3. Туризм и гид
Сопровождение туристов в городе и по маршруту в различные города является уделом большинства гидов-переводчиков. Для этого существует свой термин пасти или окучивать туристов. Для гида турист – это самая большая радость и постоянная головная боль. Все его мысли явные и неявные вращаются вокруг единственной планеты, где на первом месте – оплата его труда, успех у краткосрочной публики. Гиду нужны не только аплодисменты, как актеру различного жанра, он жаждет материального вознаграждения в виде денег, сувениров, внимания, приглашения на чашечку кофе и прочего. Аплодисменты – это только интродукция к более существенному, ради чего и трудится гид. Свою зарплату в турфирме он рассматривает, как легкое недоразумение, с ним вольно или невольно нужно смириться. Разумеется, туристы оплатили все расходы в турфирме, на гида в том числе, бедняга получает лишь одну десятую этой суммы. Гид стоит на вершине айсберга именно он пожинает успех или неуспех своей «Заготконторы» по зеленому силосу. За все радости, испытанные туриком, за все провалы ответственность несет гид, его могут возвести на пьедестал или может вытереть об него свои ноги разъяренный клиент.
Вознаграждение благодарных туриков может принимать самые неожиданные формы: неподдельный восторг и крупные купюры, а нередко полное пренебрежение и пара грошей, оскорбляющих всю его нежную и алчную суть. Восторженный турист может пригласить гидессу или гида в ресторан, чтобы он мог провести пару часов в окружении группы, которая уже обрыгла ему за долгий день, и он мечтает только об одном; скорей бы смотаться домой и выспаться, наконец, от постоянной беготни впереди времени на часах, нервотрепки, стояния в очередях под палящим солнцем. А пока гид сидит среди своих гостей и отвечает на бесконечные вопросы о том и о сем и ни о чем. Бедолага сидит словно на углях, когда видит, как легко турики расстаются с деньгами, ублажая свою холеную плоть. Гид непременно хочет все попробовать, а когда он вспоминает, что за деньги на этот злосчастный ужин он смог бы беззаботно прожить зимой целый месяц, все его существо выражает скорбь о потерянном гроше. Много дней спустя он будет изливать свою горечь своим коллегам, которые будут сочувствовать ему, потому что завтра они также могут попасть в подобный переплет.
Гид по своей природе – лидер, маленький фюрер (хотя гиды не любят это слово), деспот, режиссер, который разыгрывает неповторимый спектакль только для своей публики. Число зрителей на мини-спектакле колеблется от одного до 30-40. Гид любит и ненавидит свою публику одновременно. Она доставляет ему самую большую радость и причиняет самую резкую боль. Гид обязан в постоянной беготне и суете сует решать моментально множество задач, ублажать своих тиранов и работодателей в одном лице. Особенно американцы ставят перед гидом все новые проблемы, которые нужно решать с легкостью жонглера. Работа для гида – это его хобби, образ жизни, восприятие окружающей жизни глазами иностранца. Только он или зарубежный специалист может оценить по достоинству знания своего гида, вселить в него уверенность, показать значимость его профессии в сфере культуры.
В турфирме гид занимает самую низкую ступень, выступая в качестве интеллектуальной попрошайки. В группе туристов он стоит на вершине пирамиды, хотя успех его работы гарантируют десятки людей, которых он может и не знать. Гида испытывают на прочность турики и турфирма одновременно, сюда еще подключается турлидер иностранной фирмы. Автократ и деспот, который постоянно напоминает герою нашего повествования об его месте на короткой иерархической лестнице, а ещё водитель автобуса, любимый цвет которого на улице и в жизни – зеленый.
Во время долгой профессиональной деятельности гид развил почти молниеносную реакцию, умение обходить с легкостью фокусника все трудности, встречающиеся на его пути к успеху. У каждого гида есть своя манера подачи материала, при надобности он может жалобно пропеть, словно канареечка, задом наперед. Если турист нарушит эту песню вопросом, то гид продолжит с того же слова, на котором его прервали.
Старые кадры находятся и сегодня под влиянием тех методических норм, которые им вбивали, словно сваи, паровым молотом, в методкабинете.
