Лекция № 8 Основные направления теории перевода

1. Семантическая модель перевода

2. Теория и практика машинного перевода Семантическая модель перевода

В дальнейшем развитии науки о переводе важная роль принадлежит исследователям, занимавшимся созданием семантической модели анализа и порождения речевых высказываний. Среди них следует упомянуть работы учеников Н.Хомского Хай Росса, Джорджа Лакоффа, Пола Постола, Дж. Катца и др., чьи исследования относятся к направлению лингвистики, получившему название «порождающая семантика», а также труды российских ученых Александра Жолковского и Игоря Мельчука, разработавших действующую модель языка «смысл ↔ текст».

Целью этих исследователей было установление закономерности преобразования смысла в текст и обратно, иначе говоря, закономерности того процесса, который, по мнению сторонников этой концепции, лежит в основе речевой деятельности, то есть процесса построения текста говорящим на основе определенного смысла (или синтеза речевого высказывания) и извлечения смысла из текста слушающим (то есть анализа). Такого рода модель по определению должна явиться и моделью перевода. Ведь, переводчик действует именно так — извлекает смысл из текста оригинала, а затем на его основе порождает текст перевода. Авторы упомянутой теории так и делают. Они прямо указывают, что их интересует не простое порождение текстов, а перевод. Более того, они стремились к тому, чтобы создать языковую модель, которая могла бы пригодиться тем ученым, которые работали в области машинного перевода. Иначе говоря, их конечная цель состояла в том, чтобы научить переводу машину.

Созданная на основе порождающей семантики и языковой модели «смысл — текст» семантическая модель перевода выглядит следующим образом. В отличие от предшествующей ей трансформационной модели, семантическая модель строится с учетом взаимодействия лексических и синтаксических средств. При этом процедура компонентного анализа распространяется не только на лексику, а на весь процесс перевода: значения всех языковых единиц исходного текста разбиваются на более мелкие компоненты смысла — семы. В разных языках пучки сем, представляющие значения языковых единиц, как правило не совпадают. Но между составляющими эти пучки отдельными семами наблюдается значительная общность. Поэтому предполагается, что процесс перевода может осуществляться в два этапа. На первом этапе переводчик определяет семный состав отрезка оригинала и решает, какие из выделенных сем релевантны, то есть насущны, необходимы, для процесса общения и должны быть сохранены в переводе. На втором этапе в языке перевода подбираются единицы, в значения которых входят как можно больше сем оригинала, в первую очередь релевантных. Степень близости перевода к оригиналу определяется количеством общих сем. При этом некоторые семы могут обнаруживаться из контекста оригинала и реализоваться в переводе средствами переводящего языка или диктоваться нормами языка перевода.

В качестве примера рассмотрим следующую ситуацию – открывается дверь, в комнату входит девушка и говорит: «I have arrived». В этом высказывании компонентный анализ выделяет следующие эксплицитные, или выраженные языковыми средствами семы: 1) Говорящий (первое лицо). 2) Прибытие (без указания на способ передвижения). 3) Прошедшее время. 4) Связь с другим действием или моментом времени (значение перфекта). 5) Связь с моментом речи (значение формы перфекта настоящего времени). Первые три семы явно релевантны и должны быть сохранены в переводе. Кроме того при переводе на русский язык выбор варианта потребует дополнительной информации о том, какого пола говорящий и какими средствами передвижения он пользуется. А также то, было ли действие однократным или повторяющимся. Эта информация не содержится в самой фразе, и её придется искать в других частях текста или в реальной ситуации. С учетом всех названных факторов может быть предложен такой вариант перевода: «Я пришла». В русском тексте компонентный анализ обнаруживает шесть сем: 1) Говорящий. 2) Прибытие. 3) Прошедшее время. 4) Женский род. 5) Движение пешком. 6) Совершенный вид. Таким образом эквивалентность перевода, то есть полноценная замена исходного текст в данной ситуации общения, основана на общности трех релевантных сем, эксплицированных в оригинале, и трех других сем, соответствующих общему смыслу исходного текста.

Помимо контекста и реальной ситуации, семы, необходимые для полноценной замены исходного текста в языке перевода, могут обнаруживаться с помощью лексического перефразирования. Например:

Last year saw a rapid growth of industrial production.

В прошлом году отмечался быстрый рост промышленного

производства.

Для установления между двумя этими высказываниями отношения полноценной замены, осуществляется следующее семантическое перефразирование: «Прошлый год» видел у себя «рост промышленного производства» = «Рост промышленного производства» наличествовал в «прошлом году» = «В прошлом году» отмечался «рост промышленного производства».

Для того, чтобы лучше понять, как действует механизмом семантического перефразирования в семантической модели перевода, ознакомимся ближе с положениями языковой модели «смысл ↔ текст». Подобно порождающей грамматике, эта модель различает поверхностные и глубинные структуры. Глубинные структуры отличаются от поверхностных высокой степенью абстрагированности от конкретного языкового выражения. Глубинная структура разделяется при этом на два компонента — глубинный синтаксис и глубинную лексику. Для глубинного синтаксиса характерно то, что в нем находят отражение лишь семантические категории (то есть содержательные, смысловые связи между элементами высказывания). Поэтому рассматриваются лишь четыре вида предикатных, то есть лежащих в основе предложения, отношений. Это отношения между сказуемым и субъектом, сказуемым и объектом, определяющим словом и определяемым и сочинительное отношение.

