Сванидзе А.А. (ред.) - Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Т. 3. - 2000

браков породниться с патрицианскими фамилиями Виттов, Коппманов, Готландов и др. и благодаря этому пустить прочные корни как в патри­ цианской среде, так и в рате.

Не исключено, что случаи вхождения в рат ремесленников, хотя это шло вразрез с нормами любекского права, также были следствием их богатства и заключения брачных союзов. Сохранилось сообщение о том, что в 1291 г. ростокский ратман Герман Лисе женился на дочери ювелира, следовательно, браки между выходцами из этих двух страт случались. Может быть, именно так в ростокский рат в 1286/87 г. попал ремесленник Йоханн Кемпе, а в висмарский - дубильщик Хинрик Му­ рен, о котором известно, что в 1323 г. qh умер, занимая пост бургомист­ ра. Сведения такого рода относятся ко времени не позднее первой поло­ вины XIV в., но и тогда подобная практика, безусловно, могла быть лишь исключением, но никак не правилом.

Другое дело, что всесилие и бессменное правление ограниченного круга лиц вызывали недовольство политикой патрицианских ратов и создавали благоприятную почву для мощных социально-политических выступлений. В исторической литературе их довольно часто называют “цеховыми восстаниями” или “цеховыми революциями”, хотя услов­ ность этих терминов совершенно очевидна. Ведь среднее и мелкое ку­ печество, которое добивалось для себя права вхождения в рат, как пра­ вило, играло решающую роль на первых этапах этих движений.

В ходе этих выступлений, неоднократно потрясавших города венд­ ской Ганзы, раты были вынуждены допускать ремесленников в органы городской власти. В 1428 г. в Висмаре наряду с 16 купцами непатрици­ анского происхождения в рат были введены 8 представителей цехов, а их предводитель, ткач Клаус Йезуп, занял пост бургомистра. Недоста­ ток влияния в рате, где они получили лишь треть мест, ремесленники компенсировали за счет усиления своих позиций в избираемом из бюр­ герства “Комитете 60-ти”, который играл при рате роль совещательно­ го и контролирующего органа. Хотя в него входило 40 купцов и 20 ре­ месленников, цехи явочным порядком нарушали это соотношение, по­ сылая на собрания в комитет не только своих старшин, но и мастеров. Лишь в 1430 г., после подавления восстания, ремесленники были изгна­ ны из рата. Роспуску подлежал и “Комитет 60-ти”. В будущем создание подобного органа, ограничивавшего власть магистрата, категорически запрещалось. За любые действия, направленные против официальных властей, полагалось суровое наказание. Под угрозой исключения из Ганзы ни один ганзейский город не смел укрывать зачинщиков беспо­ рядков. Гонениям подверглись и цехи: вопросы о присвоении звания ма­ стера и назначении на должность цехового старшины передавались те­ перь в компетенцию рата.

По-иному развивались события в Ростоке. Здесь также был избран “Комитет 60-ти”, но в него вошли 30 купцов и 30 ремесленников. В на­ чале октября 1427 г. по настоянию общины комитет подготовил специ­ альное письмо из 44 статей, в которых требовал от рата строгого со­ блюдения всех прав купечества и цехов и просил рат, “чтобы к общему благу и согласию бюргеров он скрепил его большой городской печа­

70

тью”. Хотя “отцы города” и заверили присланную к ним депутацию в немедленном удовлетворении предъявленных им требований, выпол­ нить их они отнюдь не спешили, надеясь проволочками решить исход дела в свою пользу.

Между тем события стремительно развивались. Решением общины 16 октября рат был смещен, однако его члены даже могли выдвигать свои кандидатуры для избрания в новый рат. Такая непоследователь­ ность и половинчатость решений привели к тому, что 22 февраля 1428 г. при выборах нового рата в него вошли по 9 представителей от непатри­ цианского купечества и цехов и 6 членов “старого” патрицианского ра­ та. Пост первого бургомистра занял Йоханн фон дер Аа - глава одного из десяти богатейших семейств Ростока. Таким образом, внутри рата сформировалась группировка, заинтересованная в реставрации преж­ них порядков.

