Мещеряков А.Н. (отв. ред.) История и культура Японии. Выпуск 12 (Orientalia et classica). 2020

как его хозяина оскорбили, до дуэли, и один из двух фехтовальщиков остался мертвым на земле, оставшийся в живых, если его семья жива, должен был совершить сэппуку (харакири)!» [Corazza, 1942, S. 8]. Корацца приводит еще не раз примеры, когда самурай совершает сэппуку, следуя за господином и т.д. Например, история о сорока семи ронинах изложена так:

В качестве яркого примера представлений о чести в Японии вспоминается еще один инцидент, произошедший 21 апреля 1701 года в дворце сёгуна.

Здесь даймё Ако был оскорблен неким Кира Ёсинака. Ако достал свой меч и попытался зарубить противника, но не смог этого сделать, благодаря охраннику. Нотак как было запрещено обнажать оружие во дворце сёгуна, Ако должен был совершить сэппуку в тот же день. Последователи Ако, сорок семь самураев, бродили по всей Японии в течение двух лет без господина.

Они нанимались к землевладельцам и ремесленникам, чтобы добыть денег на новое оружие. В начале декабря 1702 года сорок пять из сорока верных сюзерену встретились со своим лидером Оиси Кураносукэ и несколько дней спустя штурмовали замок обидчика Кира Ёсинака. Кира был избит до неузнаваемости. Тогда сорок пять самураев хладнокровно совершили сэппуку.

Когда двое оставшихся узнали о поступке своих товарищей, они убили себя. Честь самурая не оставила никакого другого варианта для них после того, как их хозяин был отомщен... [Ibid.].

Интересным представляется эпизод, описывающий события в период Маньчжурского инцидента, под названием «Железные основы». В нем автор показывает военного, готового пожертвовать семьей во имя службы государству.

Это было 18 сентября 1931 года. Лейтенанту Канадзава было приказано уехать в Маньчжурию. «Это война», — сказал он своей жене. «Я готова все принять», — отвечает она. «Хорошо, моя дорогая, ну, до свидания!» — Когда он уже стоял на переднем дворе, она закричала ему дрожащим голосом: «Борись смело и умри честной смертью!» Он рассмеялся: «Надеюсь, вы не ждете с детьми, когда мой прах вернется домой!».

«Лейтенант Канадзава, вы остаетесь командиром в Чанчуне», — приказал командир роты. — «Командир, разве я не пойду с Вами на фронт?» — «Этапная служба так же важна, как и служба на линии фронта, Канадзава <...> кстати, я подумал и о Вашейсемье, уВасшестеродетей».— «Слушаюсь, новынеможетепомешатьмнесовершитьсэппукуввашемприсутствиивконцепохода».— «Норадибога, почему?» — «Чтобы наказать себя за то, что я бесполезно просадил государственные деньги на многолетнюю военную подготовку...» Капитан долго молчал, а потом медленно сказал: «Я мог бы вас арестовать...» — «Слушаюсь!» Лейтенант Канадзава низко поклонилсясвоемуначальнику. НаследующееутролейтенантуКанадзавебылоприказано сопровождать командира на фронт. В марте 1933 года он пал в бою при Жэхэ.

Больше нет самурайских кланов, но их неписаные законы по сей день остаются нерушимыми основами страны Восходящего солнца, несмотря на все положения, которые относятся к современному государственному аппарату. В спокойные времена для японцев достаточно письменных законов, которые мало чем отличаются от западных, но в бурные времена только вечные добродетели являются их последним руководством [Ibid., S. 12–13].

Корацца видел в самураях своеобразный японский CC Средневековья. Таким образом, можно выделить несколько черт, которые считаются качествами воина, важными для Третьего рейха. Это верность и преданность сюзерену, сохранение чести самурая, умение пожертвовать собой, забыть о личных интересах и отдать жизнь за интересы своего господина — именно такими должны были быть солдаты вермахта.

