисленную, чтоб Японцы и Китайцы могли видеть и морские наши силы». Причем Акидзуки заменил конец фразы: «чтоб Японцы и Китайцы могли видеть и морские наши силы», переведя ее «чтобы показать японцам и китайцам морские наши силы» (

). При этом смениласьтональность высказывания с «могут видеть» на «показать, продемонстрировать им».

Н.Н. Муравьев 24 июня, находясь в Хакодатэ, писал М.С. Корсакову письмо, носящее приватный характер. Постараемся его привести в той части, которое касается Японии, без изъятий: «Скучно, очень скучно; довольно, очень довольно; пора тебе занять мое место. Я был у наших берегов, был в Корее, был в Печелийском заливе; отправил Будогосского в Пекин. Здесь я перехожу на фрегат “Аскольд” к Унковскому, где и подниму свой флаг, и в Иеддо у меня соберется порядочная эскадра; конечно, это поможет окончить Сахалинские дела, но боюсь медленности Японцев, и что придется очень поздно возвращаться в Амур» [Там же, с. 557]. Это— цитата без купюр. И здесьтрудно и по интонации письма, и по его содержанию найти угрозу применения силы по отношению к Японии. Но в переводе Акидзуки приведена только одна фраза: «конечно, это поможет окончить Сахалинские дела», и увязана она с мощной российской эскадрой. Причем, вместо «поможет окончить Сахалинские дела» переведено: «поможет поставитьточку» (

), что, конечно, эмоционально сильнее. И дальше Муравьев-Амурский пишет, что боится «медленности японцев» на переговорах. Значит, он и не собирался прибегать к аргументу силы. И на самих переговорах граф ни разу не прибегал к шантажу или намеку на угрозу применения силы. Болеетого, и сам МуравьевАмурскийговорилотом, чторусскаяэскадравыглядитмаленькойпосравнению с англо-французским морским соединением в Печелийском заливе, состоящим

из 20 судов, в том числе было несколько фрегатов [Муравьев-Амурский, 1891, I, с. 560]. Поэтому и было сказано: «чтоб Японцы и Китайцы могли видеть и морские наши силы», а не «продемонстрировать».

Проявив завидное знание русских источников, Акидзуки, тем не менее, предпочел проигнорировать письмо графа Муравьева-Амурского министру иностранных дел, князю Александру Горчакову, где граф прямо и четко заявляет, «что я никогда не думал прибегать к понудительным мерам, а, напротив, считаю необходимым сколь возможно внушить, как в Японии, так и в Китае доверие к вашему дружескому расположению». Видимо, он пренебрег этим письмом по одной простой причине: тогда бы сравнение с действиями Перри, которому американским правительством разрешалось прибегать не только к угрозе, но и к применению силы, было бы неуместным.

«Демонстрация же силы» призвана была показать, что Россия в состоянии отстоять свои земли от иностранной агрессии итем самым защитить, в конечномсчете, интересыЯпонии, представленныеврыбномпромыслевюжнойчастиСахалина. ОбэтомсамМуравьев-Амурскийоткровенноговорилсяпонски- ми уполномоченными: «Польза обоих наших государств требует, чтобы дело это было решено окончательно как можно скорее, ибо при сомнительном его состояниииностранцымогутимвоспользоваться, изанятьнаостровеСахалин для себя места, чего уже конечно не может случиться, когда весь остров будет письменно признан в Российском владении и будет находиться под защитою вверенныхмневойск. Японскоеправительствосамотеперьвидит, какимизначительными морскими силами может уже здесь располагать Россия; но силы этиначализдесьучреждатьсятолькопятьлеттомуназад, ибудутувеличиваться с каждым годом. По вышеприведенным причинам необходимо, для обоюдной безопасности, чтобы весь остров Сахалин находился под нашею защитою»

[ГАРФ. Ф. 722. Оп. 1. Д. 437. Л. 35–35 об.].

Еще до начала переговоров Муравьев-Амурский передал японскому правительству записку, в которой «...подчеркнул русский приоритет в открытии и присоединении Сахалина, указав, что до русских никто и никогда не владел этим островом» [Сенченко, 2006, с. 276].