В день выборов вступило в силу уже упоминавшееся бюргерское письмо. Главный смысл его 44-х статей сводился к тому, чтобы цехам гарантировалось соблюдение всех предоставленных им ранее привиле­ гий, чтобы ни одно финансовое решение не могло быть проведено без согласия “Комитета 60-ти”, чтобы из рата были исключены лица, свя­ занные родством, владельцы земельных участков, выходцы из патрици­ ата.

Однако на практике, как о том свидетельствует хотя бы факт из­ брания первого бургомистра, эти требования строго не соблюдались. Когда же в Ростоке стало известно о том, что Висмаре бразды правле­ ния вновь перешли в руки патрицианской олигархии, свергнутые висмарские ратманы сумели заручиться поддержкой герцогини Катарины Мекленбургской и убедили ее начать в августе 1430 г. осаду города. Но блокировать Росток княжеским войскам не удалось. Неудача вынудила герцогиню 15 октября 1430 г. признать правомочность нового рата и за­ седавших в нем представителей цехов.

Этот рат действовал до 29 сентября 1439 г. и только когда в собы­ тия активно включились патрицианские раты соседних вендских горо­ дов, грозившие Ростоку исключением из Ганзы, город капитулировал. В его стены возвратились “старые” ратманы, которые правили наравне

с“новыми” до тех пор, пока число членов рата в результате смертей не достигло 24 человек. “Комитет 60-ти” распускался, теряло силу бюр­ герское письмо 1428 г., а с 22 февраля 1440 г. запрещалось избирать в рат представителей цехов.

В1489 г. в ходе так называемой “соборной распри” в Ростоке был создан “Комитет 60-ти”, куда вошли по 30 представителей от купечест­ ва и цехов. Он сумел не только добиться включения в состав рата пред­ ставителей цехов и непатрицианского купечества, но и изгнания из но­ вого рата всех “старых” ратманов. Такое положение вещей сохранялось

с3 марта по 17 октября 1490 г. После окончательного подавления вос­ стания в апреле 1491 г. “Комитет 60-ти” был распущен, и старые поряд­ ки восстановлены.

Следовательно, бюргерские комитеты, существуя одновременно с ратами, располагали реальной властью, выдвигали и решительно

71

отстаивали радикальные программы преобразования всей системы городского самоуправления, требовали допущения непатрицианского купечества и ремесленников к участию в официальных органах вла­ сти. Без их одобрения законные власти не могли проводить свои ре­ шения в жизнь.

Однако успехи бюргерства носили временный характер, и патрици­ ату отдельных городов при мощной поддержке территориальных кня­ зей и всей Ганзы удавалось довольно быстро реставрировать старые по­ рядки. Конечная победа доставалась патрициату еще и потому, что в хо­ де движений за демократическое переустройство городского самоупра­ вления цели непатрицианского купечества и ремесленников были раз­ ными: для первых речь шла лишь о личном допущении к участию в рате, а для других - о радикальном изменении городской конституции и всей избирательной системы. Неудивительно поэтому, что такую оппо­ зицию удавалось расколоть, а затем и подавить.

Итак, хотя нормами любекского права ремесленникам городов вендской Ганзы было запрещено участвовать в органах городского уп­ равления, они не желали мириться с таким положением и искали путей к его изменению. В редчайших случаях, на ранних этапах становления ратов, отдельным лицам из ремесленников удавалось войти в их состав, скорее всего благодаря своей состоятельности и женитьбе на женщине из патрицианской среды. Чаще, но зато на непродолжительный срок, они добивались допущения к рычагам власти в ходе бюргерских соци­ ально-политических выступлений. Однако в городах вендской Ганзы, в экономике которых превалировала оптовая посредническая торговля и отсутствовало крупное экспортное производство, победы ремесленни­ ков были недолговременными, и в ходе выступлений в XIV-XV вв. им не удалось добиться признания и удовлетворения своих прав на участие в выборных органах местного самоуправления.

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА

Подаляк Н.Г Ростокская “соборная распря” 1487-1491 гг. // СВ. 1989.