Источники

Corazza H. Die Samurai — Ritter des Reiches in Ehre und Treue. Zentralverl. der NSDAP, Eher, 1942.

Литература

Антони К. Миф и идеология в национал-социалистической Германии и в императорской Японии в ранний период эпохи Сёва // Alter Idem. Вып. 3. Тотальность философского дискурса: проблема самоопределения современной философии. 2010. С. 103–121.

Orbach D. Japan mit den Augen der SS gesehen. Aspekte der Bildung von Japanstereotypen am Beispiel von Heinz Corazza // OAG Notizen. 2003. November. S. 12–31.

Presseisen E.L. Germany and Japan. A study in totalitarian diplomacy 1933–1941. Springer-Science+Business Media, B.V., 1958.

РОССИЯ И ЯПОНИЯ: КОНТАКТЫ В ОБЛАСТЯХ ПОЛИТИКИ

И ИСКУССТВА

От «красных людей» к «соседнему государству»:

Мацудайра Саданобу и Россия

В.В. Щепкин

Мацудайра Саданобу был фактическим главой японского правительства в 1787–1793 гг., когда вопрос отношений с Россией стал одним из ключевых для японских властей. Успешные переговоры с А. Лаксманом позволили ему сохранить влияние и после своей отставки. На основе написанных Саданобу правительственных документов и сочинений мы проследили, как меняласьего позиция в отношении России иторговыхотношений с ней под влиянием различных событий: восстания айнов на Кунашире и северо-востоке Хоккайдо в 1789 г., визита экспедиции А. Лаксмана 1792–1793 гг., посольства Н.П. Резанова 1804–1805 гг. и нападений Н.А. Хвостова и Г.И. Давыдова на японские поселения в 1806–1807 гг. Рассмотрев общие тенденции во внешних отношениях первых лет правления Мацудайра Саданобу — сокращение торговли с голландскими и китайскими купцами, пересмотр приема корейских посольств — мы смогли увидеть, что его в целом негативный взгляд на перспективу отношений с Россией укладывается в этот курс. Однако необходимость переговоров с российской миссией А. Лаксмана вынудила Саданобу пересмотреть значимость отношений с нашей страной и обратить особое внимание на вопросы безопасности северных пределов Японии. Отставка Саданобу в 1793 г. не означала его отстранения от участия в государственныхделах, и его особые мнения продолжали учитываться центральным правительством. Особенно значимой его позиция стала после нападений Хвостова и Давыдова в 1806–1807 гг. Судя по всему, действия японских властей в ходе пленения российского капитана В.М. Головнина могли основываться на предложениях Саданобу по демонстрации Японией своей воинской доблести. Признание Саданобу России как «соседнего государства» ознаменовало также перемены в осознании Японией изменившегося миропорядка.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: Мацудайра Саданобу, внешняя политика Японии, российско-японские отношения, международные отношения в Восточной Азии, бакуфу.

Исследование проведено за счет гранта Президента РФ для государственной поддержки молодых ученых (проект № МК–3996.2018.6).

Известный государственный деятель Японии периода Токугава (1603– 1867) Мацудайра Саданобу (1758–1829) был фактическим главой центрального правительства в 1787–1793 гг., занимая пост председателя совета старейшин (яп. родзю сюдза ) и являясь регентом (яп. сё:гун хоса ) при не-

совершеннолетнем сёгуне Токугава Иэнари (1773–1841). Именно на период его правления пришелся визит первой официальной миссии из России во главе с А. Лаксманом в 1792–1793 гг., и Саданобу, добившись успешного для Японии итога переговоров, заслужил славу главного специалиста по внешнеполитическим делам. После его отставки в 1793 г. члены совета старейшин неоднократнообращалиськнемузаконсультациями. ОтношениясРоссиейоставалисьодним из основных вопросов повестки японского правительства и после визита А. Лаксмана, до 1810-х гг. Центральное положение Мацудайра Саданобу на политической арене этого времени и его активное участие в делах правительства позволяет нам проследить эволюцию настроений в японской элите по вопросу отношений с Россией в указанный период.

