Билеты по иол.

1.История создания «Былого и дум».

“Кто мог пережить, тот должен иметь силу помнить”. Мужество памяти, к которому призывал Герцен, самому ему было присуще вполне и стояло у истоков замысла “Былого и дум”. За несколько лет, с 1848 по 1852 год, он пережил духовный переворот, интенсивность и последствия которого по праву были охарактеризованы как “духовная драма” Герцена. Тогда же из своей большой семьи, состоящей из четверых детей, жены и матери, он теряет мать, сына и жену. Мать и сын погибли в море при кораблекрушении, жена ушла из жизни при обстоятельствах, позволяющих говорить о семейной трагедии Герцена.      Поражение революции 1848 года, послужившее причиной духовного кризиса, утрата близких обостряют у Герцена чувство одиночества. Поселившись в Лондоне, он заново переживает события последних лет своей семейной жизни. Желание написать “мемуар о своем деле” становится, по признанию Герцена, “фонетическим”, непреодолимым. Желание осмыслить то, что произошло, обратиться к суду читателя. “Былое и думы” изначально создавались для России, были вкладом в ее духовный опыт. “С внешней стороны, — писал Герцен о времени, последовавшем за революцией 1848 года, — своеволие власти, казни. С внутренней — раздумы человека, который, прошедши полгода, начинает догадываться, что ошибся, и вследствие того перегибает свое прошедшее, близкое, далекое, принимает былое и считает его с настоящим”.

2.Широкий охват действительности в «Былом и думах» а. И. Герцена: русские передовые люди 40-х гг.; крестьяне и дворовые; царские бюрократы и помещики; отечественная война 1812 г.

Произведение воссоздает целостную картину жизни, реалистично сплавляются личность и её среда, психология и социология, конкретно-историческое и общечеловеческое, идеи и чувства, история и быт, национальное и народное, лирическое и эпическое, объективное и субъективное. Они начинаются рассказами об Отечественной войне 1812 года. В их фокусе становление нового человека, героя века, передового борца и мыслителя, наиболее яркого представителя дворянской революционности последекабристской поры, идущего к революционной демократии. Это история идейного формирования этого героя, его мучительные поиски правильной теории, исповедь, философия, воззрения на жизнь и воинствующие воспоминания о том, чему был свидетелем. Это поистине энциклопедия полувековой русской идейной жизни (1812—1860). Но тематика «Былого и дум» не ограничивается Россией. Их вторая половина посвящена двум десятилетиям жизни на Западе (1847—1867): французской революции 1848 года, организации Вольной русской типографии, изданию «Колокола» в Лондоне и международному революционному движению. Перед нами галерея всемирно известных лиц, среди которых портреты «горных вершин» западноевропейского освободительного движения: Д. Гарибальди, Д. Мацциии, Ф. Орсини (Италия), Л. Кошута (Венгрия), В. Гюго, Луи Блана (Франция), Р. Оуэна (Англия).

3.Герцен о славянстве и его исторических судьбах, о русской национальной культуре, о будущем России.

Герцен подчеркнул то общее, что соединяло западников и славянофилов — “физиологическое, безотчетное, страстное чувство к русскому народу” (“Былое и думы”).

4.Творческий принцип «отражения истории в человеке» и критерии оценки личности в «Былом и думах».

Длительная работа наложила на отдельные части мемуаров «оттенок своего времени и разных настроений». Цитадель мракобесия удушала все живое, в муках и страданиях выплавлялись революционные чувства, мысли и характеры, в последекабристских условиях новые поколения неутомимых борцов за прогресс и свободу вступали в неравный поединок со старым миром. И Герцен развернул длинную цепь эпизодов, сцен, событий, исполненных потрясающего драматизма и даже трагизма. Поводы для тревожных раздумий, сомнений, скептицизма, а иногда пессимизма неоднократно возникают и в последующем изложении герценовских мемуаров. Но преобладающий их мотив не пессимистический, а жизнеутверждающий. Их автор и в то же время основной герой проникнуты гуманистической верой в конечное торжество прогресса, в победу революции, народа. Будучи историческим оптимистом, Герцен призывает своих читателей к активной, героической борьбе. Завершая в 1860 году главу «Роберт Оуэн», он спрашивает: «Теперь вы понимаете, от кого зависит будущность людей, народов?» и сам отвечает: «Да от нас с вами… Как же после этого нам сложить руки!».

Облик основного героя «Былого и дум» дается в многоликой галерее других, явно типических лиц на широчайшем фоне наиболее значительных событий русского и международного освободительного движения, всей эпохи. В этом произведении русское революционное движение впервые в отечественной литературе изображается в его всемирно-исторической роли, как один из потоков, вливающихся в мировое освободительное движение.

Выявилось блистательное мастерство Герцена-портретиста. Продолжая Гоголя, Герцен проницательно схватывает ведущие свойства того или иного лица и, заостряя их, рисует его художественный образ. В его словесной живописи необычайно строгая целенаправленность и локализованность всех средств. Особое внимание вызывает портрет Белинского. Рисуя величественный и трагический облик критика, «сильного, страстного бойца», мыслителя, воплотившего в себе русский склад ума, мемуарист пользуется предельно сжатым слогом, динамическими эпитетами, эмоционально-повышенными, действенными сравнениями, бесстрашной и страстной речью самого критика. Белинский дается «порывистым», «с неистощимой энергией», «беспощадным» в борьбе со своими врагами, бледнеющим в споре, говорящим «с грозным вдохновением», «язвительно», приправляющим слова «убийственными колкостями» и сравнивается с барсом.

Наряду с индивидуальными портретами Герцен превосходно рисует и собирательные портреты, например западноевропейской буржуазии, наглой, жестокой, омерзительно-растленной. Оттеняя свойства изображаемых характеров и явлений, Герцен, как и в других произведениях, применяет принцип сопоставления. Это проявилось даже в заглавиях некоторых их разделов: «Разговор нянюшек и беседа генералов», «Смерть Александра I и 14 декабря», «Сен-симонизм и Н. Полевой», «Княгиня и княжна», «Наши» и «Не наши», «Император Джемс Ротшильд и банкир Николай Романов».