Нтп и сближение национального законодательства

С деятельностью по регламентации отношений, касающихся использования научно-технических достижений, тесно связана проблема сближения (унификации и гармонизации) правового регулирования. Несопрягаемость технических параметров или различная процедура использования могут затруднить или даже сделать невозможным применение тех или иных технологий в трансграничных отношениях. Поэтому на международные организации достаточно часто возлагается функция стандартизации соответствующих параметров и установления общего порядка использования технологических достижений. Среди организаций, роль которых в формировании единых нормативов особенно велика, следует назвать МОС, МСЭ, ИКАО, ИМО, ЕЭК ООН и др.

Противоречия между предусмотренными в национальном законодательстве требованиями к продукции, технологиям ее изготовления, условиям безопасной эксплуатации и т.д. осложняют обмен товарами и услугами в рамках международной торговли. Поэтому в пакет соглашений, действующих в рамках Всемирной торговой организации (ВТО), были включены два важных международных договора: Соглашение по техническим барьерам в торговле от 15 апреля 1994 г. и Соглашение по санитарным и фитосанитарным мерам от 15 апреля 1994 г., направленные на устранение торговых барьеров, возникающих из-за несогласованности технических и технологических параметров, введенных на национальном уровне¹³.

В связи с тем, что количество параметров, которым должны соответствовать техника, технологии, товары и услуги, обмен которыми происходит на международном уровне, постоянно расширяется, технические стандарты становятся одним из самых удобных инструментов в экономической политике. Поэтому, вне всякого сомнения, этот вопрос требует повышенного внимания со стороны специалистов.

Пожалуй, самым существенным применительно к правовому регулированию новых технологий является вопрос о том, насколько быстро право откликается на потребность в упорядочении возникающих в связи с ними связей и отношений. Теоретически возможно заблаговременное введение необходимых правовых регуляторов или же выработка правовых установлений, которая осуществляется параллельно с развитием самих технических новшеств.

Однако на практике добиться такого опережающего или синхронного регулирования связанных с НТП отношений удается довольно редко. Чаще всего необходимые правовые регуляторы появляются post factum, т.е. лишь после того, как становится очевидным к каким последствиям (в том числе отдаленным) приводит внедрение научных и технических достижений в повседневную жизнь.

Непростые ситуации возникают в тех случаях, когда специфика используемых технических систем приводит к необходимости урегулировать то, что правом ранее никак не опосредовалось. Иногда на поиск правовых решений может уходить много времени, и какое-либо техническое новшество в течение определенного периода, причем подчас весьма значительного, может применяться в условиях правового вакуума.

При появлении многих технических нововведений весьма сложно предугадать, какие именно отношения, связанные с их использованием, возникнут, и какие правовые проблемы при этом необходимо будет решать. Неоднократно случалось так, что государства, выработав определенные правовые предписания, впоследствии вынуждены были их корректировать или менять, поскольку выяснялось, что урегулированными оказывались отнюдь не все аспекты использования той или иной технологии. Между тем, выступая как специфичный социальный феномен, право не терпит быстрых и спонтанных модификаций. Тем более это касается случаев, когда необходимо вносить изменения в уже сложившуюся и устоявшуюся систему правового регулирования в одной или нескольких отраслях права.

Достаточно сложной следует признать ситуацию, когда перед государствами встает задача регламентации научно-технических достижений, связанных с широкими социальными последствиями. Возникает необходимость не только установить порядок использования, но и выработать отношение к тем или иным новшествам в принципе. Однако, поскольку предугадать как отдаленные, так и ближайшие последствия заранее достаточно сложно, государства не торопятся фиксировать свое отношение к ним в виде четких правовых установлений, ожидая пока последствия внедрения достижений НТР не выявятся в полном объеме и не удастся осуществить их более-менее адекватное регулирование.

Таким образом, одной из главных проблем, связанных правовым регулированием последствий НТП, является существенное отставание в издании необходимых правовых предписаний. Подобная ситуация не является специфичной для МЧП, она свойственна праву в целом. Однако существует ее особое международно-правовое измерение. Как уже отмечалось, существующие формы нормообразования в международном праве значительно растянуты во времени.

Так, разработка международного договора, как правило, сопряжена со значительным периодом времени, необходимым для составления и согласования его текста, выполнения процедур присоединения и ратификации, а также вступления в силу или введения в действие. Этот процесс нередко растягивается на многие годы, что связано с необходимостью согласовать позиции государств и выработать взаимоприемлемые формулировки.