Вып. 52.

Подаляк Н.Г Социально-политическая борьба в городах вендской Ганзы в

XV в.//СВ. 1992. Вып. 55.

Солодкова Л.И. Ранний Кельн: социально-экономическое развитие и ос­ вободительная борьба горожан: XI—XIII в. Саратов, 1991.

Стоклицкая-Терешковин В.В. Очерки по социальной истории немецкого города в X1V-XV веках. М.; JI., 1936.

Die Biirgersprachen der Stadt Wismar / Hrsg. E. Techen // Hansische Geschichtsquellen. Neue Folge. Leipzig, 1906. Bd. III.

Czok K. Zunftkampfe, Zunftrevolutionen oder Biirgerkampfe // Wissenschaftliche Zeitschrift Karl-Marx-Universitat Leipzig. Gesellschaftsund sprachwissenschaftliche Reihe. 1958/59.

Detmar-Chronik (1401-1438) / Hrsg. K. Koppmann // Die Chroniken der deutschen Stadte. Leipzig, 1907. Bd. 3.

Dokumenten-Anhang / Hrsg. F. Techen // Mecklenburgische Jahrbiicher. 1890. Hamann M. Das staatliche Werden Mecklenburgs. Koln; Graz, 1962.

72

Johann Tolners Handlungsbuch / Hrsg. K. Koppmann // Geschichtsquellen der Stadt Rostock. Rostock, 1885. Bd. I.

Olechnowitz K.-F. Rostock von der Stadtrechtsbestatigung im Jahre 1218 bis zur biirgerlich-demorkatischen Revolution von 1848/49. Rostock, 1968.

Die Ratslinie der Stadt Wisman / Hrsg. F. Crull. Halle, 1875.

Romer H.U. Das rostocker Patriziat bis 1400// Mecklenburgische Jahrbiicher. 1932. №96.

Rostocker Burgerbrief von 1428 / Hrsg. R. Lange // Rostocker Verfassungskampfe bis zur Mitte des 15. Jht.: Rostocker Gymnasial-Programm. Rostock, 1888.

Urkundenbuch der Stadt Lubeck. Liibeck, 1843. Bd. 1-8.

Von der Rostocker Veide: Rostocker Chronik von 1487 bis 1491 / Hrsg. von K. Krause // Programm der grossen Stadtschule zu Rostock. Rostock, 1880.

Wochentliche Lieferung alter nie gedruckter Rostocker Urkunden und anderer Nachrichten. Rostock, 1759.

ПЕТРАРКА О ВЛАСТИ И ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ ИТАЛЬЯНСКИХ ГОРОДОВ

Политическая жизнь итальянских городов XIII-XIV вв. была, как известно, бурной, наполненной внутренними и внешними конфликтами, становлением и развитием трех основных типов устройства: демократи­ ческой пополанской республики, патрицианской республики, власть в которой постепенно забирала в руки олигархия, синьории (тирании).

И Петрарка, и Бокаччо, и круг их идейных единомышленников бы­ ли не просто осведомлены о перипетиях политической жизни. Они ак­ тивно в ней участвовали, много размышляли над судьбами Италии, от­ дельных ее государств, стремились служить обществу пером и словом.

Представляет интерес попытка разобраться в вопросах о том, как Петрарка, зачинатель ренессанского гуманизма, с теоретической сто­ роны оценивал разные формы государственного устройства и какой ви­ делась ему политическая практика коммун и синьорий. Специальных сочинений на этот счет у гуманиста нет, но очень многое можно по­ черпнуть из его писем, особенно “Старческих”, и трактата “О средствах против всякой судьбы”, завершенного к 1366 г. и содержащего не один десяток политических диалогов.

Эти письма и диалоги показывают, что оценки Петрарки могли складываться из многих компонентов и прежде всего - из личного опы­ та. Восемь лет он собственными глазами наблюдал за стилем правления Висконти в Милане, чуть меньше - Карарра в Падуе; несколько лет по­ эт жил в Венецианской республике, подолгу бывал во Флоренции, Неа­ поле, Парме, Павии и других городах-государствах. Огромный матери­ ал для раздумий Петрарка получал из общения и переписки с очень ши­ роким кругом лиц, в том числе - дожей, синьоров, императора, пап, ди­ пломатов, секретарей, приоров и т.д. Немало давал пищи для размыш­ лений исторический опыт древнего Рима, средневековья, недавнего прошлого.

