Lebskiy_M_Zhizn_bez_gosudarstva_Revolyutsia_v_Kurdistane

Молодой флорист из США Брейс Белден отправился в сирий- скую Ракку в качестве добровольца YPG. В «Твиттере» он известен как PissPigGranddad — больше всего он любит выкладывать легко- мысленные фото с щеночками и селфи с «калашом». Американец рассказал, зачем он присоединился, как оказался в Сирии и что думает обо всем этом его семья.

Яздесь по нескольким причинам, но в первую очередь

яверю в борьбу, как бы пошло это ни звучало (имейте в виду, что таким дуракам, как я, искренность дается с огромным трудом). Для тех, кто не в курсе, борьба здесь — это напряженное противостояние нескольких сторон, но если курды в чем-то и хороши, так это в ведении затяжных боев на возвышенностях.

Вообще-то, неправильно говорить, что это война именно курдов против кого-то, но об этом позже. В любом случае наши враги — это ИГ, исламисты из Сирийской свободной армии и вообще все психи, которые вне себя от ататюркско-исламист- ского фанфикшена в Анкаре. Борьба — это нечто большее, чем просто драка с фашистами; она направлена на внедрение демократического конфедерализма в северной Сирии.

Вот за что боремся именно мы; если другие вооруженные группировки со схожей идеологией и в хороших штанах занимаются чем-то подобным где-то неподалеку — это просто совпадение. Я потом могу побольше рассказать про

142

«Возможно, это первая из сотни, тысячи революций»

демократический конфедерализм, но вкратце — это левая идеология, которую я, как коммунист, не только считаю приемлемой, но и пытаюсь воплотить в жизнь.

Война — это суровое испытание для революции, и так как вся Сирия сейчас в хаосе, то нам придется создавать новое справедливое общество из обломков. Испанский революционер Буэнавентура Дуррути говорил что-то вроде: «Мы всегда жили в трущобах и норах, мы не боимся руин; мы унаследуем землю. [Мы несем новый мир, здесь, в наших сердцах. Этот мир рождается в данную минуту]», и, короче, вот почему я здесь: я хочу бороться вместе с товарищами за коммунальное общество [которое мы построим] на руинах.

К сожалению, здесь не так уж много американцев, а те, кто есть, в основном совершенно аполитичны. Присутствуют несколько ветеранов, у которых был положительный опыт сотрудничества с РПК, курдами и езидами во время службы

вИраке. Все, с кем я говорил, были против войны в Ираке и по большей части довольно-таки едко отзывались об [американском] правительстве. И это утверждают люди, которые не были на стороне курдов из Пешмерга, что говорит о многом.

Конечно, тут есть и всякие тщеславные «солдаты удачи», псы, которые приехали сюда и гастролируют по стране, фоткаясь с трупами и так далее. Их ненавидят все — и политические, и [американские] ветераны. Основной поставщик добровольцев — Европа. В Академии, где я проходил курс подготовки, была куча буйных итальянских анархистов, все в шрамах от уличных боев с фашистами. Еще здесь очень много немцев — чуть ли не целый экипаж подлодки. Все они в основном анархисты или апочисты.

Познакомился тут с одним французским коммунистом и отличными парнями из бригады Боба Кроу. Это воюющая за курдов британская молодежная группировка, названная

вчесть покойного лидера местного профсоюза работников транспорта. Они тоже всем сердцем за то, чтобы красное знамя не опускалось. Еще здесь много социалистов, что курдам очень нравится.

143

Брейс Белден

Япока не убил никого из игиловцев, и вообще никого. Конечно, я полностью готов это сделать, господи, а кто нет-то? Носражения—лишьчастьмоихреволюционныхобязанностей. Разумеется, мы одолеем ИГ, и, конечно, я приму в этом участие (как вы, наверное, заметили, я говорю расплывчато, но это из опасений, что меня арестуют). Я сейчас состою в одном мобильном тяжелом подразделении, но скоро меня отсюда переводят. Неверно думать, что мы проводим все свое время в бою; на самом деле наша основная работа здесь — идеологическая.

Партия живет не так, как обычное общество: она структурирована по принципам демократического централизма (вообще-то я неоднократно слышал, как в нашей организации цитируют старого доброго Ленина). У нас происходят собрания, сеансы критики и самокритики… Идея заключается

втом, чтобы измениться и создать революционную ситуацию повсюду — снаружи и внутри, в умах, в сердцах и на улицах.