Свыше 50 лет центральное туристическое бюро было единственной организацией, которая обслуживала заморских гостей на необъятных просторах страны. В 150 городах были открыты филиалы и представительства, это было своего рода «государство в государстве». И приносило оно больше дохода в твердой валюте, чем, скажем, внешняя торговля и таможня огромной страны. А отношение к твердой валюте было, словно к священной корове, которую могла доить только каста приближенных. Поскольку эта валюта была добычей государства и тайной полиции, искушенный турист рассматривал этого туристического монстра в качестве его филиала, а гид его покорный слуга.
Турист был всегда для советского режима святым источником. Предпринимались все возможные попытки завлечь его и его валюту в страну Советов. «Фирма» выразило в свое время протест против публикации поэмы С.Маршака «Мистер Твистер», дабы турики не оскорбились. Только товарищу С.М.Кирову удалось отменить этот запрет. Надеемся, что этот опус не постигнет подобная участь, да минует его чаша сия!
В книге английского автора Колина Тюборна «Вдоль России» (1983) дается прозрачный намек на это щекотливое обстоятельство. В своем мощном, красном кирпиче о тайной полиции высветил это обстоятельство и бывший сотрудник этого всесильного ведомства Олег Калугин, он привел некоторые имена гидов.
Каждый новичок, поступавший на курсы ЦТБ, проходил проверку, прежде всего, на отсутствие судимости, отсутствие родственников за границей, отсутствие переписки с «закордонном» и прочие «не». Это была характеристика почти по Штирлицу: «Характер нордический, связей порочащих его не имел. Предан рейху и фюреру».
У каждого гида до поступления на работу в турбюро, был за плечами диплом университета или на худой конец пединститута. Случались, конечно, как и везде исключения. Иногда аттестат зрелости, выданный «Петри-Шуле» при лютеранском приходе церкви Петра и Павла был достаточен для зачисления в штат. Среди гидов встречались и выпускники школ с углубленным изучением иностранных языков, это было обычно исключение по блату.
Сегодня произошла девальвация знаний гида среди них «вращаются» и те, кто закончил технический вуз. Знания иностранного языка они приобрели на каких-то иностранных курсах, или пробыли нянькой в стране изучаемого языка. Некоторые из них, довольно честолюбивые и крайне амбициозные, у них возникает неистребимое желание создать собственную турфирму. В каждом коллеге и владельце турфирмы они видят конкурента и не скрывают затаенную зависть. Овчинка выделки не стоит! Эта овца, в конце концов, махнет за рубеж или может временно выйти замуж, чтобы при случае поменять его на импортного. Появиться перед бывшими коллегами и показать всю их никчемность. Это так называемые second hand guide.
Обучение настоящих гидов производилось на курсах турбюро. Преподавателями были сами гиды со стажем, и с большими знаниями, преподавание велось, как раньше, так и сегодня через предмет преподавания. Со временем были написаны методические пособия по всем музеям, в основном, на немецком и английском языках. Эти пожелтевшие, разрозненные, помятые листочки, как уже говорилось они и сегодня в ходу. Этот материал, в частности экскурсия по городу, уже не соответствует сегодняшнему времени. Страна несколько раз меняла свою кожу. Поэтому для гида составляет большую трудность дать объективную картину современной жизни города, потому что он не может оторваться от написанного слова. Просто нет жизненного опыта, а чужого опыта ему не дают, кто хочет плодить конкурентов.
Гиды, завершающие карьеру, чьи лучшие годы пришлись на «годы застоя» незабвенного Л.И.Брежнева, зудят под сурдинку о том, как было хорошо раньше, все было бесплатно (кстати, жизнь человеческая тоже ничего не стоила). Эти железные аргументы они черпали на долгих зимних курсах. Темы программ – история музеев, их экспозиции, да и история государства социалистического. На этих курсах опытные гиды блистали своими, казалось (на первый взгляд), необъятными знаниями.
Наиболее важной темой для новичков была «Организация и экономика туризма». Вся система обслуживания туриста была создана эмпирическим путем. Вначале работы с группой гид получал программу и книжку подтверждений исполнения заказов с розовыми и белыми листочками. Розовые листочки разлетались по всем гостиницам и музеям, оставляя бледного от страха гида с белыми копиями подтверждений. С ними он должен был отчитаться сначала перед руководителя группы, а затем, (о ужас!), у бухгалтера Нины, которая могла разнести бедного гида в пух и прах за неправильное оформление или неточную калькуляцию. В начале 60-х годов ещё не было калькуляторов – все расчеты за питание, как обычно слабый в математике, гид должен был подсчитывать в столбик. Наш Герой постоянно экономил на питании туриков в ресторане, чтобы в последний вечер устроить им прощальный ужин с великолепными блюдами и шампанским. Расплата была тяжелая. Если ему удавалось с первого захода сдать книжку подтверждений бухгалтеру, гид выходил с лучезарной улыбкой, словно сбросил с себя непосильную ношу. В противном случае поднимался невероятный крик, и гид, как ошпаренный, выскакивал смущенный за дверь и бежал снова по музеям и гостиницам, внося изменения в злополучную книжку подтверждения. Впопыхах гид мог написать в графе «кому» – «Святому Исаакию!».
