Lebskiy_M_Zhizn_bez_gosudarstva_Revolyutsia_v_Kurdistane

«Правительство в Рожаве для успокоения иностранцев»

спросили: «Как эти цены определяются? А что, если появится некий новый продукт?» Она ответила: «Хорошо, у нас появится новый продукт, вы передадите его совету, мы посмотрим затраты на труд, материалы, общественную потребность…» По ее словам, большинство товаров до сих пор продается на местных базарах и каждый понимает, что такое справедливая цена. Иногда местные советы просто обнародуют эти цены. Или то и дело случается дефицит каких-то продуктов, жители подозревают, что какой-нибудь местный торговец припрятал про запас, скажем, сахар и пытается поднять цену. В этом случае местный комитет по правосудию запрашивает у верховного комитета разрешение на обыск его дома.

Жители Рожавы имеют то преимущество, что они выросли в традиционном обществе, где у каждого уже есть опыт с отправлением местного правосудия или участия во встречах, решения на которых принимаются на основе согласия. Пожив в свое время под гнетом жестокого полицейского государства, они знают, как разрешать споры без обращения к властям. Таким образом, они сохранили то лучшее, что есть в традиционных подходах, и устранили то, что носит репрессивный характер. Например, геронтократия и, в частности, патриархат. Итак, вы сохраняете саму идею общественных собраний, но добавляете к ним женские и молодежные советы, вы убеждаете женщин и молодежь, что они могут участвовать на равных. Что касается судебной системы, раньше действовал принцип мести, который создавал почву для продолжительной вражды. Сегодня многие акцентируют внимание на том, что будущая судебная система должна ликвидировать этот принцип. Судить — это значит дать понять человеку, который причинил вред другим, какой урон он нанес и что он может сделать, чтобы это вред исправить. Действует также принцип реабилитации, восстановления в правах. Но никогда не месть. Это был бы идеал. Эта же идея — очень важная часть при обучении Асайш.

Конечно, до сих пор там есть полиция. В принципе, она несет ответственность перед местными комитетами. По

51

Дэвид Гребер

сути, один из интереснейших споров, который мы наблюдали на местном собрании, был по этому поводу. Комитет за мир и согласие вызвал местных Асайш что-то сделать, Асайш отказались, сославшись на то, что они не могут это выполнить без разрешения командира. Людей это очень сильно возмутило. «О чем вы говорите? Они ответственны перед нами!» Они составили жалобы и начали спорить, стоит ли им сделать что-то наподобие бейджиков или формы, чтобы полиция воспринимала их серьезнее. Однако когда мы пошли в училище Асайш, в котором проходят шестинедельный курс обучения по безопасности, сопредседатели сказали мне, что изначальная цель была дать всем в стране или как можно большему числу людей полицейскую подготовку с тем, чтобы после вообще отменить полицию. Пока из-за продолжающейся войны это далекая мечта.

Впервые опубликовано на сайте «Рабкор»

52

Исследователь социальных трансформаций на Ближнем Вос- токе Джанет Биэль о культе личности, плюрализме и свободе слова в Сирийском Курдистане.

Каждый, кто ищет на земле утопию, обычно разочаровывается в ней — такова человеческая природа. Однако гости с Запада, признающие значительные свершения, свидетелями которых они стали в Рожаве, замечают и еще кое-что, что многие находят тревожным: почти все интерьеры (значимым исключением являются лишь здания гражданского самоуправления) отличает наличие на стенах изображений Абдуллы Оджалана, лидера РПК, ныне находящегося в заключении. Чувство тревоги возникает в связи с воспоминаниями о разного толка диктаторах XX века — о Сталине, Гитлере, Мао Цзэдуне — образы которых тоже были повсеместно распространены в среде угнетавшегося ими народа. Те, кому довелось пожить при тиранических режимах, чувствуют себя особенно неуютно. В мой визит в октябре 2015 одна из активисток кубинского происхождения сказала, что эти изображения вызывают у нее ассоциации с Кастро. Делегат из Ливии сразу же с содроганием вспомнил вездесущие портреты Каддафи.

