Lebskiy_M_Zhizn_bez_gosudarstva_Revolyutsia_v_Kurdistane

«Освобождение Рожавы не произойдет в одночасье»

Да, в самом деле. Оджалан, конечно, играет доминирующую роль. Указание могло повлиять, но мы, безусловно, можем говорить о мотивации. В то же время существуют различные формы самоорганизации. Заметная роль определенного лица не исключает активного участия других.

PYD утверждает, что не имеет никаких организационных связей с РПК, но у них тот же идейный вдохновитель, и обе организации преследуют общую цель. В начале своего заявления для суда Оджалан говорит о «демократической республике»; сегодня акцент смещается на то, что называется «демократической автономией».

Я делаю различия между демократической республикой, демократической автономией и демократическим конфедерализмом. Демократическая республика — это проект реконструкции Турции. Здесь, по сути, предлагается новая конституция, которая бы отделяла гражданские права от идентичностей. В нынешней конституции Турции гражданские права зависят от того, являешься ли ты турком. Эта идентичность в определенной степени определяется этнически. Демократическая автономия означает предоставление людям право решать самим. Демократический конфедерализм является административной структурой местных органов, советов, в которых эта власть организована. А демократическая цивилизация, я бы сказал так, — это общий термин для всех этих принципов.

Цель же заключается в формировании демократической автономии путем принятия решений снизу. Демократический конфедерализм означает, что такие решения принимаются не в отрыве друг от друга и не ограничиваются местными проблемами и обсуждениями. Органы местного самоуправления должны быть связаны друг с другом. В противном случае вы могли бы оказаться в конечном итоге в ситуации, в которой сообщество заинтересовано только в себе и игнорирует почти весь остальной мир.

В заявлениях Оджалана крайне мало внимания уделяется обсуждению таких социально-экономических

251

Йост Йонгерден

вопросов. Он сосредоточен главным образом на культурных правах и свободах. Он утверждает, что в курдских районах нет кристаллизации общественных классов и нет классовой борьбы. Насколько вообще реальна такая ситуация?

Да, действительно есть некоторые острые противоречия, особенно связанные с землей. Например, в аграрной Джазире или Северном Курдистане, тоже преимущественно сельскохозяйственном регионе. Здесь лишь несколько промышленных районов. В чем-то ситуация аналогична Иранскому Курдистану. Исключение — лишь Южный Курдистан в Ираке. Его экономика основана на экспорте нефти и импорте почти всех основных предметов потребления. В Юго-Восточной Турции средний класс уже формируется, там социальные противоречия и социальная борьба. И это основные вопросы, стоящие перед движением в городах. Может быть, действительно нельзя сказать, что в регионе есть рабочий класс, ведь местная экономика относительно неразвита. Зато там есть низший класс. И вопрос: как же движение относится к этому? В теории, этот вопрос просто не задавали.

Недавно прошли встречи на Юго-Востоке с целью обсудить, как организовать экономику в соответствии с принципами демократической автономии. Однако движение, конечно, проще организовать на основе культурных или языковых проблем, чем на основе класса. Когда турецкое государство не предоставляет образования на курдском языке, можно организовать все самостоятельно. Тогда государство может это запретить, но, по крайней мере, противоречия станут очевидны. Реорганизация экономики — более сложный процесс.

Разве это обсуждение не осложняется также тем, что в движении принято говорить «мы — курды» и вместе с тем бороться прежде всего против внешней формы угнетения? Ведь если вы хотите обсудить социальный вопрос, например о противоречиях между безземельными

252

«Освобождение Рожавы не произойдет в одночасье»

крестьянами и помещиками, то вы в основном говорите о противоречиях уже между курдами.

Это вопрос, которому сегодня уделяют меньше внимания. Старая РПК рассматривала социальные проблемы и национальное освобождение как центральные темы, вокруг которых можно организовать людей. При демократической автономии национально-освободительное движение в текущей идеологии больше не принимает форму создания независи - мого государства. Выбор сделан в пользу самоорганизации.

Социальный вопрос должен быть частью этой самооргани - зации. Однако в условиях войны он будет очень отличаться от той ситуации, что мы видим в Северном Курдистане. В Рожаве распределение энергии и продуктов питания осуществляется через органы демократической автономии. Согласно местным законам, земля объявлена общей собственностью. Но, по сути, земли крупных землевладельцев не экспроприировали, потому что движение «не хочет использовать силу».

Тем не менее если социальные противоречия углубятся, то где искать альтернативу?

На данный момент движение на севере Сирии еще не столкнулось с этой проблемой. Да, многие из помещиков бежали, но неясно, что произойдет, когда закончится война и когда землевладельцы могут вернуться. Я думаю, оставаться осторожными — это принципиальный выбор движения на данный момент.

