Выпуск 6
.pdfУчитель дхшна И Син |
79 |
Все это сделало календарь И Сина гораздо более точным, чем прежний календарь Хуан Цзи ( 581-618) времен дина стии Суй. Новым пользовались с 727 по 751 год, а в качестве исходника он послужил астрономам многих последующих династий.
В ходе составления своего календаря И Син произвел важные наблюдения за небесными телами, в частности — за асимметрическими движениями солнца и луны, вычис лив скорость солнечного движения вдоль части эклипти ческой орбиты и сделав первые приблизительные замеры длины градуса меридиана. Ее И Син определил в 351,27 ли (123,7 км).
Труд был составлен таким образом, чтобы в него можно было вносить коррекции на основе новых астрономических данных и с их помощью предсказывать солнечные затмения. Также он позволял исправлять календарные изменения, за мещая старые положения в системе новыми. Данные работы были необходимы при измерении длины части меридиана, что разрешало недоразумения, создававшиеся предыду щей практикой использования разницы между длиной те ней солнца, наблюдавшихся одновременно с двух мест для определения расстояния между ними. И Син определил три надцать пунктов по всей империи, от Цзяочжоу в нынешнем Вьетнаме на 17° северной широты до места непосредственно к югу от озера Байкал (50°сш). В каждом из пунктов прово дились наблюдения по трем параметрам: высота Полярной звезды, длина теней летом и зимой. Из полученных данных выводилась широта, и вычисленная учеными Танской им перии длина одного градуса меридиана была весьма точной. И Син понимал вариативность этой длины и критиковал астрономов — своих предшественников, которые считали длину теней на протяжении всего года постоянной.
ПРИЛОЖЕНИЕ Б
В танских исторических текстах работа И Сина над астро номическими инструментами описывается так: «Один [из них] был сделан в форме круглых светил, на которых изо бражались по порядку лунные квартиры (сю), экватор и утлы
80 |
А. Г. Фесюн |
окружности вселенной. Вода, [протекая по черпачкам], авто матически крутила колесо, проворачивая [сферу] полностью за один день и ночь. Кроме того, были два кольца, закреплен ных вокруг небесной [сферы], на которых размещались солн це и луна, вращавшиеся вокруг по орбитам. Каждый день, когда небесная [сфера] проворачивалась один раз в западном направлении, солнце перемещалось на один градус к востоку, а луна — на 13 и 7/19 градуса [к востоку]. Через 29 с неболь шим поворотов [сферы] солнца и луна встречались. После 365 поворотов солнце совершало полный оборот. Еще они сделали деревянный ящик, поверхность которого представляла собой горизонт, поскольку инструмент был наполовину погружен в него. Это позволяло точно определять времена рассветов и закатов, полной и новой луны, запаздывания и опережения. Кроме того, на горизонтальной поверхности были два дере вянных столбика, перед одним из которых закреплялся зво нок, а перед другим — барабанчик, и в звонок автоматиче ски ударялось для отсчета часов, а в барабанчик — четвертей часа.
Все это приводилось в движение [механизмом] внутри ко робки, построенным с помощью колесиков и рукояток, крюч ков, шпилек и перекрещивавшихся стержней, передаточных и сочленявшихся частей, которые двигались одновременно. Поскольку [часы] шли в полном соответствии с дао небес, все в то время хвалили их за точность.
Когда [в 725 году] работа над ним была завершена, ме ханизм назвали «Видом на вселенную сферической формы с птичьего полета движимым водой» (шуй юнь хунъ тянъ фу ши ту) и выставили перед [дворцовым] Залом У Чжэн, чтобы его могло видеть все множество чиновников. Соискателям на императорских экзаменах [в 730 году] было предложено напи сать сочинение о новом приборе. Однако вскоре после этого сделанный из бронзы и железа механизм начал ржаветь, так что инструмент уже не мог вращаться автоматически. Тогда им перестали пользоваться и передали в [музей] “Училища всех святых” (Цзи сянь юань)»15.
15Needham J. Science and Civilization in China. Taipei: Caves Books, Ltd. 1986. V. 4. Part 2. P. 473-475.