Мацудайра Саданобу и его взгляды в контексте истории российско-японс- ких отношений стали объектом внимания еще в монументальном труде Д.М. Позднеева «Материалы по истории Северной Японии и ее отношений к материку Азии и России» [Позднеев, 1909, c. 2–22]. Позднеев поместил в своей книге переводы двух небольших текстов Саданобу, посвященных вопросам морской обороны. Однако в них Саданобу предстает как человек, озабоченный в первую очередь безопасностью своей страны, а его позиция в отношении России иторговли с ней остается за рамками рассмотрения. В нашей статье мы рассмотримданныйвопросвширокомконтекстевзглядовМацудайраСаданобу на внешние отношения Японии на рубеже XVIII–XIX вв.

Мацудайра Саданобу: приход к власти и внешнеполитический курс

Приход к власти Мацудайра Саданобу и выработка им нового политического курса тесно связаны с отставкой Танума Окицугу (1719–1788), последовавшей за смертью десятого сёгуна Токугава Иэхару (1737–1786). Танума на протяжении более двух десятилетий оставался наиболее влиятельной фигурой в стране, впервые в истории правления Токугава заняв два высших поста в иерархии центрального правительства: официальный — председателя совета старейшин и неофициальный — ближайшего помощника сёгуна в государственных делах (яп. собаёнин ).

Второй из них был впервые учрежден в 1681 г., когда сёгуном стал Токугава Цунаёси (1646–1709), до того возглавлявший княжество Татэбаяси. Он взял с собой в Эдо преданного ему главного вассала княжества Макино Нарисада (1635–1712), который в силу происхождения не мог занять высоких постов в центральном правительстве. После того, как в 1684 г. в замке Эдо произошло убийство главного старейшины Хотта Масатоси (1634–1684) и место пребывания сёгуна в целях безопасности было удалено от кабинетов старейшин, роль ближайшего помощника чрезвычайно возросла. Восьмой сёгун Ёсимунэ (1684–1751) происходил из боковой ветви дома Токугава (Кии) и, придя к власти, стремился укрепить свое положение за счет преданных вассалов этого дома, которые из-за своего статуса не могли претендовать на членство в со-

вете старейшин. В его правление была введена также должность ближайших посредников в государственных делах (яп. собаё торицуги ), которую одновременно могли занимать до пяти человек. Этот новый пост, с одной стороны, предоставлял даймё и хатамото альтернативный канал связи с сёгуном, в обход совета старейшин; с другой — он позволял выдвигаться к вершинам власти талантливым кадрам из числа прямых вассалов бакуфу1. К таковым относился и Танума.

Танума Окицугу, с пятнадцати лет служивший адъютантом будущего сёгуна Иэсигэ (1712–1761), сделал при нем головокружительную карьеру, став к концу его правления даймё и получив во владение княжество Сагара. При следующем сёгуне Танума вошел в состав совета старейшин, а вскоре возглавил его, практически единолично управляя делами правительства. Будучи выходцем из дома хатамото и лично преданным двум сёгунам, Танума в своей политике был нацелен на улучшение финансового положения центрального правительства и его прямых вассалов, зачастую в ущерб интересам других военных домов и воинского сословия в целом. Он прославилсякак поборник развития товарно-денежной экономики: поощрял создание купеческих гильдий, облагая их налогом в пользу центрального правительства и княжеств, стабилизировал валютную систему путем ее унификации и выпуска новых серебряных монет, а также принимал меры по расширению и диверсификации внешней торговли в Нагасаки.