Старая РПК видела свою революцию как двухэтапный проект. Сначала национальное освобождение за счет образования независимого курдского государства. Затем социальное освобождение и равенство. Сегодня ситуация изменилась?

Ну, я так не думаю. Для сравнения можно вспомнить гендерный вопрос. Движение не говорит, что «сначала мы

253

Йост Йонгерден

установим демократическую автономию, позаботимся о культурных и языковых вопросах и только после этого примемся за положение женщин в обществе». Вместо этого они работают одновременно по двум этим вопросам. В Рожаве, например, некоторые семьи держат своих дочерей дома и не позволяют им ходить в школу. Движение не заставляет такие семьи отправлять своих дочерей в школу, но с ними регулярно об этом говорят, стараются убедить. Думается, что освобождение в Рожаве не произойдет в одночасье — это все-таки долгий процесс.

В случае земли есть явное противоречие между интересами крупных землевладельцев и безземельных крестьян. Следовательно, применение силы становится неизбежным.

Это правда, но если сильное крестьянское движение захочет экспроприировать землю, то РПК или PYD не обернутся против таких идей. Я не могу знать это точно, и в данном слу - чае, безусловно, теоретизирую. Если эти помещики вернутся после нескольких лет и потребуют вернуть свою землю, то люди, которые ее уже обрабатывают, вероятно, не отдадут ее так легко. Я думаю, что процесс экспроприации помещичьих земель в Курдистане все равно начнется, но это лишь версия.

Одним из основных элементов этой идеологии является освобождение женщин. Но, как вы уже упомянули, в регионе существуют также сильные патриархальные традиции. Откуда пришла эта идея освобождения женщин?

И в этом случае значительную роль сыграл Оджалан. Именно ему организация обязана таким вниманием к этому вопросу. Женщины играли важную роль еще в ранней РПК. Может быть, их было немного, но они имели свое влияние. Это отличает РПК от других левых партий того времени, у которых и вовсе не было ни одной женщины на руководящих

254

«Освобождение Рожавы не произойдет в одночасье»

должностях. Внимание к освобождению женщин выросло с течением времени. С самого начала борьбы РПК считала себя пространством, где женщины могут играть большую социальную и политическую роль. С ростом влияния РПК выросло и это пространство.

Роль Оджалана заключалась в том, чтобы идею освобождения женщин была в теоретической повестке самой партии. В то же время женщины в партии часто ссылаются на его авторитет. В 2003—2004 годах была внутренняя борьба в РПК — после этого партийное руководство решило, что движения женщин должны быть подчинены партии. Женское движение было категорически против этого, и они использовали аргументы Оджалана, признанного лидера, чтобы укрепить свое дело. В итоге они выиграли эту битву. Следовательно, можно сказать, что заявления Оджалана используются членами в борьбе за некоторую автономию для самих себя.

У РПК своеобразная концепция женского освобождения. Они вряд ли когда-либо обратятся к феминистским мыслителям или к кому-то вне пределов собственной организации. Партийцы, как правило, рассуждают в терминах дихотомии между мужчинами и женщинами.

Да, это правда, но все-таки это попытка сформулировать определенную тему. Противоречие «колонизатор — колонизированный» — то расхождение, которое позволяет сформировать группу. С социальным вопросом дело обстоит по-другому, хотя ему и уделяется меньше внимания в настоящее время. Есть несколько участков борьбы, и цель работы в том, чтобы ни одна задача не была приоритетнее другой.

Но многие тексты РПК используют термин «женщина», в то же время феминистские движения, в числе прочего, открыли, что нет такой единой и однородной категории, как «женщины». Женщины делятся по национальности, сексуальной идентичности, классу и так далее. Я думаю, что борьба женщин формулируется на высоком политическом и идеологическом уровне.

255

Йост Йонгерден

Она проходит по линиям разделения труда между мужчинами и женщинами, а также обусловлена культурными и религиозными представлениями о роли мужчин и женщин. За дискуссиями о том, как формировать это поле борьбы, следят многие люди, близкие к движению. Но я не знаю, какое влияние эта дискуссия имеет внутри партии. Люди, не аффилированные с организациями, часто играют важную роль в дискуссии о левой политике.

Насколько вообще РПК интересны дискуссии?

Эти обсуждения значительно зависят от собственного образования и идеологии активистов. Но если вы пройдетесь в Курдистане по книжным магазинам, близким к движению, вы обнаружите там много переведенной литературы широкого спектра мыслителей. Среди них есть и Валлерстайн, и Хомский, и Адорно, и Грамши. Интересно отметить письмо, которое написал Субхи Неджат Агирнасли, погибший при обороне Кобани маоист из Турции. Он сослался на ряд левых феминисток — можно сказать, этого обычно не ждут от члена маоистской организации. Недавно люди, близкие к РПК, организовали большую конференцию в немецком городе Гамбурге и пригласили различных левых мыслителей типа марксиста-социолога Джона Холлоуэя или создателя радикальной географии Дэвида Харви.

