Док № 3. С.Ю. Витте об александре III

Император Александр III был совершенно обыденного ума, по­жалуй, можно сказать, ниже среднего ума, ниже средних способ­ностей и ниже среднего образования; по наружности — походил на большого русского мужика из центральных губерний, к нему больше всего подошел бы костюм: полушубок, поддевка и лапти; и тем не менее он своей наружностью, в которой отражался его гро­мадный характер, прекрасное сердце, благодушие, справедливость и вместе с тем твердость, несомненно, импонировал и... если бы не знали, что он император, и он бы вошел в комнату в каком угодно костюме,— несомненно, все бы обратили на него внимание. <...>

...В манерах, в одеянии своем (и в костюме) был в высшей сте­пени простым. Когда мне приходилось сопровождать поезд импера­тора, то... приходилось видеть, что, когда все уже лягут спать, ка­мердинер... постоянно штопал его штаны, потому что они у него рвались. Как-то раз... говорю ему:

— Скажите, пожалуйста, что вы все штопаете штаны? Неужели вы не можете взять с собою несколько пар панталон, чтобы в случае, если окажется в штанах дырка, дать государю новые штаны? А он говорит:

— Если он наденет какие-нибудь штаны или сюртук, то конче­но: пока весь по всем швам не разорвется, он ни за что не скинет. Это для него самая большая неприятность, если заставить его на­деть что-нибудь новое. <...>

Как семьянин — это был образцовый семьянин; как начальник и хозяин — это был образцовый начальник, образцовый хозяин. У него никогда слово не расходилось с делом. Он мог относительно того, в чем он был не уверен, не высказать, смолчать, ожидать; но если что-нибудь он сказал, то на его слово можно было рассчитывать, как на каменную гору.

…Не только в царской семье, но и у сановников никогда не встречал того чувства уважения к государственному рублю, к государственной копейке, которым обладал император Александр III. ...Будучи при нем два года министром финансов, я должен сказать, что именно благодаря императору Александру III... удалось привести финансы в порядок; ибо, конечно, ни я, ни Вышнеградский не могли бы удержать всех порывов к бросанию зря направо и налево денег, до­бытых кровью и потом русского народа, если бы не могучее слово императора Александра III, который сдерживал все натиски на го­сударственную казну. <...> Точно так же... он относился и к соб­ственному своему хозяйству. Он терпеть не мог излишней роскоши, терпеть не мог излишнего бросания денег, — жил с замечательной скромностью. <...>

Император Александр III не любил говорить много, в особенно­сти не любил говорить фраз; эта его черта и его гигантская фигура, представлявшая какого-то неповоротливого гиганта с крайне доб­родушной физиономией и бесконечно добрыми глазами, внушала Европе, с одной стороны, как будто бы страх, а с другой — недоуме­ние: что это такое? Все боялись, что если вдруг этот гигант да гаркнет.

Мы все помним то время, когда император Александр III умирал в Ялте, и ближайшие месяцы после этого, когда вдруг вся Европа почувствовала, что уходит сила, которая держала своей нравствен­ной фигурой Европу в мирном и спокойном положении; только тогда все сознали ту громадную роль, которую играл этот импера­тор в международном мировом отношении. ...В конце своего цар­ствования император Александр III был главнейшим фактором ми­ровой международной политики. <...>

При императоре Александре III в России круто повернулась та­моженная система, и от фритредерства¹ мы перешли к протекцио­низму. ...Император Александр III сознавал, что Россия... не могла быть великой, не будучи страной не только земледельческой, но и промышленной. ...Он твердо настаивал на введении протекцион­ной системы, благодаря которой Россия ныне обладает уже значи­тельно развитой промышленностью... и недалеко уже то время, когда Россия будет одной из величайших промышленных стран.

У нас, в России, это мог сделать один император, и притом импе­ратор столь твердый, столь мудрый, каким был Александр III. <...> Я убежден в том, что если бы императору Александру III суждено было продолжать царствовать еще столько лет, сколько он процар­ствовал, то царствование его было бы одно из самых великих цар­ствований Российской империи.

В последние годы, когда он уже имел опыт, видел, что такое Рос­сия, видел, что эта смута, которая была в конце царствования его отца, являлась более наносной и происходила от недостаточно твердого характера его отца, благодаря которому император Алек­сандр II часто колебался, а наконец, впал и в грех семейный, что Россия — такая страна, которая сама по себе совсем не желает ка­ких бы то ни было революций, а желает только спокойной, тихой жизни, — воззрения его постепенно изменялись. В последние годы своего царствования император Александр III ко многим вопросам уже относился иначе, нежели в первые годы своего царствования; выражаясь принятыми терминами, он уже сделался значительно более либеральным. Я уверен в том, что император Александр III по собственному убеждению двинул бы Россию на путь спокойного либерализма... Но император Александр III не успел этого сделать, потому что Бог призвал его к себе.

Витте С.Ю. Воспоминания. Т. 1:1849—1894. М., 1960. С. 407-416, 422-423, 188-191.