Любопытные суждения об отношении Петрарки к разным формам правления можно получить из письма 1367 г. к Гвидо Сетте, другу юно­

73

сти. Петрарка вспоминает в нем годы ученья в Болонье и пишет, что “не было во всем мире города более приятного и свободного”. Итак, первое, что составляет лучшие времена Болоньи - свобода. А также, по словам Петрарки, мир, изобилие, ученость, культура, мажорный на­ строй жизни. Петрарка словно бы воскрешает в своих воспоминаниях дух болонской коммуны в одной из высших точек ее подъема. И этот дух спустя десятилетия продолжает вызывать у гуманиста сугубо пози­ тивную оценку. И подобные чувства гуманист испытывал не только к городу юности. У. Дотти называет его “рыцарем свободы итальянских коммун” и приводит один из показательных примеров: в 1330-е годы Петрарка переписывался с веронцем Ринальдо Кавалькини, который зачитывал на главной площади коммуны все письма известного уже по­ эта, прославляющие свободу и справедливость. Восхищение и уважение Петрарки неизменно вызывала Венеция - “храм свободы и справедли­ вости”. Истоком процветания он считает мореходство, а стабильности - правосудие. Панегириком венецианским порядкам можно назвать пись­ мо от 1364 г.: “Какое прекраснее, какое праведнее зрелище можно представить, чем справедливое государство (justitiam civitatem). Авгу­ стейший город венетов, который нынче остался единственным оплотом свободы, мира и справедливости, единственным прибежищем для доб­ родетельных, единственной гаванью для жаждущих жить честно, стре­ мящихся избавиться от бурь войны и тирании”. (Не здесь ли нашел свое начало “венецианский миф”, переросший в XV в. в культ государствен­ ных порядков этой республики?) При всем своем неоднозначном отно­ шении к Флоренции, Петрарка восхищался и ее свободами. “Я поражен тем, - восклицает он, - что в наше время нашлось так много людей, оду­ шевленных идеей народной, или, лучше сказать, общественной свобо­ ды” Основой могущества этой республики названы торговля и деньги, которые начинают править всем миром.

Итак свободы, справедливость, законы отмечены Петраркой как ос­ новы процветания коммун, раннебуржуазных итальянских республик. Сгусток суждений Петрарки о преимуществах республиканской формы правления можно извлечь из его знаменитой переписки с римским “три­ буном” 1347 г. Кола ди Риенцо. В письмах гуманист страстно призывает Кола бороться за свободу. Свободу от всевластия баронства и тирании знати, свободу для пополанства. Республика (в данном случае речь идет о пополанской республике, возникшей в Риме в результате политического переворота) ценна для Петрарки и “общими для всех законами”, тем, что все в ней - равные и свободные граждане. Свобода, законы, равенство (равное гражданство) связаны у гуманиста как нечто неделимое.

Означает ли это, что Петрарка безусловно стоял за республику и не видел возможностей соблюдения этих принципов в синьориях, государ­ ствах с единым правителем? Нет. Судя по его знаменитому письму к падуанскому правителю Франческо Каррара, написанному за несколько месяцев до ухода из жизни, и такой синьор должен блюсти справедли­ вость, охранять свободы граждан (Петрарка предпочитает говорить именно “граждане”, а не “подданные”), их безопасность, стоять на стра­ же законности, служить общему благу. Иными словами, главное для гу-

74

Специально ставится в письме вопрос о распоряжении государст­ венной казной. По мнению Петрарки, правитель должен воздерживать­ ся от лишних и бесполезных расходов на роскошь, но тратить средства лишь на то, что “способствует пользе государства или его славе”. Дер­ жать казну лучше не во дворце правителя, а у частных лиц (очевидно, банкиров). Это более надежно и выгодно, так как деньги начнут рабо­ тать, приносить прибыль, а если они хранятся под замком - это мерт­ вый груз. Правитель должен помогать предпринимательству, заботить­ ся о создании условий для приумножения богатства каждым граждани­ ном - через обеспечение стабильности внутренней жизни, безопасности государства, умелую внешнюю политику, заботу о дорогах, выгодное использование земель и казны.