Нас здесь много таких, у кого нет никакой собственности, кроме униформы. Мы делим все обязанности поровну. У нас нет ни официальных приветствий, ни званий, но при этом все очень хорошо организовано. Слушай, воевать дома — дело сложное. Я из Сан-Франциско, там я на самом дне, вылизываю сточные дыры, так сказать, и это все ужасно, но мы до сих пор боремся против полиции, за наше жилье и за права граждан. У меня появилась возможность приехать сюда, на самом деле она есть у каждого, просто я ей воспользовался. Я хочу видеть своими глазами, на что похожа революция, каковы наши возможности, можем ли мы действительно создавать новые миры.

Япросто должен быть их частью! Понимаете, меня сюда как будто привела некая физическая необходимость — я не могу это объяснить менее безумным образом. Хотя я пытался, поверьте! Пытался объяснить семье, друзьям, любимой женщине. Ей было нелегко это принять, но у нас схожие взгляды, поэтому во многом она, конечно же, меня понимает.

Близкие меня поддерживают, но считают безумием мой приезд сюда, думают, что я окажусь в одном из этих жутких видео с казнями или типа того. Действительно, такой шанс

144

«Возможно, это первая из сотни, тысячи революций»

есть, но если так — это произойдет во имя революции, моя кровь оросит дерево свободы, цитируя еще одного моего часто порицаемого предка Томаса Джефферсона. Он сказал: «Дерево свободы нужно поливать время от времени кровью патриотов

итиранов, это для него естественное удобрение». Но, по правде говоря, не думаю, что все так обернется: я змея по натуре,

иобычно мне удается выкрутиться из сложных ситуаций. Если честно, я купил билет на самолет и прилетел сюда,

потому что больше всего в жизни мне хотелось участвовать в том, что, если будет на то воля Аллаха, станет первой из сотни, тысячи революций, которые встряхнут этот мир. Кто знает, быть может это все и бред, но пока не похоже. Кажется, что все по-настоящему, ведь мы одерживаем вполне реальные победы, это сегодня редкость для крайне левых. Такое положение дел полный отстой, ведь нам же, в конце концов, рулить этой планетой.

В любом случае я всегда был уверен, что мне сюда нужно. Люди попадают сюда по разным причинам. Некоторые, кажется, просто хотят умереть. Куча народу с «иракским синдромом», и я готов поставить деньги, что некоторые из них стараются вышибить клин клином. Другие хотят революции — не только здесь, но и в Италии, в Испании, в США. У нас тут есть и китайский товарищ, марксист, он тоже за революцию.

Конечно, мы оптимисты — порой циничные, но оптимисты. Левый должен быть оптимистом! Ведь нам нужен целый мир, не меньше — что может быть оптимистичнее? Мне 27, это самый идиотский возраст. Мое имя засекречено, но могу сказать инициалы — ББ. Я работал в боксерском зале в Калифорнии, а последние 10 лет — флористом, и, помимо стрельбы из пушки во имя прогресса, это мое основное призвание.

Курды и арабы нас активно поддерживают. У них есть товарищи по всему миру, всех национальностей, и хотя в истории Партии случались националистические повороты, сейчас ее представители видят себя частью левого интернационала. Они нас невероятно тепло принимают и чтят погибших в боях ино - странцев не меньше, чем падших соотечественников. Это не

145

Брейс Белден

просто вопрос пропаганды, они действительно рады получать помощь от граждан других стран. Особенно потому, что остро чувствуют свою длительную политическую и географическую изоляцию.

Я не сталкивался тут с враждебностью — напротив, все понимают, что мы должны вместе бороться за лучший мир и, конечно, обязаны уничтожить или переубедить тех, кто намерен стоять на пути справедливого общества. Я не хочу никого агитировать, даже отказываюсь этим заниматься, но поверьте, они [курды] были бы счастливы, если бы десять, сто, тысяча западных социалистов любых мастей приехали сюда для борьбы с той ордой фашистов, которой мы противостоим. А, еще тут женщины не обязаны подчиняться военным прика - зам мужчин, что одновременно захватывает и ужасает.

Впервые опубликовано на сайте «Shadowproof», перевод коллектива «Sadwave»

146

Товарищ Берхадан, анархист из Испании, рассказал Дмитрию Петрову, как провел несколько месяцев на полях сражений против ИГ и почему западные активисты готовятся к позавчерашнему сражению.