ВрамкахпоследнейинициативыправительствоТанумапоощрялоэкспорт сушеных морепродуктов (яп. таварамоно ), добывавшихся в княжестве Мацумаэ и землях айнов. Эти товары позволяли компенсировать истощившиеся запасы меди, основного экспортного товара того времени, однако они могли найти спрос только у китайских торговцев, но не у голландцев. В япо- но-голландской торговле дефицит продолжал расти. В расширении и диверсификации торговли были заинтересованы обе стороны. Танума Окицугу еще

в1775 г. направил своего представителя на переговоры с членами голландской фактории, находившимися натот момент в Эдо [Screech, 2006, p. 16]. Глава голландской фактории в 1779–1780 и 1781–1783 гг. Исаак Титсинг (1745–1812) неоднократно встречался и обсуждал этот вопрос с наместником центрального правительства в Нагасаки Кудзэ Хиротами (1737–1800) [Ibid., р. 9–10, 16]. В книге, посвященной Титсингу, британский историк Таймон Скрич, опираясь на сведения из журналов голландской фактории, рисует картину небывалого интересаяпонскойэлитывЭдокголландцамикевропейскойнаукеикультуре

в1770–1780-егг. [Ibid., р. 9–51]. КакписалДж.У. Холл, еслибывсепланыТанума были претворены в жизнь, «Япония отказалась бы от политики изоляции на полвека раньше, чем ей это пришлось сделать, причем это был бы доброволь-

ный шаг» [Hall, 1955, р. 102].

Однако экономическая политика Танума Окицугу имела и негативные последствия. Развитие товарной экономики привело к социальному расслоению

1ПодробнееобэтойособенностисистемыдолжностейцентральногоправительстваТокугава см., например: [Ооиси, 1993, c. 69–76; Фудзита, 2012, c. 17–22].

вдеревне, падению цен на рис, оттоку обедневших крестьян в города и росту необрабатываемых земель. Крометого, преследование интересов крупного капитала породило взяточничество в правительстве. Попытка унификации монетной системы вызвала рост цен, прежде всего в столице. Последней каплей стала серия неурожайных лет в северо-восточной Японии, продолжавшаяся с 1783 г. и повлекшая за собой голод и крупные выступления на селе и погромы

вгородах.

К1780-м гг. недовольство деятельностью Танума Окицугу распространилось не только среди бедных слоев населения, но затронуло и верхи японского общества. Оно достигло апогея в 1784 г.: когда Танума смог выдвинуть своего сына Окитомо (1749–1784) на пост младшего советника, тот был убит вассалом бакуфу Сано Масакото (1757–1784) прямо в замке Эдо. Отношение к этому событию простых людей наглядно иллюстрирует следующий факт: вскоре после того как Масакото совершил сэппуку по приказу бакуфу, к его могиле на территории храма Токухондзи потянулись толпы людей, в то время как похоронную процессию Танума Окитомо горожане забрасывали камнями [Фудзита, 2012, c. 210–212]. Поэтому, когда осенью 1786 г. скончался покровитель Танума сёгун Токугава Иэхару, судьба его была предрешена.

Именно в такой обстановке происходило выдвижение Мацудайра Саданобу на пост главы совета старейшин. Ключевую роль в этом процессе сыграл Хитоцубаси Харусада (1751–1827), который стал главным теневым деятелем центрального правительства с момента назначения его сына Иэнари наследником сёгуна. Изначально десятому сёгуну Иэхару должен был наследовать его родной сын Иэмото (1762–1779), однако он внезапно скончался в возрасте 18 лет, возвращаясь с соколиной охоты. Поскольку других сыновей у сёгуна не было, встал вопрос об усыновлении им одного из представителей боковых ветвей (яп. госанкё ). Глава дома Симидзу Токугава Сигэёси (1745–1795) приходился десятому сёгуну младшим братом, однако не отличался хорошим здоровьем. Дом Таясу после смерти Токугава Харусато (1753–1774) оставался без главы. Возглавить его мог Мацудайра Саданобу, который приходился последнемумладшимбратом, нов1774 г. сталприемнымсыномглавыкняжества Сиракава Мацудайра Садакуни. В случае возвращения в дом Таясу Саданобу стал бы основным кандидатом на пост следующего сёгуна. Однако этому воспрепятствовали Хитоцубаси Харусада и Танума Окицугу, сумевшие выдвинуть наэтурольИэнари. Такимобразом, назначениенаследникомиприходквласти Токугава Иэнари стали результатом цепочки совпадений и интриг. Перед Хитоцубаси Харусада, помимо ухудшившейся социально-экономической ситуации, стояла задача укрепления авторитета и легитимности молодого сёгуна2. Что касается Мацудайра Саданобу, считается, что с этого времени он затаил