Глубинная лексика также представляет собой определенный уровень абстракции от конкретного языкового материала. Она включает лишь независимые или самостоятельные слова данного языка и символы так называемых лексических функций. Лексическая функция понимается как определенная семантическая связь между ключевым словом и некоторым другим словом или словосочетанием. Лексические функции подразделяются на две категории. Сюда относятся прежде всего так называемые «эквивалентные замены», то есть слова, которые при перефразировании высказывания могут быть употреблены вместо ключевого слова. Эта группа включает синонимы (послать — отправить, лингвистика — языкознание), конверсивы, то есть слова, выражающие обратные или «конверсивные» отношения к субъекту высказывания [(бояться — страшить, дать — получить), а также так называемые «синтаксические дериваты» (ошибаться — ошибочно, неправильно, начать — вначале, любить (читать) — всегда охотно (читает))]. Кроме того к лексическим функциям относятся и «семантические параметры», под которыми имеются в виду выражения при ключевом слове некоторых элементарных смыслов, присоединяемых во фразе к смыслу данного слова. По сути дела, речь идет о закономерностях лексической сочетаемости, определяемых «глубинными» смысловыми связями между сочетающимися словами.

Так, например, параметр Oper¹ ( субъект выступает в роли подлежащего) определяет использование глагола «сделать» при ключевом слове «шаг», «задать» при ключевом слове «вопрос» и «идти на» при ключевом слове «уступки».

С другой стороны, использование «нести» в сочетании с «наказанием», «испытывать» в сочетании с «трудности», «подвергаться» в сочетании с «нападение» определяются параметром Oper² ( в роли подлежащего выступает объект).

Семантический параметр Labor (обработка, соединяет субъект-подлежащее с объектом-основным дополнением) определяет использование глагола «подвергать» при ключевом слове «критика», «предавать» при «осуждение».

При отнесении параметра Incep («начинаться») к «буря» мы получим «поднимается», к «конфликт» — «вспыхнул», к «дискуссия» — «разгорелась».

Параметр Fin («прекращаться»), будучи отнесенным к слову «ветер», дает «стих», к «суматоха» — «улеглась», к «мода» — «отошла».

Caus («сделать так, чтобы», «создать») реализуется в сочетаниях «довести до слез», «толкнуть на преступление», «разбить сквер», а Liqu («ликвидировать ситуацию», «устранить») — в «вывести пятно», «разрядить напряженность», «снять боль».

Параметр Magn («высокая степень») лежит в основе сочетаний «лютая ненависть», «жгучий брюнет», «грубая ошибка».

Мы перечислили лишь немногие из лексических функций, предусмотренных в модели смысл ↔ текст. Напомним, что эти функции лежат в основе лексических и лексико-синтаксических правил перефразирования, задающих отношения полноценной замены между различными формулировками одного и того же смысла.

Рассмотрим некоторые из этих правил. Самое простое из них — это замена слова его синонимом. Например:

Я отправил письмо вчера ↔ Я послал письмо вчера

Здесь сохраняется не только синтаксическая структура исходного предложения, но и весь его лексический состав, за исключением одного из компонентов, заменяемого синонимом.

Более сложный случай представляют собой конверсивные преобразования:

В Американскую федерацию труда (АФТ) входит значительная часть канадских профсоюзов ↔ АФТ включает значительную часть канадских профсоюзов

Здесь, как мы видим, лексическое преобразование (замена слова его конверсивом) сопровождается известной перестройкой синтаксиса. Семантические субъект и объект меняются синтаксическими функциями, при этом последний (АФТ) становится грамматическим подлежащим. Без этой перестройки невозможно сохранение тождества смысла.

В других случаях лексические замены влекут за собой более существенные изменения синтаксической структуры высказывания:

Он провел осмотр больных ↔ Больные прошли у него осмотр

В данном случае лексическая замена глагола «провёл» глаголом «прошли» требует перегруппировки компонентов высказывания, выступающих в роли участников глагольного действия. При этом семантический объект («больные») становится грамматическим подлежащим.

Приведенные примеры далеко не исчерпывают всех возможностей лексико-синтаксического перефразирования. Языковая модель «смысл ↔ текст» предусматривает около 50 лексических правил и 22 синтаксических правила, охватывающих различные комбинированные преобразования лексики и синтаксиса с сохранением смыслового тождества высказывания.

Теперь на нескольких примерах покажем случаи лексического и лексико-синтаксического перефразирования, предусмотренных семантической моделью перевода. При этом еще раз напомним, что в модели «смысл ↔ текст» используется строго формализованный аппарат. И это понятно, так как эта модель содержит алгоритмы (правила) автоматической обработки текста с помощь компьютера. Но эти правила в значительной мере отражают реальную переводческую практику комбинированных лексико-синтаксических перестроек исходного текста. Поэтому в приводимых примерах процедура семантического анализа излагается в более доступном и, следовательно, упрощенном виде.