Учитель дхьяна И Син |
81 |
Жизнеописания передававших Дхарму Истинных Слов
(Сингон фуходэн)
Учитель дхьяна И Син (Итигё)16
Кобо Дайси (Кукай)
Шрамана И Син. В просторечье звался Чжан, имя — Суй. Был преемником Дхармы от [учителя] Трипитаки Ваджрабодхи. Правнук Чэн Линя, [служившего] конюшенным у г^/наСяна «Рассудительного» в земле Тань [в эпоху Весен и Осеней]. Семья на протяжении поколений отличалась преданностью и сынов ней почтительностью; были в ней и люди из придворной зна ти. Мать из рода Цзи, [жившего] к западу от [горы] Лун; движе ния тела ее были изысканы, по натуре сообразительна и чутка. В день зачатия над ее лбом возникло белое сияние в два-три сун. Оно сохранялось до рождения младенца, лицо которого было таким же. Родные дивились, считая это странным. В де сять лет он уже превосходил рассудительных и мудрых людей. Его отец захотел отдать его, как божественное дитя. Тогда мать сказала: «Ночью я видела странный сон о том, что случится в бу дущем. Этот ребенок непременно станет наставником страны, поэтому не следует его бездумно отдавать. Потом он обязатель но станет великим. Пока же пусть он какое-то время побудет тут, покуда не станет наставником страны». И поступили так, как сказала мать. В день укрывания претерпевшего изменение (т. е. похорон) император Сюань-цзун лично начертал эпита фию, которую выбили на камне. Там было сказано:
Учитель дхьяна с детства говорил необычное. Сказан ное им непременно сбывалось. На протяжении долгого времени не имел досуга; в день возглашал по десять ты сяч строк. Был глубок на Пути; постиг сокровенное («уда ленное») в Инь и Ян; в речи полностью выразил красоту весен и осеней. В делах выбирал нужные средства; пере водил скоро и с высокой точностью. На горных верши нах с монахом Цзи Шэнем постигал врата дхъяна\ под солнечными лучами с монахом Чжэнь Цюанем изучал
16 Кобо Дайси тесаку дзэнсю (Полное собрание сочинений Кобо-дайси). Т. 2. С. 111-115. Перевод А. Г. Фесюна.
82 |
А. Г. Фесюн |
сокровищницу Виная. Еще давно, [пребывая] в поисках глубинной добродетели, прибыл издалека и был почти тельно принят [при дворе]. Продемонстрировал малую привязанность к судьбам [этого мира], всегда жил тихой жизнью. Дабы мы были рассудительны под летним небом (т. е. в своем правлении), учитель дхьяна составил кален дарь эры Кайюань, и мы, почтительно поклоняясь свя щенному Пути, изволили одобрить [этот труд под назва нием] «Великая Распространенность». Еще [он] обучался дхарани и сокровенным печатям (мудра) у [наставника] Трипитаки Ваджра[бодхи], взошел на алтарь прежних будд и получил драгоценность Повелителя Закона. И еще с [наставником] Трипитаки Шубхакарасимха он перевел «Сутру Будды Вайрочаны», открыл страны для [пропове ди] последующих будд и полностью исполнил обет велико го сострадания. Он исходно прибыл с некоей целью. Не возможно совершенно точно рассказать обо всем, [с ним связанном]. Хорошо ли: ради родителей оставить дом, разрушить форму, самоотреченно («отбросив “я” ) в ти шине выносить трудности и страдания? Внутри сынов ней почтительности есть своя сыновняя почтительность. [Некоторые], думая о том, как выслужиться перед гуном, громко кричат, что утомились до харканья кровью. Такая преданность лежит вне [истинной] преданности. Некогда в древности в соответствии с обычаем последовательно сти скорбели, но дни множились, и все понемно1у успока ивалось. Проявляя достижения духа, обдумывают уста новленные правила. Разумеется, выверяют сроки, долго радуются, испытывая привязанность к наличествующей добродетели. Небо, [как бы] противясь добрым обетам, отобрало учителя, [нашего] достопочтенного гостя. В 15-м году, в минувшем 9-м месяце [он] внезапно заболел, пре бывая в храме Хуаянь. Так как болезнь развивалась, он отказался от должностей и через небольшое время скон чался. В ту ночь мы увидали во сне, что находимся в [состоянии] дхьяна, веревкой привязаны к дышлу и от крываем бумажные двери. Виделось, что как бы сразу и одновременно открываем и осведомляемся. Смысл этого ощущался именно таким образом. Прежде всего, собе рем добродетель имен столичной крепости и установим