Графзаявиляпонскимполномочнымпредставителям,чтоеще170 леттому назад (Токутоми Сохо: ошибочно указывает — 117 лет [Токутоми, 1991, с. 251]) СахалинужебылвладениемРоссии, нопотомсталпринадлежатьКитаю. Японцы же, в пересказе Токутоми слов русского посла, стали активно заниматься рыбным промыслом на южной оконечности острова только примерно восемь лет тому назад. Теперь по новому договору, заключенному между цинским Китаем и Российской империей, все территории, прилегающие к Амуру, отошли России и, естественно, остров был возвращен России. Еще в 1854 г. в Анива Россией был размещен военный пост, но поскольку он был малочислен, то граф Путятин его снял [Там же, с. 251–252]. Как видим, в изложении известного историка Токутоми Сохо: указываются далеко не те даты, о которых говорил Муравьев-Амурский, поэтому приведем цитату без купюр: «В дружественных трактатах, заключенных между нашими двумя великими Государствами, одно важное дело не кончено. Японские рыболовы с давних времен (а не «примерно

восемь лет тому назад»; курсив мой. — А. К.) занимаются своею промышленностию в Аниве (рыбным промыслом. — А. К.), на южной оконечности острова Сахалина или Карафто; оба эти древние названия свидетельствуют, что остров этот однороден с рекою, называемой Сахалин-ула, или по-нашему Амур, и что он в последние 170 лет (а не 117; курсив мой. — А. К.) считался Китайским, т.е. гораздо прежде , чем Японские рыболовы учредили там свои промыслы; но прежде того времени река Сахалин-ула, а следовательно и остров Сахалин, принадлежали России. Следуя долгу справедливости, и желая сохранить дружеские отношения, оба Государства Российское и Китайское согласились между собою в том, чтобы Русские по-прежнему занимали Сахалин-ула (Амур), и по этому случаю Российский караул был поставлен шесть лет тому назад и на южной оконечности Сахалина, в заливе Анива...» [ГАРФ. Ф. 722. Оп. 1. Д. 437.

Л. 34 об.].

Предложения, сделанные Муравьевым-Амурским японским уполномоченным, были разбиты на четыре пункта. Первый пункт касался определения границымеждудвумягосударствами. Русскойсторонойбыловыдвинутопредложение провести границу по проливу Лаперуза, который отделяет Сахалин от Хоккайдо, итем самым признать весь остров российскойтерриторией. «1). Отныне границею между обеими Государствами будет пролив Лаперуза, так что все острова, лежащие к северу от сего пролива, принадлежат Российскому Государству, а лежащие к югу от него — Японскому» [Там же. Л. 36]. Японские представители отказались принять это предложение, сославшись на договор, заключенный в 6-м году эры Каэй (Каэй рокунэн , китю:-но тоси

— по циклическому календарю год десятого циклического знака, мидзуното , и быка, уси , второго знака зодиака), 1855 года по европейскому календарю (нитиро васин дзё:яку ), согласно которому остров оставался неразделенным в совместном владении [Токутоми, 1991, с. 252–253]. Кроме того, японская сторона отстаивала свои претензии на Южный Сахалин, утверждая, что на острове имеются японские географические названия, которые, как «...тут же выяснилось... были местными айнскими наименованиями» [Сенченко, 2006, с. 276], что лишний раз подтвердило высокую степень изученности Сахалина Россией.

После этого японская сторона аргументировала законность своих претензий фактом (к которому они обращались и в будущем), что на некоторых европейских картах Южный Сахалин окрашен в цвет Японии, что, на их взгляд, являлось важным доказательством принадлежности этой части острова Японии. Муравьев-Амурский эти аргументы признавать отказался, и переговоры были вскоре прекращены. Они не привели ни к какому формальному соглашению.

Взамен же Российская сторона была готова предоставить японским подданным признание их прав на ведение рыбных промыслов, свободу передвижения, ведения бизнеса и отправления религиозных обрядов на всей территории империи, примыкающей к Тихому океану (в то время русские именовали его Восточным океаном). В частности, в остальных трех пунктах говорилось:

«2). Рыбныепромыслы, заведенныеЯпонскимиподданныминаюжнойчасти острова Сахалина, в заливе Анива, остаются в частном и исключительном