Ранее среди лексических функций мы упоминали семантические параметры, отражающие закономерности лексической сочетаемости, то есть сочетаемости слов в словосочетании. Для переводчика вопрос сочетаемости слов является вопросом первостепенной важности. Было бы ошибочно полагать, что, переводя исходное высказывание, переводчик подбирает для него соответствующие грамматические структуры, а затем наполняет эту структуру соответствующей лексикой. На самом деле эти процессы происходят одновременно, и при этом различия в семантической сочетаемости могут оказывать существенное влияние на выбор той или иной синтаксической структуры.

Установка на семантические параметры позволяет переводчику избавиться от чрезмерного влияния формы переводимой лексической единицы и тем самым избежать буквализмов. В самом деле, встретив, скажем, в русском тексте словосочетание «черная неблагодарность», переводчик, отвлекаясь от формы слова «черная», решает, какую смысловую функцию оно выполняет по отношению к определяемому им слову «неблагодарность». Выяснив, что оно выражает семантический параметр Magn («высокая степень»), переводчик (или машина) ищет английское слово, выражающее тот же параметр при английском эквиваленте слова «неблагодарность» — ingratitude. В результате он находит словосочетание rank ingratitude. Английское прилагательное rank, казалось бы, далеко от русского «черный». Ср., например, rank grass — «буйно растущая трава», rank soil — «заросшая сорными травами земля». И вместе с тем нельзя не заметить, что в тех случаях, когда это слово сочетается с существительными treachery, ingratitude и др., оно выполняет функцию, аналогичную русскому «черный» (черная измена, черная неблагодарность). Это значение английского прилагательного rank определяется в словаре Хорнби как possessing certain qualities to an extreme degree (in a bad sense).

Рассмотрим словосочетание «развеять миф», в котором выбор слова при ключевом слове «миф» отвечает семантическому параметру Liqu.

Битва под Москвой развеяла миф о непобедимости немецких войск.

The battle of Moscow exploded the myth of German invincibility.

Ему соответствует английское explode a myth. Если бы в русском оригинале ключевым словом было «страхи» или «сомнения», то словом, выражающим аналогичную смысловую функцию, было бы уже не explode, а dispel (ср., например, английское предложение How can we dispel her doubts and fears?). В то же время, если в словосочетании explode a myth заменить ключевое слово другим существительным, сочетающимся с explode, то, несмотря на то, что значение explode останется прежним, в русском тексте его уже нельзя будет перевести словом «развеять», Так, в сочетании explode a theory слово explode будет передано русскими «не оставить камня на камне, опровергнуть».

Рассмотрим случаи, когда межъязыковые различия в правилах сочетаемости слов побуждают переводчика к замене слова его конверсивом и к соответствующим синтаксическим преобразованиям. В основе таких преобразований лежат определенные закономерности лексико-синтаксической сочетаемости, выявляемые при составлении высказываний на исходном и переводящем языках. Так, например, в ряде случаев лексическое значение слов, выступающих в функции подлежащего и сказуемого, может накладывать определенные ограничения на их сочетаемость в том или ином языке. Эти ограничения в значительной мере определяют выбор того или иного способа лексико-синтаксического перефразирования. Например:

Bad weather brought Alitalia flight 702 from New York to Paris down on a sudden visit to London’s Heathrow airport yesterday.

Вчера из-за нелетной погоды в лондонском аэропорту Хитроу совершил незапланированную посадку самолет компании «Алиталиа», совершавший рейс 702 из Нью-Йорка в Париж.

Сохранение в переводе той же синтаксической конструкции невозможно по той простой причине. Что по-русски мы не говорим «погода посадила самолет». Субъектом действия, обозначаемого глаголами такой семантики, могут быть существительные, относящиеся к другим семантическим классам и обозначающим не причину действия, а его агенс, то есть действующее лицо. Ср., «Летчик посадил самолет». Ввиду невозможности сохранить структуру исходного высказывания переводчик может передать его смысл лишь путем лексико-синтаксического преобразования: подлежащее было преобразовано в обстоятельство причины (weather — из-за плохой погоды).

Из сказанного следует, что описанная система перефразирования вполне может быть использована для построения модели перевода. При этом, однако, возникает следующий вопрос: насколько полно она отражает те преобразования текста, которые фактически имеют место в процессе перевода? Анализ показывает, что описанная система перефразирования охватывает многие, но далеко не все случаи изменения лексико-семантической структуры текста, которые встречаются в практике перевода. дело в том, что её авторы выдвигают в качестве необходимого условия перефразирования принцип «смыслового тождества». Вместе с тем в практике перевода встречаются и такие случаи, когда в результате перефразирования исходного текста происходят известные смысловые сдвиги: одни семантические компоненты опускаются, другие добавляются, а третьи замещаются совершенно иными компонентами. Очевидно, для объяснения таких случаев семантическую модель необходимо дополнить другой теоретической моделью, учитывающей возможность подобных преобразований.