3. Форма и размер

Колерс начал свое экспериментальное исследование с вопроса о том, что происходит, когда последовательно высвечены не точки или пятна, а фигуры. Так как фигура в некотором смысле состоит из многих точек, мы могли бы предположить, что, когда одна и та же фигура высвечена оба раза, то она будет восприниматься движущейся так же, как точка. Но что, если высвечены различные фигуры — скажем, сначала квадрат, а потом треугольник или круг? Или предположим, что две фигуры одной формы, но различны по размеру. Можно ожидать, что маленькие различия любого вида соединятся плавно; но насколько большое различие требуется для того, чтобы прервать плавный переход и разделить видимые события так же, как физические? Например, является ли различие между маленьким кругом и большим кубом достаточным — или более чем достаточным?

Когда мы ставим вопрос таким образом, мы исходим из допущения о том, что мы уже имеем релевантную меру подобия, которую нужно использовать при определении границ несходства для плавного видимого изменения. Но в то время как мы имеем очевидную меру подобия размера при постоянной форме, у нас нет такой меры подобия различных форм. Похож ли круг на тонкий эллипс больше, чем на правильный шестиугольник или сферу? Похож ли куб на квадрат больше, чем на тетраэдр? Похож ли длинный прямоугольник со срезанным уголком больше на целый прямоугольник, чем на правильный шестиугольник? Любое количество равно разумных принципов дает разные требования к подобию форм.

Почему бы тогда не переменить нашу позицию на противоположную? Предположим, что две фигуры тем более подобны друг другу, чем более легко и плавно они преобразуются друг в друга? Упомянем здесь заманчивую перспективу, которую я обсуждал с Колерсом на ранней стадии его экспериментального исследования — отыскать эмпирически обоснованную меру или по крайней мере общий сравнительный тест для психологического подобия по какому-либо важному признаку. Позвольте мне предотвратить более подробный рассказ об экспериментах признанием, что они похоронили эту счастливую надежду, показав, что плавно преодолено может быть почти любое различие между двумя фигурами. Видимое изменение не представляет собой чувствительный инструмент для измерения подобия (AMP, 46 и далее).

Очевидно, термин "видимое движение" является слишком узким для масштабов исследования Колерса, рассмотревшего видимые изменения многих родов: в позиции, в форме, в размере или в любых двух или всех трех из них. В некоторых экспериментах последовательные показы накладывались друг на друга так, что видимое изменение влекло рост или уменьшение, или деформацию, или их некоторую комбинацию без движения целой фигуры. В то время как изменение в форме часто может считаться ведущим к движению частей, это не обязательно так для роста или уменьшения. Более того, даже термин "изменение" слишком узок, чтобы покрыть случаи, когда показы одной и той же фигуры накладываются в точности; здесь заполнение интервала с целью дать одну постоянную фигуру приводит скорее к стабильности, чем к изменению. В основе всех этих случаев лежит одно общее явление — перцептуальное соединение или дополнение, которое строит объединенное целое, фиксированное или двигающееся, устойчивое или изменяющееся.

Как я уже сообщил, эксперименты показывают, что в пределах указанных интервалов времени и расстояния между последовательными вспышками обычно происходит дополнение, соединяющее их в одно протяженное и, возможно, двигающееся, растущее, сокращающееся или иначе изменяющееся феноменальное целое, будь две стимульные фигуры одинаковы или решительно отличны друг от друга. Это справедливо для плоских и объемных фигур, физических предметов, букв и других символов, соединенных так гетерогенно, что такая трансформируемость не дает никаких пригодных классов подобия форм. Колерс пишет: "Если все двумерные [и трехмерные][5] формы — члены одного класса, как это, видимо, уже почти доказано существующими результатами, ...то нет никакой надежды установить классы форм согласно выполненным с ними визуальным действиям" (AMP, 190). Тогда как эти результаты накапливаются в таком едином строю, что начинают терять новизну, мы не должны упустить из виду изобретательность, показанную в некоторых случаях при импровизации маршрутов перехода. Я говорю "импровизация", потому что маршруты, предпринятые между одними и теми же двумя фигурами, могут значительно изменяться в зависимости от обстоятельств, предмета и случая. Например, переход от куба к квадрату может выполняться иногда извлечением, а иногда сжатием; а переход от трапецоида к его аннулированию — иногда плоским преобразованием, а иногда вращением по глубине (AMP, 88-91)[6]. Кстати, некоторым из нас такая импровизация представляется более характерно 'свойственной человеческой природе', чем врожденно присущие идеи. Я даже задавался безответным вопросом, могли ли бы некоторые типы направления коррелировать с некоторыми психологическими способностями или другими психологическими характеристиками, в достаточной степени, чтобы обеспечить основание для некоторого диагностического теста.

Однако что происходит, если между месторасположениями двух вспышек установлен фиксированный барьер? Скажем, на белом поле с черной линией посередине черный круг появляется сначала слева от линии, а затем (в пределах предусмотренных временных и пространственных интервалов) справа от нее? Полностью ли предотвращено тогда видимое движение или только прервано? Ни то, ни другое, сообщает Колерс. Круг перемещается вправо, огибает барьер и движется ко второй позиции (AMP, 79-80).

Во всех до сих пор рассмотренных случаях появлялась только одна фигура или предмет. Колерс продолжает исследование на намного более сложных, иногда поразительной сложности, и зачастую теоретически важнейших случаях. Например, в одном эксперименте (AMP, 82) последовательно появлялись две группы по четыре фигуры (рис. 1).

рис. 1

Когда сначала появляется первая группа слева, а потом вторая — справа от нее, то по какому маршруту обычно идет переход? Поскольку при использовании отдельных фигур квадраты и круги легко преобразовываются друг в друга, не будет ли здесь каждый круг становиться квадратом, а каждый квадрат кругом по мере того, как группа перемещается вправо? Вовсе нет. Вместо этого три правые фигуры первой группы, не меняя форму, двигается как единое целое на место трех левых фигур второй группы, в то время как крайний левый круг первой группы перемещается вокруг, чтобы стать самой правой фигурой второй! Во втором эксперименте, когда крайней правой фигурой второй группы стал квадрат, крайний левый круг первой группы изменился на квадрат по мере того, как  он перемещался вокруг к правому краю.

Визуальная система явно настойчива, изобретательна и иногда довольно упорна в построении мира по своим собственным меркам; дополнение искусно, гибко и зачастую разработано до мелочей. Прежде, чем мы рассмотрим следующие важнейшие эксперименты, напрашиваются некоторые теоретические вопросы и выводы.