Модель порождения речи т.В.Рябовой

Модель Т.В.Рябовой построена на основе анализа речевых нарушений при разных видах афазий. Афазия рассматривается как “природный эксперимент”: выявление функциональных элементов, нарушающихся при различных формах афазий, дает основание для заключения о составных звеньях речевого процесса.

Рябова выделяет следующие этапы в механизме порождения речи:

1. Создание “внутренней динамической схемы высказывания”, или возникновение замысла высказывания во внутренней речи. Признаки этого речевого момента: сокращенность, грамматическая неоформленность, особый семантический строй и редуцированность звуковой формы.

2. Выбор слов по значению, или переход от особого кода внутренней речи к свернутым словам, полные формы которых еще предстоит найти. Допускается, что именно свернутые формы слов являются носителями словесных значений в процессе речевой деятельности.

3. Грамматическое структурирование предложений (о нем Т.В.Рябова ничего не говорит по существу).

4. Нахождение полных, грамматически оформленных слов.

5. Реализация выработанной моторной программы: формирование послоговой кинетической схемы высказывания и выбор должных артикулем. Последние операции происходят под контролем кинетического и слухового анализаторов.

Т.В.Рябова отмечает, что метод анализа афатических расстройств, несмотря на его ограниченные возможности, дал основания построить модель порождения речи, обладающую большей конкретностью, чем другие существующие модели. С такой оценкой можно согласиться. Ценно то, что модель построена индуктивным способом: в ее основе лежат факты наблюдения за речевым поведением людей, а не схематизированные лингвистические представления. Она логично связывает в едином представлении широкий круг речевых явлений. Слабость рассматриваемой модели заключается, с нашей точки зрения, в недостаточной конкретности большинства используемых объяснительных понятий (таких, как “внутреннеречевая схема”, “выбор слов”, “выбор артикулем”, “структурирование” и др.).

Обобщающая модель процессов порождения речевого высказывания А.А.Леонтьева

К концу 60-х годов А.А. Леонтьев и Т.В.Рябова (Ахутина) разработали обобщенную модель порождения высказывания. Исходные принципы, которые лежат в основе этой модели были только что охарактеризованы, поэтому я ограничусь краткой обобщающей сводкой:

1. Идея анализа по единицам, а не по элементам, восходящая к работам Л.С. Выготского. В качестве главного предмета исследования берется не сегмент текста, а некоторое элементарное действие, элементарная клеточка, которая обладает всеми признаками деятельности. Такой клеточкой может считаться высказывание, поэтому и модель строится как модель высказывания.

2. Необходимость учета всех основных признаков деятельности, выделенных Н.А.Бернштейном. Имеется в виду, во-первых, трехчленность деятельности по построению высказывания: фаза планирования программы, фаза осуществления программы и фаза сопоставления (контроль и, если нужно, коррекция). Во-вторых, целенаправленность и мотивированность действия: человек говорит не просто потому, что реагирует, но активно осуществляет свою деятельность, в частности речевую, с определенной целью. И, в-третьих, иерархическая организация психофизиологической обусловленности действия, связанная с идеей уровневой физиологической организации.

3. Эвристичность. Маловероятно, что механизм порождения высказывания действует в целом столь жестко, однозначно, алгоритмично, как это представлено в модели Миллера-Хомского, которая пришла на смену вероятностной модели Осгуда. По-видимому, человек может пользоваться и той, и другой стратегией и осуществляет выбор того пути, который ему кажется наиболее целесообразным. В этом и заключается эвристичность деятельности при построении высказывания.

