29. О семейной экономике

С недавнего времени Людочкин папа стал относиться к деньгам по-другому. Сказывались кризис банковской системы, средний возраст и любовь супруги к оформлению кредитов. Казалось, что деньги уплывают сквозь пальцы и ускользают от пристального взгляда главного семейного добытчика. «Деньги - это абстракция», - думал глава семьи Фонарейкиных и тут же убеждал себя в этом. Может, из-за подобных мыслей Людочкиному папе все чаще снилось, что семья оказалась на улице, а он ходит с протянутой рукой и радуется мусоркам. Как следствие, он решил экономить.

- Папа, ты давно не давал мне на карманные расходы, - говорила Людочка.

- А разве ты ходишь в школу?

- Летом? Конечно, нет.

- Так зачем тебе деньги? - удивлялся папа и уходил подальше от неприятного разговора в свои невеселые думы.

«Жизнь дорожает, семейное благополучие тоже и применимое к супруге слово «дорогая» теперь можно воспринимать буквально», - размышлял Людочкин папа и жалел свое пролетарское происхождение.

- Ты хочешь…, - бывало начинала говорить жена.

- Нет, - отвечал Людочкин папа, не разобравшись.

- Нам нужно сходить на рынок и купить продуктов, - напоминала супруга.

- А разве макароны закончились?

- На одних макаронах не проживешь.

- Как же тогда живут итальянцы?

Жизнь зажимала в тиски несвободы, и скупость стала входить в привычку.

- Ты что-то и курить перестал, - констатировал Людочкин дедушка.

- Вредно и дорого, - без запинки отвечал ему Эдик Фонарейкин. - И тебе не советую оказаться за чертой бедности.

- Да ладно, не все так плохо.

- Но будет хуже.

- Нужно жить на широкую ногу! - восклицал дедушка.

- Нет, я боюсь плоскостопия, - отвечал Эдик Фонарейкин и действительно начинал ходить, как осторожная кошка на цыпочках.

- Деньги нужно тратить. Какой смысл их экономить и где их хранить?

- Ей богу не знаю, - признавался Людочкин папа. - После банковского кризиса деньги мне вообще кажутся неизбежным злом.

- А я несмотря на это деньги храню в банке… В стеклянной, - хвастался дедушка, но Людочкин папа только досадливо махал на него рукой.

Все его мысли были о будущем, которое все чаще казалось безрадостным. Людочкин папа стал бояться сюрпризов, которые ежедневно преподносили телевизионные новости, бояться слов, что говорила семья. По существу он боялся всего, но знал - нужно жить. Иначе как он посмотрит вечерние новости и станет бояться дальше? «Да и экономить кто будет? - задавался вопросом Людочкин папа, с тревогой заглядывая в лицо жены. – Ох, пропадут без меня, стервецы. Пропадут». Эта мысль придавала уверенность в завтрашнем дне и в правильности проводимой им политики.

30. Рыжая история

- Папа, папа, ну давай заведем кошечку или какую-нибудь другую тварь, - пристала как-то раз на кухне к отцу Людочка.

- Нет, у твоего дедушки на животных аллергия, - ответил Эдик Фонарейкин, чем несказанно удивил старика:

- Это у меня?! Ты что? В деревне всю жизнь рядом с животными, свиньями, коровами, козлами и другими безответственными элементами… Я никого не обижал. Куриц только, да пару хряков. А, вообще, душа в душу с ними жили. Даже бабка, царство ей небесное, завидовала. Помню, песик у меня был такой рыжий. Э… Рыжий! - крикнул вдруг дедушка, быстро скинул с ноги тапок, схватил его и ударил по столу.

На месте нанесения удара осталась рыжая лепешка.

- Не зря я снайпером в войну был, - с удовлетворением заметил дедушка.

- Таракан…, - прошептал Эдик в шоке.

- Дедушка, ты ведь животных любишь! - воскликнула возмущенная Людочка.

- Нет, таких не люблю. Больно они мне одного энергетика напоминают. Поэтому некоторые тараканов Стасиками кличут, а я Толиками... Чтобы на жалость не давили. Интересно, а откуда такое счастье привалило?

- От соседей, - предположил Людочкин папа и обиделся на супругу. - Вот ведь лентяйка! Спрашивал же у нее, перед тем как на море в Сочи уехала - все ли сделала, постирала, погладила, вымыла, вычистила. Себе, наверняка, зубы перед поездом почистила. Видали, какая довольная, нарядная была? А в поезде мужики, маньяки… Ой, не могу! Извините, я сейчас.

Шмыгая носом и прикрывая лицо руками, Эдик убежал в ванную.

- Что это с ним? - удивился дедушка.

- Насморк, - уверенно произнесла Людочка и стряхнула с лица пот.

- Они везде! Везде! - услышали они через секунду душераздирающий голос из ванной.

Вслед за голосом прибежал глава семейства:

- Рыжие наступают!

- Что, свет отключили?

- Да какой еще свет?! Тараканы, они повсюду! - лицо Эдика стало таким белым, что тараканов все сразу испугались.

Семья поняла, что отныне и, может, навсегда их квартира превратилась в зону боевых действий.

- Я не хочу умира-а-ать! - закричала Людочка, вспомнив какой-то боевик про Вьетнам.

- Да, жизнь жестокая штука и пора тебе об этом узнать, - посмотрев в глаза дочери, произнес Эдик Фонарейкин и скомандовал. - Для начала установим баррикады, затем проведем химическую атаку. Раненых в плен не брать, детей тоже! Уничтожать на месте с помощью оружия.

Взглядом он указал на тапки и продолжил:

- Придется укрепить границы. Мы не знаем, откуда пришел враг, поэтому будем совершать обходы и ночные вылазки в квартиры соседей. Тогда то мы все и узнаем, - зловещим шепотом закончил Людочкин папа, и лицо его стало жестким.

- Эх, тебе бы в армии командовать, - восхищенно проговорил дедушка.

- Да я ведь даже не служил, - ответил явно польщенный Эдик.

В это мгновение по полу пробежал один из рыжих.

- Разведчик, - пояснил дедушка и добавил, забыв, что он уже давно не снайпер. - Сейчас я его сниму.

Раздался громкий удар - старик промахнулся. На помощь к нему поспешила Людочка, которая только что все уяснила про жизнь. Однако ей тоже не удалось достать врага. Дорогу рыжему бандиту смог загородить лишь глава семейства. Ногой он отбрасывал таракана назад и думал. Запыхавшиеся помощники ошарашено глядели на него.

- Слушай, дед, а зачем нам убивать тараканов? Давай лучше устроим бега.

- С препятствиями! - обрадовался дедушка, после чего они оба побежали в ванную ловить самых крупных особей.

- Этот мой, нет - мой! - вскоре услышала Людочка и опустила глаза вниз.

- Все-таки жизнь жестокая штука, - убежденно сказала она и раздавила рыжего бандита. Насмерть!