2 Примечательный комментарий по этому вопросу мы находим в записке И.А. Штюцера (1763–1821), который в 1787–1788 гг. был врачом голландской фактории в Нагасаки. В описании японских книг и предметов культуры, подаренных им Екатерине II в 1795 г., он пишет: «Покойный император (Токугава Иэхару. — В. Щ.) скончался в горе, поскольку его единственный сын и наследник империи имел несчастье сломать себе шею во время охоты. Нынешний молодой император является всего-навсего приемным сыном покойного императора, и его происхождение не

направило в бакуфу запрос о возможности совместить его с поездкой князя для службы в Эдо. В ответ на это Саданобу дал указание урегулировать с корейской стороной вопрос об отсрочке посольства, сославшись на плачевное положение простого народа в центральной Японии, на плечи которого лег бы прием посольства на пути в Эдо [Ёкояма, 2013, с. 67–68]. Еще одной причиной, возможно, было нежелание допускать пребывания корейцев в лежавший на их обычном пути Киото, где в 1788 г. произошел страшный пожар, уничтоживший большую часть древней столицы. Позже Саданобу стал рассматриватьвозможностьприемакорейского посольствавкняжествеЦусима, однако корейская сторона отклонила это предложение4. Ёкояма Ёсинори при этом указывает на неразрывную связь вопроса о посольстве и мер по сокращению экспорта меди в Нагасаки: в отношениях с Кореей также проглядывается общий настрой Саданобу на сокращение торговли и ограничение внешних контактов [Там же, с. 69–70].

Таким образом, по крайней мере ранний этап политики в отношении России следует также рассматривать в рамках вышеуказанного курса Саданобу. Втожевремя, какбудетвиднониже, именновопросотношенийсРоссиейвнес существенные коррективы во внешнеполитический курс центрального правительства Японии на рубеже XVIII–XIX вв.

Мацудайра Саданобу и вопрос отношений с Россией

Вопрос отношений с Россией впервые попал на повестку дня японского правительства в начале 1780-х гг., когда слухи о переговорах русских с чиновниками княжества Мацумаэ на северо-востоке Хоккайдо в 1778–1779 гг. достигли Эдо. В 1785–1786 гг., в последние годы правления Танума Окицугу, состоялась первая правительственная экспедиция в земли айнов для изучения их экономического потенциала и возможности открытия торговли с Россией5. Хотя отставка Танума осенью 1786 г. оставила данные вопросы неразрешенными, именно эта первая экспедиция положила начало дискуссии о политике в отношении земель айнов.

По большому счету в рамках данной дискуссии ставилось два тесно связанных между собой вопроса: 1) следует ли начать полномасштабное освоение земель айнов (развитие земледелия, промыслов, добычи драгоценных металлов, торговли) или стоит сохранить существующее положение (сезонная торговля с айнами)? 2) следует ли перевести земли айнов под прямое управление центральногоправительстваилиможносохранитьихподконтролемдомаМацумаэ? К этим вопросам можно добавить и третий: следует ли начать прямые

4В итоге прибытие корейского посольства состоялось лишь в 1811 г., спустя 24 года после вступления Иэнари на пост сёгуна, и в соответствии с замыслом Саданобу прием его был осуществлен на территории княжества Цусима. Это посольство стало последним в период Токугава.

5Такадзава Норихару, без ссылок на какие-либо источники, пишет, что Саданобу еще до прихода в правительство, как глава княжества Сиракава, беспокоился о защите севера страны и настороженно относился к продвижению России, но это суждение требует документальных подтверждений [Такадзава, 2012, с. 37–38].