Петрарка четко формулирует мысль, что власть - будь то в респуб­ лике или в синьории - это прежде всего труд на благо общества и госу­ дарства, а не средство обогащения, не орудие политического произвола и авантюризма, не источник элитарного досуга и дорогостоящих удо­ вольствий. Демократический характер социально-политической ориен­ тации самого гуманиста в данном случае кажется очевидным.

Но, может быть, Петрарка - просто очередной политический фра­ зер, мечтатель и утопист? Подобные мнения, идущие от Фойгта, Кертинга, Ориани и Феррари можно встретить и в литературе последних десятилетий. Думается, нет необходимости много рассуждать относи­ тельно исторической значимости и реальности тех неслыханных пере­ мен, которые происходили в итальянских городах. Ясно, что мысль Пе­ трарки вырастала из реальной почвы, улавливая и одобряя самые опти­ мальные, демократические в широком смысле слова, перспективы об­ щественного развития.

Но еще более значимо другое: сквозь призму рассуждений о жела­ емом в письмах и диалогах Петрарки весьма четко проступает предста­ вление о противоречиях действительности, о лучших и худших сторонах политической практики времени. Так, с одной стороны, как мы видели, Петрарку восхищает упорство, с которым флорентийцы отстаивают свою свободу. Но, с другой, - он не может не отметить с горечью фак­ та беспрерывных политических переворотов и перемен в республике: “Она это делает чересчур часто и слишком охотно”.

В диалоге “О провалах на выборах”, как бы обобщающем полити­ ческую практику коммун, Петрарка довольно резко осуждает поведе­ ние граждан в решающие моменты, в результате которого “недостой­ ные нередко предпочитаются достойным”. У народа, по мнению гума­ ниста, часто недостает политической проницательности, принципиаль­ ности. Сам народ (коммуна) бывает несправедлив и близорук, изгоняя инакомыслящих в угоду амбициям, распоряжаясь народовластием как орудием осуждения или милостей. Болью за политических изгнанников (в том числе - своего отца, бежавшего из Флоренции в одно время с Данте после победы партии “черных” гвельфов) наполнен диалог “Об изгнании”. “Если тебя изгнал народ, то это в его правилах: добрых он ненавидит и, словно многоголовый тиран, утесняет”. Может быть, Пе­ трарка слишком расширительно истолковывает политические действия

76

той или иной партии, встававшей в коммуне у власти, как изъявление воли всех граждан, но оценка действий коммунальных властей в любом случае звучит резко. Не менее резко осуждает гуманист войны между республиками, пагубные, по его мнению, не только для побежденных, но и для победителей, порицает за использование наемничества, за ком­ мунальный сепаратизм. Совершенно недопустимым кажется ему ис­ пользование оружия в решении внутриполитических конфликтов.

Формулу о тиранствующем народе Петрарка мог почерпнуть из рассуждений Цицерона о недостатках “простых” форм правления: пол­ новластие народа, по мнению этого античного политика, приводит к произволу и безумию. Нельзя сказать, что гуманист последовательно и однозначно применял подобные определения к республиканским вла­ стям и порядкам. Главное достоинство коммуны - свобода - остается для него неоспоримой политической и нравственной ценностью. “Луч­ ше воинственная свобода, - говорит он в одном из диалогов, - чем мир­ ное рабство”; нет ничего прекраснее и сладостней, чем “жить в свобо­ де”. По контексту диалогов, “мирное рабство” - власть могущественно­ го лица над гражданами. Общий тон диалогов на данную тему - встре­ воженный. Время их создания - вторая половина 1350-х гг., когда в Ита­ лии набирал силу тот процесс перехода от коммунального строя к синь­ ориям, власти “одного”, который обрисован в работах Е.В. Вернадской и В.И. Рутенбурга. Петрарка как раз в эти годы окончательно осел в Италии. Он долго и мучительно раздумывал, какой город ему выбрать. Не последнее значение имел для него политический режим. Своими со­ мнениями он делится в одном из писем, запечатлевшем почти с фото­ графической точностью политические перемены середины XIV столе­ тия. “Что сказать об Италии, чьи города-государства долго перечис­ лять; так что обратимся к провинциям. Цизальпийская Галлия, включа­ ющая то, что толпа зовет Ломбардией, а образованные люди Лигурией, Эмилией и Венецией, и лежащая между Альпами, Апеннинами и древ­ ним пределом Италии Рубиконом, почти на всем пространстве подвла­ стна бессменной тирании”.