Волнение гостей особенно усиливается, когда все вокруг возносят хвалу харизматичному Оджалану. Сопредседатель Движения за демократическое общество (TEV-DEM) Алдар

54

Противоречия освободительной идеологии

Хелиль отмечает: «Идеология нашего управления основана на философии и мыслях нашего лидера Оджалана. Его книги — главный учебник для нас». Памьян Берри, соректор Академии курдского языка и литературы в Камышло, сообщил моей последней делегации: «Оджалан — самый важный человек. Мы опираемся на его книги в преподавании истории, языка, вообще всего». Его труды входят в учебный план этой и других академий (так называются местные образовательные учреждения). Сроки обучения в «академиях» длятся всего несколько недель или месяцев — недостаточно долго для вдумчивого изучения, оценивания и критики, но достаточно для того, чтобы усвоить идеологию. «Образование это или доктринерство?» — задается вопросом наблюдатель. Один из делегатов завел привычку называть многие из призывов Оджалана «полученными предписаниями».

Это всеобщее почитание особенно поразительно на фоне приверженности Рожавы принципам демократического самоуправления. Однако двигателем этой демократии на основе низовых инициатив стал сам Оджалан, который выработал данную концепцию в тюрьме и рекомендовал ее для использованиякурдскомуосвободительномудвижению.Посленескольких лет споров движение приняло идею и начало реализовывать ее как в Турции, так и в Сирии. Низовая демократия, появившаяся по рекомендации сверху: этого уже достаточно для того, чтобы у наблюдателя со стороны голова пошла кругом.

Однако искренняя высота помыслов членов этого крошечного, окруженного врагами общества тоже заставляет задуматься. Здесь нет ни тени диктатуры или гулаговских репрессий — напротив, преобладающая идеология, завещанная Оджаланом, питает отвращение к государственной системе как таковой. На саммите Нового Мира в Дерике, прошедшем в октябре 2015, соуправительница кантона Джазира Хадия Юсеф вкратце обрисовала нам доминирующую идеологию: отрицание современного капиталистического порядка, так как он ценит деньги и власть больше людей, и так как при нем господствующий класс закрепощает большинство населения,

55

Джанет Биэль

заменяя сотрудничество эксплуатацией и доминированием. «Капитализм несет в себе идеи антиобщественности, индивидуализма, наживы, власти, полового неравенства. Это Левиафан, чудовище», — сказала она.

«Исходя из той предпосылки, что человек — существо непременно социальное, — продолжает Хадия Юсеф, — в Рожаве предпринимаются попытки построить альтернативу. В противовес Левиафану эта альтернатива побуждает людей к самосовершенствованию, повышению своей полезности. На контрасте с западным индивидуализмом и аномией она ценит общественное единство; в пику колониальным правлениям и расизму она поддерживает самоопределение народов и их включенность в общее дело. Выступая против государства (в том числе конституционных республик и так называемых «представительных демократий»), она предлагает практические действия по народному обсуждению и реализации решений; против капиталистической конкуренции — выдвигает идеи хозяйственной кооперации; против “порабощения” женщины при капитализме (как говорит Хадия) — учит равноправию полов».

Из-за того, что Рожава отрезана от мира блокадой и войной, эта революция сама по себе — триумф воли над обстоятельствами, свидетельство того, чего может достичь ее всепобеждающая сила. То, чего Рожаве недостает в плане экономики, она компенсирует сознательностью, волей и идеологией — Философией, как называет ее Юсеф. Образ Оджалана и его Философия воплощают единодушную преданность общества новой системе. «Портреты в других странах — не то же самое, что у нас, — утверждает Юсеф, — для нас они не связаны с ним, как с конкретным человеком или личностью. Это связь с Философией, образом мыслей, позволяющим перестроить общество». «Конечно, народ уважает борьбу Оджалана как человека», — говорит она, но главнее то, что благодаря ему «мы смогли продвинуть вперед наше общество и защитить себя

исвою автономию. Это стало возможным только с его идеями».

