- •Фонарейкинские хроники - 2 (11.03 – 12.04 г.)
- •1. Ванная мечта
- •2. Подарок
- •3. Медведь
- •4. С легким паром
- •5. Квартирный вопрос
- •6. Портрет
- •7. Даешь фобию!
- •8. Тихий семейный вечер
- •9. Гадалка
- •10. Шантажисты
- •11. Прогулочные мысли
- •12. Охотницы
- •13. В ресторане
- •14. Детство
- •15. Холодильная встреча
- •16. Юбилей
- •17. Нравы
- •18. Кухонные дебаты
- •19. Весенний гон
- •20. Специалист по кактусам
- •21. Исцеление
- •22. Велосипед
- •23. Туристы
- •24. Тошнота
- •25. Наказание
- •26. Шишка
- •29. О семейной экономике
- •30. Рыжая история
- •31. Благородное шоу
- •32. Детские игры
- •33. Звонок издалека
- •34. Неприятная женщина
- •35. Проект
- •36. Мама приехала!
- •37. Картина на стену
- •38. Самоубийца
- •39. Продавец
- •40. Бессонница
- •41. Холодно
- •42. Ночные бдения
- •43. Шум сверху
- •44. Голая правда
- •45. Поход
- •46. Родственник
- •47. Отцы и дети
- •48. В свободном полете
- •49. Ящик счастья
- •50. Мокрая любовь
- •51. Авария
- •52. Хореография
50. Мокрая любовь
Однажды поздним вечером в квартиру Фонарейкиных влетел расстроенный племянник Саша.
- Нет в жизни счастья! - воскликнул он, на что Людочкин папа заметил:
- Рад, что хоть в двадцать лет ты это понял.
Саша этого не услышал. Он заперся в комнате, а когда Людочкин папа осторожно постучал в дверь, крикнул:
- Не входите, я не в духе.
- Вообще-то это моя спальня, - возмутился Людочкин папа, и у племянника не нашлось аргументов, чтобы возразить. Пришлось дядю впустить внутрь.
- Что случилось? - спросил Эдик Фонарейкин.
- Любовь зла - полюбишь и козла, - трагично произнес Саша.
- Неужели в тебя кто-то влюбился?!
- Да, но я все испортил, - Саша обреченно вздохнул. - В общем, дергаюсь я на дискотеке с достоинством, так сказать. Себя показываю. Потом увидел Ее, подошел, говорю: «Хорошо пахнешь». Она мне: «Спасибо, это от коньяка». Я ей – че не колбасишься? А она – так колбасы нет. Я сразу понял, что это намек такой тонкий, эротический. Спрашиваю: «Прогуляемся?» Она согласилась, а куртка то у меня… Вы ведь, дядя, совсем не бережете мое здоровье. Замерз я быстро. Спрашиваю: «Где живешь, красавица?» Она: «Да тут недалеко». Ну, все, проводил ее, а с холода в туалет потянуло. Думаю, не буду напрашиваться в гости, интеллигентно за угол схожу, а она мне - не зайдешь? Зашел. Хорошая квартирка… Бабушкина. Мы старушку того…
- Что вы с ней сделали? - холодея от ужаса, спросил Людочкин папа.
- На улицу гулять отправили, время то детское было - десять вечера, а сами шуры-муры, то да се, но чувствую: эмоции меня так и переполняют, аж взрываюсь! Я в туалет, спустил эмоции… Но я ж из деревни. Откуда мне было знать, что сантехника там дореволюционная? Сломал. А крыса эта, ну, любовь моя, уже под дверями торчит, не терпится. Ну, течение то я остановил… Носками дырку заткнул, все равно поменять их уже две недели собирался, но я ж не знал, что в бачке вода набираться будет. Я ж из деревни… У нас там и туалета нет. Вышел, да под куст. А что? Лопухи, капуста рядом…
- А зимой?
- А что зимой? Зимой снег, - невозмутимо ответил племянник. - В общем, потекла вода по полу. Думаю, не исправить. Погибли, так сказать, отношения. Решил хоть руки помыть на дорожку, кран повернул… Дядя, ну я же из деревни, сильный. Кран сорвал, а под дверью моя красавица, как свинья недорезанная визжит: «Ты что там делаешь? На море захотелось?! Увалень!» А я ей - корова. Она мне - лапоть! Я ей - сапогами ленинградской фабрики «Скороход». Дверь то я уже открыл. Стоим по колено в воде, ругаемся. А тут еще карга старая с улицы вернулась, обрадовалась: «Ой, уж и не думала, что доживу до второго всемирного потопа». Я ей - бабка, ты дура? Та согласилась: «Грешна, грешна, сынок». А моя то орет: «Не тронь бабку, она глухая!» А потом вдруг: «Ты самый романтичный мужчина в моей жизни. Хочу»…
- Кого? - шепотом спросил Людочкин папа.
- Не кого, а что! Жрать захотела, а потом меня, разумеется. Только, дядя, я ведь воспитанный, интеллигентный человек. Какая может быть любовь, когда кругом вода, а двери и окна вышибают разгневанные соседи?
- Я надеюсь, ты объяснил, что это твоя вина?
- Почему моя? Я так не считаю. И бабке - радость и внучке - романтика. Нет, дядя, я ушел и, кстати, эффектно. В форточку. А на прощание крикнул… Как же его там… А! «Оревуар - писсуар». Больше туда не вернусь. Жаль, конечно, но славы мне не надо. Я человек скромный и ныне очень, очень одинокий… Все-таки я замочил свою любовь! Только вы никому об этом не рассказывайте, итак тошно.