Гуманиста чрезвычайно сокрушает повсеместное наступление на прежние свободы, он эмоционально называет все власти, приходящие им на смену, тираниями и как бы подчеркивает этим, полагает У. Дотти, насильственный характер процесса, идущего перед глазами. Истори­ ки разобрались в исторической неизбежности перехода к синьории, вы­ званного кризисом коммунальной власти, внутренней политической и социальной борьбой, противоречиями, порождавшими нестабильность и, как следствие, тяготение к установлению прочного порядка через концентрацию власти в одних руках.

Петрарка с этой неизбежностью не хотел смиряться. Он не мог ос­ таться равнодушным к тому, что в условиях тогдашней Италии свобода порою держалась на тончайшей нитке. В цитированном выше письме он с горечью говорит, что даже Этрурия, полонившая когда-то вселен­ ную славой своего имени и богатств... сегодня неверной стопой бредет между сомнительной свободой и угрожающим рабством, не зная, в ка­ кую сторону упасть. Позже, в трактате “О средствах против всякой

77

судьбы”, появится диалог “О свободе”, в котором как бы обобщаются наблюдения: “На нашем веку свободные города из-за незначительного поворота дел часто оказываются под чужой властью, попадают в раб­ ство”. Никаких оптимистических прогнозов в диалоге не содержится.

Петрарка не только в письмах или диалогах осуждал наступление тирании, он не скрывал и личного отношения к происходившему. Толь­ ко один пример: гуманист был близко знаком с правителем Пармы Аццо Корреджо. В 1341 г. Аццо пригласил поэта к себе, создал ему все ус­ ловия для творчества. В городе незадолго до этого в результате восста­ ния пополансгва была свергнута тирания Мастино делла Скала. Через несколько дней после прибытия в Парму Петрарка написал канцону, посвященную восстанию. Стихи прославляли свободу как “сладостное и желанное благо”. Поэт выражал надежду, что Аццо восстановит “оте­ ческие законы”, попранные “псом Мастино”.

Но вскоре Петрарка начал с горечью понимать, что власть нового правителя мало отличается от прежней, что Корреджо обманул надеж­ ды народа на восстановление свободы и справедливости. Петрарка мог воочию увидеть, как правитель превращается в тирана. Это настолько его потрясло, что он решил признать канцону ошибкой. Она никогда не включалась им в состав стихотворных сборников, хотя по художествен­ ным достоинствам была безупречной. Так поэт проявил свою полити­ ческую волю и свое политическое сознание. Принципиальность этого шага отметил еще Н. Дзингарелли, писавший, что муза поэта никогда не славила тиранов.

Симпатии к коммунально-республиканским свободам и осуждение всякой узурпации власти кажутся весьма существенными для понима­ ния общественной позиции Петрарки. Вместе с тем, нельзя не заметить известного пессимизма гуманиста. В письме к Гвидо Сетте, которое приводилось в начале статьи, он заявляет, что времена изменились в худшую сторону. И для Болоньи, и для других городов названы некото­ рые общие причины перемен в италийских делах (смуты, междоусоб­ ные войны, внешние войны, чума, наступление тирании); от Петрарки они не остались скрытыми, но ему как современнику кажутся более значительными и одноплановыми, чем они были с исторической точки зрения. Объективные причины петрарковского пессимизма крылись в противоречиях реальности.