Иименно сила идеологической убежденности общества, на которую указал недавно лектор из Кембриджа Джефф Мили

56

Противоречия освободительной идеологии

придает импульс военной мобилизации. Командир Отрядов народной самообороны (YPG) Хавар Суруч уверяет, что при защите Кобани в 2014—2015 воздушная поддержка со стороны сил коалиции, возглавляемой США, «помогла, но… философия

идух нашего лидера Апо (Апо по-курдски “дядя по папиной линии” — партийный псевдоним Абдуллы Оджалана) — это величайший вклад в сопротивление Кобани. Именно преданность движению и его лидеру Апо героев этой битвы, пожертвовавших своими жизнями, позволила силам обороны нанести поражение ИГИЛ.»

Однако высокая сознательность — это предпосылка любой революции. Вопреки мнению целых поколений марксистов нет неизбежных, исторически предопределенных социальных сил, которые обязательно приведут к фундаментальным общественным изменениям, пока народ будет сидеть в сторонке

иждать. «Самые важные шаги вперед в человеческой истории, — отмечает Оджалан, — были предприняты как результат прогрессивных мыслей и систем мышления».

Сознательность, сделавшая возможной революцию

вРожаве, — это в первую очередь этическое самосознание. Она пытается изменить способ мышления и поведения людей

всоответствии с заявленными в философии Оджалана высокими общественными и политическими идеалами. Философия, таким образом, становится в некотором роде моральным императивом, как сообщила Юсуф, определяя «нормы, в соответствии с которыми должны решаться все вопросы». В этом моменте она повторяет Оджалана, который в своей книге «Корни цивилизации» сделал вывод, что «новая нравственность» необходима для «новых начинаний. Новые этические критерии должны быть сформулированы, институционализированы и закреплены в законе».

ВРожаве, как утверждает Юсеф, «совместная, общественная жизнь создает моральные основы общества». «Образова- тельнаясистема,—говоритона,—нацеленанаукреплениедуха общности». В Академии курдского языка и литературы в столичном Камышло я видела учебники для восьми-девятилетних

57

Джанет Биэль

детей, которые прививают им общинные ценности: забота о ближних, о природе, о женщинах. Естественно, что если стоит задача переделать человека в соответствии с новыми моральными ориентирами, то начинать стоит с детей.

Из-за того, что человеческая природа сложна и многогранна, сознательный посыл нередко может быть воспринят «криво». Высокие идеи по перевоспитанию человечества провалились, как мне напомнила история СССР, из-за подводных камней, непредусмотренных последствий. Действительно, социальный порядок, построенный в соответствии

сполитической идеологией, чаще всего отклонялся от намеченного или вовсе превращался в свою противоположность. Доказательством тому служит ряд тиранических потомков первоначально освободительного классического марксистского видения мировоззрения; превращение идеи индивидуализма, которая была освободительной во времена Джона Локка, в аморальный хищный эгоизм и то, как идеал свободного рынка Адама Смита со встроенными моральными ограничениями в результате привел к зияющей пропасти между богатыми и бедными.

Что касается преподавания морали, здесь все не так-то просто. Некоторые люди воспримут это с энтузиазмом, как истинно верующие, кто-то одобрит, кто-то пассивно согласится, кто-то будет не согласен, но будет сидеть молчком, а кто-то будет активно отказываться. Даже в утопическом обществе некоторая часть людей будет попросту не согласна

собщепринятым порядком и, на мой взгляд, это их право. Очевидно, что сообщества, сознательно построенные в соответствии с принципами освободительных идеологий, оказались явно несвободны. Польский философ XX века Лешек Колаковски однажды отметил, что «дьявол… сотворил идеологизированные государства, то есть государства, легитимность которых обосновывается тем, что их правители являются обладателями истины». Потому что «если ты восстаешь против такого государства или его системы, — продолжал он, — ты автоматически становишься врагом истины».