4. Учет механизма вероятностного прогнозирования будущего. Человек прогнозирует будущее, к которому он хочет прийти. Это принцип любой деятельности и, в частности, речевой. Прогноз всегда предполагает некоторую вероятность. Если человек хочет построить какой-нибудь текст, то он не может быть уверен на 100%, что ему удастся выразить именно то, что он хотел бы сказать. У человека всегда есть выбор возможных исходов и он старается ограничить их число, преодолеть избыточное число степеней свободы. Так, если при редактировании текста нужно заменить какое-то слово, редактирующий сначала ограничивает огромное число возможных вариантов, из которых он будет делать выбор, и только потом уже перебирает все оставшиеся потенциальные исходы, оценивает целесообразность выбора именно данного слова.

Модель А.А.Леонтьева и Т.В.Рябовой (Ахутиной) складывается из следующих блоков:

1. Программирование грамматико-семантической стороны высказывания. Здесь прежде всего строится внутренняя программа, причем следует отличать эту программу от внутреннего проговаривания (речь без “проталкивания” воздуха через щель голосовых связок: если прочесть стихотворение про себя, то при этом нельзя не почувствовать напряжения, “движения” в органах речеобразования, хотя внешне никакие звуки не слышны) и от внутренней речи (сильно компрессированная, обрывочная речь “для себя”, почти без слов). Внутреннее программирование представляет собой наиболее глубинный абстрактный уровень речевой деятельности. Не исключено, что во внутреннем программировании есть элементы, которые связаны не с данным конкретным языком, а с какими-то общечеловеческими способностями к членораздельной речи, членению мира к построению высказываний и т.д.

Реальность этапа внутреннего программирования доказывается, в частности, данными патологии речи. Так, в одном из видов динамической афазии есть случаи, когда больной знает отдельные слова, но из-за отсутствия внутренней программы не может построить более или менее развернутую фразу или связный текст из отдельных фраз. Предполагается, что, во-первых, структура программы носит линейный характер. Это естественно, потому что линейна и наша внешняя речь.

Во-вторых, внутренняя программа включает не корреляты слов – привычных нам минимальных семантических единиц реальной речи, но корреляты каких-то основных компонентов высказывания – единиц более крупного и более общего уровня, типа субъект, предикат, объект (или, точнее: кто-то делает что-то, направленное на что-то).

В-третьих, структура программы связана не с социально закрепленными значениями слов, а с личностными “смыслами”.

В-четвертых, внутреннее программирование, по существу, представляет собой акт предикации, т.е. операции соединения чего-то с чем-то (напомню, что еще А.А.Шахматов говорил о предикации как об операции сочетания двух представлений). Таким образом, внутреннее программирование есть не просто последовательность однородных элементов, а система их соединения, ряд операций предицирования. Так, если операцию предицирования обозначать вертикальной стрелкой (^), то структуру субъект – предикат – объект (S – Р – О) можно обозначить как [Р (S^) (O^) ^], показав тем самым, что в этой структуре не одна, а три операции предицирования.

Именно операция предицирования отличает набор слов: ночь, тишина, мороз, – от цепочки назывных предложений Ночь. Тишина. Мороз., т.е. например, ночь – это не просто слово, а утверждение, что имеется, наличествует ночь. И от того, что кроме слова ночь здесь ничего не сказано, эта предикация не исчезает. Показательно, что в ряде европейских языков предикация выражается в глаголе-связке (ist – для немецкого языка, is – для английского и т.д. Ср. в русском языке – в прошедшем времени: Была ночь).

2. Грамматическая реализация высказывания и выбор слов. На этом этапе говорящий уже делает серьезный шаг в сторону данного конкретного языка, поэтому здесь ему необходимо хорошее, во всяком случае достаточное, знание языка. Механизм выбора слов, как показывает анализ данных, например речи больных шизофренией, результатов ассоциативных экспериментов, чрезвычайно сложен. А.А.Леонтьев выделяет три типа поиска:

• ассоциативный поиск по семантическому облику слова. Человек ищет в семантическом поле, которое представляет собой не поле слов-синонимов (например, храбрый, отважный, мужественный и т.д.), а гораздо более сложную структуру (ср. поиск фамилий в рассказе А.П. Чехова “Лошадиная фамилия”);