Учитель дхъяна И Син |
83 |
великий алтарь для учителя дхъяна. Ясно проявив серд це Будды, от опасной болезни [он] не излечился. Восьмо го дня 10-го месяца, в окружении большого числа людей, не испытывая никаких болей в теле и не произнеся ни одного слова он внезапно омылся благоухающей водой, надел чистые одежды, сел скрестив ноги и отошел в по кое. Четыре разряда [учеников] глубоко скорбели; долгое время никто [без него] не мог достичь просветленности и знания. Смысл его жизни был в служении людям соответствующим образом. Потому [мы] приказали несрав ненного [учителя-]божество упокоить в храме в башне, в саркофаге из меди; дать посмертное имя «Учитель дхьяна Великой Мудрости» и почитать его, склоняя голову. Со времени кончины и до похорон прошло 30 дней; волосы [покойного] стали длинными, сохранив («являя») как фор му, так и силу; состояние же тела («сердца») не изменилось («не высохло»). В десяти сторонах [света] множество («сто миллионов») учеников почтительно поклонялись [ему]. Виделась лишь «кипящая» от множества драгоценностей башня, как бы живущая под цветком лотоса. При после дующей встрече с цветком дракона [он поприветствует Кашьяпу при открытии горы. Из-за тесноты и невозмож ности распрямиться разрушит [ее], сбросив кожу.
В гатха говорю:
От рождения («от неба») умен и проницателен, [Он] сложил в сутру полученные от Будды записи. Этот великий человек Совмещал в себе способности к наукам и делам,
Вписьменах поднимался до солнца и луны,
Вискусствах овладел [всеми] от неба до земли. Отбросив сердце с наличием созданного, Проявил непревзойденную волю,
Отказался от пути десяти тысяч вещей (обретений).
Втысяче врат Цветка Закона
Единым пламенем объял всё. Отстранив желания Трех Колесниц17,
Видел себя во сне Золотым Человеком [— Буддой].
17 «Баранов, оленей и коров», т. е. шраваков, пратьекабудд и бодхисаттв.
84 А. Г. Фесюн
Придя, утихомирил страну.
Даруемое небом счастье умножает камни кальпау Добро собирает коша, Самадхи проживает в истинно-сущем,
Мудрость создает настоящих министров. Прежде направлял одного, Превратившись же, охватил четыре моря.
На что скоро обращается истинный глаз [Закона]? [Он] не ждет сердца спутника...
О локтей до запястий [его] мгновенно не стало; Сидит скрестив ноги, как если бы пребывал [живым]; Шарира твердеют. • •
Подобно раковине Закона — [его пребывание] окончилось, но не исчезнет.
Видим возникновения и разрушения, Пусть вокруг глубокая неподвижность, но рождения и смерти
нет!
Слыша слова и суждения, [Постигаешь их] пустотность — что есть слова и суждения?!
Путь есть отстранение от видения и слышания. [Эта] надпись указывает на приход мудрости.
Соответствуя устремлениям Татхагаты, ставят наверх Манджушри; проявляя почтение к мудрецам («отцам»), обращают ся к Янь Хуэю18. Заслуга учителя дхьяна в том, что он развил [учение] Мантра[яны]. К тому же, как великие речи не всегда бывают гладкими, так и великая мудрость иногда походит на глупость. Не было бы святого гуна, мудрость бы не окрепла; не было бы разумной матери, никто бы не узнал ее сына. Посто янно тревожась о том, что Закон Будды в стране может разру шиться и исчезнуть, был скромен и почитал согласие, скрывал добродетельность, не выставлял славу. Потому, сколь бы много ни совершал добрых дел, никогда о них не рассказывал.
Составлено в 12 году Конин (821).
Переводы А. Г. Фесюна
18(Или Янь Юань) Конфуцианец, известный своей ученостью и доброде телями. Ок. 522-490 до н. э.