58

Противоречия освободительной идеологии

В Рожаве, если идеология Оджалана воспринимается как истина, мы должны спросить, что будет с теми, кто не согла - сен с ней? Юсеф, например, ставит общину превыше всего, возможно, даже индивидуальной автономии. «Нет ничего более важного в человеческой жизни, чем община, — гово - рит она, одна из тех истинно верующих, — потеря общинности означает утрату человечности в целом». Для нее «индивиды вступают в коммуну по своей воле, так как она имеет моральную ценность». Такое ощущение, что для нее свобод - ная воля — это свободное решение посвятить свою жизнь своему сообществу.

Я столкнулась еще с другим моментом сомнения во время обсуждения издания книги курдской поэзии, которая могла бы никогда не выйти в свет из-за режима. Когда я читала книгу последних законодательных актов (которую мне предоставили в отделе законодательного совета Джазиры), я наткнулась на новый закон о книгоиздании. В нем говорится, что все издатели должны иметь лицензию и что комитет из Министерства культуры должен определить «подходит ли книга к выпуску, а также соответствие книги общему законодательству, а также подходит ли книга по морально-этическим нормам общества». Что значат «морально-этические нормы общества»? Задавалась я вопросом, вспоминая, что философия, на которой базируется Сирийский Курдистан, является моральной.

Министр культуры Халид была поблизости, так что я спросила у нее, что же значит эта фраза. Она объяснила, что книга не может быть выпущена, если в ней пропагандируется подростковый добрачный секс. «Такова наша культура», — добавила она. Однако фраза в законе не говорит явно о подростковом сексе, так что я спросила у нее, может ли кто-нибудь издать книгу, которая утверждает, что «государство — это хорошо» или что «капитализм — это хорошо»? Она ответила (разумеется, через нашего переводчика): «Мы должны уважать традиции нашего общества. Подростки не могут спать друг с другом. Ничего не должно пропагандировать добрачный секс между подростками».

59

Джанет Биэль

Оставляя вопрос о подростковом сексе, я считаю, что революция в Рожаве только выиграет оттого, что этот пункт в законе будет либо уточнен, либо убран. Это потенциальная лазейка для подавления индивидуальности писателей и, следовательно, индивидуальной свободы и инакомыслия. Критике, на мой взгляд, должно быть позволено широко распространяться. Пусть книги о капитализме будут издаваться, так же как и книги, критикующие их и капитализм. Пусть инакомыслие будет признано и законно. Как ни парадоксально, но путь к демократической солидарности заключается в поддержании законности отхода от общей линии. Пусть Рожава провозгласит плюрализм и разнообразие не только в этническом, но и индивидуальном плане.

Правда, возможно, что я слишком самоуверенна и мои опасения преувеличены. Сам Оджалан в своих трудах, которые он написал в тюрьме, благосклонно отзывается об индивидуализме. В «Корнях цивилизации» он сетует на то, что с незапамятных времен религии преследовали и уничтожали вольнодумцев. «Укрепление индивидуального (что также способствует справедливому балансу между индивидом и социумом) может заключать в себе большую мощь. Эта мощь может играть революционную и освободительную роль в те времена, когда консервативные и реакционные общества, общества, которые душат индивида, разрушаются. Это прогрессивная и оправданная позиция индивидуализма в истории».

Однако философия Оджалана не всегда последовательна. На протяжении всех тех лет, что он находился в заключении, он пересмотрел немало своих позиций. В «Корнях», например, он даже хвалит капитализм: «Несмотря на все его негативные характеристики, мы должны признать превосходство капиталистического общества. Его идеологическая и материальная база превзошли все предыдущие системы». И «несмотря на все его видимые недостатки, капитализм явно предпочтительней социализма [имеется в виду реальный социализм] как раз из-за его [капитализма] чувствительности к индивидуальным правам и его установленным стандартам личностной свободы».

60