Итак, Петрарка, интеллектуал, реагировал на кризис, исходя из ми­ фа свободы. Письма и диалоги убедительно показывают, что именно с этой позиции он оценивал сильные и слабые стороны разных политиче­ ских режимов Италии. С полным признанием и уважением он относил­ ся к коммунальным завоеваниям и тем свободам, которые объективно в большей степени отвечали интересам пополанства и рождавшейся буржуазии, чем тиранические и полутиранические власти с их неизжи­ тыми (или вновь приобретаемыми) феодальными и полуфеодальными чертами. Синьория и тирания не игнорировали вовсе новых интересов, но, будучи формой управления пополанской и раннебуржуазной жиз­ нью, немало паразитировали на последней.

Петрарка не остался в стороне от политической реальности; более

78

того, он надеялся повлиять авторитетным словом на синьоров и тира­ нов. Его представления о характере и сферах деятельности правителя поражают своим созвучием с новыми потребностями эпохи. Особенно это относится к рекомендациям, касающимся злобы дня: налоговой по­ литики, финансов, рекомендаций хозяйственно-экономического харак­ тера. В синьории, которую рисует Петрарка в письмах к Каррара, го­ раздо больше сходства с коммуной и республикой, чем различий; свобо­ ды, справедливость, защита интересов граждан и здесь стоят на первом плане.

Политическая мысль первого гуманиста, будучи неразрывно связа­ на с этической и подчинена ей, несет на себе черты противоречивости и утопичности, свойственные затем всей гуманистической идеологии и отражающие сложности переходного времени. Но эта мысль уже ото­ рвалась от средневековой политической почвы.

И С Т О Ч Н И К И И Л И Т Е Р А Т У Р А

Петрарка Фр. Сочинения философские и полемические / Сост., пер. с лат., коммент., указат. Н.И. Девятайкиной, JI.M. Лукьяновой. М, 1998.

Петрарка Фр. Эстетические фрагменты / Пер., вступ. ст. и примеч. В.В. Бибихина. М., 1982.

Petrarca Fr. De remediis utriusque fortunae. Bern, 1610.

Petrarea Fr. De republica optime administranda // Francisci Petrarchae Florentini philosophi, oratoris et poetar clarissimi opera, quae extant omnia. Basileae, 1581.

Petrarca Fr. Le familiari (XV, 7) / A cura di V. Rossi e U. Bosco. Firenze, 1933. Vol. 1—4.

Petrarca Fr. Rerum senilium libri // Petrarca Fr. Prose. Milano; Napoli, 1995. Petrarca Fr. Sine nomine: Lettere polemiche e politiche / A cura di U. Dotti. Roma;

Bari, 1974.

Бибихин В.В. Новый ренессанс. М., 1998.

Брагина Л.М. Культура Возрождения в Италии второй половины XIVXV вв. // История культуры стран Западной Европы в эпоху Возрождения. М., 1999. С. 17-69.

Девятайкина Н.И. Мировоззрение Петрарки: этические взгляды. Саратов, 1988.

Девятайкина Н.И. Петрарка и политика: историческая реальность и идеа­ лы//СВ. 1993. Вып. 56.

Хлодовский Р.И. Франческо Петрарка: Поэзия гуманизма. М., 1974.

Dotti U. Vita di Petrarca. Roma; Bari, 1987.

Miscetta C. Crisi e sviluppi della cultura dal Comune al Signorie // Amaturo Fr. Petrarca. Bari, 1971.

Newell W.R. How original in Machiavelli // Political Theory. 1987. Vol. CCLIX. Rico Fr. El sueno del humanismo: (De Petrarca a Erasmo). Madrid, 1993. Santagat M. Petrarca e Colonna. Lucca, 1989.

Skinner Q. The foundations of the modern political thought. Cambridge, 1978. Vol. I: The Renaissance.

Tripet А. РёПащие ou la connaissance de soi. Geneve, 1967. Wilkins E.H. Life of Petrarch. Chicago; L., 1963.

Zingarelli N. Le idee politiche del Petrarca // Nuova Antologia. Ser. VII. 1928. Vol. CCLIX.

79