Гид должен был запоминать огромный статистический материал с лукавыми цифрами об успехах в коммунистическом строительстве, выполнении пятилетних планов, удоях молока и выпуске стали, потерях во Второй мировой войне, врать о Гражданской войне, твердить о коммунальных услугах, зарплате, детских садах, школе, высшем образовании, успехах сельского хозяйства, пенсиях, Украине-житнице России, социалистическом лагере, капиталистическом лагере, пионерском лагере, спортлагере, концлагере, ГУЛАГЕ, вечной дружбе братских народов, о героическом рабочем классе и крестьянстве, интеллигентной прослойке, ведущей роли партии, и в конце, но не по значимости – о чаевых. Само собой разумеется, гидам вменялось заучивать этот статистический материал, включая годы строительства музеев, исторических зданий, памятников и прочего и прочего. Вооруженный до зубов статистикой, гид огорошивал своих туристов этими «цифрами и фактами», вызывая восторг своей феноменальной памятью и железной логикой изложения вызубренного материала.
Экскурсии по городу превращались в лекцию о преимуществах социалистического лагеря, Гулаговская лексика и воровской жаргон были неотъемлемой частью бытия, и ошарашенный западный турист приходил к выводу, что, наконец-то, построено «лагерное общество» равных возможностей для всех. В знак благодарности он пытался сунуть в руку смущенному и гордому гиду несколько долларов, а тот испуганный, сопротивлялся, как мог, но потом все-таки деньги брал, если никто не видел этого факта отклонения от «Должностной инструкции работы с иностранными туристами». Как-то очарованный турик догнал убегавшую от страха молодую гидессу и всучил ей $50, после чего она забежала в туалет и спустила «зеленого змия» в универсальный таз, а они бы так пригодились ее дочери Маргарите, поскольку только дети могут с наибольшей пользой истратить их.
Самовосхваление социалистической системы неотразимо действовало на братские народы. Каждую группу из соцстран сопровождал партийный функционер, строго следивший за правильным поведением своих «овец», в частности, за их вопросами гиду. В большинстве случаев руководитель группы оставался довольным своим гидом и высказывал в присутствии группы свою оценку, чтобы они были рады знакомству с «настоящим товарищем по партии», хотя им давали, как правило, «беспартийную сволочь».
Поездки в коммунистическую Россию были своего рода проверкой на «лояльность и вшивость», лозунг «Учиться у старшего брата» действовал без промаха. Учиться у Советского Союза – значит учиться науке побеждать! Нужно только вернуть Волгограду второе имя Сталинград и победа будет за ветеранами.
Первоначально «фирма» занимала несколько комнат в гостинице «Европа» в боковом флигеле. Новичков с немецким языком встречала миловидная Светлана, руководитель группы. Если студент бойко отвечал на вопросы на немецком языке, его сразу спрашивали, где он изучал язык: Вероятно, дома? В этом содержался уже и ответ. Это была уже провокационная ловушка, поскольку гиду не следовало иметь родственников иностранного происхождения, особенно за рубежом. Много лет спустя отдел кадров с помощью доброхотов выяснил, что сама Светлана скрыла в анкете, что ее родственники – из поволжских немцев. Она скрыла, что была угнана в плен вместе с родителями. Этот факт в биографии вскрыла секретарь партбюро вместе с сотрудником КГБ. Начались различные комиссии, разбирательства, упреки, что она трижды скрыла свое позорное прошлое: при поступлении в университет на немецкого отделение, при поступлении на работу в «Интурист» и конечно при поступлении в чистые ряды партии, где было столько нечистых. Это произошло в 1975 году. Секретаря партбюро поставили вместо Светланы Викторовны на должность главного гида.