• поиск по звуковому облику слова, т.е. тоже поиск в ассоциативном поле, но построенном уже по звуковым признакам. Когда человек, например, говорит: “Ну, как это слово? На букву М начинается...”, – буква М как некоторая установка на начало слова тоже указывает на принцип организации поля;

• поиск на основе субъективной вероятностной характеристики слов. А.А.Леонтьев опирается здесь на исследования Р.М.Фрумкиной, А.П.Василевича и других авторов, которые показали, что у человека существуют субъективные частоты слов и эти частоты, с одной стороны, достаточно четко и стабильно проявляются у испытуемых одной группы, а с другой – очень хорошо коррелируют с данными, имеющимися в частотных словарях.

Механизм конструирования высказывания закрепляет какие-то отношения между элементами высказывания. Этот механизм связан с возможностями оперативной памяти человека, поскольку человек в состоянии одновременно оперировать лишь некоторым ограниченным количеством единиц. Дж. Миллер на основе реальных экспериментальных исследований попытался определить средний объем оперативной памяти. Оказалось, что этот объем равен 7±2 единицы. Подчеркну, что это не обязательно количество слов в предложении, а количество любых единиц, вычленяемых на данном уровне. Так, на уровне предложения это число отдельных смысловых блоков предложения. Слов может быть гораздо больше, но число таких блоков не должно превышать 7±2 (т. е. от 5 до 9). Именно поэтому практика коммуникации приводит к тому, что предложение имеет реальные границы – структурные и количественные. Разумеется, объемы оперативной памяти у разных людей различны, в реальной стандартной речи количество единиц для большей надежности коммуникации должно быть меньше 7. Это касается и таких показателей, как число звуков в слове, число морфем в слове и т.д. Так, по данным А.И.Кузнецовой,в русском языке среднее число морфем в слове равно 4±1. И число букв в каждой морфеме – тоже 4±l, т.е. в принципе “магическое число” 7±2 отражает объективные предельные характеристики объема оперативной памяти человека, количество единиц данного уровня, которое он может удерживать в памяти, удерживая одновременно и целое.

При конструировании высказывания работает механизм грамматического прогнозирования, перебираются и сопоставляются разные прогнозы. Сам процесс конструирования высказывания напоминает развертку в модели непосредственно составляющих – каждый раз на один шаг: мальчик – маленький мальчик – маленький мальчик с игрушкой и т.д.

В блоке грамматической реализации высказывания и выбора слов нет обязательной жесткой закрепленной последовательности процедур. Человек может строить речь, сначала выбрав слова, а потом оформив их в высказывание, а может, наоборот, сначала выбрать некоторое грамматическое оформление высказывания и лишь потом заполнить места словами. Эти два механизма существуют относительно автономно. Выбор последовательности их использования зависит от особенностей коммуникации.

3. Моторное программирование синтагм. Оно связано с организацией фонетической, звуковой программы, с выбором звуков. После этого дается моторная команда уже собственно на “выход”, на произнесение высказывания.

Предлагаемая модель представляет, по существу, целый класс моделей. Она не противоречит существующим моделям порождения и в известном смысле включает их в себя. Кроме того, она удовлетворяет результатам почти всех экспериментов, поставленных в доказательстве психолингвистической реальности других рассмотренных ранее моделей. Но это не означает, что данная модель эклектична, она просто менее жестка, чем другие, и допускает в ряде ее “узлов” элементы других моделей порождения речи.

В последние полтора десятилетия в связи с бурным развитием лингвистики текста делаются перспективные попытки перейти от “психолингвистики высказывания” к “психолингвистике текста".