Путь управителя провинции к новому месту
службы в эпоху Хэиан: правовые установления, регламентационные процедуры и религиозные верования
М. В. Грачёв
ИСАА МГУ
Хэйан — один из судьбоносных периодов японской исто рии, время расцвета блестящей, «облачноподобной» при дворной культуры. В то же время в IX—XII вв. в политической и социально-экономической истории Японии происходят сложнейшие процессы. В условиях ослабления центральной власти возрастают противоречия между двумя системами управления: одной, основанной на идее централизованного государства по аналогии с соседствующим имперским Кита ем, и другой, восходящей к местным и существовавшим на протяжении столетий традициям власти родов над отдель ными территориями. Усилия государства были направлены на создание и поддержание в функциональном состоянии системообразующей конструкции социального миропорядка; одним из главенствующих элементов её был тщательно проду манный и всеобъемлющий распорядок чиновничьей жизни, сформулированный в виде запретительных и предписываю щих установлений и призванный обеспечить вожделенную стабильность.
Первейшая задача состояла в сохранении и преумножении престижа страны (яп. кокуи), и судьба государства в немалой степени зависела от правильности выбора политического ин струментария . В эпоху Хэйан двор проявлял несомненную озабоченность падением престижа государства по причинам внешне- и внутриполитического свойства1. Нарративные и
1Хотя частная торговля была запрещена для государственных служащих законом, источники упоминают неединичные случаи, когда чиновники пре вращались в предприимчивых дельцов и, забывая об интересах государства, сколачивали состояние, а некоторые имели долю с прибыли от грабительских набегов. Более того, «иноземцы наводнили постоялые дворы» и, «прикрываясь
86 |
М. В. Грачёв |
делопроизводственные источники рисуют безрадостную кар тину состояния государственности, свидетельствуя о серьез ности вызовов знати авторитету центральной власти. Мест ная знать обвинялись в том, что она «не страшится власти
иавторитета провинциальных чиновников и не исполняет распоряжений уездной администрации; будучи агрессивна
изачастую прибегая к насилию, она без остатка отдает себя разладу и мятежам», «своими посягательствами подрывая ав торитет не только провинциальных властей, но и государева двора»2. Местные лидеры «в ничтожестве своем уподобляются по-волчьи жадному сборищу крыс», «распространяя власть и внушая страх», что «в корне противоречит образцовой поли тике двора»3. Со временем децентрализация усилились, став одной из существенных причин распада государственности : «даже простой народ не проявляет уважения к авторитету страны», — с горечью констатировалось в правительственном распоряжении 1157 г.4
Врамках мероприятий государственной важности, на правленных на поддержание контроля над провинциями, один из з ективных инструментов политики состоял в вы работке оптимальных критериев назначения и дальнейшей аттестации местных чиновников. Существенную роль (с точ ки зрения общего понимания церемониала как наиважней шего полезного средства на пути управления и мощнейшего способа поддержания миропорядка) приобретала тщательная регламентация и детализация всех действий управителя про винции (с момента назначения на должность), ибо «только так можно сохранить в целости престиж государства»5.
Остродискуссионным остается вопрос, насколько право вые документы эпохи Хэйан отражают действительное по
торговыми делами, выведывали государственные секреты»; все это «наноси ло непоправимый вред престижу государства». Нихон сандай дзицуроку (Ис тинные записи о правлении трех японских государей). Токио, 1972. Дзёган, 11-7-2, 869 г.; Руйдзю сандай кяку (Систематизированные установления трех периодов). Т. 1-2. Токио, 1998. Энги, 3-8-1, 903 г.; Сэйдзи ёряку (Собрание сведений о политике). Т. 1—2. Токио, 1981. Дзёва, 8-2-23, 841 г.
2 Руйдзю сандай кяку. Дзёган, 2-9-20, 860 г., 10-6-28, 868 г.
3 Хэйан ибун (Свод сохранившихся документов эпохи Хэйан). Т. 1-13. То кио, 1947-1980. Т. 3. С. 777.
4 Там же. С. 2365.
5 Сэйдзи ёряку. Дзёва, 8-2-23, 841 г.
Путь управителя провинции к новому месту службы |
87 |
ложение вещей и не являются ли они свидетельствами ис ключительно государственного видения политических и социально-экономических процессов? Оставляя в стороне дискуссию о поисках правды и неправды в документальных источниках средневековой Японии, отметим, что они дают нам знание не менее ценное и не менее основательное, нежели знание о том, какими интересами и идейными соображения ми руководствовались создатели тех или иных текстов.