Почему ты решил отправиться в Рожаву? Когда ты решился поехать?

Решающим моментом стало сопротивление города Кобани. Тогда мы были под впечатлением того, что случилось на Укра - ине после восстания на Майдане и в Сирии после «Арабской весны». При этом мы реально мало знали о курдских идеях безгосударственной политической системы, и тем не менее некоторые из нас приняли решение принять участие в событиях

врегионе.

Вте дни мы все слышали об отрядах народной милиции и мирных людей, сражавшихся на улицах осажденного Кобани. Эти люди говорили: «Кобани станет могилой фашизма!», «No

pasaran!» и другие антифашистские лозунги, отсылающие к гражданской войне в Испании. Массмедиа и военные эксперты утверждали, что Кобани не продержится больше четырех дней, но он продержался…

148

«Против государства, против власти, только Аллах»

Каковы были основные проблемы, с которыми пришлось столкнуться? Как удалось найти взаимопонимание с местными?

Главная проблема — языковая. Очень немногие говорят по-английски. Пройдут месяцы, прежде, чем ты начнешь понимать курманджи — один из крупнейший по числу носителей курдских языков. По крайней мере, так было со мной, может,

удругих больше способностей к изучению языков…

Ссамого первого дня курды много помогают тебе — это очень дружелюбный народ. Там нет какого-то единого отношения к интернационалистам, поэтому в некоторых отрядах вы будете мало передвигаться, и вас будут чрезмерно опекать, а в других — отношение по-настоящему братское.

Я думаю, в первые месяцы ты учишься, как жить среди них, как решать те или иные проблемы на общем собрании, и когда они тебе поверят, узнают о твоих революционных идеях и увидят, что ты серьезно ведешь себя в боях и у тебя есть самодисциплина — ты станешь для них поистине возлюбленным другом.

Много ли анархистов в Рожаве? Какие идейные течения они представляют?

Сейчас ситуация не такая, как была в самом начале — во времяоперацийвкоммунеКобанииТель-Абьяде.Сейчассреди бойцов-интернационалистов меньше людей с какими-либо политическими взглядами и больше тех, кто просто приехал воевать с ИГИЛ. Я встретил там чуть больше дюжины анархистов из западных стран. Некоторые из них связаны с анархическими организациями. Но я не знаю, хотели бы они, чтобы об этом говорилось публично…

Кроме того, много турецких анархистов участвовало в приграничных акциях во время обороны Кобани. Также в Рожаве много добровольцев из разных стран и с разными идеями — от марксистов до аполитичных, стремящихся к социальной справедливости.

149

Бердахан

Как сами курды относятся к анархизму?

Есть разница между теми, кто пришел с гор (это партизаны) и жителями Рожавы или Бакура (Северный Курдистан — ныне территория турецкого государства). У курдов из Рожавы низкий уровень политической культуры. Этих людей формировал сирийский режим, и они знают немного даже об идеях Оджалана. Они только сейчас получают эту культуру, находясь в рядах YPG/YPJ. Это ополчение работает словно культурная школа.

А курды, которые были в горах, знают об анархизме

исогласны с ним, особенно молодежь. Все они политически подкованы. Жители Турции — курды и турки — находятся в большей степени под влиянием марксистских идей. Но при этом они чувствуют близость и с анархистской идеологией. Идеи РПК развивались во многом в русле критики марксизма

имарксизма-ленинизма. Именно поэтому теперь движение открыто новым антиавторитарным концепциям.

Многие из них действительно читали работы социального философа Мюррея Букчина? Или написанные под впечатлением от идей Букчина книги Абдуллы Оджаланна? Или люди просто хотят жить хорошо без всяких революций?

Я познакомился с партизанским командиром, который позиционировал себя как анархиста в русле идей Мюррея Букчина и американского профессора Ноама Хомского. И эти авторы действительно известны многим курдам. Также

яобщался с одним курдским бойцом, которому очень нравился русский теоретик анархизма Петр Кропоткин. И этот человек был очень заинтересован анархистским атеизмом. Ну и еще

явидел бойцов из Грузии, Армении и Ирана, которые были согласны с анархизмом…

Все это касается классической революционной концепции анархизма. Но им не нравится другой «анархизм», о котором они также слышали. То есть когда речь идет о некоем молодом парне

150