Ее лишили руководящей должности, и она смогла продолжить работу в бюро переводов, но без доступа к иностранным туристам. Бюро переводов это был легальный отстойник для гидов, которые попались на всяких отклонениях от должностной инструкции. Светлана умерла в коммунальной квартире за письменным столом, за переводом немецкого текста.
В каждой группе были свои отверженные. Деятельность английской группы была окружена «железным занавесом» (выражение У.Черчиля) страшной капиталистической тайны. На первом же собеседовании задавался вопрос об истории комсомола. Если не давался исчерпывающий ответ, английская гидесса шипела, словно змея. Они очень блюли идеологию и чистоту своих рядов. За это они сопровождали всякие делегации по белу свету. Выполняли другие задания под прикрытием своих мужей за рубежом, порой выступали по телевидению, намеками рассказывали о своем житье-бытье «за бугром».
Французская группа отличалась своими интеллектуалами и вольнодумством, строчили стишки о своей нелегкой жизни.
Финская группа была завалена работой круглый год.
Группа соцстран варились в общем идеологическом котле, интереснее было с поляками, у них водилась валюта.
Для каждого европейского языка существовал свой отдел, руководитель которого был для гида царь и бог. Он принимал на работу, распределял группы с учетом партийной принадлежности, строго следил за выполнением «Должностной инструкции», собирал сведения о гидах, в частности, об их высказываниях по различным идеологическим вопросам (в те «сладкие» годы стукач сидел в каждом углу). Это были гиды с «активной жизненной позицией», обычно члены партии, с безупречной рабоче-крестьянской биографией. Лейтмотивом их любого выступления на публике была благодарность стране за то, что она дала девчонке Богдашкиной из рабочей семьи за фабричной заставой получить высшее образование и изучить иностранный язык.
А если родители гидессы были партийные функционеры, военные, важные снабженцы или профессора, то этих должности были гарантией получения исключительно западных туриков. Это была своя элита, «полупроводники» машины по пропаганде. Как правило, у них сочетались большое нахальство и здоровая пасть, это были попугаи газетных передовиц. Все преимущества принадлежности к рабоче-крестьянской партии они использовали на всех парах, в частности, на так называемых поездах дружбы. Когда колонны туристов из Восточной Европы шагали под красными знаменами по Московскому вокзалу под неусыпным взглядом гипсовой головы, так называемого «вождя мирового люмпен-пролетариата», душа и тело гида наполнялись неизмеримой радостью, после отличного выполнения столь ответственного задания ему уже светила на горизонте группа из Западной Германии. Это было верхом счастья. Западный турист без красных знамен, хорошо одетый, самодовольный, словно третейский судья, осматривал страну и ее обитателей и немало удивлялся, как мало соответствовали штампы и клише западной пропаганды реально увиденной действительности. «Капиталистов» восхищало то обстоятельство, что русские были веселые, жизнерадостные люди, улыбались прохожим и туристам в том числе, страна была сказочно дешевой для туриста, входной билет в Эрмитаж стоил для всех 30 копеек, (как два килограмма хлеба). Сейчас стоимость входного билета стоит как за 60 кг хлеба.
Западный немец говорил на чистом литературном языке (за исключением баварцев). Их произношение, словно музыка, по сравнению с саксонским диалектом. Произношение партийного секретаря на больших форумах было эталоном для боссов рангом пониже, включая руководителя группы из Восточной Германии. Гиды также приспосабливались к этим языковым особенностям своих «собратьев и сестёр» по идеологии. Постоянно возникали жаркие дискуссии, без устали сравнивали Восток и Запад, укоряли за преследование диссидентов, писателей, музыкантов, художников. Если гиду удавалось все-таки доказать свою правоту и защитить свою страну от идеологических нападок, то в этом случае турист пускал в ход свой последний, железный аргумент: «А Вы можете поехать в Западную Германию или в Западную Европу?» Весь идеологический, словесный понос гида оказывался напрасным. Несмотря на временное поражение, на поле идеологического сражения, гид собирался с духом и рассказывал обо всем примерно так, как в известной песенке 30-х годов: «Эх, хорошо в стране советской жить!» И жить хорошо, и жизнь хороша, главный акцент гид делал на то обстоятельство, что в коммунистическом государстве почти все услуги даются рабочему люду бесплатно. Этот аргумент действовал на наивных германцев и американцев почти без промаха. Некоторые все-таки собирались с духом, чтобы произнести каверзный вопрос, откуда берутся деньги для оплаты всех этих социальных достижений. Не каждый гид мог дать реальную картину экономической жизни страны, в противном случае можно было потерять работу, а потерю работы в централизованном обществе можно было сравнить с запретом на профессию.