Впервые опубликовано в журнале «Grenzeloos», перевод Дмитрия Окреста

256

Анализируя симпатии трудовых мигрантов в Турции, доктор политологии Фрэнсис О’Коннор из Института европейского уни- верситета объясняет, как революционеры смогли использовать возрождение курдского коллективного самосознания.

Прежде чем детализировать роль государственных репрессий, отчуждения по этническому признаку и социально-эконо- мической маргинализации современных курдских мигрантов, в работе делается отсылка к историческим корням курдской миграции. Статья подводит к выводу о том, что именно конкретная идеологическая стратегия и территориальная политика, проводимая РПК, позволили партии получить массовую поддержку со стороны курдского населения в Западной Турции.

Статья ставит вопрос об уже сформировавшейся тенденции групп диаспоры выступать на стороне радикальных политических сил, чаще поддерживая подобные группировки, в отличие от своих этнических земляков на родине. Данное предположе - ние строится на убеждении, что сообщества диаспоры плохо информированы о реалиях, имеющих место в самом Курдистане, и в меньшей степени связаны какими-либо возможными последствиями своего политического поведения.

В статье не выдвигается тезис о том, что все курды вне Курдистана должны считаться частью диаспоры, но, скорее,

258

Как РПК смогла мобилизовать диаспоры

поддерживается идея концептуального отличия между пассивными категориями трансрегиональных сообществ мигрантов

иактивными представителями диаспоры. Статья рассматривает, как РПК, курдское левое повстанческое движение, создала организационную структуру, способную привлечь поддержку

иучастие в ней со стороны существенного числа курдских мигрантов в Западной Турции.

Таким образом, она сыграла важнейшую роль в формировании внутренней/локальной диаспоры. Статья приводит нас к выводу о том, что становление внутренней/локальной диаспоры может быть обусловлено изначальной ролью РПК как «центра всего движения», что способствовало политизации курдского самосознания и впоследствии привело к более активному политическому и культурному возрождению курдского народа, уже не имеющему отношения к РПК.

Данный труд сосредоточен на теме мобилизации РПК, так как это была первая и наиболее значимая попытка политически объединить курдские сообщества мигрантов в Западной Турции под их этнической принадлежностью к курдскому народу. Здесь чувствуется отличие от более разрозненных

илокализованных объединений — «хемшери» (объединения курдских мигрантов по всей Турции, основанные на общности происхождения из одного отдельно взятого города/населенного пункта).

Статья рассматривает исключительно то, как политически организовано курдское население за пределами Курдистана, но в рамках Турции. В работе утверждается, что «внутренняя/ локальная» диаспора принципиально отлична от других многочисленных примеров этнической миграции в рамках Турции. Эта форма диаспоры также нашла свое применение со стороны тех курдов, которые относят себя к диаспоре в широком смысле в рамках всей Турции. Данная статья ограничится обзором событий с конца 1980-х по 1990-е годы, так как это именно тот период, когда РПК впервые начала систематически отмечать свое присутствие в Западной Турции. Работа не уделяет внимания параллельному становлению курдских

259

Фрэнсис Патрик О’Коннор

парламентских партий, потому что их влияние на территории вне Курдистана распространялось крайне незначительно. Наряду со множеством первичных и вторичных источников статья опирается на более чем 50 интервью с бойцами РПК, их единомышленниками и другими курдскими активистами. Все интервью были проведены в рамках исследования в 2011— 2014 годах.

Диаспора — внутренняя и иная

За последние годы концепция диаспоры стала предметом особого интереса в политических и академических кругах. Определение диаспоры используется зачастую в самых противоположных значениях и истолковывается по-разному в зависимости от того, кто употребляет данное определение и на какую публику при этом рассчитывает. Можно предположить, что точно определить значение термина «диаспора» невозможно ни путем обращения к составляющим ее сущность особенностям, ни путем отсечения противоположностей.

Первым важным заключением, которое нужно отметить, является то, что, вопреки распространенному убеждению, «диаспора — это не естественный результат массовой миграции, и есть разница между сообществами мигрантов и группировками диаспоры». Ошибочно воспринимать диаспоры как группы, полностью изолированные и кардинально отличающиеся от объединений на родине. В особых случаях вынужденного расселения целые семьи и поселения спасаются бегством и порывают связи с местом собственного происхождения. Однако чаще связь с родиной поддерживается за счет дальних родственных уз, племенной принадлежности и других неформальных объединений и ассоциаций. Физическая связь с родиной также может поддерживаться путем сезонных миграций, брачных предпочтений и отмечания праздников.

Статья поддерживает неклассический, релятивистский взгляд на определение диаспоры, предложенный социологом Брюбейкером. Он выделяет три критерия: вынужденное

260