В настоящей статье предпринята попытка воссоздания совокупности должных процедур, строго регламентирован ных и предписанных к исполнению японскому придворному чиновнику, который волею судеб и повелением вышестояще го начальства был обязан покинуть столичный град и прибыть на службу в провинциальное управление.
Подлинное начало чиновничьей карьеры связывалось не с наличием ранга, а в первую очередь с должностью (яп. как), получение которой открывало возможности для доступа к не малочисленным благам чиновничьей жизни. Закономерно, что церемония назначения на должность становилась одной из самых знаковых в жизни чиновников и ассоциировалась с новым этапом возвышения и даже обретения политического могущества. По окончании церемонии назначения на долж ность все присутствующие принимали участие в пиршестве, которое в эпоху Хэйан проводилось во дворе рядом с дворцом Пурпурных покоев. На это мероприятие надлежало явиться в придворных одеяниях со всеми приличествующими статус ному положению атрибутами.
Покровительство высокопоставленных придворных п р а вителям провинций в эпоху Хэйан не было редкостью. По обыкновению благодетель вновь назначенного управителя принимал в пиршестве самое активное участие. В 931 г. ре гент при малолетнем государе (яп. сэссё) Фудзивара Тадахира (880-949) совместно с другими сановными персонами на путствовал на пиру отбывающих к месту службы управителей провинций Танго и Микава, а в 939 г. самолично проводил управителей Дэва и Муцу, снабдив их подарками в виде ру лонов шелковой ткани, лошадей и сакэ6. В 1021 г. Фудзивара
6 Тэйсин коки (Записи господина Саданобу). Токио, 1956. Дзёхэй, 1-4-23, 931 г., Тэнгё, 2-4-26, 2-8-17, 939 г.
88 М. В. Грачёв
Санэёри был назначен на пост управителя провинции Хоки. Перед отъездом Санэёри удостоился личных поздравлений от Фудзивара Митинага (966-1027), самого влиятельного на тот момент царедворца, и его старшего сына, канцлера Фудзива ра Ёримити (992-1074)7.
Именно во время пиршества после церемонии назначения на должность происходила встреча между прежним облада телем этой должности и вновь назначенным на данный пост чиновником. В рамках существующего регламента и в соот ветствии с заведенными порядками на пиру осуществлялась передача знаков власти и атрибутов должности.
О каких знаках власти и атрибутах должности идет речь? Помимо указа о назначении, необходимость предъявления которого на новом месте службы была обязательна8, среди предметов, удостоверяющих должностной статус управителя провинции, неизменно наличествовали печать ведомства и ключи от амбаров. Немаловажное значение для отправляю щегося в путь чиновника имели почтовые колокольчики (яп. экирэй) и подорожные бирки (яп. дэнфу). Надобность этих предметов в первую очередь связывалась с необходимостью
своевременного прибытия на новое место службы.
Ко времени отправки из столицы (усадьбы) к новому месту службы вновь назначенному управителю надлежало иметь 1) документы, удостоверяющие его ранговый и должностной статус (ранговое свидетельство и указ о назначении), 2) сим волы и атрибуты власти (печать ведомства и ключи от амба ров) и 3) проездные документы (почтовые колокольцы и подо рожные бирки).
Документы были важнейшей составляющей повседнев ной жизни чиновников. Проверка документов считалась обычной рутинной процедурой в таком строго охраняемом месте, как дворцовый комплекс (даже попасть во дворец можно было только после предъявления надлежащих удо
7 В доме Санэёри было устроено соревнование по стрельбе из лука, одна ко его отец не смог быть на этом важном мероприятии, ибо накануне сопри коснулся с недозволительным (нечистота по причине родов) и был вынужден находиться в усадьбе, соблюдая строгий запрет. Сёюки (Записи Правого ми нистра). Т. 1-10. Токио, 1959-1986. Дзиан, 1-1-26, 1021 г.
8 Рё-но сюгэ (Гражданские законы с расширительными комментариями). Т. 1-4. Токио, 1972. Т. 2. С. 494-495.