Но один аргумент сражал туриста наповал, когда гид утверждал, что литр бензина стоит дешевле, чем бутылка газированной воды, это выбивало оппонента из седла. Для западного турика цена на бензин, главный критерий благосостояния общества. В 21 веке начали душить общество бензиновыми удавками. Загонщики скота загнали пенсионеров в очереди.
Когда же он узнавал о ценах на автомашины, о существовании тайных и явных очередей, его изумлению не было предела. Турист обычно интересовался средней зарплатой жителей страны и в не последнюю очередь-самого гида, а когда последний отвечал ему: «120 рублей», то турик задавал следующий вопрос: «В день?» Ушлый гид мог парировать такую бестактность: «Конечно в минуту!» В начале 60-х годов за один рубль давали в банке 4 немецкие марки, а на улице «один к одному».
И в самом деле, зарплата у гида была очень низкая. Но он никогда не жил и не будет жить на одну зарплату, если у него есть работа. Да и сегодня он рассматривает свою зарплату, словно как некое недоразумение. А в те далёкие, счастливые времена, когда гидесса была на седьмом небе от полученных колготок, маленький гид пришел к большому шефу и пожаловался, что на 120 рублей он не может содержать семью. В ответ маленький гид услышал от большого босса: «Ты жрёшь здесь бесплатно!» Поскольку голод, по мнению маленького коммунистического фюрера, был главным учителем в воспитании нового человека, то угроза лишить жрачки своего раба широко практиковалась, по типу «кто не работает, тот не ест». Сегодня же гид работает, но не ест. Ест и спит только зимой. «Yes!»
Если гид имел трехразовую теплую еду за счет турбюро, то всякое упоминание о допзарплате воспринималось, как вызов устоям самого справедливого общества. Его патриотическо-настроенные коллеги напоминали с ехидством незадачливому и бесхитростному гиду, что он пользуется к вышеуказанным благам, бесплатным медицинским обслуживанием, дешевым транспортом, оплаченным отпуском, детским садом, бесплатным образованием, участком для дачи, низкой квартплатой; за счет турбюро, он мог бесплатно путешествовать по всему Союзу с группой своих туристов, загорать на Черном море, получать трехразовое горячее питание, не говоря о привилегиях, о которых в те времена не стоило упоминать слишком громко.
Туристическое бюро было настоящей кормушкой для гида и его семьи. Питание с группой в ресторане, кофе с мороженым, дорогие сигареты от щедрого туриста. Вместо ужина гид получал своего рода сухой паек: это могло быть парное мясо, сливочное масло отменного качества, рыбные консервы, которые нельзя было найти в магазине, и, конечно, гречневая крупа, которой гид, как сурок, запасался на всю зиму. Греча была в те постные годы большой редкостью. Ее ели, прежде всего, солдаты в армии с селедкой в придачу. Невесты в рассказах Антона Чехова тоже постоянно ели гречу, чтобы иметь хороший румянец. Такими же розовощекими были гидессы, которые были руководителями поездов дружбы и получали для себя лично в ресторане пайку в виде гречи за ужины вместо всех гидов.
Гиду постоянно вдалбливали в голову различные запреты по типу «да и нет» не говорите. Любимым было «нет», оно было, как удар хлыста, по самолюбию турика. Он ведь все оплатил!? Недаром главный, гид в Вашингтоне мистер А. Громыко получил кличку «Mr. No» и поставил, таким образом, новое достижение, занесенное в книгу рекордов Гиннесса, он повторял коротенькое слово 49 лет, а маленькому гиду оставалось только вторить словам большого шефа.
Местный колорит
Туристу нужно везде вкусить нечто особенное. Он направляется в Петербург, совершить ностальгическое путешествие в прошлое, где все было иначе. В недалеком прошлом он радовался, увидев на улицах города только три модели местных автомобилей. Какой рынок сбыта для подержанных автомашин! Наблюдая за современным транспортным потоком, он не может поверить утверждениям, что город переживает экономический кризис. Для него автомобиль – символ прогресса и экономической стабильности. Другое дело – заторы на дорогах. Они сводят на нет все усилия турфирмы, гида в том числе.