Появился ряд работ, еще не объединенных единым пониманием и не составляющих в совокупности целостного направления, но резко отличных по своей ориентации от “классического” подхода к психологическим явлениям и закономерностям. Это позволило Ж. Мелеру и Ж. Нуазе говорить о них как о “психолингвистике третьего поколения” ... или Дж. Уэрчу - как о “новой психолингвистике”... Для последней характерна психологическая ориентация, выражающаяся, однако, в разных исследованиях по-разному. При этом все большее внимание уделяется так. называемым когнитивным структурам, которые моделируют человеческие знания о мире в речесмыслительной деятельности. Однако все же сегодня речь, скорее, может идти о накоплении материала, о путях его осмысления. Главный рывок на этих направлениях, по-видимому, еще впереди.

В обобщающей модели А.А.Леонтьева (“модель языковой способности”) порождение речевого высказывания тоже происходит в несколько этапов.

На первом этапе речеобразования А.А.Леонтьев различает явление внутреннего программирования высказываний и “внутреннюю речь” в общепринятом понимании. Структура этапа представляется следующим образом. Программа линейна; она не включает корреляты всех компонентов планируемого высказывания, но лишь те из них, которые образуют его основной “смысловой костяк” (типа субъекта, объекта, предиката). Характер кода, в котором осуществляется программирование, может быть различным, но, по-видимому, большей частью он бывает кодом образов и схем (предметно-изобразительный, по Н.И.Жинкину). То, что кодируется, не соответствует значению слов, это – смысл. Программа понимается как система операций предицирования над исходно данными элементами (последние в простейшем случае могут возникать в результате восприятия внешних впечатлений).

На втором этапе порождения речи осуществляются два различных процесса: грамматическая реализация высказывания и выбор слов. При реализации синтаксической схемы высказывания действуют “порождающие” механизмы, которые носят конструктивный характер. “Лексическое наполнение” фразы, видимо, происходит на основе вероятностного механизма. Выбор слов может происходить на основе ассоциативных отношений, в которых находятся между собой слова, а также на основе звуковых характеристик слова. Вероятностная характеристика слова также имеет значение в акте речевого выбора.

Процесс поиска слова осуществляется “путем последовательного перебора звуковых признаков слова и членения лексикона на основе этих признаков до тех пор, пока мы не доходим до искомого слова. Можно допустить, что параллельно и по тому же принципу осуществляется поиск слова и по семантическим его признакам...”.

При синтаксическом конструировании высказывания включается механизм, который осуществляет переход от программы к набору опорных единиц, несущих главнейшие минимальные признаки слов будущего высказывания. Они не имеют еще ни полной семантической характеристики, ни законченного звукового оформления. В результате этого этапа “грамматикализации» программ образуется “набор высказываний о предицируемых членах”. Создающиеся “предикативные пары”, по-видимому, находятся в некоторого рода иерархических отношениях.

На следующем, третьем, этапе синтаксического построения предикативные пары перекодируются в такие словесные сочетания, которые обычны для использования с одновременным установлением должного порядка элементов.

Последний этап формирования высказывания состоит в “синтаксическом прогнозировании”. Происходит конкретизация как лексических, так и грамматических характеристик всех элементов будущего предложения. Исходному слову приписываются лексико-грамматические характеристики. Строятся прогнозы в отношении общей синтаксической схемы. Прогнозируемая синтаксическая структура сопоставляется с программой. При обнаружении ее несоответствия с программой происходит пересмотр либо схемы, либо программы. В случае соответствия осуществляется дальнейшее развертывание речевого процесса. Вслед за синтаксическим прогнозированием производится моторное программирование высказывания.

Модель “языковой способности” А.А.Леонтьева построена на основе анализа речевого процесса, а не путем реализации лингвистической теории. Охватывается широкий круг речевых явлений от первоначального зарождения замысла произнесения слов. К сожалению, конечные используемые понятия оказываются недостаточно конкретными (ср. “механизм грамматикализации программы”, “механизм закрепления грамматических обязательств”, “механизм последовательного перебора различных прогнозов и сопоставления их с программой”, “приписывание признаков языковому элементу” и др.).