Но даже в тех случаях, когда текст удается согласовать и принять, государства не спешат связывать себя участием в том или ином международном договоре, не имея возможности точно просчитать плюс и минусы от участия в нем. Поэтому нередки случаи, когда договор либо вообще не вступает в силу (поскольку не набирает необходимого количества ратификаций), либо действует для незначительного числа государств. На определенном этапе сотрудничества, опасаясь, что тот или иной договор может вообще не состояться, государства стали предусматривать минимальный порог для его вступления в силу (когда достаточно пяти или даже трех ратификаций). В последние годы ситуация мало по малу изменяется, государства постепенно повышают планку, по достижении которой договор обретает силу. Вместе с тем, в случаях, когда достижение НТП используется лишь высокотехнологичными странами, направленное на его регламентацию соглашение может оставаться договором с незначительным составом участников.

Достаточно сложная ситуация возникает в случаях, когда в связи с развитием науки и техники в международный договор необходимо внести какие-либо изменения или дополнения. Государства, однако, неохотно идут на модификацию хотя и устаревших, но реально действующих соглашений. Поэтому чаще всего разрабатывается новая редакция договора (что нередко приводит к тому, что для разных государств он действует в разных вариантах), либо принимается дополнительное соглашение (что не гарантирует присоединения к нему всех участников основного договора).

Ярким примером в этом плане может служить ситуация, складывающаяся ныне в сфере правового регулирования защиты интеллектуальной собственности. Неоднократно отмечалось, что правоположениям в этой области свойственен определенный консерватизм. Впрочем, это вполне объяснимо: обладатели прав интеллектуальной собственности должны быть уверены в стабильности гарантируемой им защиты.

Между тем появление суперсовременных технологий электронных коммуникаций существенным образом сказалось на возможностях распространения и копирования интеллектуального труда. К тому же территориальный характер охраны интеллектуальной собственности пришел в противоречие с экстерриториальным способом распространения информации в коммуникационных сетях. Однако с появлением новых технологий действующие международные договоры государства лишь модифицировали дабы приспособить их к изменившейся обстановке.

Иллюстрацией к сказанному может служить Бернская конвенция об охране литературных и художественных произведений от 9 сентября 1886 г. Разработанный в позапрошлом веке, этот международный договор государства неоднократно дополняли. Между тем, с момента его принятия в фиксации и распространении интеллектуальной собственности произошли существенные изменения — появилось радио, кино, телевидение, звуко- и видеозапись, компьютеры, Интернет, и, наконец, запись звука и изображения в цифровом формате. Казалось бы, все это должно было подтолкнуть государства к разработке принципиально нового международного договора. Вместо этого Бернская конвенция 1886 г. неоднократно подвергалась корректировке. Сказанное о Бернской конвенции 1886 г. в равной степени относится и к Парижской конвенции об охране промышленной собственности от 20 марта 1883 г.

Лишь в 1996 г. в рамках ВОИС были приняты два специальных международных соглашения — Договор ВОИС об авторском праве от 20 декабря 1996 г. и Договор ВОИС об исполнениях и фонограммах от 20 декабря 1996 г. Среди специалистов они иногда именуются интернет-договорами. Безусловно, при этом острота вопроса была снята. Однако едва ли можно признать приемлемой ситуацию, при которой решение важных взаимосвязанных вопросов рассредоточено по нескольким международным договорам с разным составом участников.

В то же время нельзя недооценивать нововведения в сфере интеллектуальной собственности, осуществленные с принятием интернет-договоров. Были введены новые объекты авторского права — компьютерные программы и базы данных, а также оговорены новые права автора — разрешать публичное исполнение за плату и передачу по проводам. Значительно расширен круг прав исполнителей и производителей фонограмм. Так, исполнители наделены исключительным правом запрещать или разрешать эфирное вещание и сообщение для всеобщего сведения незаписанных исполнений; запись своих незаписанных исполнений; прямое или косвенное воспроизведение своих исполнений, записанных на фонограммы, посредством продажи или иной передачи права собственности; и др.

За производителями фонограмм закреплено исключительное право разрешать прямое или косвенное воспроизведение своих фонограмм любым образом и в любой форме; доведение до всеобщего сведения оригинала и экземпляров своих фонограмм посредством продажи или иной передачи права собственности, а также по проводам или средствам беспроволочной связи; коммерческий прокат оригинала и экземпляров своих фонограмм для публики даже после их распространения, осуществленного производителем или по его разрешению.

Показательно, что вопросы охраны интеллектуальной собственности регламентируются ныне не только в рамках ВОИС, традиционно считавшейся центром согласования политики государств в этой области, но и под эгидой Всемирной торговой организации (ВТО). В пакет договоренностей ВТО входит Соглашение о торговых аспектах прав на интеллектуальную собственность от 15 апреля 1994 г., в котором предусмотрена компенсация ущерба, понесенного правообладателем в связи с нарушением его права интеллектуальной собственности.