А туристу все равно подавай местный колорит! Он спросит своего гида, где он может найти хороший ресторан, а не толкучку для зарубежных гостей «Touristenattraktion». Доверительно сообщит гиду, что хочет отужинать со своей женой или с чужой только там, где собираются русские. Если гид приведет его в сверкающий люстрами и зеркалами ресторан «Санкт-Петербург», что у «Спаса на Крови», турист вновь напомнит, что хотел бы очутится за одним столом, где жуют свой обед простые русские. Макдональд ему не нужен, он ему обрыдл и дома со своими резиновыми булочками и резиновыми сосисками (bockwurst). Можно показать ему простую забегаловку, но он сразу начнет воротить своим носом. Зачем обедать там, что напоминает ему его заводскую столовую, кстати лучше любого местного ресторана. Туристу нужна атмосфера! «Ambiance!» Очутившись в ресторане «Чайка» на канале Грибоедова, он почует носом знакомый аромат кислой капусты, жареных сосисок, услышит журчание немецкого пива в зале и в WC, увидит туристов из отеля. Будет счастлив! Это и есть для него местный колорит. Он вкладывает в это слово совершенно другой смысл, чем его гид.
Представлениям итальянского туриста может в определенной степени соответствовать ресторан «Метрополь» на Садовой улице. Солидный интерьер, купеческий размах, приличная кухня, строгие халдеи – все это переносит довольного туриста в далекое прошлое, по которому он испытывает ностальгию. Если он опустится за столик в конце недели, то станет зрителем настоящего импровизированного шоу: «гуляют» девушки-продавщицы «Гостиного двора», они сбрасывают с себя маску безразличия, которая постоянна на их милых лицах за прилавком. Они лихо отплясывают, выделывают различные кренделя, их стройные ножки могут привести в восторг любого туриста, зашедшего «на огонек». Музыканты тоже поражаются их раскрепощенности и не с меньшей удалью и грохотом выдают «на гора» весь свое репертуар. Закрыли пока на ремонт.
А в это время турфирмы изобретают все новые краски для местного колорита. Устраивают зимние развлечения, катают туриста на тройках, водят хоровод, пьют водку, едят блины с икрой, скоморохи развлекают, в Гатчине в его честь палят пушки, устраивают концерты – размах зависит от изворотливости турфирмы. Турист счастлив, потому что он попал в водоворот инсценированного веселья. Но свою каплю дегтя могут добавить местные музыканты, наяривая мелодии «Битлз», они считают: копия лучше оригинала, а его слушатель млеет от «Калинки» и «Катюши» в ритме «казачка» в любой дозе и позе. Много лет носятся с идей сделать в «Новой Голландии» центр современных развлечений, но турист предпочитает путешествие в прошлое. Копию Диснейлэнда он может увидеть и в Париже. А побывать на верфи, где ступала нога царя-плотника, он уже не сможет, поэтому направляет свои стопы в Голландию. Домик Петра и Летний сад редко включаются в программы, за редким исключением гид там нем, как рыба об лед.
Некоторые города Европы создают свой колорит. В Испании сохраняют кварталы бедноты, чтобы турист насладился свои превосходством. В Голландии город Фолендам и его обитатели обречены до конца туристического сезона хранить местные традиции. В Лондоне, развод караула перед Букингемским дворцом притягивает туриста толпами. По этому пути шагает и Ташкент, проведут по местным дворикам, где можно увидеть то ли смотрителей, то ли жителей, пройти по пыльным закоулкам.
В городе на Неве особый колорит создают вонючие бомжи с коростой грязи на лицах, пьяные, нищие. Грязные и ржавые автомашины коптят небо. Блестящие лимузины чиновников и мафиозных структур не имеют представления об ограничении скорости. Слой копоти на фасадах всё от тех же авто. Грязь, солярка и мелкий песок на дорогах. Местный колорит можно сполна вкусить, в загаженных парадных с запахом крутой мочи и кала, да и на улицах там и тут бутылки из-под водки и пива, окурки на лестницах, на столбах и входных дверях – бесплатные объявления и лица назойливых депутатов. В порядок приводят блистательный Санкт-Петербург. Ленинград задыхается в собственных отходах, выхлопных газах автомобильного хлама и в ужасном транспорте, опустившегося от безысходности населения, находящего свои привязанности в собаках. Город отдали автомашинам, население загнали под землю, а террорист не дремлет.